TYLD

Проснулся ты ближе к обеду. Привычно потянулся и уткнулся лицом в подушку. Тело неприятно ломало, и ты свернулся калачиком, как ребенок, укутываясь в одеяло с головой. Вставать абсолютно не хотелось. Потом ты вспомнил, что обещал Дареке поискать нового тапёра, желательно из местных, –  Каня попросил или отпуск, или просто нормированный рабочий день –  вот тут ты уже не помнил, что именно. С протяжным стоном ты принял вертикальное положение, нехотя сползя с кровати вместе с одеялом. На тумбочке рядом с кроватью валялось несколько шекелей. Ты навскидку оценил количество материи в них. Вчерашний гость оказался жлобом, максимум, на что этого хватит – на оплату этой комнаты. Ты, конечно, работал на Дареку и всё такое, однако из бесплатного тебе здесь полагалась только еда и выпивка. За комнату хозяйка таверны уже требовала шекели. Ты переместился к шкафу и открыл одну дверку, на которой с внутренней стороны висело зеркало. Нужно было оценить повреждения, подлатать себя. В глубине искры ты надеялся, чтобы их не было. Жизнь шедромансера, впрочем, тебя устраивала гораздо больше, чем та, что была у тебя в твоём родном мире. Во всяком случае, здесь ты был освобожден от изнурительных физических тренировок, постоянной зубрежки и прочей мудатени, сопровождавшей мальчишку с синдромом Клайнфельтера, пытающегося быть как все, чтобы избегать насмешек. Кстати, о них. Еще один из плюсов ты находил в том, что над тобой даже и не пытался никто смеяться – наоборот, ты ловил на себе взгляды, полные зависти и желаний. Ну и еще свободное время ты мог тратить на что угодно, а зарабатывать –  любимым делом, благо что "возрождение" и голос тебе немного поправило. Из минусов оставалось только одно. Из-за того, что ранее ты был дримером, ты всё ещё чувствовал боль, что безуспешно пытался скрывать. Вот и теперь, приводить по утрам ноющее тело в относительный порядок было той ещё проблемой. Особенно если... Ты беззвучно выругался. На бедре оставалась отметина, которая не желала стираться – чертов гость взял и заклеймил тебя, не оставив разрешения на восстановление этой херни до состояния нормальной кожи, хотя, кажется, ты всегда чётко оглашаешь правила. Нужно будет пожаловаться Дареке. Или Ишо. Да, обязательно надо будет поныть Ишо в её мягкую розовую кофточку. А она попросит Кшиштофа помочь и разобраться. Иногда хорошие связи – довольно неплохая тема. Ты неспешно оделся, поправил зеленый гольф, и заволок одеялко обратно на кровать. Затем подошел к окну, раздвинул пальцами планочки жалюзи, не желая нарушать приглушенный свет в комнате. Солнце больно резануло по глазам. Слишком ярко. Однако это еще свидетельствовало о том, что дождя на сегодня не предвидится. Можно спокойно вылезти на поиски, может каких пару часов у тебя еще на это есть. А вечером ты уже должен торчать на сцене и петь. Ты подхватил из шкафа черный кардиган и покинул комнату, параноидально заперев её, хотя красть у тебя было особо и нечего. Спустился вниз. Дареки, за стойкой, где она обычно сидела, не наблюдалось. В зале таверны было немноголюдно, да и немудрено – по большей части сюда заглядывали местные, а они будут ближе к вечеру, как начнут освобождаться от общества дримеров. Вот у Ишо в кофейне сейчас, наверное, самый час пик. С её-то циклопическим взглядом открыть собственную кофейню было идеей сомнительной, но оказавшейся довольно прибыльной за счет дримеров. Как оказалось, среди дримеров вашего консульства немало существ с похожими лицами, на том-то Ишо и сделала свой успех. Надо будет как-нибудь заскочить к ней, не ждать, пока она зайдет к Дареке на рюмку бейлиса. Ты осмотрелся. Хозяйки всё ещё нигде не наблюдалось, лишь Каня что-то лениво наигрывал за пианино. Иногда тебе казалось, что Каня в принципе мог бы успевать работать где угодно –  вместо ног у него было пять или шесть черных щупалец. С этим, конечно, была грустная история – он попал в консульство сильно искалеченным частевещами, в частности, ноги были откушены ими напрочь. Восстановить их в прежнем виде, ввиду вашей природы, он уже не смог – попробуй-ка выбей разрешение у частевещи, да угадай, какая конкретно тебе нужна! Ты не стал его беспокоить, и просто вышел из таверны. Анисовое солнце вновь совершило атаку на твои глаза, и ты невольно зажмурился, затем медленно открывая глаза и давая им привыкнуть к яркому свету. Возле таверны было как всегда хорошо и приятно глазу: хоть она и находилась у самой дороги, пронизывавшей ваше поселение насквозь, Дарека как-то умудрялась сохранять по обе стороны от самого здания небольшой палисадничек, где всегда что-то цвело. На самом деле для тебя это было крайне загадочным обстоятельством, поскольку ты никогда не видел, чтобы хозяйка хоть что-нибудь здесь делала. Людей на улице было немного, в основном это были дримеры, многие из которых появлялись здесь каждый раз как в первый раз, и осматривали всё с особым любопытством. Ты усмехнулся и представил себе, какими будут их лица через пару дней, когда начнется сезон листопада. Ах, листопад! Ты был рад быть возрожденным именно здесь, с привычными тебе временами года и погодой. Да, здесь не было интернета и прочих вещей из твоего родного мира, но с этим ты смирился довольно быстро. Первым делом ты решил зайти к Ишо, пусть и идти до её кофейни было достаточно далеко. Во всяком случае, твоё состояние беспокоило тебя сейчас намного больше. Ты шел по улице, подумывая ускорить свой шаг, чтобы добраться быстрее. Мимо, поднимая в воздух частицы дорожного песка, пронеслась паровая машина, управляемая Аликом. Ты остановился и помахал ему, и он помахал тебе в ответ. Алик в основном ковырялся в этих не так давно появившихся машинах, и иногда подрабатывал, кажется, официантом в таверне Дареки, когда посетителей было слишком много. А потом ты услышал какую-то тихую мелодию, по звуку напоминавшую инструмент, который ты не слышал уже давно. Баян. –  Быва-а-ли дни весё-о-лые... Голос, послышавшийся со стороны инструмента, впрочем, был, мягко говоря, не из лучших. И всё же ты свернул с дороги, по узкой тропинке, выведшей тебя к небольшой полянке, где ты и наткнулся на незадачливого баяниста. Им оказался пацан, по виду уж точно не старше тебя, белобрысый, курносый и голубоглазый. Одет он был в красную майку и джинсовые бриджи, и еще, кажется, в салатовые кроссовки не по размеру. Он заметил тебя и немного завис. – Я помешал? – нерешительно спросил он после неловкой паузы. – Нет-нет, ни в коем случае! – протараторил ты. – Просто не верю, что этим утром мне улыбнулась удача. – Да? Удача – это всегда здорово, – ответил пацан, и затем добавил: –  Но я все равно не сильно понимаю, при чем здесь я. – Ты ведь разбираешься в игре на музыкальных инструментах? – ты шаркнул ножкой и, немного помолчав, дополнил вопрос: –  По крайней мере в привычных мне? Я давно не слышал здесь инструментов из моего мира, помимо клавишных... – Мой аккордеон тоже частично клавишный, – усмехнулся твой оппонент. Аккордеон. Ты резко почувствовал себя аутистом, который путает право и лево. Как для человека, связанного с музыкой, ты посчитал свой промах непростительным и представил, как бы тебе было стыдно, если бы ты ляпнул это вслух. – Впрочем, так даже лучше, – вздохнул ты. – Лучше? Послушай, Роннир, тебя много кто здесь знает, и я немного польщен, что случайно "призвал" тебя своими попытками вспомнить прежние навыки, но... Я ничерта сейчас не понимаю! – Извини, – ты зажмурился, будто тебя собирались ударить. – Дарека просила подыскать Кане напарника. А из меня так себе кадровик, хоть я и обещал помочь... – далее ты замолк, потому что голова твоя была забита торопливыми мыслями: "Согласись, согласись, согласись, пожалуйста, я тебя умоляю, чудесный незнакомец, ты просто необходим в таверне..." – Хах, смотря что от меня потребуется, – произнес пацан. –  За "чудесного", конечно, спасибо, но зовут меня Лососилий, или же просто Вася, – затем он, глядя на твое удивленное лицо, добавил: – Думаешь громко. – Все еще не могу привыкнуть к тому, что здесь подобное вполне возможно, – сконфуженно пробормотал ты, открывая глаза. – На самом деле, я тоже, – хохотнул Вася. – А еще приятно видеть, что ты такой же обычный и живой, как и остальные. Байки про тебя ходят разные, Роннир. – Ничего не могу поделать, имидж, – ты пожал плечами и подошел к парнишке чуть ближе, практически на расстояние шага. –  А если бы россказни были правдой, чего бы ты ожидал от меня? – Во всяком случае, я бы ожидал лживых обещаний и приторно-сладкого разговора, – хмыкнул тот. – Тогда я рад, что немного разочаровал тебя подобным образом, – улыбнулся ты. – Оставлю подобные вещи для хозяйки таверны. Сможешь подойти туда сегодня часов в пять? Думаю, Дарека уже будет за стойкой... Скажешь, что от меня, если меня вдруг не окажется на месте. – Думаю, смогу, – ответил Вася. – Спасибо тебе огромное, – в порыве захлестнувшего тебя чувства счастья от скинутой с плеч миссии ты всё же обнял незадачливого музыканта, чем всё же смутил его. –  Увидимся вечером! Ты всё же предпочел уйти быстро, телепортировавшись, хоть и проворачивал подобное крайне редко из опаски, что не сможешь потом восстановить свой привычный облик. Но ситуация казалась тебе уж очень неловкой, особенно когда имидж хладнокровной суки случайно сломался, открыв незнакомому тебе парню всю твою внутреннюю сущность "булочки с корицей". Итак, следующим пунктом в сегодняшнем дне был визит к Ишо, и ты решил материализовать себя всё же поближе к её кофейне. Сегодня у нее, кажется, не было особо наплыва посетителей. Во всяком случае, на подходе ты заметил лишь Ма Линуу, сидевшую на крыльце и кидавшую клубок Вещи. Крыльцо кофейни было большим, с гнутыми перилами и козырьком, похожим на трутовый гриб, что было иронично –  весь дом был оформлен в виде толстого дерева. Линаа не занимала там слишком много места, устроившись на ступеньках. Вещь бегал за клубком, приносил его и крутился у девочки под ногами. Девочка явно скучала, раздумывая, чем бы себя занять. Тебе она определенно нравилась, в том плане, что, несмотря на свой юный возраст, была довольно смышленой, и с ней иногда было интересно поговорить. Хотя порой она иногда могла сморозить что-то, от чего тебе становилось неловко, но такие случаи были редкостью. Последней такой фразой было что-то вроде "каждый работает в меру своих возможностей – кто-то ртом, кто-то руками, а кто-то головой", когда она имела в виду то, что Роннир поёт, мамочка делает десерты, а папочке приходится много думать, как исхитриться при ловле частевещей. –  Привет, Линаа! –  ты помахал ей ладошкой. Она помахала тебе в ответ. Вещь тем временем вновь сцапал клубок и обхватил его аки кот. –  Скучаешь? –  спросил ты, подойдя ближе. –  Вроде того, –  она пожала плечами и слегка поправила свои длинные хвостики, чтобы они не "подметали" ступеньки. – Хотя у меня партийное задание – надо чтобы Вещь не забежал обратно в дом. –  Интересно. А почему? –  Папочка сегодня принес, – девочка закрыла питомцу уши ладошками, – немного частевещей. Им с мамочкой нужно разобрать их на материю, а я не хочу терять свой прогресс в приручении Вещи. Ты просто посмотри, какой он хороший! Она перевернула Вещь на спину и начала чесать ему брюхо. Питомец вертелся и ловил её руки лапами. – Правда хороший мальчик? – спросила она, с улыбкой глянув на тебя. – И уже совсем не кусается! – Ты большая умница, Линаа, – ты улыбнулся ей в ответ. – Во всяком случае, ты самая ловкая заклинательница из всех, что я знаю. – Ты мне льстишь, Ронни, – она надула щеки. – Вот когда я научу его трюкам, тогда может быть я тебе и поверю. – И вовсе-то и нет, – начал спорить ты. – Он же не отъел тебе ноги, как когда-то частевещи покалечили Каню. – Ой, Каню жалко, – её улыбка тут же исчезла совсем. – Каня добрый, угощает меня конфетами. – Может у него появится даже больше свободного времени, –  ты внезапно вспомнил о недавнем. – Я попросил еще одного шедро составить ему компанию и побыть для него заменой, когда Каня будет уставать. – Ого! Я попрошу мамочку, чтобы мы к вам сходили в гости! – воскликнула она. – Чувствую, я прямо обязана познакомиться с этим счастливчиком! – Почему счастливчиком? – Нууу, –  протянула она, – Каня вообще всё что угодно умеет, я бы тоже хотела побыть его ученицей. Но помогать мамочке с десертами так интересно, и папочке на охоте я тоже очень полезна, и в итоге у меня почти совсем-совсем нет времени, потому что Вещи тоже нужно немного внимания, – она сделала акцент на последнее слово и атаковала питомца щекоткой. Тот извернулся и легонько тяпнул ее за палец. – Ой, кусается, –  с наигранной досадой произнес ты. – Но пальцы не откусывает! – Ма Линаа подняла вверх укушенный палец. – Вот, смотри, совсем целый! – Охотно верю, – улыбнулся ты. – Когда-нибудь вовсе не будет кусаться, –  она нахмурилась и погрозила Вещи пальцем. Тот виновато зажмурил свои лупатые желтые глаза. Эта частевещь была совсем маленькой – ни один из глаз не был окружен острыми зубовидными выростами. Было ясно, почему дрессировка дается девочке сравнительно легко. – Думаю, у тебя всё получится, – ответил ты, и, наскоро создав в своих руках ромашку, вручил её девочке. Та вновь засияла. – Передать мамочке, что ты заходил? – спросила она, заправив цветок себе в волосы. – Не стоит, – отмахнулся ты. – Я и так захожу к вам довольно часто. – Ну, как знаешь, Ронни, – она пожала плечами. – Была рада с тобой повидаться! – Взаимно, Линаа. Ты вновь использовал телепортацию, переместив себя поближе к таверне. Пожалуй, в твоей прежней жизни тебе этого действительно не хватало; хоть тебе тогда и приходилось тратить время на изнурительные тренировки, включая бег, возвращаться домой из школы подобным образом было бы куда безопаснее. Однако с другой стороны без того загадочного случая с черным туманом в подъезде, скрывшим тебя от преследователей с неясными намерениями, ты бы наверняка не стал продолжать эксперименты с осознанными сновидениями в тот вечер и никак не оказался бы в итоге здесь. "Всё, что ни происходит, зачем-то было нужно",  – подумал ты, входя в таверну. До начала вашего рабочего вечера ничего особенного не происходило. Вася всё же пришел, и, неплохо побеседовав с Каней, остался посмотреть за процессом работы. Дарека машинально, как и каждый день, протёрла бокалы и кружки, и затем заняла своё привычное место. Начинали приходить посетители. Ты тоже привычно поднялся на сцену, приготовившись петь. Песни, впрочем, всегда зависели от Кани  – он начинал играть, а ты быстро подстраивался, порой уже и не заморачиваясь о том, что ты поешь. Во время проигрышей ты просто эффектно ходил по сцене, поглядывая в зал и решая, спишь ты этой ночью или не просто спишь. В этот раз твой взгляд зацепился за невзрачного человека в драном сером пальто, подошедшего к стойке Дареки. Они о чём-то говорили; по губам ты был читать не мастак, и максимум, что ты разобрал – имя незнакомца. Николас. Он выложил на столешню какие-то бумаги, похожие на те, что хозяйка не так давно продала Антону за неплохую сумму шекелей. В тех, кажется, были какие-то чертежи. Ты заметил, как госпожа Херовато быстро спрятала бумаги в полку под стойкой и выставила на столешню пузатую бутыль с чем-то зелёным. Посетитель в сером кивнул, забрал бутыль и проследовал к дальнему столику у стены. Ты продолжал петь, всё ещё не сильно задумываясь о тексте – всё получалось само собой. Посетители приходили и уходили, большинство из них сегодня держались небольшими компаниями, и ты невольно всё же вернулся к созерцанию того в сером пальто – обычно ты тщательно выбирал одиночек, чтобы случайно всё не пошло по наклонной. Незнакомец не торопясь пил, с каким-то отстраненным взглядом, будто бы погруженный глубоко в свои мысли. Мысленно ты окрестил его "учёным". Ты перевел взгляд на Каню, тот встретился с тобой глазами и кивнул тебе – отпустил тебя со сцены. Ты торопливо спустился и заскользил между столиками, однако дойти до заветного столика у стены тебе не удалось – в паре шагов от него тебя грубо схватили за гольф и подняли над полом. – Значит, идешь мимо? Наглецом оказался твой вчерашний посетитель, и сейчас тебя это совсем не радовало – еще вчера ты понял, что ошибся с выбором насчет него. – Теперь ты только моя блядь, усёк? – вновь наехал на тебя он. – Я тебя заклеймил. – Это противоречит заключаемому контракту, – пробормотал ты. – Я же говорил о правилах... –  Да поебать мне на твои правила, ты частичный, а значит, обслуга. От него уже довольно сильно разило крепким алкоголем, который ты в здравом уме даже не стал бы и пробовать, а значит, градус уже был набран хороший, если доминанта был пьян. Помощи ждать было, по сути, неоткуда. – Оставьте герра Роннира в покое, – абсолютно спокойно, не повышая голоса и даже не подняв головы, произнес Николас. Ты всё ещё висел в воздухе и болтал ногами, завидуя дзену своего нового предполагаемого знакомого, потому что делать вид, что тебе не страшно, становилось всё сложнее. Твой вчерашний гость даже не обратил внимания на ученого, встряхнув тебя еще раз и прорычав что-то неразборчивое. Господи боже НН, почему Дарека настолько занята сейчас в баре?! Никто словно бы не замечал вас, и надеяться оставалось лишь на учёного, встрявшего в ваши разборки. И тут произошло кое-что жуткое. Руки твоего вчерашнего гостя коснулся какой-то небольшой предмет, похожий на коробочку не больше портсигара, и она начала медленно оплывать, по частицам материи капая вниз. – Ты что сделал, урод?! – Теперь начал бояться за свою шкуру? – вопросом на вопрос ответил ученый, не меняя интонации и все ещё не смотря в вашу сторону. – Это дестабилизатор. Твоя рука никогда не вернется в нормальное состояние, поскольку была деформирована механическим устройством. Оно было создано мной, но, тем не менее, я не властен выдавать таких разрешений. И это далеко не всё, что я могу сейчас сделать. Поэтому будьте взрослым человеком, не поднимайте шума и оставьте герра Роннира в покое. И выдайте ему разрешение на полное восстановление своей внешности. –  Только убери эту сраную коробку. Тебя молча поставили на пол, и ты тут же почувствовал, как твои утренние попытки вернуть некоторым участкам материи прежний вид начали работать. Нужно будет обязательно отблагодарить учёного, даже если он назовет это жестом доброй воли и ничего не попросит взамен. Николас спрятал устройство в карман пальто, и твой вчерашний гость поспешил покинуть таверну. С какой-то точки зрения было довольно забавно наблюдать, как здоровый плечистый доминанта сдрейфил. С какой-то – ты понимал, что твой новый знакомый может быть гораздо опаснее. – Спасибо, – тихо произнес ты, подсаживаясь к нему за столик. – Как я могу вас отблагодарить? – Не стоит, – хмыкнул он, – это дело чести. – Но... Это правда много для меня значит. Он отпил немного зеленого напитка из своего пузатого бокала и многозначительно на тебя посмотрел. Его глаза были мутными, как у рыб вне воды, и правая радужка – немного бледнее, с будто осыпавшимся частично пигментом. Таких глаз ты еще никогда не видел. Ты просто сидел и разглядывал его лицо, не зная, что ты должен сказать ещё. Его кожа была испещрена небольшими рубцами от язв, и ты, кажется, знал от чего они – бабушка называла их "оспины". Только к твоему времени в вашем мире оспа уже была искоренена. Ты прикинул вашу разницу в возрасте, если предположить, что Николас – выходец из твоего мира, и эта разница тебя не особо порадовала, исчисляясь, по крайней мере, парой сотен лет. Но от этого он становился не менее интересным для тебя. –  Может, продолжим разговор в более спокойном месте? Выпивка с меня. –  Если у вас есть на то желание – я не против. –  Тогда... Ожидайте меня у лестницы, я к бару и обратно! Он кивнул, и ты помчался к Дареке. Хозяйка таверны сидела за барной стойкой, привычно развалившись в её широком барном кресле. Кажется, это была её личная конструкция – во всяком случае, она была довольно устойчивой, в какой бы позе Дарека ни сидела. Когда ты подошел к стойке, госпожа Херовато "перетекла" на край кресла и уперлась локтями в столешню стойки, придавая голове хоть какое-то устойчивое положение. Хозяйка была "полноценной", и страшно этим гордилась, хоть это и мешало ей бухать совсем уж беспробудно. Впрочем, обычно к вечеру она была уже в хлам, и можно было выманить у неё что угодно без риска остаться без последнего шекеля в кармане. – Роннир, зайка, и что же принесло тебя сюда сегодня? – пропела она, лениво приоткрыв правый глаз. –  Обычно ты брезгуешь заходить в бар, хоть я и не запрещаю тебе этого делать... – Да так, надо бы средство для хорошего разговора, – ты отвел взгляд в потолок. Алкоголь у хозяйки ты и правда просил крайне редко. – И таки что конкретно интересует мою звездочку? Эль, виски? Может быть медовуха? Или... Что-то более действенное? – Можно... Полынную? – ответил ты вопросом на вопрос, надеясь, что угадал напиток. Во всяком случае, алкогольных жидкостей зеленого цвета ты знал не так уж и много. – Да ну, –  Дарека будто бы мгновенно протрезвела, оторвав себя от стойки. – Зайка, я же всех посетителей, пьющих эту дрянь, наперечет знаю. И лучше бы тебе держаться от них подальше. Особенно от индивида в сером. – А что может случиться плохого? – ты тут же "включил дурачка". Как-то не всё здесь так просто. – Ученик будет в разы пострашнее того, кто привел тебя сюда, мальчик мой, – вздохнула она. – Про него много разного говорят. В частности, о том, что он со своими экспериментами чуть войну между синим и красным не развязал. – Хуже, чем сегодняшнее утро уже вряд ли будет, – хмыкнул ты. – Как знаешь, как знаешь, – хозяйка покачала головой, но все же достала из шкафа за её спиной пузатую бутыль и протянула её тебе. – И всё же, береги себя. Где я еще найду почти бесплатного певца? – Спасибо, постараюсь, – усмехнулся ты, и, сцапав бутыль, побежал к лестнице. Николас уже ждал тебя там. Ты взлетел по лестнице, остановившись наверху и поманив его за собой, как делал практически каждый день. Он поднялся за тобой неспешно, словно весь мир мог его подождать. Комната твоя находилась прямо возле лестницы,  поэтому путь до неё не доставил особых проблем. – Извини, у меня здесь нет подобающей мебели, – виновато произнес ты, закрывая дверь в комнату. – Так о чем вы хотели продолжить разговор, герр Роннир? – Да так, о том, о сём, о мире…  –  пространно ответил ты. – О Шадо? На мой взгляд, тема довольно странная, учитывая своеобразную зацикленность происходящего здесь, –  задумчиво произнес твой гость, подойдя к окну. –  Здесь редко что-либо меняется кардинально, кроме оттенка солнца в Синем консульстве. А, насчет Синего консульства и сегодняшних событий – на вашем месте я бы не чурался запрашивать помощи у их правосудия в подобных случаях, особенно если действительно заключался договор. Всё равно сестра слишком рохля, чтобы быть против. – Благодарю за заботу, – ты мысленно также отметил, что говоря о правосудии, под сестрой он скорее всего имел в виду консула Зеленой части, Евангелину. Это казалось, по крайней мере, странным. – Но я имел в виду исходные миры. Они бывают довольно интересными, я люблю слушать истории о них... – Хотите разговорить меня, значит, – он горько усмехнулся. – Ах, если б я помнил тот мир достаточно хорошо для рассказа... Я ведь нахожусь в Шадо почти с самого его начала. Та, старая, память уже сильно побита временем и алкоголем. – Жаль... – протянул ты. –  Мне показалось, что наши исходные миры схожи. – Занятно... И из чего же вы сделали подобное заключение, герр Роннир? – Ваше лицо, – немного помолчав, ответил ты. – На нем есть отметины, которые моя бабушка называла "оспины"... – А вы наблюдательны... – он перевел взгляд на тебя. –  Мне действительно довелось болеть оспой. Умер, я, правда, все же от более страшной вещи. Хотя... Постойте. Может быть, миры не просто схожи? – Во всяком случае, в моём мире оспа уже давно была искоренена, –  ты пожал плечами. – Не может быть, –  ахнул он. –  Еще скажите мне, что чумы нет, и вы убьете меня дважды! – Нууу, не то чтобы совсем нет, но в цивилизованных странах ей не болеют. – Вот же сука, а меня она скосить успела, – вполголоса выругался Николас. Ты немного подзавис, он, впрочем, кажется, тоже. Ты скинул с себя плащ, повесив его на дверцу шкафа, и затем вновь подошел к столику, на котором успел оставить бутыль. Ты материализовал два незамысловатых стакана, а затем немного поразмыслил над тем, собираешься ли ты действительно это пить. Впрочем, то, что твой собеседник действительно оказался старше тебя на добрых лет триста, убедило тебя всё же наполнить свой стакан и выпить. – Не стоит пить эту настройку подобным образом, – прокомментировал твои действия учёный. – Кроме того, не ваш это градус, герр Роннир. Будете болеть утром, если переборщите. –  Правда? –  тебя и на самом деле уже немного повело, но ты решил не подавать вида. –  Я уверяю. Я начал пить её здесь из-за того, что она напоминает мне об исходном мире, но что могу сказать точно – она в разы слабее того, что я пил в Башне, пока безвылазно сидел там. И в итоге, по мне вы не можете судить, насколько... Ты попытался не держаться за столик, и в итоге, пройдя несколько шагов, рухнул бы на пол, если бы Николас не попытался подхватить тебя, из-за чего вы по инерции пролетели чуть дальше и рухнули на твою кровать. Ты почувствовал себя крайне неловко. –  Это вы зря, герр Роннир, – пробормотал Николас, и затем уже тише добавив: – Сколько же я не спал... А затем твой гость будто бы отключился. Иногда ты думал, что спящими шедромансеры порой выглядят жутко –  не контролируют имитацию дыхания и выглядят мертвыми. Ты осторожно стянул с него шарф, обнажая жилистую, всё так же покрытую оспинами, шею. Затем развязал шнурок на его накидке... Николас уснул довольно крепким сном, и ты рискнул стянуть с него и кофту. На его груди обнаружилась замочная скважина. Светлый серый металл тонкими узорами переплетался с кожей и так и манил коснуться его, что ты, собственно, и сделал. Ученый едва слышно вздохнул и повернулся на бок. Ты счел, что в следующий раз нужно будет обязательно спросить его об этом... А будет ли следующий раз? Ты снял с себя свой гольф и лег рядом с ним лицом к лицу. Аккуратно поправил пряди сухих жестких волос, мешавших разглядывать его лицо... И оказался прижатым к его груди. Учёный обхватил тебя одной рукой, прижав к себе и мешая каким-либо твоим действиям. – Чего вы добиваетесь от меня, герр Роннир? – тихий шепот прямо рядом с твоим ухом резанул по твоим мыслям, прекращая их ход, и ты замер. – Впрочем, я предполагал, чем это может закончиться, с самого начала. Вы действительно хотите только этого? "Нет, – подумал ты, – Нет-нет-нет, эта интонация значит лишь то, что я больше ему не интересен..." – но вслух у тебя вырвалось лишь сдавленное "да". – Что ж, будь по вашему, – вздохнул Николас и, немного ослабив хватку, повернул тебя на спину, затем нависнув над тобой. Ты давно не испытывал подобного страха. Тебе хотелось сжаться в маленький комочек, или убежать от тяжелого взгляда учёного как можно дальше, а вкупе с холодом его рук и тела тебе хотелось кричать, но ты не мог. Кроме того, ты вообще не давал себе отчёта о том, когда всё успело так резко перемениться. Первый поцелуй куда-то за ухо, и ты вздрагиваешь, затем видя лишь странную довольную ухмылку Николаса, после чего предпочитаешь закрыть глаза вовсе. Затем в шею, и укус около ключицы. Ты судорожно выдыхаешь, подумывая, что вообще всё было зря, надо было слушать Дареку, и неплохо было бы отключиться прямо сейчас. Холодные руки ласково огладили твое тело по талии, к бедрам. Ты подумал, что если он сейчас коснется твоих рожек, и из-за этого тебе начнёт нравиться происходящее – то это будет прямой дорогой к мазохизму. Хотя чего уж там, ты и сейчас испытывал ужасно противоречивые чувства. Учёный немного замешкался, освобождая твои ноги от лишней одежды, но компенсировал это еще одним укусом в шею. Затем ты почувствовал, как его рука скользнула по твоему животу вниз, и ты рефлекторно попытался свести колени, что у тебя не вышло – ты лишь сжал ими колено Николаса. Касается твоего клапана, ловит пальцами кончик твоего щупальца, легко поглаживает его, заставляя тебя заёрзать. Отпускает щупальце, и вводит несколько пальцев в клапан, аккуратно, будто бы действительно не желая сделать тебе больно, раздвигая его стенки. Щупальце инстинктивно обхватывает его ладонь, и когда он несильно сжимает его, ты чувствуешь, как краснеешь – тебе уже достаточно, пусти, не мучай. Хлюпает. Принимаешь в своё тепло его холод, вздыхая. Учёный мягко накрывает твои губы своими, и первый твой настоящий поцелуй за этот вечер приобретает горький вкус полыни. Поцелуй не долгий, поэтому тебе теперь неумолимо хочется ещё. Движения набирают темп, тот, что нравится тебе, который задаешь ты, обвив его член своим щупальцем, погружая его в себя, немного сжимая. Еще один поцелуй, и еще один, ты цепляешься руками за худощавую спину, выгибаешься, прижимаясь к нему ближе. Он проводит носом по твоей шее, будто примериваясь для еще одного укуса, но оставляет лишь красноватую метку засоса. Ты дёргаешься, пытаясь сказать, что тебе это не очень нравится, но слышишь лишь смешок Николаса. На самом деле тебе уже хорошо, порядочно так хорошо, и весь твой вид говорит лишь о том, что тебе уже всё равно, что будет, лишь бы только это не прекратилось сейчас. Стоит ли говорить о том, что ты и имитацию дыхания уже не в состоянии контролировать. Еще один поцелуй, горький, как та настойка, голова твоя будто в тумане и ты мало что соображаешь... Впрочем, думать тебе сегодня уже и не нужно. Проснулся ты опять в гордом одиночестве. Тело абсолютно не ломало, и чувствовал ты себя на удивление хорошо. Сев, обхватив свои колени, и покрутив головой, ты обнаружил, что бутылка полынной настойки, вкус которой ты всё ещё ощущал во рту, исчезла со столика. На её месте лежала та самая коробочка и, кажется, записка. Ты привычно сполз с кровати, завернутый в одеяло, и подошел к столику. Да, правда записка. Написанная странным для доминанты и в принципе подобного человека каллиграфическим почерком с витыми заглавными буквами. Текст её гласил: "Прошу прощения, что мне пришлось покинуть вас спящего. Оставляю вам эту вещь в качестве своих извинений. Думаю, вам она наверняка пригодится, хоть и прошу не использовать её для развлечения. Н. Торайтенген." С обратной стороны записки имелась инструкция к коробочке.