Commissaire Moro

***

Ранним-ранним утром, когда солнце только выкатывается из-за крыш, у Сены, закрытой от глаз молочным густым туманом, всегда довольно прохладно и свежо. Конечно, климат как был, так и остаётся довольно благоприятным, но редко кого встретишь в предрассветный час, кроме неспешно проплывающих мимо на грузовых баржах моряков да работников городских служб, снующих с мётлами из одного конца улицы в другой. От ветерка, коварно забравшегося под воротник ветровки, Искандер кратко передёрнул плечами. Покрепче сжав рукой каменный парапет, аккуратно посмотрел вниз, в темную, медленно накатывающую на стены канала воду, и глубоко выдохнул, разглядев в всплывшей водоросли оттенок чужих глаз. Глаз наглых, дерзких, непокорных, полных святой уверенности, что владельцу никогда ничего не грозит благодаря золотой заднице, ставшей такой по праву рождения… — Сука блядская. — Тяжелый выдох с присвистом вырвался из широкой груди. — Блядская сука… Проходящий мимо дворник, услыхав из уст высокого крепкого мужчины нелицеприятную формулировку, осторожно покосился, но встревать не решился и быстро ушёл, перехватив метлу поудобнее. Искандер на то только хмыкнул, отвернулся от тротуара. Пока разматывал наушники, пока пристраивал штекер в гнезде плеера, тщательно проверяя, чтобы провод нигде не погнулся под непривычным углом, опять раз за разом прокручивал последнее заседание. Ситуация, как бы ему не хотелось, была откровенным дерьмом — улик минимум, все довольно косвенны, а ещё и свидетель, единственный и от того самый важный, вдруг начал сомневаться, путаться, городить такую чушь, что весь процесс пришлось переносить на следующий день, лишь бы не испортил шаткую ситуацию. Повторное заседание назначили на двенадцать часов дня. Осталось ещё семь часов. — Господи, боже мой, блядь, да ты заебал. — Длинные пальцы, ещё немного ватные после короткого тяжелого сна, слушаются плохо. — Пр-р-рицепись, блять… Ещё немного усилий, попыток приноровиться к тугой застёжке, и наконец-то Walkman пристегнулся к поясу. Пристроив оранжевые кругляшки амбушюр на голове, Моро несколько раз подпрыгнул на месте, проверяя, хорошо ли села в кудрях пластиковая дужка. «Сколько раз это ещё предстоит сегодня, чтобы добиться очередной маленькой победы?..» — Давай, ar-rbeiten. Тугая кнопка «Play», прожавшись с глухим щёлчком, запустила катушки и в наушники ударила музыка. Резкий гитарный перелив, практически сразу потянувший за собой куда-то вперед, лишь бы двигаться и не стоять на месте, захватил целиком и полностью, приглушая неприятные мысли. По крайней мере на то время, пока, сорвавшись с места, Искандер старался попадать дыханием в темп музыки, сконцентрировавшись только на движении грудной клетки. Шаг — вдох. Шаг — выдох. «А от себя-то не убежишь». Шаг — нос. Шаг — через рот. «Как не пытайся». Шаг — быстрее. Шаг — ещё быстрее. «И всё равно… Скатишься на второй круг…» И опять ему это шептали зелёные глаза. Шрам неприятно потянуло. — Чтоб. Тебя. Пер-р-реебало! Низкое рычание, искренне злое не то на несправедливость, не то на собственную беспомощность, практически сломало устоявшийся ритм дыхания, но в самый последний момент, почувствовав, как вот-вот кольнёт в лёгкое, Искандер чуть сбавил скорость. Плавно вошёл в поворот под увеличившийся темп музыки. Высмотрел впереди очертания Нотр-Дама, безмолвным каменным кораблём из прошлого показавшись в тумане. «Для чего это всё?..» — Mer-r-rde! После резкой встряски головой кудри упали на глаза, мешая обзору, но быстрым движением руки Моро вернул их назад, правда, чуть было не сбившись с темпа, который снова решил увеличить. Гитара, бьющая рифами по ушам, помогала держаться в тонусе, сохранять фокус на идеях, так и норовящих разбежаться, сославшись на физическую нагрузку. — Нет, блять… Не выйдет… Вот уже показался мост о Дубль. Хрипнув на заборе воздуха, Искандер сильнее оттолкнулся от земли и почти что в прыжке вошёл в поворот, пробежал ещё чуть вперёд, опять завернул направо и теперь Нотр-Дам возвышался башнями-мачтами по левую руку, а Моро снова приблизился к парапету. Кинул краткий взгляд в плещущуюся мутную воду, ставшую на несколько тонов светлее. Усмехнулся снова, улавливая, что медленно, постепенно, но принялся успокаиваться, выплеснув часть энергии. Но за этот час, что надо провести на острове Ситэ, ему позарез необходимо обрести приблизительно такую же ясность и спокойствие, какие будут у воды после спавшего тумана. Тогда есть все шансы, что к процессу он действительно что-то придумает. Ну или, по крайней мере, не сдохнет от ожирения, изнуряя мышцы пятнадцатью, а может и двадцатью кругами на освежающем воздухе. Всяко лучше, чем холодная постель.