If I'm not jealous, does it mean I don't love him anymore?

             сильная боль бьёт по голове, а лампы в их собственной квартире, что до этого не казались такими яркими, сейчас ослепляли и не давали нормально открыть глаза — Минни, солнышко, ты как? — Сынмин слышит знакомый голос и всё-таки открывает глаза, видя перед собой своего альфу. Ким сейчас лежит на их кровати в их квартире, пока Хёнджин нежно смотрит на него, нависая над кроватью — я не помню, что произошло. меня кто-то ударил по голове и я потерял сознание — Хёнджин оборачивается куда-то и бета замечает, что помимо них двоих в комнате ещё стоит какой-то мужчина. кажется, альфа. может кто-то из стаи Квон? вернули Сынмина домой, что бы забрать Хёнджина на свои территории и там уже расправиться с ним? — это этот ублюдок тебя ударил? — спрашивает Хван, указывая пальцем на другого альфу — я не видел кто меня ударил, но этого мужчину я точно вижу в первый раз — сколько мне ещё раз вам всё повторить? — наконец говорит незнакомец, с небольшим раздражением — я вернул вашего бету вам домой. его пытались украсть, когда он пошёл к стае Квон — мужчина подходит ближе к кровати и теперь Сынмин может рассмотреть недовольство на его лице — Ким Сынмин, всё верно? — мужчина резко прерывает молчание и теперь говорит не с Хваном, а с его бетой — я пробегал глазами по твоему делу. у вас непростая судьба, а сейчас я ещё и вижу причину, по которой ты пошёл защищать своего… — мужчина сделал небольшую паузу, не зная как закончить свою мысль — эм… парня? друга? мужа? — парня — твёрдо отвечает Хван. Сынмин сейчас точно считывает его агрессию, неприязнь и дискомфорт, как и другой мужчина наверное. Ким аккуратно кладёт свою руку поверх руки Хёнджина, начиная поглаживать так нежно и заботливо, посылая невербальные сигналы успокоиться — извините, — говорит Сынмин мужчине — я совсем вас не знаю. вы можете хотя бы назвать своё имя и почему вы сейчас в нашей квартире? — ох, да, извините. — говорит мужчина — я — Бан Чан. я занимаюсь контролем всех территорий и стай. я отнёс тебя домой, потому что на тебя напали охранники стаи Квон, под руководством Квон Сэхуна. и поверьте, мне не хотелось бы вас беспокоить, но я боюсь, что мне придётся остаться у вас ещё на долго — зачем? — спрашивает Хёнджин — во-первых, нам нужно запротоколировать ситуацию. потом приедет мой помощник. у нас важное дело и это явно серьёзнее, чем вам может показаться. на какое-то время вы должны находиться под охраной — явно видно, что мужчина хочет что-то ещё сказать, но его перебивает возмущённый голос Джина — то есть кто-то останется с нами на… на сколько это вообще дней? — примерно недели две возможно. пока мы собираем все дела и документы для ареста. с вами останутся мировые охранники, они прибудут через три дня, а пока за вашей безопасностью придётся следить мне и членам моей стаи — что? — Хёнджин уже чуть ли не вскакивает, угрожающе приближаясь к Бан Чану. его успокаивает только Сынмин, что аккуратно схватил его руку, поглаживая и тихо шепчет «Джинни, Джинни» — извините — всё-таки произносит Хван и после небольшой паузы говорит — но я не согласен. все эти разборки и лишний дискомфорт мне и моему бете, только из-за того, что кто-то из охранников ударил его по голове? — Хёнджин заглядывает в глаза беты, но потом всё же переводит взгляд обратно на другого альфу — то есть, я имею ввиду, что нам даже копать под это не стоит, я ведь первый начал, и для чего нас вообще так охранять? — я думаю, вы не понимаете всей серьёзности ситуации — мужчина снимает очки и потирает глаза — на вас готовилось нападение. на вас и на вашего парня. так как вы сами — Бан обращается к Хёнджину — находились на серых территориях, вас решили выманить на территорию стаи Квон. для этого и напали на Ким Сынмина. — как это должно было работать? — всё-таки успокаивается и усаживается обратно на диван к Мину — Ким Сынмина собирались похитить и взять в заложники. вы, как его альфа, ушли бы за ним и там бы вас завербовали в стаю на… — мужчина делает небольшую паузу — нижние ряды — Хёнджин и Сынмин замолкают и переглядываются — но зачем такой влиятельной стае, как Квон, брать к себе раба — непонимающе спрашивает Мин. нижняя позиция в иерархии волчьих стай — это почти что рабство. работа на стаю 24/7 за еду. это почти как каста неприкосновенных в древней Индии: выполняешь самую грязную работу, живёшь один, в изоляции, в каком-нибудь подвале под многоэтажным домом, работаешь за объедки стаи или своих «хозяев». в основном в такое рабство заключают полезных членов стаи, которые совершили какое-нибудь серьёзное преступление, вместо тюрьмы. крупным стаям незачем содержать заключённых в подобном рабстве, а не в тюрьме, поэтому каста «нижних» существует только в неблагополучных и небольших стайках. зачем же это стае Квон? — скажем так… я знаю всю изнанку стаи и, несмотря на внешнее благополучие, дела там последние пару лет обстоят не очень. они начинают «воровать» достойных альф из неблагополучных семей, вербуя их в нижних волков — Чан старается как можно спокойнее рассказать не очень хорошую информацию — поэтому мы стараемся отслеживать все серые территории и всех, на кого упал глаз Квон Сэхуна — Бан Чан устало приземляется на кресло, приподнимая очки и потирая глаза. он устремляет свои глаза на Хёнджина и говорит — надеюсь теперь вы понимаете, как это важно?       Хёнджин только поднимает взгляд на старшего альфу, давая какое-то неслышемое согласие. наверное, всё-таки так действительно нужно. если они умудрились вляпаться в такое, то охрана действительно не помешает. Сынмин тоже всё понимает и даже не думает возникать. Бан Чан пока продолжил историю: — мы выискиваем жертв стаи Квон и ведём дело. пока что доказательства только косвенные, ведь на бумагах всё чисто, но альфа, за которым только ведётся охота будет нам очень полезен. за последние четыре года пропало около семнадцати альф и трёх омег с разных районов города. сейчас они числятся в стае Квон, но на связь совсем не выходят. некоторых из них даже никто не видел последние пару лет. формально, четверо из них отбывают заключение за выдуманные преступления — мужчина делает долгую паузу, оглядывая Сынмина и Хёнджина — а почему вы решили, что преступления выдуманные? — вдруг спрашивает бета — потому что выглядят они уж слишком то странно и одинаково. молодые парни присоединяются к стае, а на следующий же день убивают неизвестного волка, за что тут же без суда попадают в рабство. убитых волков никто не видел, тела не найдены и слишком уж одинаковые ситуации — продолжает Чан — мы не можем найти никого из тех, кто бесследно пропал в стае Квон, поэтому дать показания против него никто не мог. — Бан Чан опять ненадолго останавливается в повествовании, а потом тянется к своей сумке, доставая оттуда какие-то бумажки и протягивая их парням — теперь у нас есть все доказательства. план нападения на Хван Хёнджина и все точные сведения о пропавших волках. теперь точно известно, что они находятся в заключении и являются низшими позициями. ну а раз никаких преступлений они не совершали, то в рабство они попали незаконно. суд состоится через две недели, пока мои волки будут собирать и отсылать все документы и прочие бумажки. вам нужно будет явится туда — обращается альфа к обоим парням — и подтвердить, что на Сынмина действительно напали. так наши детективы получат разрешение на обыск и изъятие личных вещей Квон Сэхуна. возможно даже на установку камер в его личном кабинете       Сынмин переводит испуганный взгляд с одного альфы на другого. Бан Чан сидит с очень расстроенным и даже чуть встревоженным лицом, а Хёнджин уставился в одну точку, раздумывая. кажется, что Сынмин даже может прочитать его мысли сквозь стеклянный взгляд. Мин ведь тоже сейчас думает о том, что впускать к себе в квартиру незнакомца слишком рискованный ход. особенно после того, что парни знают, что Хёнджин на карандашике у очень влиятельного человека и, к сожалению, не в лучшем смысле этой фразы. а с другой стороны, сколько волков может пострадать только из-за того, что парни побоялись. да и они сами наверное тоже нехило так пострадают, если вдруг вся эта история окажется правдой. и вот, оба парня сидят молча с этой дилеммой в голове. Хёнджин всё же делает первый шаг. сначала просто кладя свою руку на руку Минни и одним лишь взглядом передавая свои мысли и намерения, а потом, всё же решаясь говорит Бану: — мы не уверенны… я беспокоюсь по поводу собственной безопасности и безопасности своего беты. я думаю, Вы сами понимаете, что впустить незнакомца в свой дом — не самая безопасная идея — Бан Чан кивает. он, собственно, на это и рассчитывал. предельно ясно, что не каждый захочет впустить к себе на ночь чужого альфу — но может быть мы можем прийти к какому-то компромиссу? что бы мы могли чувствовать себя в безопасности, а Вы выполнять свою работу. мы же можем что-нибудь придумать? — боюсь, что нет… — отвечает Бан — но если вам так будет спокойнее, то я могу показать свой паспорт и лицензию правоохранительных органов и расследования — Бан Чан быстро роется во внутреннем кармане пиджака и достаёт оттуда две книжечки, передавая их парням. те их быстро рассматривают, убеждаясь в неподдельности документов. хотя, если быть честными, парни никогда до этого не видели настоящего удостоверения и не в курсе, как оно должно выглядеть. поэтому они просто открыли небольшую книжечку, рассматривая ламинированную бумагу и сверяя имя и фотографию — хорошо — говорит Сынмин, возвращая документы — тогда… наверное Вы хотите есть? я могу что-нибудь приготовить. мне не будет сложно — спасибо конечно, но я не буду. я уже поел дома и сейчас хочу немного поработать. можно я займу какой-нибудь столик?

۝

      бета проводит Бан Чана на кухню, показывая где можно работать. на всякий случай рассказывает что есть в холодильнике и чем можно подкрепиться, показывает где ванная комната. в общем, проводит экскурсию по их с Хёнджином скромной квартирке. Хван пока уходит в спальню, готовясь ко сну. за всеми этими разговорами парни и не заметили, как на часах пробила полночь, а, между прочим, парни любят поспать подольше и никогда без причины так поздно не ложатся. Бан Чан обустраивается на кухне, раскладывая папки на обеденный стол и Сынмин уже готовится уходить, как вдруг вспоминает: — ах да, я сейчас принесу вам плед и подушку, Вы можете вздремнуть на диване — опять же, спасибо, но уже через 2 часа меня сменят другие парни. я попросил приехать омег, надеюсь так вам будет чуть спокойнее. они пробудут с вами весь сегодняшний день, а потом уже с задания вернутся профессиональные охранники — то есть, плед Вам не нужен? — спрашивает Сынмин — не… а хотя знаешь, наверное всё-таки принеси — говорит Бан, а потом шутливо добавляет — если конечно твой альфа не восприимчев к сильному запаху омег

۝

— Джинни… — парни уже лежат в своей кроватке. Сынмин расположился на Хёнджине, утопая в его объятиях и его большой футболке. бета затирается поглубже в грудь Джина и тихонько шепчет — мне всё-таки немного тревожно от этого альфы, а потом ему на смену придут вообще два волка и если они стали одними из «высшего общества», значит они могут оказаться гараздо сильнее и крепче любого альфы — не бойся — Хван оставляет аккуратный поцелуй на макушке беты — я запер дверь в спальню и я буду охранять твой сон всю ночь. считай, что я твой личный охранник — Мин тихонечко хихикает куда-то, как кажется, внутрь альфы. прямо в грудь       всё же Сынмин поднимается над альфой и усаживается на его бёдра. он мягко целует губы, захватывает их в плен и перекладывая свои ладошки ему на щёки. Мин прижимается ближе, как телом, так и душой. оставляет свой запах везде, хоть его и может почувствовать только Хван. на всех открытых участках кожи, на закрытых от глаз одеждой, на самой одежде. бета вообще любит помечать своё, ему так комфортно. отметить своим запахом и энергетикой диван в гостиной, когда уже нет сил дойти до спальни и возбуждение берёт верх. буквально вынуждает метить диван прилипчивым запахом страсти двух тел. Мин обожает метить всю одежду, будь то свою или альфы, всё постельное белье и, конечно же, пропитывать собой Хёнджина. иногда альфе кажется, что этот запах не останавливается только на его коже, этот запах пробирается куда глубже: проходится по рёбрам, бъёт возбуждением по паху, доходит до сердца и заставляет его биться сильнее, прокрадывается в лёгкие, делая из Хвана заядлого наркомана, ведь это чувство такое приятное, но никогда не задерживается надолго, а так хочется хвататься за этот запах, за эти чувства, кричать «ещё, ещё, ещё!», очерчивать языком зубы Сынмина и играться с его языком. не в силах удержаться Хван полностью меняет их положение. теперь Сынмин лежит на кровати, а сам Джин нависает над ним, глубоко дыша — ты хоть понимаешь на какие эмоции ты меня выводишь? — с ноткой агрессии говорит Хван, но его бету это не пугало никогда. он точно знает, какие чувства сейчас испытывает Хёнджин, потому что сам сейчас под этими же эндорфинами       Сынмин первый начинает действовать. он обхватывает альфу за шею, впечатывая того в себя и снова смыкает их губы в поцелуе, но теперь он не ведёт, а просто подчиняется, пока Хёнджин вторгается в него языком, пока играет с ним в поцелуе и так правильно и страстно терзает губы. остаётся только подчиняться и отвечать также активно, как хочет Хёнджин       и вот, всё как обычно: руки Хвана уже пробрались под свою же футболку, в которой сейчас Сынмин. они аккуратно очерчивают груди, не дотрагиваясь до твёрдых сосков, пересчитывают все рёбра, проходят немного вниз, лаская животик и очерчивая талию. ох эти грёбанные руки Хвана, такие большие, что он может полностью поместить в них талию Сынмина, что когда он пальцами пробирается внутрь, то достаёт до самых лёгких. выбивает стоны, громкие крики и томные вздохи. своими длинными элегантными пальцами Хван сейчас очерчивает резинку домашних шорт, одними подушечками пробираясь под них, но даже это сейчас может довести Сынмина до конца — Хёнджинни… — тихо молит Сынмин — там же другой альфа — слишком печально говорит бета. Хёнджин тоже поникает, вспоминая что они дома не одни. но личные границы его беты — закон! они ещё очень давно всё обговорили: Сынмину не нравится, если кто-то может их застукать. даже в детском доме, когда они жили в комнате только вдвоём, а дверь была заперта — нет. если кто-то может услышать, увидеть, догадаться… поэтому стоило и раньше догадаться, что бета испугается и на этот раз. Хёнджин никогда не обижается. он всё понимает и не хочет, что бы его парень чувствовал себя хоть как-то некомфортно. значит, в следующий раз. проблема лишь в том, что неизвестно когда он будет и когда их смогут оставить на едине хотя бы на 20 минут — хорошо Минни, спокойной ночи — моментально меняется Хёнджин в лице. теперь он смотрит на бету мягким взглядом и уже совсем нежно целует в лоб, укладываясь рядом и нежно обнимая — я люблю тебя, Сынминни       альфа дожидается пока Сынмин закрывает глаза, а его дыхание начинает замедляться. Ким заснул, а Хёнджин лежит и рассматривает его мягкие, плавные черты лица. он видит это лицо уже 16 лет каждый день и всё равно хочет смотреть, трогать, чувствовать, целовать

۝

16 лет назад

— Хван Хёнджин! — кричит пожилая старушка — одна из воспетательниц детского дома, в котором живёт Хван. наверное снова будет отчитывать мальчика за обед, который он опять не доел. Хёнджин выходит в корридор и идёт к столику регистрации. их детский дом был обустроен не сложно: длинный корридор со стойкой регистрации по центру и множество дверей в жилые комнаты — тебя хотят забрать — наконец говорит женщина — помнишь мужчину и женщину, что приходили с неделю назад. ты им понравился — смутно, но всё же четырёхлетний мальчик вспомнил лица приходивших бет. он с ними не успел пообщаться — другие дети старались затмить его, перетягивали всё внимание на себя, старались понравиться, но всё равно взгляд молодых родителей падал на Хёнджина — мальчика-альфу с глубокими тёмными глазами и красивыми чертами лица       и вот, Хёнджин уже едет с ними на машине в его новый дом. — Хёнджинни, — говорит женщина-бета, её зовут, кажется, Ли Чон Мин — мы не обычная семья, как у тебя была. мы — приёмная семья. ты знаешь, что это такое? — Хёнджин мотает головой, рассматривая новую игрушку — синего плюшевого мишку, пока его новая мама рассказывает — в приёмной семье детей всегда много и они могут оставаться там не навсегда, а например на пару лет, пока их родители или другие родственники не смогут их забрать. у нас, помимо тебя, есть ещё много приёмных детей. это значит, что у тебя будет ещё много братьев и сестёр. у нас есть дети постарше и твои ровестники. надеюсь, вы подружитесь — Хван кивает и тихо говорит «надеюсь». он, на самом деле, не очень любит других детей. в детском доме они его постоянно задирали и постоянно пытались соревноваться друг с другом, а Хёнджину такое не нравится. будет просто хорошо, если в новой семье будет не так шумно, ведь громкие звуки пугают маленького Хёнджина       когда машина подъезжает к частному дому в районе стаи Ли, то во дворик сразу же выбегает несколько волчат: Хёнджин пытается рассмотреть их и видит одного мальчика лет четырёх-пяти — ровестника Хвана, и ещё двух девочек чуть постарше — им наверное лет шесть-семь. ну, по крайней мере выглядят они как взрослые первоклассницы младшей школы. девочки кричат, когда беты-родители заходят на территорию дома: — мама! папа! — Хёнджин, познакомься — мужчина указывает на двух девочек — это Юджин и Юми. они сёстры и они немного постарше тебя, но вы всё ещё можете дружить — одна из близняшек — Юджин — кланяется мальчику и протягивает ему руку. после, то же самое делает и Юми — а это Сынмин — мужчина указывает на маленького бету, что стоит в сторонке и с интересом наблюдает на сёстрами. когда Сынмин слышит своё имя он поворачивается на Хёнджина и старается поклониться ему, следуюя примеру девочек — ты красивый — вдруг говорит Сынмин, рассматривая Хвана с интересом. а потом он делает совсем неожиданное, как для Хвана, так и для родителей: Сынмин подходит вплотную и обнимает Хёнджина. Ким не был очень тактильным и никого за эти 3 месяца, что он живёт в приёмной семье, не обнимал — я хочу с тобой дружить Хё… Хёнджин?       альфа, немного смущаясь от такого близкого контакта с незнакомцем, кивает и приобнимает мальчика в ответ       так они познакомились. с того дня Сынмин всё время таскался за Хёнджином хвостиком. Мин даже приходил спать к нему в кровать, пока Хёнджин не попросил старших «братьев» перенести его кровать в комнату Сынмина и сдвинуть их.       в новой семье было семь детей: Хёнджин и Сынмин, девочки-двойняшки, ещё два старших мальчика — им было 12 и 15, и самая старшая девочка — родная дочка их приёмных родителей. ей уже было 17, когда Хван заехал в дом, поэтому о ней он почти ничего не помнит. на следующий год она уехала учиться в штаты, а когда узнала о смерти родителей не нашла в себе сил приехать ни на похороны, ни на следующий день, ни даже через месяц. но родителей, братьев и сестёр Хёнджин запомнил чётко. судьба у них сложилась, наверное лучше, чем у Сынмина и Джина. Юми и Юджин забрала их родная тётя буквально за пару месяцев до пожара, Джэмина — старший мальчик — выпустился и ушёл в стаю Ли охотником, а Донхён — средний брат — ушёл после окончания средней школы и устроился на работу в Пусан, поэтому в день трагедии был даже не в городе и пусть даже Хёнджин знает кто виноват, он не знает почему… может только догадываться и самые пугающие версии — это... из-за него? из-за Сынмина?

۝

настоящее время

      Хёнджин слышит как хлопает входная дверь. за раздумьями он даже не заметил как прошло время и пришли другие волки. Хван аккуратно выпутывается из объятий Сынмина и тихо открывает дверь, выходя в корридор и направляясь в гостиную. там он видит двух совершенно милых омег: одного чуть повыше, со светлыми волосами и какими-то чарующими, странными стеклянными глазами. с лицом, полностью усеяным веснушками. и второго. парень крепкого телосложения и, если бы не рост и абсолютно миловидное лицо, то Хёнджин точно бы подумал, что это альфа. у парня пухлые щёчки и такие же пухлые губки, большие глаза и восхитительный маленький носик. омеги выглядят абсолютно нежно и не угрожающе? но вспоминая слова Сынмина о том, что если это омеги в высшей касте, значит они должны быть явно сильнее, как духом, так и физически, любого альфы. Хван подходит к ним ближе и теперь альфа и двое омег замечают его в приглушенном свете гостиной — здравствуйте, я — Хван Хёнджин — здравствуйте — говорит один из омег — тот, что со светлыми волосами и фарфоровой кожей — я — Ли Феликс, а это — Хан Джисон — приятно познакомиться... — говорит Хёнджин не очень радостно и дружелюбно, но всё ещё не агрессивно       Хёнджин немного выходит из своих мыслей. он приветственно кланяется сначала Ли Феликсу, а потом и Хан Джисону. Бан Чан пока собирается и обувается, Хван прощается с ним и не собирается отходить, как видит достаточно странную картину: сначала к Бан Чану подходит Джисон, заключая в объятия и торопливо целуя в губы. почти что наспех, но всё равно чувственно и с заботой. он проговаривает что-то типа "пока Чани!", а потом к альфе подходит второй парень и делает тоже самое? Феликс также приобнимает Бан Чана и также целует его в губы. уже дольше. без пошлости или какого-то разврата, просто скромный поцелуй в губы даже без языка. пока Джисон просто смотрит на них? не пытается разнять или что-то такое. его коллега, друг, парень или вообще муж сейчас целуется с другим человеком, с которым только что поцеловался и сам Хан. они просто очень тактильные или что? нет. определённо явно нет. этих троих связывают слишком странные отношения. но ведь... это неэтично спрашивать о таком? или всё-таки можно?