Protège moi

Он поцеловал тебя прилюдно. В довесок, явив толпе свою истинную сущность, на мгновение забыв сокрыть свои рога и хвост. Словно бы его не волновало, что будет после. Его схватили на твоих глазах и, кажется, линчевали бы на месте, если бы не вмешался местный священник, напомнивший всем о последствиях и предложивший всё же оставить вопрос жизни и смерти инквизиции. Несколько монахов вывело Акайреле из нефа, воспользовавшись его замешательством. Он звал тебя, а ты так и остался в ступоре стоять у транскрипта. Чёрт возьми, зачем он это сделал. — Видимо, Вы сильно насолили адскому сословию, если они решили опорочить Вас таким образом, — произнёс священник, подойдя к тебе. — Если вам тяжело будет проводить суд над братом Кайрелом, мы можем взять на себя эту тяжкую ношу, пока вы очистите свою душу в молитве. — Я должен лично допросить то, что в него вселилось, — отстранённо ответил ты. — Не ставьте под вопрос мою беспристрастность, пока я имею дело с бесами, я должен быть непоколебим. — Дело ваше, — учитиво сказал он. — Я не сторонник пыток, но... — Но что? — ты повернул голову в его сторону. — В любом случае, это уже в моей власти, и если мне придётся ответить перед Богом за свои грехи, то так тому и быть. — Послушники отвели его в подвалы, скорее всего, — священник многозначительно посмотрел куда-то вдаль поверх толпы прихожан. Ты молча отправился куда сказано. Катакомбы церкви встретили тебя не слишком приветливо; во всяком случае, здесь было довольно сыро, возможно, из-за того что церковь стояла близко к реке. Сориентироваться здесь могло быть непросто, но Акайреле, вероятно, столкнувшись с непредвиденными им последствиями, своим криком значительно упростил тебе задачу. Быстрым широким шагом ты отмерял расстояние коридора, отделявшего от двери, за которой слышался его порядком испуганный голос. Вот же дурак, прекрасно ведь знал, чем могла окончиться любая оплошность. И ведь по контракту это он обязывался взять тебя под свою защиту. И не смог защитить себя самого. Дверь охраняло двое послушников, которые молча расступились и впустили тебя в комнату. Ты запер дверь с обратной стороны, прошёл в центр, передвинул стоявший там стул и повернул его спинкой к Акайреле. Сидевший у стены демон вздрогнул. — Пожалуй, я задам тебе лишь один вопрос, —ты уселся на стул лицом к пленнику и облокотился на спинку. — Зачем? — Ты ведь не станешь спасать меня? — едва слышно прошептал он, с какой-то горечью в голосе. — Я ведь всё больше погружаю тебя во грех. Это всё было ошибкой, от которой ты был бы не против избавиться наверняка. — Ответ неверный, — сухо ответил ты. Акайреле поднял голову с колен и наконец-то посмотрел на тебя. Под его синими глазами пролегли тени от слёз. — Я спросил, зачем ты сделал то, что сделал, — повторил ты. — Не заставляй меня повторять трижды. — А что тогда? — Да ты издеваешься, — выдохнул ты. — Слушай, ты ведь как нотариус прекрасно знаешь, что инквизитору нельзя проливать кровь, но у нас в арсенале есть и другие способы достать искомый ответ. Не заставляй меня повторять трижды. Он полностью обнажен, и ты замечаешь, как его бьёт мелкая дрожь. — Тебе холодно? — Они искали иные дьявольские метки, но не нашли, — нехотя отвечает он, всё равно игнорируя твой непосредственный вопрос, и поднимается на ноги. — Хочешь, сам посмотри. На его коже вновь появляются витые черные отметины, и та, обрамлявшая левый глаз, и та на плече, что обычно маняще была видна из-под рубашки. А ещё у него, черт возьми, стоит. Он, кажется, понял, куда ты смотришь, и моментально повернулся к тебе спиной. Кончики его ушей вспыхнули алым. Демон, которому знакомо чувство стыда? Интересно. — О чём ты думаешь? — ты поднялся с места и подошёл к нему ближе. — О пытках, — выдыхает Акайреле и тут же продолжает: — Ударь меня, свяжи, а потом войди в меня, люби меня так, чтобы я просил пощады, но не останавливайся, инквизитор Тори Боско. Или сделай мне больнее и разорви контракт. Я больше не могу, не могу так, я изнываю от того, что я испытываю к тебе, и каждый день для меня особая пытка... Ты заткнул его поцелуем, поскольку знал, что за дверью вас наверняка подслушивают, а демон мог сейчас наговорить на смертную казнь вам обоим. — А теперь молчи, — выдыхаешь ты в его приоткрытый рот и прижимаешь его спиной к стене. Акайреле непонимающе смотрит на тебя, а ты оглаживаешь его бедра и опускаешься перед ним на колени. Немного раздумываешь, действительно ли ты хочешь сейчас это сделать, но всё же целуешь его в низ живота и затем берешь в рот. — Н-не надо, — умоляюще шепчет он. — Пожалуйста... Ты прервался и жестом указал ему замолчать. Ждал наказания? А вот хрен тебе, терпи и получай удовольствие.  Ты чувствуешь, как он запускает пальцы в твои волосы и тихо поскуливает, пытаясь заглушить себя, когда ты продолжаешь. Ты оглаживаешь его покатые бедра, легонько шлёпаешь его по ягодице, из-за чего он снова вздрагивает и тут же отстраняет тебя от себя. Ты чувствуешь что-то тёплое и вязкое на своей щеке и поднимаешь взгляд, чтобы посмотреть на демона, который тут же стыдливо отводит глаза и мгновенно призывает уже привычное тебе синее пламя, стирающее следы происшествия.  Синее пламя. Ты не акцентируешь внимания на произошедшем, но синее пламя, едва потухнув, даёт тебе идею, как выкрутиться из ситуации с неизбежным судом. — Сколько времени ты можешь поддерживать пламя, бесполезный хранитель? — шепотом спрашиваешь его ты, поднявшись на ноги. — Минут двадцать, — так же шёпотом отвечает Акайреле. — Мог бы чуть дольше, если бы ты... Не важно.  Ты молча снимаешь с себя накидку и протягиваешь ему. Он так же молча укутывается в неё, хоть её длины и едва хватало на то, чтобы прикрыть его ягодки. Дьявол, почему в минимуме одежды он кажется тебе даже более привлекательным, чем без неё?  — Давай уже, скажи пошлость, — с улыбкой, всё так же вполголоса, произносишь ты, заставляя демона снова зардеться. — Не буду! — выпаливает он. — Вот так, молодец, а теперь скрой все свои демонические черты, призови пламя и далее делай вид, что каждое моё слово это исключительно правда, и ничего кроме правды, — ты прошептал ему на ухо. — Пламя должно распространяться только на тебя, понял?  Он нерешительно кивнул и призвал пламя вновь. Ты отпер дверь, после чего открыл её и громогласно произнёс: — Сегодня мы свидетели чуда Господня! Послушники, караулившие дверь, переглянулись и затем посмотрели за твою спину, где стояла твоя неопалимая купина. — На нём ваша накидка, — нерешительно уточнил один из послушников. — А ты предлагаешь чудо Господне вести неприкрытым? — ты с прищуром посмотрел на него в ответ. — Побойся Бога. И куда вы успели унести одежду брата Кайрела? — Я верну, — тот тут же сорвался с места и умчался куда-то вдаль по коридору. — И поторопись! — крикнул ты ему вдогонку. — Мы ведь можем и не успеть явить чудо свету! Надо отдать должное, явился тот быстро, да и Акайреле потребовалось не так уж и много времени на то, чтобы одеться и отдать тебе твою накидку. И вот, вы наконец-то снова вышли в неф, под ропот в толпе прихожан. — Внемлите! — оповестил всех ты. — Сегодня мы все свидетели чуда Господня! Я прочёл молитву и попросил Господа дать мне знак, если сия душа безгрешна! И охватило пламя его в тот же миг, и не принесло оно ему вреда, что и сейчас видим мы с вами! — А чем докажешь, что говорил с богом? — иначе и быть не могло. Всегда в толпе найдётся тот, кто усомнится. Ты практически растерялся с тем, что ответить, но Акайреле взял инициативу на себя и призвал пламя и вокруг тебя тоже. Главное теперь не подать виду, что тебе сейчас критически холодно. Вы прошли вперёд, к транскрипту и ты оповестил священника о том, что твоя проповедь на сегодня окончена, и завтра всё будет как обычно, ничего нового. Священник, всё ещё ошеломленно на вас таращась, кивнул. Пламя погасло, и тебе пришлось осторожно подхватить Акайреле, чтобы он не упал и не испортил вам момент. Со словами "покаяние и прошение о прощении — штука сложная", ты покинул церковь, уведя Акайреле за собой. Вы вернулись в таверну, в комнату, которую ты снял ещё утром. Ты позволил Акайреле пройти вперёд, а затем запер за собой дверь. — Так что ты себе нафантазировал? Демон молча сбросил свою накидку и, как-то нехорошо улыбнувшись, повернулся к тебе. — Так всё же накажешь? Ты подошёл к нему ближе и посмотрел в его глаза. Он лукаво улыбается, после чего прикрывает глаза и томно вздыхает. — Сделай уже что-нибудь, не сверли меня взглядом. — Я пытаюсь понять, что с тобой происходит. — Мне и самому интересно. Акайреле приоткрывает один глаз и смотрит на тебя. Выжидающе смотрит. Затем, вероятно, устав ждать твоей реакции, продолжает: — Накажи нерадивого хранителя, подвергшего опасности твою жизнь. Давай же. Ты молча прижимаешь его к себе и он обнимает тебя в ответ. Вы смотрите друг другу в глаза, и ты силишься понять, откуда в нём, нежном белоручке, такое желание. А затем ты спускаешь с него штаны и бьёшь его по заднице. Акайреле тут же утыкается носом в твое плечо и буквально вцепляется в твою спину. Ты шлёпаешь его снова и въедливо шепотом спрашиваешь: — Ты этого хотел? — Я думал ты всё же не рискнёшь поднять на меня руку, — стыдливо шепотом отвечает он. — Я... Хочу ещё. — Ты же князь холодного круга ада, — ты отвешиваешь ему ещё один шлепок, он вздрагивает и его дыхание на мгновение сбивается, — И позволишь... — Когда я понял, кто именно меня призвал, я был уже готов к смерти, — выдыхает демон. — Но отчего-то ты был очень ласков со мной, и во мне взыграло любопытство. Мне было интересно тебя спровоцировать. — Ты на голову больной, — выдыхаешь ты и отбрасываешь его на кровать. — Ты тоже. Ты недовольно фыркаешь и уходишь к окну, дёргаешь ручку, затем открывая его нараспашку и впуская в комнату холодный сырой осенний воздух. Подтягиваешь с дальнего края подоконника пепельницу, достаешь из кармана джинсов немного помятый старый картонный портсигар и выуживаешь из него одну из семи лежащих там сигарет, оставленных на чёрный день. Щёлкаешь кнопкой зажигалки и ненадолго залипаешь на этот маленький огонёк, после чего всё же подкуриваешь сигу. Вдыхаешь этот вяжущий дым, давишь на сигарете кнопку, выпуская запах синтетических ягод. Выдыхаешь в открытое окно и снова поворачиваешься в сторону комнаты. Кайрел лежит на диване и кутается в тонкий мягкий плед, изредка с каким-то непониманием поглядывая на тебя. Да, сегодня что-то не клеится.  — Ну и зачем ты выходишь из роли и ломаешь нам весь сюжет? — спрашиваешь ты и делаешь ещё одну тягу. — А разве прикол сеттинга с инквизицией был не в пытках? — он удивлённо моргает. — Я больше не хочу тебя калечить.