Иеримот, бежавший от смерти

Это была ужасная война, и длилась она пять столетий, если мы начинаем времяисчисление с Первой великой Зимы и прихода "Волков" в Фелабелль. Любое завоевание – это кровь, которая льется водопадами на снег, любое освоение новых земель – это рабство и насилие над женщинами и детьми. Любое насилие порождает насилие. Так было всегда и всегда так будет. Так было и с Иеримотом, союзником Присонов: семьи, которая несла знамя с белым волком. Иеримот родился ночью, на окраине Либертаса, в маленьком доме в горах, среди горных рек и красных рябин. То место так и называлось – Алые горы, из-за кровавых ягод, что спели к концу августа и висели на ветвях до самой зимы. Мальчика, который родился невозможно кудрявым и черноволосым, встретили в этом мире любящий, доблестный отец и нежная мать. Каждую ночь мама пела Иеримоту "Срывающего цепи", песню пророчество, что гуляла по миру вот уже не один век. И она, пожалуй, была самой красивой песней, что Иеримоту приходилось слышать. У женщины, которая впустила будущего воина в мир, был ангельский голос. Папа шутил, что мама – сама дочь Эира, божества вольного ветра, храмы которого стояли по всему Либертасу. Говорят, что любой человек, который услышит пение Бога, сойдет с ума, познав тайну самого прекрасного, что скрыто в мире. Рождение человека, мурчание котенка, смех любимого, нежные поцелуи на рассвете, первые мелодии весенней капели, после вьюжной зимы – все это было в голосе Эира. А значит, и в мамином, раз так говорил отец. Иеримот рос в стране Свободы. Никаких иерархий, званий, сословий, подчиненных и правящих. Либертас был страной людей и страной одного Бога. Вот только в любом райском месте рождаются революционеры. Либертас это не обошло. Людям иногда становится скучно жить, и тогда они берут оружие в руки. Когда Иеримоту исполнилось девять, мать и отец отправили сына на обучение в столицу. Там он и познакомился с человеком, который повел его за собой. Мы все ищем таких людей, которые когда-нибудь заставят поверить нас в самих себя, и кровь в наших венах начнет кипеть от любого слова, что они произнесут, а сердце будет биться в такт их голосам. Эрдали Присон был таким. Мальчиком, с волчьими глазами, в которого Иеримот поверил и навсегда отдал себя в служение ему. Эрдали был старше, был сильнее и амбициознее. Ему не нравилось спокойствие этих земель, он кричал на каждом шагу, что жить так, как живут люди здесь - невозможно. Родители Присона служили в храме, и отправили Эрдали в столицу, чтобы уйти в веру с головой. Эрдали проклял Эира за то, что тот отнял его маму и папу. Сколько он себя помнил, никогда его родители не давали ребенку должного внимания и пропадали в служении глупому Богу. Эрдали не мог даже привлечь внимания отца, он был самым беспомощным мальчиком в Либертасе. Малыша никто не слышал и не замечал, казалось, что он кричал в пустоту невыносимо пронзительно, но вокруг все равно было тихо. И из-за этой холодной тишины, он вожделел власть, и желание зажгло сердце. Он стремился к обладанию. Стремился к личному. Ему хотелось научится исправлять то, что исправить было нельзя. Больше всего Присон хотел увидеть гордость в глазах родителей, да ладно, что там гордость. Эрдали мечтал, чтобы родители увидели его. Просто посмотрели в сторону сына и поняли, от чего отказались. "Пусть их Бог поет свои колыбельные им по ночам, а я буду выть. Выть как волк. И все будут бояться", – шутил Эрдали в разговорах с Иеримотом, и смех разносился от самой крыши, где в темноте они смотрели на звезды, до самых дальних краев Либертаса. Они росли вместе, а слова Эрдали заражали многих несчастных и обездоленных, таких же незаметных и желающих превзойти любого живущего в этих землях. Такова человеческая природа – желать власть. Эрдали дурманил неокрепшие разумы, и яд его слов расползался по Либертасу как чума. Когда Иеримоту исполнилось двадцать лет, Эрдали собрал армию, которой обещал богатства и свои собственные земли. Он клялся запомнить каждого, давал обет, что наделит своих воинов рабами, женщинами, и все они навсегда покинут Либертас, сделав страну, которую захотят сами. "Пойдем со мной, брат, и ты всегда будешь рядом, никто не сможет нас разлучить, даже Смерть обойдет тебя стороной. А если захочет забрать, там тебя не примут, ибо героев боятся даже мертвецы", – говорил Эрдали, держа Иеримота за руки. Ему было тяжело, принять такое решение. Пока Присон готовился к завоеваниям, юноша влюбился в девушку с волосами, цвета ржи, которую встретил на берегу моря. Глаза ее были штормом, который навсегда затянул Иеримота в соленые темные воды. Спустя месяц они делили друг с другом сон, а через год решили оставить от любви плод. Ребенка, которого носила прекрасная буря Иеримота. Он боялся, что навсегда покинет любовь, так и не узнав, какого цвета будут глаза их маленького кусочка друг друга. "Мой сын или дочь. Что если я не вернусь за любимой и ребенком, который уже через пару месяцев появится в этом прекрасном и яростном мире? Что если я оставлю за собой след отца, который бросил свою семью?" – спросил он у друга. "А если ты останешься и твоим детям когда-нибудь захочется изменить мир, а им откажут, так же как ты отказываешь мне? Если они умрут сражаясь в одиночестве за свою идею и не имея рядом человека, что защитит их спины? Что тогда? Если ты не вернешься, поверь, легенды о тебе будут ходить тысячелетия. Я клянусь. Клянусь, что семья будет гордиться тобой и жить в подвигах своего мужа и отца. Давай вместе двинемся к настоящей свободе под знаменем волка. Давай сразимся плечом к плечу и запомнимся людям освободителями. Давай принесем свою веру, свои учения, сделаем дикарей образованными и подарим им свои устои, и слова наши будут звучать в чужих устах веками". И тогда Иеримот сдался и преклонил перед ним колено. Не потому что хотел песен о себе, а потому что взгляд его лучшего друга и самого близкого человека на всей земле просил не оставлять его. Иеримот верил в Эрдали Присона и не мог бросить. "Отныне ты мой советник и лорд любых земель, которые будут тебе угодны". Вместе, с многочисленной армией, побратимы отправились на земли, которые сейчас носят гордое имя Фелабелль, что значило "Волчьи тропы" на языке, который придумали два друга, будучи двенадцатилетними мальчиками, смеющимися на крыше и слушающими шепот звезд. Имя, новорожденной в крови стране, дал Эрдали, захватывая все новые и новые города, забирая в свою власть пустеющие деревни, сжигая дома и подчиняя себе людей. Многие сдавались сами, армия росла, а алые реки проливались на зеленую траву, окрашивая в красный. Говорят, Эир проклял Эрдали в ответ, видя сколько невинных людей пересекают Великий мост Деарила, и послал в земли Фелабелля нечисть, которая навсегда засела в темных лесах, поджидая нареченного короля и его потомков. Драконы не могли переносить той боли, которую чувствовали люди, жившие под их прекрасными крыльями в захватываемых землях. Они старались защитить своим пламенем людей, но когда один из драконов пал с лезвием меча Присона в груди - они навсегда покинули Фелабелль, спрятавшись в пещерах. Эти существа ранимы, и не смогли перенести потери своего собрата. Волчьи знамена реяли на ветру, провожая взмахи золотых хрустальных крыльев молчаливой насмешкой. Эрдали выковал свой трон из драконьих костей и обшил драконьей чешуей. В пламени появились легендарные мечи из останков мудрейшего и прекрасного создания, когда-либо существовавшего в мире. Но на этом Эрдали не остановился. Ему хотелось большего. Больше рабов, больше земель. Армия была многотысячной, сделать лордом каждого пока не получалось. Он стремился вознаградить всех, кто пошел за ним. Племена, жившие в Фелабелле раньше, объединялись друг с другом, чтобы противостоять и защитить себя от Эрдали и его волчьего взгляда. У них была магия, которой научили их драконы. Однако войско увеличивалась размером с каждым днем. У челяди, которую захватил Эрдали был выбор: сражаться и быть на стороне короля или навсегда оставаться рабами. Многие убивали своих братьев и сестер, отдавая сердце захватчику. Даже магия не могла помешать многочисленной орде, вышедшей из прекрасного Либертаса. В день, когда Эрдали украл драконью магию обуздав колдунов, произошла последняя схватка Иеримота в Мертвом ущелье. Так оно стало называться потом, ибо ходили слухи, что волшебники прокляли это место, и не одно живое растение и человек не могло существовать там. Иеримот умер на закате, извиваясь в судорогах от заклятия чародея. Все его существо кричало от боли, внутренности разрывало на миллионы осколков, которые царапали тело изнутри. Эрдали подбежал со спины и расправился с магом-убийцей, перерезав ему горло. Тот день не был самым счастливым в его жизни. Эрдали потерял единственного человека, которого по-настоящему любил. Иеримот был тем, кто подталкивал колесо его судьбы, когда оно заваливалось набок. Иеримот был первым, кто поверил в него, и от кого узурпатор слышал слова: "У тебя все получится. Я всем сердцем с тобой". Последнее, что почувствовал Лорд, так и не получивший свои обещанные чудесные края, были слезы друга, капающие на леденеющую щеку. А потом он увидел ее. Смерть. И смертью был юноша, с холодными, белёсыми глазами и нежными чертами лица. Он протягивал Иеримоту бледную руку, и подзывал подняться. "Так не должно быть, - думал он, - Я не принимаю свою погибель. На другой стороне меня ждет жена и повзрослевший ребенок. Я не пойду". И оттолкнул холодное прикосновение Смерти. А Смерть рассмеялась. Схватила его за запястье, вцепившись острыми ногтями, и Иеримот почувствовал бесконечную слабость к сопротивлению. Ноги и руки сразу же потеряли контроль, став легкими и пустыми. Больше не было в нем силы, мышц и крови. Ничего не было. И бури, моря, волос цвета ржи. И звездной пыли на крыше, которую два мальчика несли к себе в комнату на сапогах. Ничего. Не было больше обжигающего горло чая с мелиссой, не было больше горного ветра и алых рябин. Все ручьи и реки забыли о нем. Смерть тащила его за руку, безвольного и бессильного, к черному, каменному мосту, длинною в вечность. Было холодно, и холод шел от камня, когда босые ноги ступали на плиты путепровода между живым и мертвым. Вдали, на той стороне, высился бастион, прорезая звездное небо лунным кругом. Звезды. Раньше Иеримот думал, что звезды только для живых. Оказывается, это не так. Небо всегда было спасением и главным слушателем. Звезды были первыми, кому он рассказал о шелковой ржи ее волос, звезды были первыми, с кем он обсуждал свое горящее сердце, которое навсегда принадлежало Эрдали. С звездами он мечтал о ребенке, вышедшем из морской пены. С звездами плакал о смерти отца, состарившегося в объятиях матери. И тогда Иеримот оглянулся назад. И там – за многие мили от моста, над бездыханным телом друга сидел его Король. И Жизнь взвыла по безызвестному лорду. Жизнь позвала. Жизнь накатила безжалостной волной, возвращая в ноги тепло и огонь, а в руки силу. Иеримот оттолкнул от себя Смерть, и бросился назад. Та лишь засмеялась ему вслед. Иеримот бежал на зов. Бежал к поцелуям в туманном рассвете, бежал к детскому смеху, который разносился в темной комнате, он бежал к маминой колыбельной. Бежал, срывая ледяные оковы и растапливая лед под ногами. Бежал к солнечному свету, который проникал через закрытые ставни и бегал лучиками по сонному лицу любимой. Бежал к морю и синеве ее глаз. Бежал к шепоту и глупым шуткам юного Короля. Иеримот устремлялся назад, туда, где даже зимой тепло, где нужно надевать дурацкую шапку и завязывать неряшливо колючий шарф на шею, от которого кожа начинала чесаться. Туда, где драки с лучшим другом, приятно садят синяками, а сломанный нос вправляет тот, кто его таким сделал, а вы все болтаете и болтаете, так, как будто никогда не наговоритесь. Он бежал к мечтам. Бежал, заставляя себя мечтать и отстаивая на это свое право. Бежал к маленькому сыну, который каждый день спрашивал о возвращении отца. "Я все сделаю, чтобы вернуться к вам", - думал Иеримот, мчавшись в бесконечность. И только ему казалось, что до берега оставалось всего ничего, как мост продолжался, растягиваясь вдаль. Тогда Лорд снова возвращался к воспоминаниям, чтобы напомнить себе о том, зачем он бежит. О ресницах, которые держали на себе серебряные соленые капли. О улыбке, рвущей щеки. О скулах, болящих от смеха. О серьезном прищуре серых глаз Эрдали. О волчьих знаменах, реющих в небе. О дружбе. О любви. О счастье. А мост - не заканчивался. Мимо шли мертвецы, смирившись с участью, под руку со Смертью. Больше юноша не замечал Иеримота. На него ему было все равно, и от тихого спокойствия Смерти, Иеримот злился. А берег живых - отдалялся, сколько бы он не бежал. Вот только Иеримот останавливаться не собирался. Ходят легенды, что Иеримот, бежавший от смерти, все еще стремится к нашему берегу, спустя столетия. И бег его не закончится, а горящее сердце никогда не покроется инеем.