TYLD

Сегодня у тебя ничего не клеилось с самого утра; ты никогда и подумать не мог, что время в этом убежище будет тянуться так отвратительно долго и скучно. Даже то, что не так давно всё же нашёл выход в Аркадию в нужный тебе отрезок времени, тебя не слишком уж подбадривало. Ну, как нужный. Ты наткнулся на промежуток времени, где твоё обещание вернуть Шарлотт вылилось в пророчество о возвращении оной. Казалось бы, вот, давай, выкинь Роннира туда и дело с концом - твоя миссия будет окончена. Однако ты всё ещё держал в голове тот день, когда выуживал из Книжника информацию об устройстве междумирья и прочем; и факт того, что сосудом являешься не ты, тебя несколько настораживал. Что именно произойдёт, если ты вернешь Шарлотт в Аркадию, ты не имеешь ни малейшего понятия. Чем-то задним вообще чувствуешь, что с концом миссии всё будет кончено и для тебя непосредственно. Дело дрянь. Ты сидел в кресле и делал вид, что читаешь какую-то книгу, на самом деле бездумно глядя в текст на незнакомом для тебя языке и иногда глядя поверх книги на то, как Роннир сидит в компьютере. Ты, впрочем, особо интереса к технике не испытывал, и изучать принципы работы этого механизма не стал. И тут в дверь постучали. Ты остановил время быстрее, чем Роннир успел встрепенуться; стук был тебе уж слишком знакомым. Ты поднялся и пошёл в коридор. Ты открыл дверь не глядя, уже зная, кого ты увидишь за ней. Но одного ты не мог понять... — Что ты здесь забыл? Ответа не последовало, Книжник лишь взял твоё лицо в свои ладони и затем поцеловал тебя. Как тогда, в тот последний раз. Какого черта на него не действует остановка времени. Ещё и этот безумный энергетический отклик, по которому ты скучал. Стоп. Скучал? — Что на тебя нашло, — прошипел ты, как только он разорвал поцелуй и обнял тебя. Это не было вопросом. Это было адресовано даже не только Книжнику. — Прости меня, пожалуйста, — прошептал он в ответ. — За мой поганый язык прости. За эти спонтанные визиты тоже прости. Он снова поцеловал тебя, но разорвал поцелуй как только ты ответил ему. — Я ведь совсем не знаю тебя, Странник. — Не заводи старую шарманку, после которой снова забудешь вообще всё, — осадил его ты. — Не играй со мной. — Теперь у меня есть способ восстанавливать свою память, не беспокойся, — его голос дрожит. — Даже если Авиер снова вмешается, я постараюсь не наговорить тебе такого же дерьма, как уже успел. Господи, прости, это правда всё из-за чертовых провалов в памяти, я не знаю, как и чем я могу загладить свои грехи... — Только новым грехом. Вы стоите и молча смотрите друг другу в глаза. — Если тебе это действительно нужно... — С чего ты вообще вдруг решил, что мне нужна помощь, — вздыхаешь ты и, вывернувшись из его объятий, уходишь на кухню. — С чего ты тогда вдруг решил, что помощь нужна МНЕ? — Книжник тут же следует за тобой, зависая в дверном проеме, словно медийный вампир, которому нужно приглашение, чтобы войти. — Мои страдания никто и никогда не пытался облегчить, всем было плевать. Кроме тебя, Странник. Поэтому сейчас я здесь. Как только Грешник восстановил мою настоящую память, я... — И ты считаешь, что мне всё-таки не плевать? — О, я уверен, что тебе не плевать, — выдыхает он, всё же заходя на кухню и внаглую усаживаясь на одну из кухонных тумбочек, из тех, что рядом с раковиной. — Твоя реакция. Ты каждый раз спрашиваешь меня о чем-то, словно бы ты спрашиваешь не только меня, но и себя тоже. Ты будто пытаешься меня нахуй послать, но не хочешь этого делать, что-то тебя останавливает. И именно из-за этого я счастлив вспомнить тебя, Странник. Счастлив снова знать, что всё же есть кто-то, кому на меня искренне не похуй. — Даже если я начистоту скажу тебе, что ты мне был нужен только для того, чтобы вытрясти из тебя информацию о междумирье? — ты поднял бровь. — О какой искренности может идти речь? — Тебе нужно знать что-то о Шедоузгоне? — он словно бы был удивлён твоему вопросу. — Сколько угодно, зай. Что тебя гложет? — Я почти завершил то, что должен был сделать, спасибо тебе, конечно, что в тот наш последний осмысленный диалог подсказал, как, — начал ты и тут же осёкся. Стоит ли ему говорить об этом? Не лжет ли он о том, что действительно вспомнил всё, или же это снова убогий сюрприз от Авиера? — О, да? В таком случае молодец, что всё же ещё не завершил, — он едва заметно улыбнулся, словно бы был действительно рад услышать именно это. — Я вовремя. — В чём подвох? — Позволю себе понаглеть и попросить всё же расплатиться со мной за информацию. Пожалей меня, мой ласковый и нежный зверь. У тебя словно слова в горле застряли. Что он себе позволяет? — Ничего личного, просто тоже хочу получить то, чего хочу, — он пожал плечами. — А сегодня моя душенька изволит целоваться и по возможности блядовать. — Прекращай шутки шутить. — А кто говорит, что я сейчас пошутил? — он щурит свои и без того узкие глаза. — Даже если ты хороший мальчик, Странник, и сейчас всё идёт так, как я когда-то запланировал, то тебе всё же понадобится небольшой буст, чтобы выдержать то, что ты должен сделать, чтобы спасти свою задницу. — Что ты имеешь в виду? Ты подходишь к нему вплотную и смотришь ему в глаза. Он выжидающе смотрит в ответ и ты чувствуешь его энергетический отклик, словно бы ему уже довольно хорошо и его сознание немного плывёт. Какого хера. — Что ж, это уже было чертовски горячо, — выдыхает он и отводит взгляд первым. — Можешь считать, что в этот раз я проиграл тебе в гляделки. И раз уж проиграл — вот тебе зацепка первая. Тебе нельзя возвращать Шарлотт в Аркадию. Потому что это тебя убьёт. Возможно, ты заметишь некоторые предпосылки и сам немногим позже. Но и прекращать подготовку к этому тебе тоже нельзя, потому что иначе тебя убьют ДУАУ. По их плану ты в любом случае должен умереть. Ты замер. Вот оно как. Ты подозревал, что дело дрянь, но чтоб настолько?! — В твоих глазах сейчас промелькнул страх, Странник, — Книжник перемещается ближе к краю тумбочки, на которой сидит, и, соответственно, ближе к тебе. — Не прошу многого, просто поцелуй меня, и я продолжу. — Обойдешься, — вполголоса отвечаешь ты. — Обойдешься без надежды спастись? — тут же лукаво спрашивает он. — Я научу тебя одному фокусу, который в целом поможет тебе провернуть одну аферу, которая спасёт твою жизнь. О, только не спрашивай, какие интересы преследую я, помогая тебе. Ты всё же поцеловал его. Это безумие, но ты физически ощущаешь, как ему это нравится, насколько легко он отдаёт тебе энергию. Он разрывает поцелуй и тяжело дышит. Его уже явно ведёт, и тебе как минимум странно, что ты, в общем-то, и не прилагаешь для этого никаких усилий. — Я не дурак, чтобы дать тебе спокойно умереть, — шепчет он. — В общем, слушай. Ты должен переписать всё. Стереть к хуям собачьим Аркадию. Стереть к хуям собачьим и альтернативную её ветку тоже. Отказаться от своего прошлого и создать всё заново. Если хочешь, я могу научить тебя, как позвать кого-то из другой реальности. Я думаю, что язык у тебя хорошо подвешен, додумаешься, что делать дальше. В идеале бы тебе получить поддержку кое-кого ещё... Ну, если повезёт. В общей сложности так ты станешь реальным. Касательно Шедоузгона — я подыграю. Главное... Не предай меня. Он целует тебя снова, притягивает тебя к себе, гладит шею, спину, словно не нарочно касается твоих шрамов. Энергетический отклик уже безумный, и тебя уже тоже ведёт, и начинает казаться, что этого уже мало и нужно больше. Ты кладешь руки на его бедра и затем закидываешь ноги к себе на пояс. Ты размениваешь поцелуй за поцелуем на детальный план дальнейших действий и ценную для тебя энергию, сегодня такую сладкую и немного вяжущую, будто лакричный сироп. Ты исследуешь его тело, ласкаешь чувствительные точки, а он продолжает говорить, хоть и сбивчиво, иногда, словно рыба, хватая ртом воздух. А потом, уходя, он попросил тебя стереть его память. "Понимаешь, что я отправился сюда буквально сразу же, как вспомнил всё о тебе? — сказал он. — Если Авиер узнает о том, что я тебе сейчас рассказывал, то всё пойдёт крахом. Сотри мою память о том, что я приходил к тебе сегодня. Мы же не хотим друг друга подставить?" Тебе было больно это делать. Ты чувствуешь себя безнадёжно сломанным. Тебе не нравится так себя чувствовать. Ты возвращаешься в комнату, возвращаешься в кресло и вновь запускаешь ход времени в своей временной петле. Как-то немного стыдно ещё за то, что произошло. Словно бы ты бессовестно изменил своим чувствам и принципам. — Тори, ты слышал стук? — внезапно спрашивает Роннир, обернувшись в твою сторону. — Тебе показалось, — поспешно отвечаешь ты, пытаясь не выдать своей внутренней паники. — Мы во временной петле, отрезанной ото всех миров, ради всего святого, кто мог бы стучать к нам в дверь? — Да, — задумчиво произносит он. — Действительно. Пожалуй, ты прав. Ты поднимаешься с кресла, подходишь к нему и невесомо целуешь его в макушку. — Мне нужно будет на некоторое время отбыть в один мир, который ранее был моим домом, надеюсь, ты не будешь здесь скучать. — Твоим домом? — рыжий оживляется. — Ты никогда не говорил о том, откуда ты. Скажи, я смогу когда-нибудь увидеть этот мир? — Кто знает, — уклончиво ответил ты. — Но поверь мне, там тебя очень ждут и любят. — Если это не сарказм, то буду ждать с нетерпением наш переезд туда, — Роннир улыбнулся тебе. — Это отрезанное ото всех миров существование уже начинает выматывать. Не знаю, сколько я еще так протяну, сохраняя здравый рассудок. — Протянешь, — улыбнулся ты ему в ответ. — Ты умница. Портал в Аркадию ты открыл всё же привычным образом, во входной двери, в коридоре. Полуразрушенный мир вновь встретил тебя не слишком приветливо – шквалистым холодным ветром и тучами песка, поднимаемыми им в воздух. Ты прикрыл глаза локтем здоровой руки – а теневая конечность, которую ты призывал на место утраченной, в Аркадии призываться напрочь отказывалась – и вслепую направился в сторону храма АйДо, бывшим здесь практически единственным полностью целым строением. Ты понял, что достиг его стен, когда ветер стих, по крайней мере, стих вокруг тебя. Ты убрал руку от лица и проморгался. Да, так и есть, эти мощные серые стены из крупных камней ты уже точно узнаешь из тысячи. Ты прошел вдоль стены и вошел в храм. На первом этаже, как ни странно, никого не было, и ты рискнул поживиться плодами местной кривой груши, росшей меж двух лестниц прямо посреди храма. Дерево было старым и уродливым, с практически отсутствующей листвой, но стабильно приносящим светло-желтые округлые плоды с тонкой кожицей и тем вкусом из твоего детства. Было дело, ты приносил их Ронниру, но он лишь поинтересовался, что ты такого находишь в этом вкусе воды с сахаром и едва заметным ароматом груши. Ты же находил их пищей богов. Ты сорвал одну из груш, висевших пониже, и тут же вгрызся в неё. Тебя редко привлекала человеческая еда прям настолько, обычно при достаточном количестве энергии иного плана ты мог обходиться и без еды вовсе. Но это было совсем другое. Наверное, ты мог бы сравнить этот вкус только с тем, как отдавал энергию Книжник… Блять. Да какого чёрта. Всё ещё пользуясь тем, что на первом этаже не было видно ни одного монаха, ты церемониально захоронил косточки груши под старым деревом, затем привычно вытер руки о штаны и направился наверх. Всё же, если здесь сейчас никого, то, вероятно, жрецы сейчас устраивают молебен, чтобы призвать богиню. Ты же сам просил их об этом в предыдущий свой визит сюда. Надо бы перетереть с ней насчёт Энтрополиса. Да, так и есть, жрецы АйДо скопились у врат, где ты обычно открывал портал домой и открывал окно между альтернативными реальностями вашего мира. В целом, ты мог бы позвать Айрис и без них, но ей всегда льстит, когда жрецов много. А тебе нужно её расположение. – Я же писала вам чертов список дней, в которые меня не нужно беспокоить! По толпе жрецов прошел ропот на манер "богиня гневается", и ты всё же вышел вперёд. Айрис сегодня и вправду не в духе, как-то ты не рассчитал. Ещё и вместе с ней каким-то образом сюда вышвырнуло двоих неизвестных – одного с огненно-красными волосами, сейчас ошарашенно оглядывающегося, и одного с темными волосами в бирюзовом платье, буквально застывшего на месте, лишь стоило им проявиться здесь полностью. Вот это уже точно не по плану, но пусть уж сыграет тебе на руку. – Вы были призваны по моей инициативе, богиня. – И что ж такого должно было произойти, чтобы вы ослушались? – вскинула бровь АйДо. – Ровно через три дня вы должны появиться и остаться здесь, я прошу вас, – учтиво ответил ты. – Энтрополис будет стёрт во славу Аркадии, как это было предрешено в пророчестве. – То есть как?! – выпалил алый, не выдержав такого поворота событий. – К тебе, мой друг, у меня отдельный разговор... – ухмыльнулся ты и поманил его пальцем, предлагая отойти в сторону. Тебе повезло наткнуться на оппозицию. Вот так вот сюрприз. В любом случае, лапша про новую жизнь сработала хорошо, и теперь всю грязную работенку сделают за тебя. Можно извиниться перед АйДо за беспокойство и более её вообще не тревожить. Да и в целом, можно уже не возвращаться в Аркадию, наверное. Главное, не говорить об этом Ронниру. Культю правой руки неприятно сводит и саднит. Это не первый раз уже. Если и сейчас бинты на ней снова в твоей черной крови, то это уже, пожалуй, действительно начнёт тебя напрягать. Ты подошёл к одному из жрецов и попросил помощи с перевязкой. Ронниру о твоих проблемах знать ни к чему. Ты дремал, уронив свою голову себе на плечо, дремал, пока мог. Сбросить с себя путы ты уже даже не пытался, поскольку силы оставались разве что на возвращение домой. Но был ли у тебя дом? Ответа на этот вопрос не было. Весь этот фарс, все эти бега и прятки –  всё посыпалось к черту маленькими осколочками, подобными пыли дорог. Сейчас к тебе вернутся и вынесут приговор, вероятно, не самый приятный. Впрочем, ты уже был готов ко всему с того момента как попался в руки властей. В лицо тебе внезапно ударил свет, отчего ты поморщился и попытался отвернуть голову. Затёкшая шея тут же дала знать о себе, отозвавшись болью, как впрочем, и другие части тела, привязанные к стулу, на котором ты сидел. "Время идет, а пытки возвращаются к средневековым," – подумалось тебе. Свет прекратился, и ты рискнул приоткрыть здоровый глаз. В камере обнаружился неизвестный тебе человек в оранжевом. Было сложно различить границы его одеяния, ровно как сложно было понять, являются ли выросты на его голове частями этого одеяния или реальными его плавниками. Черты лица его были приятными, за исключением уродливого носа, напоминавшего рыбье рыло. – Что тебе надо от меня? – пробормотал ты. – Мне кажется, я уже сказал вашим, что ни в каком дерьме раскаиваться не собираюсь... – Эрррто и не нужно, – прозвучало тебе в ответ. Голос незнакомца оказался хриплым и будто бы напряженным. – Мы пришли сюда, чтобы оказать тебе одну услугу. – Какую? Что я буду должен? – Мы можем дать тебе способность возвращаться во времени, аКайо. Мы можем дать тебе мир и еще кое-что во временное пользование... С тебя –  самая малость: услуга взамен. За дверью послышались шаги и шуршание балахонов по земле. Ты мог поклясться, что уже слишком близко звякнула связка ключей. – Я согласен! – выпалил ты, понимая, что это реальный шанс прекратить свои муки. – Мы знали, – хмыкнул незнакомец и исчез. Дверь в камеру противно заскрипела и отворилась. Внутрь вошло несколько людей в темных балахонах с капюшонами, и ты не мог разглядеть их лиц. Невольно тебе вспомнилась вчерашняя пытка, завершившаяся тем, что тебе отрубили правую руку. – Итак, что вы сегодня скажете по поводу вашей причастности к смерти принцессы Шарлотт? – задал вопрос один из жрецов, склонившись над тобой. – Я верну её! – ты выкрикнул ему в лицо и мысленно пожелал, чтобы тот оранжевый хмырь не обманул тебя В тот же миг ты заметил как всё вокруг тебя замерцало, сменяя обстановку затхлой комнаты на какую-то подворотню у каменной стены. Когда всё прекратилось, исчезли и путы –  ты просто был в новом месте, где-то далеко-далеко от своих мучителей... И силы покинули тебя, оставив в памяти лишь рыжую девушку, заглянувшую в тот самый переулок, прежде чем ты упал. Ты сел на кровати, шумно вдохнув. Сон повторялся снова и снова, словно бы ДУАУ напоминали тебе о должке, и это не могло не напрягать. Под боком заворочался Роннир, которого будить не хотелось. За окном еще темно, значит, время еще есть. Вот утром... Утром нужно будет разыгрывать возвращение в Аркадию. – Тори?.. – тихо спросил рыжий, всё– таки проснувшись. – Что случилось? – Сон плохой приснился, – вздохнул ты, ложась обратно и думая, что иногда мальчишка спит ну уж слишком чутко. – Спи. – Это из-за того, что ты ослаблен... – шепчет тот, обнимая тебя. – Просто спи, – ты знаешь, что в целом Роннир готов отдаться тебе прямо сейчас, но если ты возьмешь, то утром  рыжему будет сложнее играть свою роль, а этого допускать было нельзя. – Как будто мы местами поменялись, – ворчит мальчишка, убирая руки и поворачиваясь к тебе спиной. – Ты на что намекаешь? – ты  прекрасно знал, о чем он. Как минимум о том, что обычно роль "динамо-машины" принадлежала Ронниру, а ты, замотавшись со всей этой ебаниной в Аркадии, бессовестно эту роль отнял. – Да ни на что! – выпалил рыжий, и, словно бы мстя, перетянул часть одеяла на себя. – Только не говори мне, что ты сейчас на меня обиделся... – ты обхватил его сзади и зарылся носом в его мягкие локоны. – Эй... Не дуйся. – За собой следи, – буркнул тот, словно специально пытаясь тебя задеть. – Мне не нравится твоё настроение. – А с чего это вообще тебя волнует? – мальчишка повернул голову, тем самым дав тебе шанс перевернуть его на спину, чем ты незамедлительно воспользовался. – А ты считаешь, что не должно? Игра, тонкая, искусная игра, и всё это было новым фарсом. Ты знал, что в последнее время всё висит на волоске, в частности доверие юного рыжего создания, от которого напрямую зависел исход твоих дел. Сейчас тебе уже снова виделась в нем своенравная принцесса, некогда погибшая от твоих рук. Как причина тому, что в моменты близости с Ронниром сознание упорно подставляло Шарлотт, некогда втоптавшую в грязь твоё самолюбие. Всё это время ты в душе ликовал, меняя их местами, заставляя рыжего всё больше привязываться, забирая его силу воли и становясь для него буквально центром вселенной. Как жаль, что ты не мог сделать этого еще тогда, пока был молод и, по крайней мере, были целы обе руки! Вот правую руку было особенно жаль. Ты смог переучиться, сделав левую главенствующей, и был благодарен тому доппельгангеру за те азы магии морока, позволившие тебе создать проекцию утраченной, но всё равно всё это было не то. Из-за этого иногда было сложно держать себя в руках и не срываться на мальчишке, потом залечивая тонкие нити царапин на его бёдрах. Сегодня, если всё же дойдет до этого, определенно сорвёшься. Нельзя... – Нас ждет тяжелый день, – вздохнул ты, поцеловав Роннира в лоб и затем вернувшись на своё место. – Лучше будет поспать хотя бы еще немного... – Ты прав... Впрочем, тебе было уже не суждено заснуть до самого утра. Ты лежал и смотрел в окно, наблюдая, как едва появляющиеся лучи солнца облизывают верхние этажи соседней девятиэтажки, а небо плавно перетекает из нежно-розового в обычный для зимнего утра холодный голубой цвет. Само окно успело немного замерзнуть по краям снаружи, и, когда солнце добралось и до него, льдистые узоры имели наглость яркими бликами слепить глаза, и смотреть в окно уже было не так здорово. Рыжий под боком вновь заворочался, затем накрывшись одеялом с головой. Ты усмехнулся и осторожно, чтобы не разбудить его, поднялся с кровати. Минуя все ехидные скрипучие половицы подобно лучшему ниндзя, ты направился в ванную. Культя правой руки снова начала тебя беспокоить, во всяком случае, чем ближе ты был к своей цели, тем сильнее в ней начинали проявляться изменения. Еще начало ломать спину, но ты не придавал этому значения –  болеть там, где болело, давно было нечему, а фантомные боли... Ну их к лешему. Ты всё же снова развязал бинты на культе, и невольно поморщился: старая, давно зажившая рана теперь и здесь вновь открывалась, словно бы была совсем свежей. Нет, та средневековая знахарка когда-то постаралась на славу, но причина того, что её труды так бесславно исчезают сейчас, для тебя оставалась загадкой. Обработав рану, ты попытался забинтовать ее вновь, но одной рукой выходило из рук вон плохо. Обычно этим занимался Роннир, но из-за изменений ведь приходилось держать тайну и искать помощи в Аркадии. Последний раз перебинтовывал кто-то из жрецов АйДо, но прямо сейчас ломануться туда ты не мог, поскольку обещал вернуться уже с Шарлотт. – Давай я помогу. Рыжий появился в дверях как черт из табакерки, застав тебя врасплох. Ты мысленно проклял себя за то, что когда-то забыл прикрутить к двери в ванную чертов крючок. С руки предательски капнула черная капля крови. – Что случилось, Тори? – вновь спросил мальчишка, входя в ванную. – Ничего радикально важного, – ответил ты, – Помоги, раз все равно зашел. Роннир с укором посмотрел на тебя, поджав губы, но ничего не сказал. "Типичный взгляд Шарлотт",– отметил ты про себя. Рыжий тем временем принялся привычно перебинтовывать твою руку, точнее, отсутствие оной. Закончив с рукой, он осторожно коснулся одной из двух белых отметин на твоей спине, заставив тебя непреднамеренно зашипеть. Фантомные боли появлялись именно там, и кое-кто по неосторожности опять их спровоцировал. – Это... То, что осталось от крыльев?.. В ванной повисла неловкая тишина, и потом он произнес, не дождавшись ответа: – Ты никогда не говорил, и я рискнул спросить. Прости. Затем он вышел, оставив тебя наедине со своими мыслями. Когда ты вернулся в комнату, то едва не помолился рандомному богу, пришедшему на ум. – Я уже понял, что ты приготовил это для меня, – хмыкнул Роннир. – Я не буду спрашивать, почему это платье... Просто скажи мне хотя бы, кто я.