***
Капли вечера падали на город, пачкая улицы в ночной окрас, а по Мирквуду шагали четыре ноги, и все четыре не особо желали здесь находиться. Ио и Стив шли молча, не нарушая привычных правил их взаимодействия. Он внимательно оглядывал округу, иногда поглядывая назад, чтобы убедиться, что она плетётся и не потерялась по пути, а глаза Ио почти всегда были направлены под ноги. — Не отставай от меня, — строго кинул Стив, закинув биту на плечо. — И смотри по сторонам для разнообразия. Не хватало ещё, чтобы ты лицом к лицу с деревом встретилась. Она подняла глаза, согласно кивнув в ответ на замечание, и чуть поджала губы, принявшись буравить его спину своим взором. За следующие двадцать минут их лесного пути он больше не развернулся к ней, продолжив идти вперёд, а Ио поняла, что сейчас самое подходящее время задать ему все вопросы, что появились в голове с момента их встречи. Полные недоверия глаза и строгие фразы, с ленцой кинутые взоры и контроль за каждым её исчезновением из радиуса видимости — как связаны эти вещи? По её сугубо личным ощущениям он её на дух не переносит. — Как часто ты гуляешь в этом лесу? Стив ведёт ухом в сторону, реагируя на её вопрос, и слегка вздёргивает головой. — Не часто. Он немногословен и сух. Решает не удостоить её своего Харрингтонского разворота. — Удивительно. — Это почему же? — спрашивает Стив. — Похоже, что часто хожу сюда? — Ты уверенно идёшь впереди, совсем не оглядываешься и в руках даже карты не несёшь. Ориентируешься меж деревьев чащобы так, будто знаешь всё от угла и до угла. — Я живу здесь всю свою жизнь. Этого вполне хватает, чтобы знать лес от угла и до угла. Было достаточно времени запомнить каждое дерево, чтобы не плутать тут. — Получается, у тебя хорошая память. — Я живу здесь всю свою жизнь, — повторил Стив, удобнее схватив биту. — Не в памяти дело. Ио повела головой в сторону, выдохнув напряжение, собравшееся в лёгких, и смежила веки. Сглотнула, увлажняя слизистую горла, и протянула руку, чтобы убрать налипшую на губы прядь, но споткнулась и вовремя упёрлась в ближайшее дерево. На звук Стив тут же обернулся, состроив гримасу отсутствия какого-либо удивления, и недовольно щёлкнул языком. — Я же сказал тебе смотреть не только под ноги, но и перед собой. — Я и смотрела, — ответила девушка, вытирая руку о брюки. — Успела в дерево упереться, не упала же. — Как только угораздило нас назвать тебя спасителем Хоукинса? — усмехнулся парень, покручивая в руке биту. — Ты так отличаешься от Джейн. Не удивлюсь, если и вовсе не хочешь здесь находиться сейчас. Невероятная говорливость! Ио показалось, что в момент её соприкосновения с деревом он сказал ей больше слов, чем когда-либо. И что только сподвигло? — Во-первых, спасителем Хоукинса меня называют только самые отчаянные и потерявшие всякую надежду, то есть вы. Во-вторых, я не такая великая, какой все меня считают. Более того, я этому слову полная противоположность. В-третьих, моё отличие от Джейн так бросается в глаза, потому что мы разные, а не по причине того, что я абсолютно никчёмна, хотя все признаки для этого слова подаю. Если я не соответствую вашим стандартам величия — простите, мистер Харрингтон. Это и есть причина, по которой ты так на меня взъелся? Стив нахмурился с сохранившейся на лице ухмылкой, а затем с удивлением поднял брови. — С чего же ты решила, что я на тебя взъелся? — Не сложно догадаться, — буркнула она. — Ты практически не разговариваешь со мной и по выражению твоего лица я вижу, что между нами есть плотная стена из разных взглядов на жизнь, которую будто невозможно сломать. — Справедливости ради, взгляды всё же разные, — констатировал Стив, расправив руки. Продемонстрировал всякую готовность к спорам, что постучатся ей в голову, а Ио и не планировала начинать горячие прерии. — Несколько дней назад ты запретил детям ехать со мной в одной машине, потому что счёл это опасным, — с выражением презрения выплюнула девушка, особенно выделяя последнее слово. — Нет, я счёл это небезопасным. Давай будем разделять эти слова, — движение продолжилось, а Стив наступал на каждый редкий красный лист, что видел под ногами. — Я не уверен, что тебе было бы с руки присматривать за несколькими гиперактивными подростками, которые сами себе на уме, потому как ты, Ио, уж прости за честность, — ухмылка, которую Ио не может видеть со спины, касается его губ и глумливо растягивается. — тоже вполне сама себе на уме. С вами должен быть человек, который будет балансировать ту глупость, что взбредёт вам в голову. — И человек этот…? Стив пожал плечами и опустил руку в карман, доставая сигарету. Вложил её за ухо и принялся пощёлкивать крышкой гравированной зажигалки, что всегда лежала в заднем кармане брюк. — Нэнси, Робин, Агата, Джонатан, — щелчок зажигалки и вспыхнувшее пламя. — Я. Ио молча кивает, поначалу соглашаясь с озвученным списком, но после осознания приходит в лёгкое возмущение. — По-твоему, я неблагонадёжный человек? — Человек с большой фантазией — это определенно, — усмехается он, останавливаясь на пути. Снова поворачивается к ней, спуская биту с плеча, и чуть слышно выдыхает. Гвозди, торчащие из дерева, касаются осенних выкрашенных листьев, которые местами покрыты каплями росы, а Ио при взгляде на холодное сияние металла с волнением сглатывает. — Вы, лабораторные, любите выдумывать то, что не всегда является правдой. У меня нет к тебе неприязни, потому что даже негативная эмоция — есть проявление какого-никакого интереса. У меня его нет. Однако ты сама говорила, что рядом с тобой бывает опасно, поэтому приходится быть осторожным. — Я думала, мы используем слово небезопасно, — задирает подбородок, пытаясь казаться храбрее, чем есть на самом деле, а взгляд следит за битой. Из них двоих оружием обладает лишь Стив, а потому в его компании Ио — лишь простодушная и наивная лань, ожидающая от него внезапного удара. Как мало о нём она знает. — Очень мило, что ты внимательно слушаешь мои слова, — сдержанно говорит Стив, покручивая битой в руке. — Я польщён. Листья и ветки издают первый хруст под ногами, затем второй и третий, когда Стив начинает двигаться в её сторону. Все равны каплям пота, что стекают по её спине от напряжения и ожидания, ведь пятиться назад будет совсем позорной трусостью. Когда Стив оказывается рядом — Ио расправляет спину. Опускает глаза на оружие, а он щурится, следя за направлением её взгляда. Оскорблённо хмыкает. — Тебя удивляет неприязнь, а меня — твой страх перед битой в моей руке. Ио поднимает взор, упираясь в карие радужки, что отдают таким насыщенным суглинком, и вздымает брови. — Что в этом удивительного? — Ты не боишься пистолета в руках Нэнси и ружья в руках Хоппера, но я, — на выдохе произносит он. — становлюсь ещё той костью в горле и заставляю поджилки трястись. Мне трудно представить, какими ты видишь мои действия, когда я держу в руках эту биту, а это лишь ещё раз доказывает мне расхождение в наших взглядах и то, что ты, Ио, — скользит по ней оценивающе, будто для анализа девушки нужно всего каких-то несколько секунд живого времени. — абсолютно сама себе на уме. — В этом ты ошибаеш…. Удар — треск дерева и кора, разлетевшаяся на мелкие куски, прерывают речь и пускают дрожь по телу, приказывая отпрянуть от него на безопасное расстояние и выставить руки перед собой так, будто на неё наставлено дуло пистолета. Стив вытаскивает биту с гвоздями из дерева, которое от подобной процессии болезненно сыпется, и рукой касается её ладони, опуская вниз. — Сложно ошибиться, когда ты так невероятно очевидна, Ио. Давай закончим с заданием как можно быстрее и разойдёмся по домам. Не отставай от меня и иногда смотри по сторонам, а не только под ноги.***
Стив выпрямился, уперев руки по бокам, и вгляделся в водную толщу, пытаясь рассмотреть красные отблески со дна, но фотическая зона ночью сильно ограничивалась отсутствием естественного освещения, а опускаться в воду всё равно пришлось бы. Парень взглянул на Ио, подняв одну бровь, и кивнул головой в сторону воды. — Что? — нахмурилась шатенка. — Ты хочешь, чтобы я туда опустилась? — А кому Агата поручила это делать? — раскинул руками он. — Ты проверишь наличие портала, а я побуду в лодке и дождусь тебя здесь. Что сложного? — Я не очень хороша с водоёмами, — Ио вжала голову в плечи, чуть скривив лицо, и ещё раз посмотрела на воду. — Всё, что под водой, не очень то меня прельщает. Я предлагаю поменяться ролями: ты проверишь, а я постою на стрёме. Я и не брала с собой ничего для погружения. — С чего ты взяла, что я брал? — Потому что я была уверена, что погружение будешь совершать именно ты, — Ио развела ладони в стороны и хлопнула ими по своим ногам. — Ты, видно, шутишь. Я думал совсем наоборот. Он понял, что так отличает Иоланту от Джейн — отсутствие отваги. Смелости Ио не занимать, это верно, потому как занимать там особо и нечего. Она по смелости в долгах и вряд ли вылезет когда-нибудь. Какая нелепая небылица! — Там глубоко? — она заглядывает за пределы лодки, и брови её сползаются у переносицы в выражении ужаса. — Насколько глубоко уходит озеро вниз? Как далеко до дна? — Порядком глубокое, но смотря, с чем ты сравниваешь, разумеется. Ио пошатнулась на месте, создав вибрацию в лодке, отчего та качнулась в сторону. Инстинктивно схватила запястье Стива, пытаясь удержать равновесие, но быстро расцепила руку, когда встретилась с его непонимающим прикосновение взглядом. Снова отшатнулась. Внезапно почувствовала, как массивная холодная рука обхватила спину, сжимая на коже пальцы, а Ио даже через одежду ощутила прохладу, исходящую от его ладони. — Если ты не держишь равновесие, то не следует отпускать руку, пока не восстановишь баланс, — снова строго произнёс Стив, свысока смотря в её глаза. — Особенно в случае, если ты находишься на воде. — Твоё выражение лица… — Не должно влиять на решение отпустить руку, — перебивает её Стив. — Ты могла упасть. Хотя, — рука парня соскальзывает с её спины, и он снова отходит на своё место. — в таком случае это бы значило, что искать портал в воде придётся тебе. Раз уж ты вымокла бы. Стив стиснул зубы, нехотя стащив с себя жёлтую кофту, и отбросил её в дальний угол лодки. Тело покрылось мурашками от резкой смены температуры, а Ио закусила внутреннюю сторону щеки, остановив взор на его грудной клетке и торсе. — Что, нравится? — ухмыльнулся Стив, снимая наручные часы с запястья. — Обычное человеческое тело, — пожала плечами та. — Да? Тогда тебе придётся челюсть подобрать и отвести взгляд в другую точку. Больно уж долго ты смотришь на обычное человеческое тело. — Если бы я разделась — ты смотрел бы абсолютно смежно, — Ио скрестила руки на груди, встретившись с его каштановыми глазами, и пожала плечами. — Разве нет? — Не знаю, — протянул Харрингтон. — Эту теорию проверить следует. Как разденешься, тогда и скажу. Пока что времени на это нет, — он громко выдохнул, чуть покачивая плечами, и закусил губу. — Не очень мне хочется в воду лезть. — Ты тоже боишься? Вопрос заставил его рассмеяться. Её выводы иногда были настолько же нелепыми, насколько и она сама. — Вода холодная, Ио. Сейчас не самое подходящее время, чтобы купаться. Поделать с этим нечего только. Быстрее начём — быстрее закончим. Стив опустился, перекинув ноги через бортик, и через мгновение скрылся под водой. Гладь раскинула кольца, которые расширялись с каждой секундой, а Ио опустилась на колени и схватилась руками за борт, наблюдая за поверхностью воды. Ио не любила воду. Как бы иронично это не звучало, но нелюбовь была, и это факт. Она не понимала, как люди не питают страх к тому, что под водой; что там плавает и произрастает; что давно затонуло. Не пугает то, что после определённой глубины ты перестаёшь видеть поверхность и солнце, а давление водяной толщи лишь усиливается. Ио подняла его наручные часы, сверив время, которое мысленно засекла ещё в момент его погружения, и прищурилась. Ремешок внутри был ещё тёплый, пропитанный температурой его тела. Она провела пальцем по кожаному нахлёсту и отчего-то загорелась улыбкой. И всё-таки, его долго не было. Для Ио и минута задержки дыхания слыла бы поступком героическим и заслуживающим всяких лавров, но его не было уже минут семь с погрешностью. — Чёрт, — прошипела она, обеспокоенно оглядывая водную гладь. — Идиот, первоклассный идиот. Довериться такой, как я, и нырнуть в эту бездну. О чём только думать можно? — Ио поднялась, спешно снимая с себя всю одежду, и отбросила к вещам Стива. Первой полетела рубашка, оголяя тело и чёрно-бордовый топ, а затем и брюки, под которыми скрывались короткие лайкровые шорты того же цвета. Она осталась в форме проекта, в которой занималась на сеансах с Фреей, а последнее время эта форма имела обыкновение быть надетой под одежду вместо белья для моментов особенно волнующих кровь. Она выдохнула порцию порцию, готовясь к погружению, и уже собиралась опуститься под воду, как Стив вынырнул, проведя руками по глазам и волосам. — Ох, слава Титании, ты жив! — Ио с облегчением коснулась груди и взглянула на парня. — Почему так долго? — Я упоминал, что озеро глубокое, а под водой я ориентируюсь куда хуже, нежели в Мирквудском лесу. Ой, девочка, — глаза чуть прищурились, а влажные ресницы блеснули в свете луны. — Да ты разделась. Неужто собиралась за мной нырнуть? — Рассудок не выдержал бы ещё и утопленника на счету, — выплюнула ответ Ио. — Твоя смерть под водой не принесёт мне особого удовольствия. Стив широко улыбнулся — впервые в её сторону — и оценивающе оглядел чужое тело, которое и не надеялся когда-либо увидеть. — А что на тебе надето? — спросил он, склонив голову. — Это что-то подобное лабораторным игровым костюмам? — Лабораторным игровым… — Ио скривилась, не закончив предложение. — Что это вообще значит? Это моя форма. В ней я занималась. — Чем, я стесняюсь спросить? — рассмеялся парень, сложив руки на борт лодки, и положил на них подбородок. — Эта одежда едва ли что-то прикрывает. Стив протянул руку, схватив резинку шорт, и оттянул её в сторону, снова отпустив, отчего та шлёпнула по коже девушки, а она одёрнула ногу, махнув в его сторону рукой. — Она и не должна прикрывать, — прорычала Ио, доставая рубашку из-под завала одежды. — Она должна открывать как можно больше. В этом и был смысл. Глаза обрисовали каждый уголок кожи, что он смог увидеть. Прошлись по рукам и грудной ямочке, спине и ключицам. Не обошли стороной внутренню часть бедра и постепенное углубление к промежности; аккуратные ягодицы, которые иногда чуть сильнее оголялись из-за коротких шорт и наклонов в них. — Слушай, утоли любопытство, а? — снова подал голос Стив, привлекая её внимание, и провёл влажным пальцем по углублению под коленом, заставив её вздрогнуть. — Как ты меня спасать собиралась, если плавать не умеешь? — Это кто ещё сказал? — возмутилась Ио, развернувшись к нему с рубашкой и брюками в руках. — Плавать я умею, но скудно. Если окажусь в воде и от того, поплыву я или нет, будет зависеть моя жизнь, то я безусловно поплыву. — Это ровно то же самое, что и не уметь плавать, — усмехнулся Стив. — Ну, твоё право думать так, как заблагорассудится. — Подай мне руку, — Стив протянул ей ладонь, пошевелив пальцами, с которых упало несколько капель воды. Ио прищурилась. Теперь и он сыскал недоверие в её взгляде, которое в этом случае понять вполне можно было. Однако почему-то заканчивать нелепый дуэт не хотелось и вовсе. — Зачем это? — Помоги мне выбраться. Или напомнить тебе, что лезть в воду сегодня должна была ты? Ио недовольно цокает. Рука с белыми кляксами на костяшках нехотя протянулась, обхватывая его ладонь, и в ту же секунду была резко дёрнута в сторону воды. Ио с плеском упала, разбрызгивая воду вокруг себя, а Стив заливисто засмеялся и протёр мокрое лицо рукой. — Ты должна была намокнуть сегодня, Ио, это была твоя задача, — Стив опёрся о борт лодки, крепко сжав руку, а второй провёл по воде, неосознанно протягивая её в сторону барахтающийся девушки. — Страдай вместе со мной. — Идиот! — Ио схватила протянутую к ней мужскую руку, несколько раз шлёпнув по водной глади, и сделала большой вдох. — Рубашка, моя рубашка! Одежда, которую девушка держала в руке, оказалась в воде вместе с ней, а потому быстро впитала воду и насквозь промокла. Ио продолжала сжимать ткань одной кистью, пока второй пыталась ухватиться за руку Стива. — Чем только можно руководствоваться, чтобы додуматься до такого, скажи мне? — причитала Ио, перекинув мокрую насквозь одежду через борт лодки. — Что, если бы я утонула? — Мне послышалось, что ты всё же умеешь плавать, но скудно, — усмехнулся Стив, крепче сжав её руку. — И в такой момент от этого вполне зависела бы твоя жизнь. Разве ты не поплыла бы вопреки всему? — Ты надо мной издеваться решил, — Ио выплюнула воду, которую случайно набрала в рот, когда пыталась возвыситься над поверхностью воды. — Я была права, — плечо стукается о борт лодки, и она жмурится, потирая место удара. — Ты меня на дух не переносишь. Стив снова смеётся, разводя рукой по водной глади, и укоризненно покачивает головой. — Мне нет до тебя никакого дела, Ио. Никакой ненависти, разве ты… — шатенка резко уходит под воду, когда её рука соскальзывает с борта, за который она держалась, и Стив хватает её, вытягивая обратно. — Бестолковая, — добродушно усмехается он. — Неужто не можешь держаться над водой? Ио хватает воздух, протирая глаза и ресницы, а после убирает с лица намокшие волосы. — Держи меня, прошу. Он в момент становится серьёзным, приняв её просьбу к сведению, и за руку притягивает к себе, прижимая к телу. Рукой обхватывает талию, помещая ладонь на стан, и подушечками пальцев впивается в неё, услышав слабый и еле уловимый вздох, сорвавшийся с её губ. Стив ощущает её кожу на своей впервые, потому как даже представить не мог, что придётся испытать подобное, а тонкие руки Ио обвивают его шею, хватаясь так крепко и жадно, что улыбка сама по себе вырывается наружу. Вблизи она ещё нелепее, чем на расстоянии. Нос острый и такой, думается, аккуратный, будто фарфоровый; длинные спутанные ресницы, слипшиеся от воды, и бледные губы. Пятнистые пальцы хватаются за него, словно кошачьи лапы за ствол дерева, а она трёт лицо, чтобы смахнуть с него лишнюю влагу и открыть глаза. В порыве движений случайно касается его носа своим и вздрагивает, но руки не расцепляет. Жмурится снова: до того невинно и по-детски, какая прелесть! Милейшая нелепость, которую он только встречал за свою жизнь. — Прости, — стыдливо бурчит она, облизывая губы. — Прощена, — сразу же отвечает Стива, ухмыляясь. — Ио, почему ты не открываешь глаза? Она чуть морщит нос, прочищая горло. — Вода попала, не могу проморгаться, — делает небольшую паузу, сглатывая слюну. — А ещё я боюсь, что в момент, когда открою их, ты окажешься очень близко. Стив смежил веки, беззвучно засмеявшись, но Ио всё равно почувствовала это сквозь дрожь его тела, изрядно смутившись реакции и внезапной близости, которой хвасталась их ситуация. — Я могу тебя отпустить, если желаешь, герой. — Нет! — тонкие руки сильнее обвивают мужскую шею, а расстояние сокращается, позволяя Стиву ощутить её горячее дыхание на своих губах. — Не отпускай меня. Слабая улыбка тревожит его уголки и тянет вверх, будто ниточка, а глаза Ио всё ещё закрыты. Она просит не отпускать, и ему это кажется такой нелепостью; сотой за вечер рядом с ней. Он с радостью сейчас облюбовал бы своё любимое кресло с журналом в руках. Слушал бы болтовню Хендерсона и иногда лениво провожал бы её взором в уборную, перед этим сдабривая очередной вопрос про желание присоединиться к ней эмоцией без малейшего интереса. Словом, их типичный вечер в узком кругу, к которому он так успел привыкнуть. Никогда не признался бы себе, но ведь привык. Но вместо этого он вынужден прижимать её наполовину оголённое тело к себе так плотно и близко, что губы ощущают её раскалённое, точно она сама, дыхание. Подносовой желобок чувствует, как она дышит, а на носу до сих пор сохраняется теплота от случайного прикосновения. Каждая маленькая деталь складывается в одну большую, которую он имеет удовольствие держать в своих руках, а Ио жмурится и даже не смотрит. Однако просит не отпускать. Как может думать, что он отпустит? Странное ощущение внизу отвлекает от внезапного любования её личиком, и Стив опускает взор, замечая отвердевшие соски Ио, которые виднеются сквозь тонкую ткань багрового лайкрового топика. — Ох, девочка, я-то думал, что ты совсем не мёрзнешь благодаря своей способности, — замечает он, смотря на её грудь, а Ио непонимающе хмурится. — Я заблуждался непозволительно сильно. — С чего ты решил, что я замёрзла? — Твоя грудь мне об этом сказала, — говорит он с привычной усмешкой в голосе. — Точнее, соски, которые я могу наблюдать. Ио сводит брови к переносице, демонстрируя раздражённость от его слов, и устало выдыхает. — Не смотри на них. — Я не смотрю, а чувствую. Они упираются в мою грудь. Такое сложно игнорировать. Ио цокает, чуть повертев головой, а Стив видит, как плечи её покрываются мурашками. — Вода холодная. Ты и сам сказал, что сейчас не самое лучшее время для погружения. На тебе хотя бы есть брюки, а я в одних шортах, да топе. — Верно, — вторит он, продолжая изучать её лицо и каждый элемент, который в свете луны отдаёт влажным блеском, и подхватывает её крепче, сжимая руку на талии. — Знаешь, я вполне могу сейчас нырнуть и уйти под воду с головой, — Ио подняла брови вверх и напряжённо сглотнула, стискивая руки на его плечах. — чтобы не сильно смущать тебя и позволить открыть глаза. — Не вздумай. — Тогда открывай их. Ничего страшного не случится, если немного воды попадёт в глаза, а с закрытыми не проморгаться. Открывай, Ио, не выдумывай. Выводит её на действия, которые она с великой радостью избежала бы, а Ио скрипит зубами, впивая ногти в мягкую кожу Стива. За всё время, что держит глаза закрытыми, на слепую ощупывает его плечи и часть спины, мышцы и выступающие кости, а на себе чувствует его руки, прижимающие талию как можно ближе к себе. Он держит крепко. Настолько крепко, что она легко поверила бы в навязчивую мысль о том, что Стив сегодня к ней невероятно благосклонен. Именно этим вечером он не видит в ней главную беду города и великое зло, что нелепой кляксой выпала на его голову. Кажется, Харрингтон впервые видит её такой, какой она хотела бы ему казаться. Ио открывает глаза, высоко поднимая брови от осознания, насколько близко к его лицу она находится, и взором бегает от одной капли воды на его лице до другой. — Ты так близко ко мне, — шепчет она, отрывисто дыша. — Да, и это, думается мне, из-за того, что кто-то не умеет плавать, а потому вцепился в мои плечи так, словно под нами бездна. — Справедливости ради будет сказано, под нами всё же бездна, — заметила Ио, кивнув головой. — Озеро не настолько глубокое, Ио. Днём вполне можно увидеть дно, если вода чистая и излишнюю взвесь не подняли дождь или проплывающие лодки. Однако для тебя с твоими навыками плавания даже маленькое озеро может показаться бездонным океаном, понимаю, — усмехнулся Стив, окинув её оценивающим взглядом. Собственная глупость дёрнула за хвост и заставила Ио опустить глаза вниз, заприметив глубину, которой конца и края не было видно. Она вздрогнула и сильнее обвила руки вокруг шеи Стива, прижимаясь грудью к его коже. — Так ты правда нырнуть за мной намеревалась? — спросил Стив, проведя рукой по девичьей талии. — Даже несмотря на страх? — Я уже упоминала, что утопленник на моём счету явно будет лишним. — Смелость тебе не чужда, значит, — его самодовольная улыбка хмурит брови Ио непозволительно долго. — А ты меня за абсолютного труса считал? — Не я один ведь, — пожал плечами Стив, на что Ио закатила глаза. — Трус звучит слишком грубо. Я бы использовал слово «трусишка» — оно в достаточной мере подчёркивает все твои скудно развитые качества, но в то же время не говорит, что отвага в тебе совсем атрофировалась. Есть задатки. — Там что-то внизу! — резко дёргается Ио, вскрикивая, и впивается в плечи парня ещё сильнее. — Стив, оно коснулось моих ног, там что-то плавает. Только не отпускай меня! — Это моя нога, Ио, это моя нога, — сразу же успокаивает её Стив, стараясь сохранить обеспокоенность на лице, но смех прорывается сквозь деланую серьёзность. — Под нами ничего нет, во имя Оберона, не бойся. Не бойся, герой. Её лоб упирается в его, а сбитое дыхание постепенно выравнивается. Влажные губы приоткрыты из-за дыхания через рот, а веки смежены. Тонкие руки хватаются за мужскую шею, и Стив ловит себя на двойственности спонтанных желаний. — Чёртовы водоёмы. Как же я не люблю воду. Обычно он не славился импульсивностью в поступках, но в конкретный момент её лицо было настолько близко, что рациональное мышление сбоило и мешало мыслить трезво. Бессовестно нарушенное расстояние между ними путает нейроны в голове, какой кошмар! А нелепая небылица настолько красива, что хочется поддаться самым злейшим порокам человечества. — Трусишка, — шепчет он, носом цепляя её губы. — Неужели ты действительно думаешь, что я тебя отпустить могу? Я обещал, что буду держать крепко, — прижимает к себе, не сводя взгляд с губ, которые от этого чуть дрогнули. — Я держу обещание и тебя вместе с ним. — Почему ты говоришь шепотом? —она немного ведёт лбом, но не отрывается от него; будто поглаживает. — Потому что ты ко мне так невероятно близко, Ио, — отвечает парень. — Достаточно и шепота, чтобы ты услышала всё, что я хочу сказать. — Знаешь, наше нынешнее положение совсем далеко от того, что я ожидала. — И мне не на что жаловаться, если быть честным, — Стив делает кивок в её сторону, задевая кончик носа, и легко касается её губ своими. Аккуратно и осторожно, стараясь не пугать спонтанным движением, ведь осознаёт, что несмотря на острое желание покинуть холодную воду, — они всё ещё вместе и не сделали ни единой попытки избежать общества друг друга. Его рука скользит по спине, запускается под лайкровую ткань её топа и подушечками пальцев обхватывает большую площадь, чуть вдавливая в кожу. Ио выгибается, грудью прижимаясь к нему, и Стив понимает, насколько этот жест сносит его и без того покосившуюся крышу. Зубы хватают её нижнюю губу, чуть оттягивая на себя, а после язык аккуратно проводит по ней, оставляя свой влажный след. Рука выскальзывает из воды и запускается за шею, заставляя её поддаться ближе к нему; к губам. — Что ты д-делаешь? — шепчет Ио, прикрывая глаза, и пропускает его язык внутрь, позволяя первый поцелуй. — Не знаю, — потеряно отвечает Стив, целуя уголок губ. — Я не знаю, Ио. Спонтанное желание, вызванное неизвестными им обоим чувствами, доходит и до Ио. Её ладони ползут по плечам, минуя спину, и нежно покрывают его щёки. Она касается губами его губ: удивительно холодных и вкуса озёрной воды, что ей безусловно нравится. Ио не уверена, можно ли прижаться к нему ещё ближе, чем она уже прижата, но Стив отчаянно пытается вжать её в себя. Держит крепко, как и обещал. Хоукинский герой не лжёт и не лукавит витиевато. Какая противоположность даме из Портланда! Её нелепость Стива больше не так стращает? Или к губам и ягодицам, к которым стремится его ладонь, это не относится? Стив сжимает мягкую кожу в руке, а несколько пальцев проскальзывают под короткие шорты, касаясь нежной кожи, скрытой под бельём. Внизу начинает слабо тянуть, а Ио приходит в лёгкое удивление от подобного наваждения. Она хочет…его? Любопытное желание, если учесть, что она в холодной воде по его милости, а сам Стив совсем её не переносит, выражаясь мягким словцом. Однако его пальцы под её бельём так приятно двигаются. Они не касаются ничего запрещённого негласным заветом и не проникают вглубь, но при этом упираются именно туда, где начинается возбуждение. Где-то на задворках своего деланного приличия Ио рада факту, что они в воде, потому как в этом случае Стив не почувствует её желание, которое смазывает всё внизу. Он не почувствует, что она хочет его, и то, что поцелуи заводят её куда сильнее, чем он может представить. В общем-то, она и не думала о подобной связи с ним, минуя мысли, которые развеяли его серьёзный взгляд и безразличие по отношению к ней. Ио знает точно, что он не относится к ней с тем же радушием, что к Робин или, например, Нэнси, и отношение это вполне оправдано. Её никто не убедил бы в обратном, но в данный момент она подвергла сомнению все мысли, которыми грела душу раньше. Поцелуи спустились к шее, грубо втягивая кожу, чтобы оставить пятна, которые будут характеризовать его неистовое желание получить каждый дюйм её тела. Редкие стоны от языка на шее, которые она с трудом сдерживает, заставляют впиться в нежною кожу лона ещё сильне. Ещё несколько протяжных мурчаний ему на ухо, и палец скользнёт внутрь, утопая в смазке, если сию секунду же не прекратить мучать его своим сладким голосом. Он ловит очередной стон ртом, накрывая губы поцелуем, и проводит своим языком по её, смешивая слюну. Будь они на суше в такой позиции — он давно бы уже трахал её пальцами, чтобы получать эти драгоценные стоны в двукратном количестве, а потом проходился бы языком по твёрдым соскам, что настойчиво упираются ему в грудь. Она не знала, что двигает её желанием, и Стив не был уверен в ответе на свой счёт, но, святой Оберон и Титания, они оба хотели, чтобы его пальцы проникли значительно глубже. Нелепая небылица. Как нелепо, что он её так сильно хочет. — Нам надо домой, — резко отрывается он. — Ты замёрзла, Ио, а мы по всей видимости засиделись здесь. Миссия выполнена на сегодня.***
Мгновения спустя ноги почувствовали под собой сушу, и чувство такое принесло удовлетворение: глобальное и всепоглощающее. Ио сошла на берег, выжимая рубашку и брюки от лишней воды, а кожу обдала осенняя прохлада, исходящая от слабого ветерка. Шатенка вздрогнула, стараясь сосредоточиться, чтобы нагреть кожу и немного согреться, но капли воды, то и дело сползающие по телу, мешали рассудку вновь обрести контроль над расплавленной булатной сталью, что текла по венам. Мокрая одежда, облипившая тело, ощущалась, как колючий лёд, и с каждым дуновением ветра соски твердели всё заметнее. Мракоподобный водоём! Ио не любила воду и не выносила открытые водные толщи, что скрывали под собой склизких рыб, смердящих тиной, и их бездушные глазки, словно бусинки. Мороз по коже от одной мысли о подводных тварях. Вся одежда насквозь промокла, и выжимание помогло скверно. Топ ничего не закрывал и не защищал от холода, соски затвердели окончательно, и Ио будто почувствовала их тяжесть, а от живота к ягодицам пробежались мурашки. Ио была способна на фокусы различной тяжести, и каждый отличался частотой использования. Когда ты мокрая, словно крыса из банки с рассолом, фокусничать довольно затруднительно, и с одеждой такое не выходило, но кое-что она всё же могла. Ио взглянула на Стива: искоса и будто из укрытия, стараясь не показывать ему свою заинтересованность, а он стоял спиной и руками водил по ногам, чтобы выжать брюки и смахнуть лишнюю воду. Его широкая спина покрылась мурашками, которые удалось заметить даже ей, а рельефные руки, выжимающие ткань, напрягались до толстых вен, проклёвывающихся сквозь кожу. Стоит признаться: тело у него приличное. Ио ещё в озере успела нащупать наиболее любопытные ей мышцы, а теперь и рассмотреть могла куда детальнее. Ей показалось странным, что она не замечала его внешний вид до озёрного инцидента, но вспомнила, что три фразы за всё время и с ленцой поднятый взгляд не сильно располагали её вниманию к его персоне. — Почему ты не снял брюки? — решает спросить она, поддавшись свежеиспечённой смелости, внезапно взявшейся из закромов сознания. Стив в смятении дёрнул головой, разобрав вопрос на части, и вполоборота развернулся к ней, демонстрируя явное негодование от вопроса. — Прошу прощения? — переспросил парень. — Когда нырял, — тут же пояснила она. — Теперь брюки мокрые и тебе холодно. — Ну, у меня не нашлось особого желания светиться перед тобой в нижнем белье, Ио, поэтому я решил пожертвовать своим теплом ради приличия. — Наплюй ты на приличия и брюки остались бы сухими. — Наплюй ты на меня и твоя одежда осталась бы сухой тоже, но ты этого не сделала, а теперь взгляните, — Стив полностью развернулся, вымученно вздохнув полной грудью, и с выражением глумливой усмешки остановил взгляд на груди. — ты в неглиже. — Не смотри, — зачем-то протянула Ио, сложив руки на груди, чтобы закрыть выступающую грудь от его глаз. Хотела ли она его взгляда? Стыдно признаться. — По твоей милости зябну, между прочем, — добавила Ио, пнув крохотный камешек в его сторону. — Не смог смириться, что я останусь сухой. Стив беззвучно усмехнулся, продолжая перебирать в руках тёплую горчичную кофту, а глаза жадно бродили по вымерзшему телу, что он имел удовольствие трогать мгновениями ранее. Худые ноги и скинутые в кучу колени, поджатые в бестолковой манере пальцы на стопах и сжатые на груди ручки. Нелепая небылица, просто удивително нелепая! — Я не привык, что девушки сухие в моей компании, Ио, — кинул Стив, снова повернувшись к ней спиной, а она разошлась в недоумении от неуместного комментария. — И тебе нужно меньше доверять людям, а мне — в особенности, когда я прошу подать руку, чтобы забраться на лодку. Для этого мне не нужна чужая рука. Ио скривилась, а через мгновение заметила, как кожа Стива снова покрылась мурашками от пробежавшего меж ними осеннего ветерка. — Я могу тебя согреть, — зачем-то произнесла девушка, с сожалением сомкнув брови на переносице. — Я не так мёрзну, как могла бы, а ты явно все невзгоды осени на себе ощущаешь. Согреть, какая глупость. Она не перестаёт потешать его своим простодушием и двусмысленными фразами, а ведь совсем недавно этот герой, готовый великодушно отогреть Стива сейчас трясся от страха, потому что нога парня под водой случайно коснулась её лапы. — Согреть меня? — иронично переспросил он, смакуя слово. — Это так теперь предложение заняться сексом называется? Извини, Ио, но сейчас я немного занят для согревания. А вот ты можешь надеть мой свитер. В машине у меня лежит запасная футболка, поэтому, — он нахмурился, когда заметил её резкие движения, и продолжил молча наблюдать за одевающейся наспех девушкой. — Что ты делаешь, позволь спросить? — Довольно с меня твоей компании сегодня, — пробурчала Ио. — Не хочешь, чтобы я тебя согрела, — оставайся в лапах холода. — Ио, надень свитер, — добродушно засмеялся он. — До машины ещё дойти нужно, не занимайся ерундой. Куда ты мокрую насквозь рубашку надеваешь? — Плевать, — её пальцы немного дрожат от волнения и ледяного ветра, который опаляет влажные руки, а мокрая рубашка липнет к телу. — Захочу согреться — разденусь догола и вовсе, никто мне не помешает, а ты — особенно. И комментарии свои при себе оставь заодно. Стив не знает, что хуже: его желание надеть на неё свой свитер или снять с неё всю одежду и вовсе. Упрямая девчонка никогда не слушает мудрых наставлений. — Не стану мешать, это верно. Она схватила брюки, выправив их на ветру так, что лишние капли разлетелись в стороны, а затем провела рукой по волосам, чуть растрепав их, отчего они тут же высохли. Сорвалась с места по вытоптанной тропинке, через которую лежал их путь к озеру, а зубы друг о друга стучали так, как никогда прежде. Ио не мёрзла ранее, но сегодня вечером почему-то чувствовала невероятный морозец на коже, что стало в новинку прежним ощущениям. Попыталась установить причину такого очеловечивания своей чудовищной натуры и пришла к выводу, что виновен во всём Стив и их первое нахождение наедине. Почему она чувствует себя так одиноко, когда он отворачивается от неё? Всё очевидно — она к нему привыкла. И привыкла настолько, что до болезненного спазма скрипят зубы. Привыкла так сильно, что не помнит ни один вечер без него рядом, сидящего в кресле. Стив всегда спрашивает, куда она идёт, даже несмотря на то, что знает ответ лучше, чем кто-либо в доме. Она так бездумно и с удушающим размахом свыклась с его персоной рядом, что отсутствие такой привычки у самого Стива свербило в груди. Любопытно, ведь Ио была уверена, что в её груди абсолютно пусто.***
Багажник открылся под давлением руки, и в него сразу же были заброшены брюки девушки, с хлюпающим звуком приземлившись на резиновую подкладку. Ветер снова завыл меж деревьев, запустив холодные эфирные лапы под мокрую рубашку, и Ио сотый раз за вечер стиснула зубы. Нет ничего проще, чем нагреть тело, но наличие влажной одежды в соприкосновении с кожей делает это практически невозможным к исполнению. Стив молчал с момента, как она покинула берег Хоукинского озера, и лишь молча наблюдал за тем, как она снова доставала брюки и выжимала их, потому что нынешнее их состояние оставляло в багажнике небольшую лужу. Смотрел и думал, какие из недостатков её натуры бросаются в глаза сильнее всего. Стив любил размышлять, и мог тратить на такую увлекательную процессию несколько часов к ряду, но её дрожащие руки сократили время до нуля. — Предложение согреть меня было не рациональным из-за нашего спонтанного поцелуя в воде, а не по причине моей личной неприязни, которую ты себе надумала, — нарушил тишину улицы Стив, расслабленно опустив руку со свитером к асфальту. — Я последний человек на земле, чьё мнение должно волновать тебя. — Оно и не волнует, — пожала плечами девушка, аккуратно сложив брюки. — А неприязнь более чем реальна, и я не обижаюсь на это. Вполне оправданно. — Ио, прошу простить за излишний реализм заранее, но я чуть не трахнул тебя полчаса назад, — нервно усмехается Стив, сжимая горчичный свитер в ладони. — О какой неприязни может идти речь? Поверь, дело бы уже зашло куда глубже, чем ты себе можешь представить, будь мы на суше. — Мы на суше сейчас, — резко разворачивается она, демонстрируя ему деланную уверенность, которая сразу же вызывает улыбку. — И что же ты предлагаешь? — смеётся Стив, скрещивая руки на груди. Уши шатенки вздымаются вверх вместе со скулами, которые заметно напряглись под кожей от обильного сглатывания слюны. Рубашка местами налипла на живот и грудную клетку, а неправильно застёгнутые пуговицы покосили ткань. — Я к тому, что мы давно на суше, и до этих пор ничего не произошло. Её подбородок вздымается вверх, выказывая ему заводящую гордость, а язык проводит по губам, озаряя их влажным блеском. Макушка её почти касается крышки багажника, и ему так хочется положить на железную крышку руку, чтобы она в порыве случая не задела это головой и не ударилась. Ему хочется её согреть тоже. А ещё провести языком значительно ниже тонкой шеи, чтобы испытать дрожь её тела не от холода мокрой рубашки, а от оргазма, что приносят его ласки. Его впервые одолевает такая похоть, а реакция шатенки разжигает кострище внутри ещё ярче. — Хочу, чтобы ты надела мой свитер, — произносит он в прежней манере деловито и собранно. — На улице осень, а ты почти голая, да ещё и в мокрой одежде. — Я думала, ты не привык, что девушки рядом с тобой сухие. Дразнит его очень умело, думая, что вызывает только раздражение, но за молчаливой реакцией и глубокими глазами Стива скрывается желание развернуть её к себе спиной и войти настолько глубоко, насколько позволит её влагалище. Стив ухмыляется. — Неужели мне нужно подойти к тебе, чтобы ты согласилась снять с себя мокрое убранство и надеть кофту? Это же тебе нужно, а не мне. Она долго смотрит и не спешит отвечать. Кажется, не собирается даже радовать его изречениями. В ответ просто застёгивает ещё одну пуговицу на рубашке и двумя пальцами оттягивает ткань от кожи, позволяя ей отлипнуть. Упрямая девчонка, послал чёрт на голову. — Я понял, — тихо соглашается Стив, делая пару неспешных шагов в её сторону. Ио ежесекундно выпрямляется, осознав, что не представляет, для чего использовала все эти смелые фразы в его сторону. Внизу продолжает тянуть, а возбуждение, которое накрыло ещё в озере, увеличивается вдвое с каждым его шагом ближе. — Ну? — спрашивает Стив, приближаясь вплотную, и перекидывает свитер через собственное плечо. — Передумала храбриться теперь? — мужские пальцы начинают по одной расстёгивать пуговицы рубашки, а уголки губ дрожат в полу-улыбке. — Или есть ещё, что сказать? — Вообще-то, ты мне тоже не очень-то и нравишься, — Стив в ответ на сказанное широко улыбается, чуть дёргая за края рубашки, чтобы притянуть её ближе, и согласно кивает. — Что ещё, милая? — Ты грубый, посредственный, поверхностный, — продолжает перечислять Ио, не отрывая глаз от его рук, что постепенно раздевают её. — И тот поцелуй не принёс мне никакого удовольствия. Рубашка пропадает с плеч, падая вниз, словно струящийся шёлк, а мышцы её живота воедино вздрагивают, когда прохладные пальцы Стива касаются кожи. Он в ответ на дрожь улыбается, встречаясь взором с Ио, а та лишь выдыхает и кидает пояснительное: — Это всё холод. — Есть достоверный способ проверить, холод это или всё же нет, — вздымает брови Стив, наслаждаясь её растерянностью. — Повернись ко мне спиной. — З-зачем это? — Нам нужно снять с тебя топ, Ио, — констатирует Стив, чуть хмурясь. — Нет смысла надевать сухой свитер на мокрую одежду, а, если ты не хочешь, чтобы я видел твою грудь — придётся отвернуться. Хочу. — Не хочу, — соглашается шатенка, разворачиваясь к нему спиной, и намеренно упирается ягодицами в его пах. Стив шумно выдыхает и запускает руки под топ, проведя по рёбрам вверх. Цепляет элемент одежды, а Ио поднимает руки, чтобы он легко мог снять это с неё. Когда грудь обдаёт прохладный воздух — его руки цепляют резинку шорт. — Продолжай говорить, что ты хотела, Ио, — шепчет Стив, пропуская большие пальцы под резинку. — Что ещё тебе не понравилось во мне? Нос упирается в её макушку, вдыхая аромат османтуса, а он сводит скулы до болезненно приятного. Такая хрупкая и еле тёплая, дрожащая и нежная — только его в данный момент. — Мне не понравились твои прикосновения, — голос Ио дрожит от возбуждения, что поднимается по горлу стоном, который она упорно сдерживает. — Не понравилось, как пальцы касались кожи. Как проводили вокруг. — Мне так жаль, Ио, — говорит Стив, будто размазывая слова по её щеке, и губами снова касается испещрённой засосами шеи. — Что ещё я сделал с тобой не так? Руки оказывают давление, опуская резинку шорт вниз, но останавливаются, когда ладони Ио накрывают их, прекращая движение. — Под ними ничего нет, я не, — тихий стон сходит с губ, а ягодицы сильнее упираются в эрегированный член под тканью его брюк. — Эти шорты вместо белья. Мои брюки всё ещё мокрые, а под шортами ничего нет. Её лёгкие ладони слегка надавливают на его руки, демонстрируя желание продолжить стаскивание шорт, и Стив молча опускает их. Ткань падает вниз, к стопам, а горчичный свитер сразу же снимается с плеча парня. Он продевает её голову через горловину кофты, а затем помогает просунуть руки в рукава, и расправляет свитер на ней. — Идеально сидит, — улыбается он, поправляя складки ткани на талии. — Тебе так идёт мой свитер. Будто был создан для тебя одной. Ты в нём такая невероятно красивая. Руки сжимают бёдра, прижимая к члену, и Ио инстинктивно выгибается, чувствуя возбуждённую плоть сквозь холодную ткань его брюк. Один его палец спускается к лону и скользит по половым губам, размазывая смазку по нежным складкам. — Какая ты мокрая внизу, — шипит Харрингтон, губами впиваясь в кожу плеч. — Насквозь мокрая и горячая, — пальцы настигают клитор и начинают кружить по нему, вынуждая её на первые осознанные стоны, а ноги от наслаждения подкашиваются. Стив удерживает её, обхватив рукой живот, и продолжает покрывать поцелуями плечи и всё, что может найти вне кофты, а к одному пальцу присоединяется второй. Шатенка поддаётся к нему, показывая желание ощутить его внутри, ведь всё, о чём может думать, это член, который скрыт за штанами, но Стив медлит, продлевая её оргазм и постоянно оттягивая его долгожданный приход. — Я бы с радостью сейчас прошёлся там языком, — шепчет он на ухо после того, как облизывает один из пальцев и прижимает к себе. — Ты сладкая, Ио, с тобой нужно как можно нежнее, но я не могу обещать подобное и мне так жаль, — любое его сожаление кажется настолько фальшивым, что хочется стонать ещё громче. — Будь мы дома — я бы положил тебя на спину и целовал бы тебя внизу, пока ты не кончила бы от моего языка. И ты бы кончила, милая. Пустое шоссе, сдобренное осенней листвой и Хоукинской прохладой сезона, тревожится хлюпающими звуками её смазки и протяжными стонами, которые она не в силах прекратить. Страх, что кто-то может заметить их, совсем пропадает из сознания, когда его палец на одну фалангу входит внутрь. Плевать, что увидят. Ей не стыдно. Пусть любуются, что этой ночью Стив Харрингтон, который только и делал, что молчал в её сторону, теряет голову от того, насколько влажно у неё под бельём. Пусть видят, как он трахает её у своей машины, прижимаясь почти вплотную, и шепчет на ухо, как желает только её одну. Пусть знают, что стоит у него только на неё. — Ты бы кончила так, как не кончала ни с кем. Я бы трахал тебя так, как никто другой, — два пальца входят до основания и ритмично двигаются в ней, издавая хлюпающие звуки о влажные стенки влагалища. — Чёрт, Ио, ты такая узкая. В тебе невероятно тесно. — Тогда стоит делать это со мной немного чаще, — скулит девушка, сжимая ладонь на его затылке. Стив жмурится, прижимаясь к её шее, и оставляет несколько затяжных поцелуев на коже, не забывая проводить языком после. Свободной рукой запрокидывает голову себе на плечо и целует подбородок, ямочку губ, щёку и всё, что видит. — Нам нужно остановиться, герой, останови меня, иначе я возьму тебя прямо здесь. Я хочу тебя в своей постели этим вечером, этой ночью и завтрашним утром. Останови меня сейчас, пожалуйста. Я н-не могу, Ио. — За все мои мучения рядом с тобой ты п-просто обязан д-довести меня до оргазма, Стив, не останавливайся, — вторит она между нескончаемыми стонами. — Из-за тебя моя одежда мокрая, из-за тебя я мёрзну, из-за тебя внизу т-так тянет. — Я тебя согрею, — пальцы покидают её и впиваются в бёдра, разворачивая к себе лицом. Оставляют на коже влажные следы от её собственной смазки и немного скользят, но держат так же крепко, как тогда, в озере. — Твоя одежда вся насквозь мокрая, я не могу отпустить тебя в таком виде. Что на это скажет Агата? Ты знаешь, я дорожу её мнением обо мне, — сметливая улыбка касается губ, а руки опускают горчичный свитер ниже, закрывая оголённое тело. — Ты отказался, когда я предложила согреть тебя, — тонкая ручонка слегка толкает в его грудь, заставляя парня отшатнуться назад, но тут же хватается за край его футболки длинными пальцами. — Почему я должна хотеть этого? Почему думаешь, что соглашусь? — Даже не знаю, — протянул он с отчётливой нотой иронии. — Слишком много факторов указывают на то, что ты сегодня попала под моё обаяние. Полагаю, это было неизбежно. Вдобавок ко всему прочему, у нас с тобой баснословно много недомолвок и моментов, требующих разъяснений. Я бы с удовольствием исправил все те вещи, что вызывают в тебе, — голова витиевато наклоняется, а губы на долю секунды дёргаются, словно в них сократилась мышца. — сомнения. Стив сложил руки в карманы и чуть запрокинул голову назад, испытывающе закусив щёку изнутри. Она молчит и лишь меняет положение своих бровей. Ничего не отвечает на его предложения и ещё находит в себе смелость выражать неуверенность в желании остаться вдвоём этим вечером, а ведь несколько минут назад просила — нет — умоляла довести её до оргазма и не останавливаться. Буквально скулила ему на ушко от удовольствия, а теперь играет в смелую и неприступную. Что он чувствует? Почему смотреть на неё становится таким желанным? Неужели он тоже привык? Каждый вечер, что они проводят вместе, Стив мечтает лишь об одном — вернуться в обитель своего одиночества и растянуться на диване, укрывшись пледом: тёплым и махровым, под стать великой Хоукинской осени, что щиплет за кончик носа и выворачивает карманы, оставляя в ткани небольшие дырки. Их осень сочится под обувью в лесной чаще и заставляет ноги намокнуть. Не сказать, что сильно, но ощутимо. Осенью Стив домашний и невыходной, нелюдимый и задумчивый; иногда понурый и ворчащий, но быстро тающий. Осенний Стив — его любимая версия себя самого, и такой версией он ни с кем не делится. В начале пути, когда они шли по лесу, он надеялся, что с заданием получится разобраться как можно быстрее, и он сможет наконец избавиться от её компании, но шелест листьев позади облизывал сердце. Он не признавался себе, но её наличие рядом разрешало ему быть тем осенним Стивом, которого он редко являл народу. Она не замечала изменений и списывала его понурость и молчаливость на скверность характера и неприязнь к ней, но осенний Стив поспорил бы яростно с этими мыслями. Какая неприязнь может быть к такой, как она? — Я замёрзла и моя кожа пахнет озёрной водой, — говорит она, прерывая его размышления. — А ещё на мне нет ничего, кроме твоего свитера. В таком виде я точно не хочу возвращаться домой. Теперь же, в конце этого самого пути, Стив не желал, чтобы её силуэт скрылся за дверью её жилища и оставил парня наедине с осенью. Она должна была быть с ним. — Мы исправим все эти неприятные вещи у меня дома.***
Из ванной комнаты кубарем вышел пар, а Ио завернулась в полотенце и протёрла глаза. Кожа лица немного покраснела, а тело наконец согрелось, вернув ей былые булатные ощущения. Запах тины и озера пропал, и теперь можно было снова вдыхать свежий воздух, не имеющий никаких посторонних отдушек в виде подводных растений и рыб. Ио верила и точно знала, что долгий душ должен избавить от сильного наваждения и возбуждения, что случилось с ней этим вечером, а потому первым делом отправилась в ванную, но сейчас, стоя у зеркала в уборной его дома, она с позором осознавала, что возбуждение никуда не делось, и внизу ноет всё так же тщетно. Шатенка задумалась, сколько именно времени подавляла симпатию к Стиву, и в какой момент своей жизни тело возжелало его. Она не замечала за собой влечения или попыток заговорить с парнем, но значило ли это, что ей действительно не был интересен мальчишка, что сидел в кресле напротив и читал журнал, нехотя поглядывая на неё? Она закусила губу, смежив веки, и глубоко вздохнула, лишая себя лишнего воздуха. От мысли, что она отдалась бы ему в любом из мест, где накрыла бы их подобная спонтанная страсть, становилось и дурно, и сладко одновременно. Вид его желающих глаз, заводящие речи и выборочный холод доводили до истомы. Руки сжались на раковине, впиваясь в керамику, а спина чуть хрустнула. Стив из соображений дружелюбия и вежливости предложил ей приехать, потому что после озера она выглядела, словно мокрая облезлая гиена, а минутная связь, которую они разделили, была ничем иным, нежели простой похотью, размазанной по коже. Ио уверена, Стив уже жалеет о содеянном. Жалеет ли она? Только о том, что он не снял брюки тогда, у машины. Частота сексуальных актов с её участием не радовала, а последний секс был месяца два назад, если это вообще можно считать за достойное время вместе. От длительной прелюдии тянуло в сон, а в какое-то из мгновений Ио начала считать плитку на стене, задавшись вопросом, чётное ли её количество или нет. Стив же одним поцелуем заставил внизу всё пылать. Ио сомкнула ноги, почувствовав, как снова становится влажной, и искренне понадеялась, что её внешний вид не выдаёт грязь её мыслей. — Ио, всё хорошо? — Стив появился в дверном проёме, повиснув на откосе, и с привычной ему вежливой обеспокоенностью улыбнулся. — Я принёс тебе футболку, это самая длинная, что у меня есть, — парень протянул ей ткань и мизинцем провёл по ладони. — Не хочешь поужинать со мной? Заодно обсудим всё, что тебя беспокоит. Лучше возьми меня. — Звучит хорошо. — Тогда жду тебя внизу. Он скрылся из виду, и Ио со всех сил зажмурилась, закрыв лицо ладонями. Это самое сильное возбуждение, что когда-либо накрывало её, а его появление только усугубило положение. Ио решила дать себе и ему около получаса форы, чтобы решить дальнейшую развязку, а затем, если ситуация между ног не улучшится, придётся думать о спасении своей похотливой душонки. — Просто трахни меня уже, святой Оберон, — проскулила девушка в руки, убрав их после этого от лица, и горделиво выпрямилась. Спустилась вниз, заприметив Стива за кухонной стойкой, и пришла в приятное удивление, когда поняла, что парень нарезал морковь. Делал это весьма уверенно и на высокой для домашней стряпни скорости, которую она видела только на экране телевизора. — Ты готовишь? — Это от матери, — пояснил Стив, легко улыбнувшись. — Она любила готовку и долго пропадала на кухне, закрываясь с морковью или луком. Нарезала их кольцами и полукольцами, полосками, дольками, тёрла на тёрке. Всегда что-то новое, — глаза встречаются с огненными радужками, внимательно следящими за его руками. — Ты не хочешь сесть с моей стороны? Здесь, рядом со мной, — кивнул он. — Тут тоже есть стул. Хочу. — Знаешь, мне удобно и здесь, но, если ты настаиваешь, то могу пересесть ближе. Сесть по другую сторону стойки казалось хорошей идеей, но отказ от его просьбы показался Ио слишком невозможным к исполнению. Ради приличия он мог надеть футболку сверху, а не светить голым торсом, убивая по клеточке её терпения, но на лучшее надеяться не приходилось. Хорошо хоть, что штаны на месте, иначе образ его полового органа под бельём точно сократил бы время, которое она выделила на фору, с получаса до минут десяти. — Хочешь помочь мне? — спрашивает Стив, наблюдая за тем, как она забирается на стул и до предела натягивает края футболки к коленям. — Я могу научить тебя резать морковь так же быстро. Только надо это делать так, чтобы все твои пальцы при этом остались на месте. — Невозможно, — процедила Ио, спрыгивая со стула, и встала у стойки перед Стивом. — Десять пальцев и так много, да ведь? Если одним меньше станет, разницы не сделает. Парень тихо смеётся и берёт её руку с ножом в свою, помещая лезвие над корнеплодом. Делает надрез, помещая острую часть на половину дюйма в овощ, и переводит взгляд на Ио. Она дышит рвано, сжимает челюсть и видно, как желваки играют под кожей. Раньше Стив не смотрел на неё так близко, но сейчас он располагал подобной возможностью и пользовался ей каждую свободную секунду. — Я никогда не сделаю тебе больно, Ио, — лезвие проходит насквозь, разрезая морковь пополам. Она косо смотрит на него в тот момент, когда его глаза покидают точку любования её лицом. — Это к теме биты и мгновений, когда она у меня в руках. Даже не позволяй себе подобных мыслей. Я и пальцем тебя не трону, если будет вероятность, что этим я причиню тебе боль, а про что-то постороннее в руках думать забудь. Эти страхи не заслуживают места на пантеоне твоего волнения. Дольки моркови падают на разделочную доску, оставляя там оранжевые порезы от сока, а Ио неосознанно подстраивается под ритм его дыхания, и одной стопой наступает на его. Поднимает глаза и встречается с его взглядом: серьёзным и сдержанным, как и обычно. — Это понятно? — строго спрашивает Стив, вскинув бровью. Ио не отвечает, молча вперив в его глаза, и что-то долго пытается там найти, но осознанно плутает и теряется в карих безднах. Участливо кивает в ответ на вопрос, и отводит глаза на корнеплод на стойке. — Ио, — сначала донельзя строго, затем мягче. — Так как я там должен был трахнуть тебя, повторишь? Её глаза расширяются, а рука Стива отнимает нож, откладывая в сторону. Ладонь приземляется на талию практически невесомо, едва тревожа ткань футболки, и драпирует её на стане, постепенно укорачивая длину. — Значит, ты всё слышал, — в полу-вопросе и полу-утверждении срывается с её уст, когда стальные веки падают на глаза. — Стены тонкие, — отвечает он, опуская руку на ягодицы. Скользит пальцами ещё ниже, огибая округлость, и скоро упирается в возбуждённую плоть, шепотом добавляя. — А ты снова насквозь мокрая. Только для меня. Средний и безымянный пальцы с лёгкостью проникают в податливое лоно, вынуждая её на гортанный стон с хрипом и дрожью по всему телу. Она упирается в стойку, инстинктивно поднимая ягодицы к нему, и громко дышит, к каждому выдоху добавляя мучительное скуление. — Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя, — шипит Стив, ускоряя движение пальцами. — Ты не представляешь. Не сможешь. Стив подхватывает её на руки, торопливым шагом передвигаясь к дивану, и спиной кладёт её на мягкую поверхность, коленями упираясь перед промежностью. Возвышается сверху, чуть выпрямляя спину, и обхватывает колени девушки, разводя ноги в стороны. — Помнишь, что я обещал тебе? — средний палец нащупывает клитор, начиная кружить на нём в смазке, а Ио размыкает губы в немом стоне, сводя брови к переносице. — Я обещал, что использую язык и заставлю кончить, — поцелуй остаётся на колене и поднимается выше, иногда сокращая путь языком. Спина Ио выгибается, а внизу ноет ещё сильнее, спазмами сводя каждую мышцу, что желает только его одного сегодня. — Я поверю в это, когда получу хотя бы один оргазм за вечер, — говорит Ио, глумливо улыбаясь, и встречается с его взглядом: животным и напряжённым от каждого слова, что она решает произнести. — Иногда твой язык просто выше всяких похвал, Ио, и действительно твой главный враг, — усмехается он. — Ты только что упустила свой шанс на нежный секс. Теперь даже и думать забудь, что стану любезничать. Руки сжимаются на бёдрах, а язык опускается на припухшие половые губы, слизывая смазку. Проводит широкой площадью, доходя до клитора, и слегка всасывает его, забирая у неё тяжёлый, вымученный стон. С уровнем её возбуждения она едва ли верит, что долго выдержит в таком темпе, прежде чем кончит, а Стив продолжает мучать. Зубами чуть прикусывает плоть, смазывая лёгкий спазм языком, и опускает его во влагалище. Холодное ощущение проносится по телу, когда кончик языка будто облизывает стенки, а ноги непроизвольно пытаются сомкнуться, но руки Стива, крепко сжимающие кожу, не дают сомкнуть их и на пару дюймов. Язык, кружащий по клитору, создаёт вибрацию по каждой мышце, что ниточкой натянута в период особенной течки, и с губ Ио на фоне безудержного возбуждения срывается стон за стоном. Потом прерывается на едва различимый хрип и бормотание о том, как ей хорошо, а Стива не останавливает ни единое из действий. Он будет продолжать, пока её хрупкое тельце не затрясётся под его языком, протрубив о безоговорочной капитуляции. В моменты, когда её тонкие пальцы ныряют в его волосы, а раскрасневшееся лицо запрокидывается назад, макушкой упираясь в плед, он тешит сознание мыслями, что ещё вчера она сидела напротив него в кресле и таращилась в журнал. Молча уходила в уборную, молча возвращалась, спрашивала, хочет ли он с ней, и уходила снова. Она позволяла себе мысли о том, что человек, с которым она проводит каждый вечер, испытывает к ней неприязнь, и считала это обоснованной эмоцией. Бедная, милая девочка. Как давно он понял, что разговоры с ней ему нужны? Как давно понял, что каждый вечер без неё — ему чужд? Как долго скрывал от себя симпатию и желание расцеловать всё её лицо и пятнистые руки? Чем объяснял это себе? Руки сильнее сжались на бёдрах, приводя к ощущению, граничащему с болью. Стив сильнее прижал её к своему рту, впиваясь крепче и жестче, и почувствовал, как пальчики на её ногах сокращаются. Тело начинает трястись, а мышцы таза подёргиваться. Голос затихает, а она достигает сладкого оргазма. Стив завершающе целует лоно и поднимается над ней, облизывая губы. Комната погружается в вязкую, тягучую субстанцию, которую уплотняли её стоны, а член болезненно гудит в штанах, требуя её одну. Её колено поднимается, упираясь в пах, и поглаживает член, вынуждая его на победный смех. Стив дёргает её за руку, поднимая со спины, и сажает на свои колени. — Как ты хочешь, милая? — футболка летит на пол, а один из сосков оказывается стиснутым между его зубов. — Расскажи мне, как ты хочешь, чтобы я тебя трахнул. — Как обещал, — на выдохе произносит она, убирая мокрые волосы со лба. — Как никто другой. Её тонкие руки в нетерпении стягивают домашние штаны, чуть приподнимаясь на его ногах, и внизу снова начинает гореть, когда возбуждённый и твёрдый член предстаёт перед ней. Стив терпел и мучился куда дольше, чем она, судя по состоянию его органа, и если до этого все предыдущие разы она была полностью в его руках, то теперь его оргазм был в её власти. Ио накрыла губы Стива поцелуем, встречаясь с его языком, а руки парня приподняли таз на себе и приставили пылающую головку к влажной промежности, нежно проводя по половым губам. Ио оторвалась от него, протяжно постанывая, а член скользнул к ягодицам, полностью погружаясь в естественную смазку. Стив глухо зарычал, настойчиво приподняв её над собой снова. — Чёртова девчонка, из себя меня выводишь, — прошипел он в её губы, и проник пальцами во влагалище, чуть растянув его. Ио хныкнула, вцепившись в его плечи, а его обеспокоенный и ласковый взгляд сразу же нашёл её глаза. — Прости меня, прости, но тебе нужно привыкнуть ко мне, прежде чем я войду. Ты такая узкая, Ио. — Разве тебе не будет хорошо от этого? — Мне будет хорошо, если ты получишь удовольствие тоже. Оно не должно быть односторонним, никогда не должно, — шепчет он, задевая кончиком своего носа её. — Я устала от пальцев. Хочу его. Ио прижимается к его груди так же, как в озере, и это порождает на лице Стива улыбку. Капризничает и просит трахнуть, невзирая на возможный дискомфорт — какая прелесть, а не небылица! Стив никогда не был так польщён. Головка упирается во влагалище и предупреждающе надавливает, издавая всхлипы о смазку. Стив сжимает бёдра, направляя их в нужном направлении, и постепенно входит внутрь, не забывая наблюдать за её реакцией, а та — чудесна. Раскрасневшееся лицо и мокрые волосы у лба — его любимый образ теперь. Ио полностью тонет в нём, потому как совсем не умеет плавать, и Стив рад такому факту. Её скудный навык наконец-то пригодился ей. Ио закусывает губу, смежив веки, и наслаждается каждым дюймом, что помещается внутри неё. Тёплый, твёрдый и раскалённый член входит в узкое влажное лоно, скользя по смазке, а каждую вену она чувствует на стенке. Ио поддаётся движению и опускается ниже, насаживаясь на парня, отчего тот издаёт протяжный стон. Когда член входит до долгожданного основания — Ио грудью падает на парня, совсем обмякнув, и некоторое время просто сидит, привыкая к размеру. Чувствует, как плоть пульсирует внутри, и сокращает мышцы, дразня Стива. Заставляет его ладони сжиматься каждый раз. Ио чуть приподнимается и снова опускается на его колени. Стив издаёт кроткий чувственный стон, и Ио осознаёт, насколько искренен момент. Мужские стоны — лучшее, что можно услышать в постели, а они не слишком часто ими балуют, поэтому его доверие к ней и истинное удовольствие распаляет. Она повторяет движение и понимает, что чувствует полный комфорт; невероятное удовольствие. Член всё ещё плотно зажат внутри, но скользит так мягко, что ощущается, словно всегда там был; словно она сделана только для него. — Пойдём в постель, — на тяжёлом выдохе шепчет Стив. — Я долго не продержусь в такой тесноте. — Ты мучил меня весь день, издевался, шутил, окунал в озеро, заставлял резать морковь вместо, — член снова входит, прерывая её речь. — того, чтобы просто взять меня. А теперь хочешь, чтобы мы пошли в постель, потому что ты долго не продержишься. Стив смеётся, прикрыв глаза, и смягчает руки на бёдрах, поглаживая кожу. — Прости, прости меня, Ио, мне так жаль, — снова ушей касаются наигранные и фальшивые извинения, а его язык проходится по губам, которые она тут же целует. Стив мог кончить только от этого. Как её тянет к его губам, сколько инициативы исходит, и как она упирается в его пах, когда он подходит сзади. Никогда такого жара он не чувствовал от девушки. Никогда не подумал бы, что однажды на этом диване она будет полностью в его руках; абсолютно ручной. Стив поднимается с дивана, держа её на руках, и крепко прижимает к себе. Руки держат под бёдрами, а губы елозят по шее. Не целуют, а лишь касаются: легко и невесомо, дразняще, заводя заново. Когда её тело касается слоёного постельного, неубранного Стивом ещё с утра, она поджимает ноги в коленях и упирается в стену. Её кожа контрастирует с нежной постелью, а белые пятна на руках попадают точно в цвет чистейшего хлопка. Тёплое тельце греет обитель его сна, и ему хочется не только услышать её самые сокровенные стоны здесь, но и забыться между сонными вздохами. Довериться её компании и разделить постель для совместного сна, поцеловать её закрытые веки и убрать с лица локоны сухих волос, когда ночью она случайно навалится на него. — Иди ко мне, девочка, — руки Стива хватают её колени, притягивая в свою сторону, и разводят их снова, помещаясь между ними. — Я буду аккуратен с тобой, обещаю. Влажная головка снова нежно касается входа, чуть поглаживая раскалённую плоть, и предупреждающе надавливает, входя на дюйм. После снова выходит. Видит, как напрягается и расслабляется её живот; как сужаются и напрягаются мышцы таза; как принимают и отпускают член стенки её лона: уже такого податливого и полностью его. Она тяжело дышит, комкая ткань одеяла, и обвивает ногами торс. Грудь вздымается из-за частого дыхания, а глотка сдерживает стоны для самого главного. Это заставляет Стива улыбнуться. Его губы накрывают её, а член наконец входит до конца, помещаясь в узком отверстии. Ио издаёт скуление, чем-то напоминающее сладкий стон вперемешку с непривычным ощущением внутри, и он понимает, что за время их пути в спальню она снова чуть отвыкла. — Ио, мне остановиться? — он целует её лоб, щёки и спускается ниже к шее, продолжая успокаивающий рейд. — Не хочу, не хочу твоего дискомфорта. — Не смей, — хрипит шатенка, помещая руку на его шею. Будто предотвращает его остановку, которую он и сам не желает делать. — Не смей останавливаться, не выходи. Просто…двигайся. Сердце колотится настолько, словно через его грудь ударяется в её. Возможно, она даже кожей чувствует это; в ушах стук звенит. Член начинает ритмично двигаться в ней, создавая трение, а стоны лишаются всяких посторонних ноток, кроме единственного и нужного удовольствия. Стив стонет куда чаще теперь, не смущаясь проявления голоса. Он двигается в ней достаточно быстро, освоившись с длиной. Иногда основанием упирается и толкается в неё, заставляя девушку ёрзать, но крепко держит за талию и сохраняет её положение. Влагалище обхватывает член в плотное кольцо, словно облизывая каждый выступ, и умножает ощущения. Стиву кажется, что дело либо в принятой позе, либо в угле вхождения, ведь не может быть настолько приятно. С губ опять срывается ломаный мужской стон. Он жмурится, стискивая руки на её коже, и чувствует, как член начинает пульсировать всё сильнее, а в голове слышно лишь колючий, вязкий шум. Пара толчков и её живот становится влажным от поцелуя горячей спермы, а Стив обессиленно падает рядом и громко выдыхает. — За каждый твой чёртов комментарий, — сбивчиво говорит он, пытаясь отдышаться, а Ио хмурит брови, косо поглядывая на Стива. — За каждое твоё слово в мой адрес и за каждое предложение присоединиться к тебе в уборной, — глаза чуть закатываются от попытки успокоить дыхание и вернуть ровность голоса. — Из себя выводила. Всё место в голове заняла. Ио на выдохе усмехнулась, продолжая смотреть в потолок. Глаза при моргании отдавали прохладной влажностью, а кожу живота от его естественной жидкости чуть стянуло. Нелепая небылица, абсолютно нелепая. Говорит не в попад, а иногда молчит тогда, когда стоило бы как раз и ответить. До чего чудесная. — Ох, прощу прощения, мистер Харрингтон, что ваши пальцы оказались во мне сегодня из-за моих неуместных изречений и предложений присоединиться, — язвит она, смежив веки, на что Стив тут же беззвучно смеётся. — Я всё это время была занята выживанием рядом с вами, чтобы случайно не попасть под горячую руку. — И ведь попала же, — говорит Стив, поднимаясь со спины, и наклоняется над ней. — Попалась, Ио — Ты тоже, — шепчет шатенка, бегая глазами по его лицу. — попался. Мужская ладонь проходится по животу, заставляя мышцы вздрогнуть снова, и пальцы спускаются к бедру, а затем скользят к ещё влажному лону и входят внутрь. Брови Ио морщатся в складках, а спина чуть выгибается, потому как губы всё ещё чувствительны, а выражение лица Стива слишком холодное для таких ласк. Тут же приказывает забыться. — Давай забудем все недомолвки между нами, милая. Неприязни нет, а все сомнения я развеял.***
Поздняя ночь толстым покрывалом укрывает небо, оставляя только фонари, а Стив раскрывает книгу, устроившись на диване в гостиной. Телевизор работает без звука, показывая мелькающие картинки, но ему до них нет никакого дела. Строчки книги в красках этого мелькающего света кажутся калейдоскопом, а за окном скоро срывается очередной дождь. Осень — великая Хоукинская осень. Осенний Стив кутается в плед, сохраняя на лице понурость, и пытается читать. В такие дни его часто одолевает бессонница, но он не жалуется — принимает её губительное воздействие. Нелепая небылица. Как появилась, так и исчезнет. Теперь эта мысль вызывает в нём лёгкую матовую грусть. Осенний Стив любит думать и тратит на это кучу времени, но сейчас в мыслях нет того результата, к которому обычно приводят размышления. А должны быть. Стив перелистывает страницу, даже не дочитав до конца, но отвлекается на слабый шум босых ног. Она появляется на лестнице в свете ночного фонаря: сонная, чуть растрёпанная, на коже следы от подушки, а на ней самой — его горчичный свитер. — Ты замёрзла, Ио? — спрашивает Стив, смотря на идущую к нему девушку, а она отрывисто вздыхает. — Не сказала бы, что замёрзла. Свитер попался первым под руку, вот и надела, — Ио останавливается у спинки дивана и облокачивается на него, осматривая книгу в руках Стива. — Почему ты не спишь? — Я не могу, — пожимает плечами он. — Вероятно, я просто не так устал. — Я не устала тоже, но спать всё равно предпочитаю. Стив ухмыляется и кивает, протягивая к ней руку. Убирает прядь волос, что скрывает половину её лица от него, за ухо, и большим пальцем проводит по губам. — Почему же ты тогда тоже не спишь? — Ты ушёл. Ответ настолько тихий, что он едва может его слышать, но к своему удовольствию слышит. — Я здесь, никуда не делся. Чтение глубокой ночью перед телевизором — это сугубо осеннее занятие для меня, не могу пропустить. — А ты замёрз, Стив? — она поднимает брови, проводя рукой по махровому пледу. — Самую малость. — Хочешь, — приподнимается на вытянутых руках, выпрямляя спину. — согрею тебя? Их дуэт слишком преисполнен двойственностью фраз и зеркальных ответов, а Стив едва ли найдёт в себе силы отказать ей ещё раз. — Очень хочу. Парень приподнимает плед, приглашая её лечь с ним, а девушка обходит диван и приземляется на него. Аккуратно кладёт голову на грудь, а спиной ложится поверх торса, будто они в уютной ванной. — Что ты читаешь? — Славянские сказки. — Тогда вслух, пожалуйста. Осенний Стив — редкое и мифическое животное, которое редко доверяет людям и не выходит из своего логова, но Ио сама говорила, что далека от человеческой природы. Она — небылица. Может, не такая уж и нелепая, как он думал, но точно не настоящая, будто совсем сказочная. Они оба мифы; лишь образы осеннего леса. И Стив этому будет ещё долго удивляться. Нелепая небылица. Как появилась, так и останется навсегда.