***
Этот апрель был холодным, как март, как и сама зима. Весь Хевон потемнел, словно старая древесина. Расцветший однажды от лучей Защитника котов и свободы «Сигареты соседа», он быстро зачах. Минхо еще помнил громкие заголовки, пожирающие интернет-пространство крохотного городка.Хевон лишился души в марте. Вернется ли она к нему? Кома Хвана Хенджина.
Что скрывает Ким Вун?
Всеми любимая «Фея ночи» — обитель зла?
Конец «Сигареты соседа».
Хенджин еще не умер, а маленький мир, который держался на нем, дал трещину. Минхо не пожалел, что спас хотя бы Аврору от «Феи ночи». Но вот ни Джисона, ни других ребят «Сигареты соседа» у него не получилось спасти. Ли так и не встретился с Ханом, да и не видел в этом смысла: «Он сам прогнал меня». Минхо стоял на балконе своей квартиры и молча смотрел на мир, который рушился прямо на его глазах. В кармане зажужжал телефон. — Господин Ли, строительство продвигается успешно! Сегодня никаких проблем не возникло. Нам вас ждать? — Нет. Сегодня у меня есть другие дела. — Тогда хорошего вам вечера! Аврора пришла к другу и тут же задрожала от холода: — Кошмар! Как ты стоял здесь столько времени и не умер? Минхо молча снял с себя худи и надел его на подругу: — Как-то так. Лазарус хорошо знала Ли. Она сразу заметила его озабоченность происходящим в городе. — Не переживай. Хенджин обязательно проснется. — А что с Джисоном? — Хэ говорит, он сильно изменился. — Не подумывает расстаться с ним? — Минхо! — нахмурилась Аврора и ткнула друга в плечо. — Не будь эгоистом! — А что не так? — Серьезно? Происходит какая-то жесть. А ты думаешь только о том, как бы прыгнуть в постель Джисона! — А ты что, ревнуешь? — Минхо подмигнул Авроре. Та покраснела и спрятала нос в худи. Чтобы избавиться от неловкости, она сменила тему. — Скоро начнется выступление, посвященное Хенджину. Там будет Хэ и, возможно, даже Джисон. — В «Фее ночи»? — фыркнул Минхо. — Мы не идем. — Мы с тобой, Минхо, идем туда. Да и неужели ты не хочешь увидеть Джисона? — Его там не будет. — Откуда тебе знать? — Он ни за что не вернется в этот кошмар даже ради Хенджина. — Но я уже сказала ребятам, что мы придем. — Ничего страшного. Аврора отвернулась от друга и сделала шаг к двери, ведущей в комнату. У Минхо вдруг кольнуло сердце. Он схватил подругу за руку: — Ты пойдешь туда? — Да. Тебя заменят Ека и Изюм. Хенджин все еще мой друг, и я поддержу его. Худи я забираю. Им ты возместишь моральный ущерб, который нанес мне своим отказом. — Ким Вун просто пытается вернуть клубу хорошую репутацию. Не думаю, что его желание поддержать Хенджина искреннее. — Пусть так. Этот клуб был важной частью жизни Хенджина. Поэтому я буду там. Рука подруги ускользнула от Ли, как и сама Аврора. Невидимые иглы воткнулись в сердце и пальцы Минхо. После ухода Авроры прошло два часа. Минхо неподвижно сидел на кровати. Мысли стали его оковами. Аврора все не возвращалась, и Ли представлял себе худшее. В конце концов, Ли устал ждать. Он осознал, что время тянется, как резина. Поэтому решил прогуляться, чтобы привести мысли в порядок. Ноги сами повели его в «Розовую птицу». Одинокая сакура, нежная и холодная, стояла на небольшом возвышении, отдельно от остальных деревьев. Когда Минхо приблизился к ней, место под розовой листвой уже было занято… — Хан Джисон? — Ли думал, что спит. Сине-фиолетовые круги на белой коже. Красные белки глаз. Колтуны вместо шелковистых локонов. Дымящаяся сигарета во рту. Запах перегара в воздухе. — Слышал когда-нибудь о проклятье курильщика? — Хан выдохнул дым прямо в Ли. — Ч-что с тобой… — Бросаешь курить — и сразу случается какое-нибудь дерьмо. Хан улыбнулся. Только на деле выражение его лица не было радостным. Минхо молча сел рядом с тенью, которая когда-то была его другом. — Вырвав сердце из собственной груди и отдав его людям, я не думал, что по своей воле кинул его на растерзание демонам, — Джисон не замолкал. — Забавно. Есть ли, в конце концов, хоть одно творение, не погубившее своего творца? Ли все еще не мог найти нужные слова. Краем глаза он заметил, как Джисон вынул охотничий нож с острым лезвием, но Минхо быстро среагировал. — Что ты собираешься делать этим?! — он сжал запястье Джисона, той руки, которой Хан держал нож. — Не от тебя же обороняться. — А от кого? — От самого себя. В темноте вечера Минхо не сразу заметил идеально ровные порезы на запястьях и кистях Джисона. Он освободил руку Хана: — Как я и думал, ты не пошел в «Фею ночи». — В задницу ее. Ли улыбнулся. Он не ожидал, что голова Джисона окажется на его плече. Минхо погладил то, что должно было быть локонами друга. Он представил беспокойные ночи, открытые окна, сквозняк, выкуренные сигареты, Джисона в бреду, ворочающегося в мятой грязной постели. — А ты почему не пошел в «Фею ночи»? — спросил вдруг Хан. — А ты бы пошел куда-то без своей Хэ? — Ты о чем? — Не притворяйся, что за все это время так и не заметил мою любовь. — Любовь? — Да. Я ведь мог смотреть на тебя неотрывно… и глаза мои искрились, как в мультиках. — Но почему ты ничего не сказал мне? — Я чувствовал, как ты любишь Хэ. Твоего счастья и дружбы со мной мне было достаточно. Но, когда ты прогнал меня… Джисон поднял голову, чтобы посмотреть в глаза Минхо: — Прости меня за это. — Ничего, — Ли погладил друга по щеке. — Когда ты прогнал меня, я понял, что без меня тебе будет лучше. — Почему? — Я пытался резко выдернуть тебя из той жизни, о которой ты мечтал. Только я виноват в том, что произошло с нами и «Сигаретой соседа». — Во всем виноват только один человек. Ты знаешь его имя. У Минхо вновь кольнуло сердце. В эту же секунду он увидел палец Джисона, указывающий на нечто мрачное вдали. — Это что там? Дым? — Хан будто протрезвел. — Ничего себе. Там целые тучи дыма. Друзья вскочили и побежали к выходу из парка, чтобы поймать такси, но улицы были пусты. Тогда они оба почувствовали неладное и помчались в сторону дыма. Их настигла тошнота, когда они осознали, что приближаются к «Фее ночи». Пожара такого масштаба никогда не было в Хевоне. Вспотевшие Ли и Хан не могли отдышаться, глядя на пламя, сожравшее клуб целиком. Пожарные уже тушили его, но оно никак не утихало. Минхо увидел Феликса, стоящего в опасной близости от пожара, и подбежал к нему. Он схватил его за плечи и потряс: — Что случилось?! Где Аврора? Где Хэ? Где Чанбин? Где Ека и Изюм? — Все должно сгореть. — Что? Почему ты, твою мать, такой спокойный?! Ли говорил криками, пока Хан дрожал от ужаса где-то рядом. — Это дьявольское место, наконец, сгорит, — рассмеялся Феликс. — Из-за него Хенджин… — Так это ты сделал? Это ты сделал?! — Минхо, казалось, скоро вытрясет из Феликса душу. — Ты чертов больной ублюдок! Это тебя надо было сжечь! Минхо и плакал и злился. В этом ужасно голодном пламени навсегда исчезали души, которые он любил всем сердцем. — Тварь! — в ход пошли кулаки. И вновь Феликс лежал под Минхо и принимал удар за ударом. — Ека мертв! Изюм мертв! Аврора и Хэ мертвы! Чанбин… Тоже мертв! Джисон не мог пошевелиться, глядя на жестокость Ли и его красное лицо, пропитанное злостью и скорбью. Это был новый Минхо, родившийся в языках пламени. Ли колотил Феликса, хоть тот уже потерял сознание и, скорее всего, давно был мертв. Кулаки болели и кровоточили, но Минхо не мог остановиться. Он поднял взгляд к небу и увидел в нем Аврору, одетую в его худи, уходящую от него навсегда. — Аврора! — закричал, брызжа слюной, Минхо. Он прекратил избивать Феликса и скорчился от накатившей слезной истерики. Ли громко рыдал, прижимая кровавые руки к груди. Ему хотелось пробиться через кости и достать свое сердце, а затем выкинуть его в тот же пожар, в котором сгорели его любимые.***
Минхо отвернулся от зеркала. Джисон продолжил стоять у своего, обратив взгляд к земле. — Я не могу! — Ли закрыл глаза. — Я так жил?! — Это еще не все, — сказала Воля тумана. — Смотри в зеркало. — Не хочу! — Твой возлюбленный почти все понял. Ли взглянул на Хана, который напоминал каменную статую. Изобретатель не двигался, а только дожидался, когда кусочки увиденного станут единой картиной.***
Ли Минхо с трудом пережил остаток весны и лето. Он приостановил строительство приюта, чтобы не думать ни о чем, кроме произошедшего. Холодной осенью он часто сидел на скрипучих качелях «Розовой птицы», чтобы смотреть на летнюю Аврору. Она все еще играла на гитаре где-то рядом. Пустой серый фонтан покрылся трещинами и вот-вот развалится, как и сердце Минхо, атакованное апокалипсисом. Листья покинут деревья, и останутся лишь голые ветви, обреченные замерзнуть. Хевон напоминал обглоданную кость. В марте Хван Хенджин впал в кому из-за передозировки наркотиками. В то время некто опубликовал в интернете фотографию записки, найденной в «Фее ночи». Этот же человек предположил, что ее написал Хенджин.Прости меня, Хан Джисон.
В апреле случилась трагедия. Ли Феликс, желая отомстить Киму Вуну за Хенджина, устроил пожар в клубе «Фея ночи». Но господин Ким успел спастись. Вот только… остальные погибли: Юнь Хэ, Аврора Лазарус, Со Чанбин, два кота и другие жители Хевона, пришедшие посмотреть выступление остатков «Сигареты соседа». В этот же вечер Ли Минхо избил Феликса до полусмерти. В результате и поджигатель оказался в коме. В мае к Хенджину и Феликсу присоединился Джисон, которого еле вырвали из лап смерти. Он потерял много крови, лежа в холодной ванне. После произошедшего с Джисоном Минхо начал видеть в этих совпадениях ведьминский замысел Ли Дохи. Он давно не встречался с лунной ведьмой, да и разве она была бы рада увидеть человека, который чуть не убил ее сына? «Должно быть, это и есть ваш единственный способ спасти нас», — Ли обратился к серому небу. Ему хотелось верить, что кома — спасение, придуманное ведьмой. Но Минхо больше не мог ждать пробуждения друзей. Он не мог терпеть одиночество, которое истощало его каждый день. Глотая таблетки в осеннюю ночь, Ли не знал, за кем в итоге пойдет: за спящими друзьями или за душами, покинувшими этот мир навсегда. Но он точно больше не собирался оставаться один. Никогда.***
Теперь Минхо увидел в зеркале себя, спящего в больничной палате. В том мире, действительно, было намного светлее, чем в Призрачности. Вот только становился ли он лучше от этого? — Вы почти умерли, — сказала Воля тумана. — Но попали в Призрачность, место между жизнью и смертью, где есть шанс вернуться к жизни, шанс найти покой в Святости и вероятность исчезнуть, став лунной тенью. — Так вот, какой была наша жизнь в родном мире, — Джисон потер глаза, уставшие от просмотра такого количества картинок. — Погодите, значит… — Минхо взглянул на Грозу. Он приложил ладонь ко рту. Глаза заслезились. Кот подошел к Минхо: — Ну чего ты, хороший человек? — Святые коты Призрачности и Святости — это обычные коты вашего мира, но покинувшие его, — объяснила Воля тумана. — Ека? — Минхо поднял Грозу над собой. — Я потерял тебя в том пожаре! Ли расплакался. Джисон тоже пустил слезу. — Ну-ну, успокойтесь. Я зря вас сюда привел, что ли? Послушайте Волю тумана. Минхо все еще обнимал Грозу. — А что же тогда такое Святость? — поинтересовался Джисон. — То же, что и Призрачность, но для людей, которые душой почище, чем вы. Там они могут обрести умиротворение и покой в сказочной обстановке или вернуться к жизни. — Да. Здесь выбор, конечно, похуже, — нервно усмехнулся Хан, вспомнив все ужасы Призрачности. — Вас это больше не должно волновать. Ведь вы прошли свои испытания и теперь, наконец, проснетесь. Возникла тишина. Ни Минхо, ни Джисон не могли осознать слова Воли тумана. — Какие еще испытания мы прошли? — Хан Джисон был уверен, что не сделал ничего особенного. Сама жизнь в Призрачности являлась тем еще испытанием. — Воля пламени не убил лунную ведьму. Если бы это произошло, он мгновенно стал бы лунной тенью. Минхо чуть не стошнило от пугающих воспоминаний: — Мне и без этого несколько раз грозила такая судьба. — А Хан Джисон не принес Волю пламени в жертву. Поэтому вы оба можете вернуться. Ли вновь взглянул на спящего себя: — Что меня ждет? — Люди не поддерживают тебя, как раньше. Ведь ты применил насилие в отношении Ли Феликса. Тебе пришлось отдать большие деньги за избиение человека, и, скорее всего, теперь приют для котов построить будет не просто. У тебя никого не осталось в том мире, кроме матери. Подумай сам, что тебя ждет после пробуждения. — А есть другие варианты? — Ты можешь продолжить путь в Святость вместе с Грозой. Там тебя ждет покой. — Нет, — Ли сжал кулак. — Я многое должен исправить. А потому, — он взглянул на святого кота. — Прости, Ека-Гроза. Нам придется расстаться. Минхо опустил кота на землю. Тот завилял хвостом: — Ты сделал правильный выбор, хороший человек. Многие мои сородичи нуждаются в тебе. Ли сдержал слезы. Он хотел, чтобы Гроза запомнил его улыбающимся. — Как попасть обратно? — Пройти через зеркало, — Воля тумана коснулась гладкой поверхности. По ней, словно по воде, пошли волны, созданные касанием. — Джисон, прощайся с Грозой. Мы нашли то, что искали, — Ли протянул руку Хану. Но тот не отреагировал. — Что случилось? Джисон опустил голову, чтобы спрятать мрак своего лица: — А что ждет меня, Воля тумана? — В Хевоне многие люди забыли тебя, а если и помнят, то, как распространителя наркотиков. Твой дедушка мертв. Твои друзья из «Сигареты соседа» мертвы. Твоя девушка мертва… — Достаточно, — выдохнул изобретатель. — Джисон… — Минхо сочувствовал, но не опускал руку. — Мне не нужен такой мир, — решил Хан. — Я обрету покой в Святости. — Мы уже разделили тяжелую судьбу. Минхо приблизился к любимому и спрятал его руки в своих ладонях. — Но мы можем все исправить. — Смерть нельзя исправить. — Мы достаточно сильны, чтобы жить с этим. — Я не спорю, что ты силен, Минхо. Но ты ошибаешься на мой счет. Я… — Нет же! Мы построим приют. Ты сможешь снова заняться музыкой. Нашему маленькому городу, нашему хрупкому миру нужно чудо, которое могут подарить только сильные люди. — Я остаюсь здесь, Минхо. Ли отпрянул. Слезы обожгли глаза. — Как же так… Минхо взглянул на свои ладони, опустевшие без рук Джисона, замерзшие без его тепла. Он сжал кулаки, заполнив пустоту. — Я хотел бы остаться с тобой, но бездомные коты, разбитые сердца Хевона нуждаются во мне, как и я нуждаюсь в них. Поэтому… Ли повернулся к зеркалу: — Прощай, Джисон, — Минхо обратил взгляд к небу. — Ты ток, бегущий по моим венам. Ты кровь, хранящая мое сердце. Ты любовь, которую мне никогда не забыть. Заставив себя не оборачиваться, Ли нырнул в зеркало и навсегда покинул Призрачность. Джисон не ожидал, что заплачет навзрыд. Он опустился на колени и издал самый громкий крик в своей жизни. Так долго… Хан так долго бережно хранил Ли. А теперь пламя, что согревало душу и тело, просто исчезло. — Взгляни. Воля пламени проснулся, — сказала Воля тумана. Джисон посмотрел в зеркало Минхо. Одетый в больничную сорочку, Ли сидел на белой кровати, напоминая опустошенный сосуд. — Подумай, человек-хомяк. Сможешь ли ты по-настоящему обрести покой, если позволишь Минхо бороться с очередным жестоким миром в одиночку? — Гроза сел рядом. — Я… — Человек-хомяк… — Так сильно люблю его. — Изобретатель, — Воля тумана приблизилась, — время вашего с Минхо покоя еще не пришло. Хан прижал Грозу к своей груди и поцеловал его в голову: — Ты прав, святой кот. В каком бы мире мы с Минхо ни оказались, мы должны оставаться вместе. Прощай, Гроза. Прощайте, Воля тумана. — Мы встретимся, когда придет время вашего покоя. Только не забывайте меня. Прощай, человек-хомяк, — Гроза лизнул щеку Джисона. Хан опустил кота, глубоко вдохнул и нырнул в свое зеркало.***
Ли уже начал винить себя за свое решение. Он проснулся и сел на кровать, но не хотел никуда идти. «Как же я буду без него?», — Минхо смотрел на свою пустую ладонь. Звук открывшейся двери заставил его вздрогнуть. Ли медленно поднялся и повернулся в сторону выхода из палаты. Он не мог поверить своим глазам. Джисон с белыми шрамами на руках стоял на пороге. А за ним светился коридор, залитый утренним солнцем. — Джисон! Хан подбежал к Минхо и запрыгнул на него, чуть не уронив любимого на пол. — Минхо, давай бороться с этим миром вместе, — шепнул Хан на ухо Ли. Минхо вдохнул родной аромат: — Никаким мирам не победить нас.