Святые и призраки

Месяц пролетел незаметно. Укрытие от жаркого июля можно было найти лишь в его прохладных вечерах. Жители Хевона по-разному отреагировали на возвращение Защитника котов и Изобретателя. Пусть многие до сих пор видели в них угрозу, Минхо и Джисон продолжали заниматься своими делами. Они вновь открыли благотворительный фонд и продали дом Хана Йео. Минхо вернулся к преподаванию бокса, а Джисон начал давать уроки по игре на гитаре. Парочку сомнительных личностей впустил к себе Дом искусств, где было много кружков для детей. Его владелец поддержал идею Ли Минхо. Поэтому часть денег за уроки шла в фонд. Надежда на появление кошачьего приюта грела сердца многим жителям города. Но не только это волновало Минхо и Джисона. Хан и Ли вошли в белую палату, пропитанную прохладой. Минхо оставил свежие розы на прикроватной тумбе и сел на твердый стул. Джисон встал рядом. — Он все еще жив, — сказал Ли. — И не просыпается… — добавил Хан. Ли Феликс напоминал бездушную, но красивую куклу — одну из тех, что вдруг оживает в детских кошмарах. Феликс неподвижно лежал в своей постели. Но Минхо и Джисон знали, что на самом деле он бродил где-то в тумане Призрачности. — Хенджин давно мертв, — сказал Джисон. — Не думаю, что Феликс вернется сюда без него. — Мы не можем знать наверняка. — Вы быстро. Дверь палаты скрипнула. Беловолосая Ли Дохи стояла на пороге в соломенной шляпке и легком голубом платье. — Госпожа Ли, — Минхо вскочил и поклонился. — Это все из-за меня. Это все… — Ли Минхо, — Дохи подошла к Минхо и положила ладонь на его плечо. — Мой сын убил бы себя после того, как узнал, что Ким Вун выжил после того пожара. А с тобой у него появился шанс выжить. — Звучит дико, — тихо произнес Джисон. — А то, что вы видели в Призрачности, не дико? — улыбнулась Дохи. — Неужели вы… — Мне многое известно о туманном мире. И, — Ли подошла к кровати и, наклонившись, поцеловала сына в лоб, — согласно правилам Призрачности, убив себя, мой сын не получил бы ни единого шанса на искупление. Слишком много грехов на его несчастной душе. Дохи повернулась к Минхо: — Доведя моего сына до комы, ты смягчил условия его возвращения к жизни. — Испытание… — вспомнил Джисон. — Он должен пройти испытание Воли тумана. — Верно. — Вы должны рассказать нам о вашей колоде карт и, как она связана с Призрачностью, — сказал Минхо. — Обещаю рассказать, когда мой сын проснется. Запомнив обещание Ли Дохи, Минхо и Джисон покинули палату Феликса и отправились в «Розовую птицу». Они остановились у Памятника котам Хевона. У Еки и Изюма не было могил, но им и котам, погибшим от рук людей, поставили памятник. Поэтому, чтобы поговорить со своим Екой-Грозой, Хан и Ли почти каждый вечер приходили сюда. — Мы скучаем по тебе, путеводный котик, — Минхо оставил цветы у двух мраморных фигур котов со сплетенными хвостами. Джисон приложил ладонь к холодной мордочке одного из котов и закрыл глаза: — Ека-Гроза, помоги Феликсу. Мы хотим, чтобы он вернулся. Минхо печально улыбнулся. Хан заметил это и повернулся к любимому: — Глупо думать, что он слышит нас. Да? — Он все слышит. — Как думаешь, святой кот поможет лунной ведьме? — Пусть он сам решает. Минхо и Джисон стояли у памятника, в тени лета, которую можно увидеть лишь вечером. Лишь в это время сердце чувствует печаль с глубиной океана и тоску по тем душам, чьих лиц июльское солнце больше никогда не коснется.