ринг неравный по опыту.

— о архонты, герцог, да вы не промах в ударах, — лукавый и перевозбужденный голос рыжего звучит, за наглость в месте ареста получая лёгкую пощёчину, — но только слабовато! слабо вам одолеть меня на ринге, а? а?! тарталья веселится, хотя руки подло скованы наручниками, а сам он скучающе сидит привязанным к стулу, чувствуя как челюсть немного побаливает. — игры свои оставь для следующего ринга, там и посмотрим пропустят ли тебя на бой со мной али нет, — ризли самодовольно ухмыляется, отпивая из скромной чашки излюбленный чай, отдающий приятной крепкостью на губах и горьковатым привкусом на устах. аякс сейчас выглядит как желающий играть пёс, всё мучаясь в попытках разорвать крепкие верёвки, найти отмычку от наручников, прямо как в крутых и брутальных фильмах, но все старания идут зря, вызывая протяжный и скучающий стон со стороны предвестника. ризли лишь усмехается с полуулыбкой, с скрипом вставая со стула-качалки, обходя намеренный круг у чайлда, поглядывая на то как активно взмывается его грудь. мужчина для эксперимента наклоняется поближе, зоркими, словно у охотника, глазами и взглядом идёт дорожкой шрамов на лице, уточняя что у парня веснушки смешиваются с родинками, иногда попадая на контур боевых шрамов. эксперементальным образом также узнается что от мальчишки пахнет свежими пузыринами, рыжими такими, с своими косточками от скелетов в шкафу глубоко в душе тартальи. лучник еле дышит, сконцентрировав внимание на объемной, твёрдой и явно.приятной на ощупь груди ризли, в порывах собственных мыслей пытаясь даже связанным и в наручниках прикоснуться к новым ощущениям, в своей голове «невинно» представляет как пальцами назло тянет за кожаные ремешки и цепи. с цепи срывается первым всё-таки юноша, чуть привстав кусая за мочку, за наглую выходку сразу получая удар в полсилы по голове, возвращая на место и буквально вбивая в стул, лбом прижавшись ко холодному лбу, хмуря густые брови, смахивая на оскал. — не наглей, одиннадцатый, — рявкнул он, когтистой рукой проводя по скулам и сжимая их, заставляя губы аякса сложиться бантиком и открыть пространство во рту, свободной рукой проникнув двумя пальцами в рот парня, вынуждая как следует смочить их вязкой слюной. раскладным ножом быстрым движением разрезает верёвки, подставив лезвие к пуговицам рубашки предвестника, чувствуя как горят глаза и желание при каждом звуке разрыва ниток и пуговицы друг от друга. мокрыми пальцами идёт дорожка до груди, сжав двумя подушечками пальцев соски, примечая то насколько они чувствительные, в массивной ладони сжав грудь полностью, подавляя желание провести языком от пресса до шеи, уделяя большую часть внимания именно соскам, получая новую порцию адреналина когда они твердеют, а аякс позволяет сжать увереннее, вырывая стон. и ризли было глубоко насрать на то что он в наручниках, запястья натрёт — все равно, блять. с животной охотой сжав в руках бёдра рыжего, он позволял мальчишке до царапин мелких ногтей сжимать грудь, языком на ней выводя узоры, слюной словно помечая. кожанные ремни кажется вот-вот порвутся, ведь с каким напором делал каждое свое действие аякс — тяжело держать себя в руках совсем. — неужели заводитесь? руки ноют от натирающей боли наручников, сжимая грудь мужчины так, словно это новый вид снятия стресса в нервной ситуации. и ситуация действительно довольно интересного характера. такого наглого, рыжего, буйного и покорного характера, особенно когда герцог одними только пальцами с легкостью раздвигает податливые ноги, потираясь членом об внутреннюю часть бедра, дразнит и нахально улыбается, «вынуждая» тарталью горячими и трясущимися руками лишить себя ремня самостоятельно. большой палец ризли кругом водит по головке, пока не выделяется предэкулярт, одним только движением руки размазывая тот по всей длине, вызывая скулёж с уст аякса. — будь тише, чего ты как ребёнок. — с тихой усмешкой ризли пускает лёгкий каламбур, с такой же лёгкостью разводя ширинку штанов, двумя пальцами рыжего проведя по венкам на члене мужчины, доводя одним только прикосновением пальцев до слабой дрожи, пока сам герцог не прижимает рукой к своему члену сначала головку, а потом уже весь, соприкасаясь кожей с воодушевленным стоном. он делает первое движение, давая тарталье привыкнуть. и без того яркие щёки загорелись смущением, а дыхание сбивалось постепенно, медленно сменяясь на тихие постанывания и скулёж через прикушенную губу, откидывая голову с яркой копной рыжих волос назад, глотая воздух. ладонь аякса в небольшом треморе накрыла ответно руку ризли, помогая тому постепенно увеличивать темп, уткнувшись красным лицом куда-то в плечо, снова сдавленно простонав. тарталья позорно первым кончает, когда ризли еще продолжает весь процесс, щипая нетерпеливо кожу на пальцах парня, почти с рыком наконец кончая, чувствуя как противно сперма липнет к обеим рукам. рыжий успевает словить поцелуй куда-то в уголок губ, удивленно хлопая пышными ресницами. — даже не знаю что это было, но как я понимаю — узнать силу ваших рук мне повезло не только на ринге? — предвестник подмигивает, указательным пальцем останавливаясь на новой любимой игрушке, а точнее груди сурового мужчины. — не делай из этого великое достижение, одиннадцатый, — ризли с тяжелым вздохом устало рассматривает то, какой ужас сейчас происходил на его столе, глазами припадая к неряшливым пятнам на серой ткани брюк чайлда. ну, хотя бы чай ещё горячий.