чужое (родное) | 네이티브

      — Хэй, — из динамика телефона Марка послышался знакомый, немного уставший, но все такой же по-кошачьему мягкий голос. Тот самый, обладателю которого даже и не нужно прилагать дополнительных усилий для появления на лице Ли такой идиотской улыбки… чтоб аж сердце выпрыгнуть было готово.       Это был самый обычный, рутинный вечер, после самого обычного и рутинного дня. Ли лежал в своей дерьмовой общажной кровати, наслаждаясь одиночеством; сосед все чаще стал ночевать не в общежитии. Это и не мудрено, старшак, все-таки, да еще и личная жизнь в гору пошла. Марк ощущал, как сонливость совсем немного начинала выпускать свои мягкие коготки прямо в мозг, но при этом ещё и хотелось позалипать в какие-нибудь тупые игры; разгрузиться после всего того объема информации, который преподаватели отчаянно пытались запихнуть в головы первокурсников. Но все его внимание было мгновенно приковано к звонку по видео, уведомление о котором высветилось на половину побитого экрана.       Юта.       Боже, да они будто бы и не переставали общаться вовсе. Но это… было очень внезапно, ведь они по обычному звонку-то ни разу не созванивались. Тем не менее, Марк незамедлительно принял вызов.       — Еще не спишь, прелесть? — и Марк смог разглядеть полюбившуюся, до безумия теплую улыбку на чужом лице, хоть и изображение было далеко не идеального качества. В жизни красивее.       Яркие глаза на экране смотрели прямиком в душу. Ли хотел в них утонуть; спасателей не зовите ни в коем случае.       — Не сплю, не сплю, — и он ответил той же улыбкой, яркой и нежной. Которая так часто начала появляться на его собственном лице, и только лишь из-за красноволосого японца.       — Как думаешь, есть ли жизнь на Марсе? — внезапно спрашивает тот. Марк замечает, что старший сменил позицию, теперь лежа на какой-то белой подушке щекой, держа телефон прямо перед собой.       — М-м-м, — протянул тот, понимая, что за этим точно должно что-то последовать, — я не знаю?       — Странно. Ты же звёздочка, когда падал с неба, точно должен был заметить.       Марк не сразу понимает сути сказанного, ведь голова работает намного хуже, чем днем; но затем он сразу же глупо хихикает, прикрыв нижнюю часть лица ладонью. На лице Накамото снова горит улыбка, и он все еще смотрит прямо на Ли, словно лежал совсем рядом с ним, и их не разделяли никакие расстояния.       — Ты решил позвонить мне, чтобы подкатить? — пытается скрыть свое смущение он, радуясь, что из-за выключенного в комнате света красные уши не были заметны на камере. И плевать ему было, что Юта уже прекрасно осведомлен об этой милой привычке.       Накамото взъерошивает волосы.       — М-м-м, — после этого мягко протягивает он, на манер того, как это делал ранее Марк, — и это тоже, но в первую очередь, я соскучился и хотел поинтересоваться, как твоё самочувствие, устал ли ты, и как вообще твои дела.       — Мы же сегодня виделись.       — Это мешает мне соскучиться и узнать ещё раз? — с теплотой в глазах спрашивает он. Только сейчас Ли замечает, что старший все ещё не стёр макияж; неужели специально для того, чтобы позвонить ему?       — Ты мог бы просто написать, — кто-нибудь, уберите эту тупую улыбку с лица Ли.       — Боже, да ты почему поводы прикопаться ищешь? — наигранно возмущается японец, заставляя Марка легко рассмеяться. — Что, на лицо мое прекрасное лишний раз посмотреть не хочешь? Больше звонить не буду.       — Нет! — резко отвечает он, из-за чего Юта улыбается шире. Если бы он только знал, что Марк был бы счастлив всю жизнь на него смотреть… — Нет, ни в коем случае, мне приятно твоё внимание, — Марк чешет затылок. — Немного устал, да. Все хорошо, а теперь стало ещё лучше. Сны всякие хорошие сниться будут, знаешь.       Юта издаёт самый милый смешок, который Марк когда-либо слышал в своей жизни. Ли уверен, что если бы был сейчас рядом, то Накамото бы легонько пихнул его в плечо, как и делает это каждый раз. Было странно осознавать, насколько быстро они выучили привычки друг друга.       — Марк Ли! — прозвучало так, словно его поразили в самое сердце. — С моим участием сны, надеюсь?       — А вот не знаю. Как пойдёт. Хочешь, чтоб с твоим?       — Ну, смотря какие…       — Самые-самые хорошие и приятные.       — Еще немного, и я начну думать, что ты флиртуешь со мной, Марк Ли.       — Да неужели? — Марк смеется, снова прикрывая рот ладошкой. — Тебе показалось.       — М, ну раз уж так, — Накамото хмыкнул. — Тогда желаю тебе самых-самых сладких снов. Пусть твой день будет хорошим, Марк Ли. И чтоб голова не болела, — и если бы вы только знали, насколько Марк был без ума от этого почти мурчащего тона голоса японца.       Марк, перевернувшись на живот и еле держа телефон в руках, только сейчас заметил, как стремительно желание спать одержало победу над всеми дневными тревогами, благодаря мягкому голосу из динамика и любимому лицу на экране. Теплота из сердца словно распространялась по всему-всему его телу, и ничего в этот момент не имело значения, кроме того факта, что Юта думает о нем. Юта скучает по нему. Юте небезразлично, как его самочувствие; Юта, черт возьми, думает о Марке, и не только, когда они находятся рядом.       — Спасибо, чудо, — он улыбается камере, заметив, как японец лежит примерно в том же положении, что и он. — И тебе сладких снов, хорошо отдохни, набирайся сил.       — Завтра увидимся?       — Конечно.       Они не могли не увидеться.       Ведь первое, о чем думал Марк, встав с постели — впереди целых четыре пары, нудных и тяжелых, но это совсем не играло никакой роли, если это означало, что вместе с большим количеством пар было большое количество перерывов. На которых он, разумеется, встретится с Ютой.       Он встретится с Ютой. С парнем, который за какие-то три недели смог оживить его жизнь своими легким флиртом и знаками внимания, которые постоянно ему оказывал. Их отношения развивались так стремительно, что Марк даже уже и вспомнить не может весь тот период начала учебного года, когда он не сбегал в соседний корпус ради встречи с этим ярким японцем, с его ядерно-красными волосами, кучей побрякушек и иногда уж слишком вычурной одеждой. Который совсем не боится вести себя, как хочет; выглядеть, как хочет, и совсем не боится демонстрировать свой интерес к Марку.       Не было никаких, даже малейших сомнений в том, что его чувства разрастались, словно корни недавно посаженного в красивый горшок комнатного растения, вмиг ощутившего комфортную среду для обитания, а затем и попытавшегося расцвести.       С Ютой было легко и приятно. Не было какого-то напряжения, которое могло бы обычно ощущаться в самом начале общения. Лишь чувство свободы и покалывание где-то в животе, каждый раз, когда тот прикасался к нему или же говорил смущающие вещи. Марка тянуло к нему, как к магниту. Хотелось быть рядом еще и еще, хотелось обсудить все на свете.       Хотелось быть с Ютой, так ужасно сильно.       Марк не мог не думать о нем все двадцать четыре часа, семь дней в неделю. Не мог не ждать их очередной встречи или прогулки. Не мог не хотеть узнать его больше, таять от каждого объятия или легкого касания подрагивающих пальцев. Не мог не влюбляться в Юту с каждой секундой все больше и больше, ощущая, как сердце переполняет масса светлых, приторных, как сладкая вата в парке аттракционов, чувств.       Он просто… в самом деле, чертовски глупо влюбился, понимаете?       Марк влюбился так, как давно не влюблялся. По мере течения времени, чувства к людям лишь тяготили его, принося так много проблем. С Накамото же наоборот, хотелось летать высоко-высоко; стремительно крепнущие чувства говорили ему о том, что он вязнет в японце все прочнее и прочнее.       И в некоторые моменты ему искренне хотелось считать, что это было взаимно. Ему хотелось быть уверенным в том, что все до ужаса приятные слова не были ложью, игрой. Ему хотелось надеяться, что и с чужой стороны все было искренне; но даже если и нет, то… Марк просто наслаждался моментом. Что будет после — пока что не важно.       nayuuta       Марк Лиииии ^^       приходи в третий корпус       в концертный зал       Сяо сделал из меня принцессу для своей выставки       хочешь посмотреть?

mark

омг да

сейчас буду

      Пройти в третий курс не являлось такой уж трудной задачей. Марк здесь последнее время находился все чаще и чаще, ведь почти все пары у японца проходили именно здесь. Концертный зал, как гласила табличка рядом с широкими дверьми, встретил его лёгким дуновением ветра из приоткрытого окна, с колышущейся голубоватой занавеской.       Сцена была занята аппаратурой и прочими штуками фотографов, в которых Ли совсем не разбирался. Посередине висело огромное белое полотно, на котором стоял серый металлический стул; по краям располагалась подсветка, а внушительная профессиональная камера была закреплена на штативе. Знакомая красная макушка быстро нашлась среди первого ряда кресел в зале, таких же красных; а затем сразу же повернулась в сторону открывшейся двери, как только ее обладатель услышал чужие шаги.       — Марк Ли! — он энергично помахал рукой, подзывая к себе и вставая со своего места.       Марк заулыбался; помахал в ответ, подходя к старшему ближе. Юта незамедлительно обнял его, мягко взяв за руку и усадив с собой рядом, на соседнее кресло.       — Смотри, какую красоту мне сделали, — и Накамото начал поворачивать голову в разные стороны, предоставляя парню возможность собой полюбоваться.       Обычно красиво уложенные, достаточно отросшие кроваво-красные волосы Юты сейчас были собраны в какие-то причудливые хвостики с косичками. Прическа смотрелась эффектно, и настолько шла японцу, что восторг Марка нельзя было выразить никакими словами. Конструкция на голове была закреплена тонкими заколками; а глаза Накамото были мягко подведены бордовыми стрелками, так замечательно дополняющими его яркий образ. На левой скуле красовался белый японский иероглиф. Он, как и всегда, выглядел красочно, но его яркость не была пошлой или вычурной. Она гармонировала с внешностью японца, заставляя Ли терять дар речи и позабыть о том, что такое говорить в принципе. Он разве умеет? Как он вообще смог бы выдавить из себя и слово сейчас, если его сердце трепещет от чужой красоты, такой восхитительной, разбивающей сердце? Ему определенно точно надо было идти в модели. Марк бы скупил все модные журналы, если бы на обложке был он.       Юта, одетый в полупрозрачную белую сетчатую кофту, кристально чисто демонстрирующую все его татуировки, широко улыбался, наблюдая за тем, как Марк буквально не может оторвать от него свой взгляд, зная, как же сильно чужое сердце сейчас сходит с ума.       — Ты… вау, — наконец начал он, продолжая разглядывать японца, чувствуя, как он тихо теряет рассудок от ощущения теплых пальцев на своей руке. — Тебе, эм… очень идёт.       — Ага? — дразняще ответил тот, слыша, как Ли сглатывает.       — Ага. В твоём стиле прям. Очень… ты очень красивый, — еле выдавил из себя Марк, тяжело вздыхая.       Накамото мягко затряс их руки, слабо скрепленные, обрадовавшись чужим восхищенным комплиментам и похвале.       — Спасибо, очаровашка, — счастье буквально сочилось из его голоса. — У моего младшенького, Сяоджуна, проект, фотовыставка. Он решил сделать меня одной из своих моделей, потому что, как он сказал, «моя внешность идеально подходит под концепт», — Марк понимающе хмыкнул. — Мне осталось пару раз отфоткаться, подождешь? Или спешишь?       — Конечно. Нет, не спешу, — Ли откинулся на спинку кресла. — Не против прогуляться? — почему-то чуть тише сказал он.       Юта, не отводивший глаз от чужой фигуры, заметил, как Ли смущенно потупил взгляд, говоря последнюю фразу. Все же он был до ужаса очаровательным.       — Всегда за, — мягко ответил японец.       А затем в поле зрения Марка появился парень, в чёрных волосах которого проглядывались ярко-зеленые прядки, хорошо сочетающиеся с его холодной внешностью. На его плечах висел вязаный кардиган, а под глазами слегка синели синяки; в одной из его рук находился непонятный чемоданчик черного цвета, наспех застегнутый.       — А вот и Сяоджун! Он с искусствоведческого, — на ушко сказал Марку Юта.       Ли кивнул, ожидая, когда новоприбывший подойдет ближе, протягивая руку для рукопожатия. Чужая хватка, неожиданно, оказалась крепкой.       — Приветики всем. Парень твой? — буднично поинтересовался Сяоджун, открывая чемоданчик, в котором, как оказалось, находилась косметика. Марк в растерянности посмотрел в сторону парней.       — Ага, муж, — фыркнул японец, чувствуя, как по его коже быстро проходится кисточка с пудрой. Марк чуть не подавился жвачкой от таких заявлений. — Сяоджун, это Марк. Марк — Сяоджун.       — Ну супер, приятно познакомиться, — и с этими словами он захлопнул крышку белой пудры. — Без обид, но краду твоего мужа на какое-то время.       — И мне приятно познакомиться, — только и смог ответить Ли, вообще не поняв, что сейчас произошло.       Сяоджун, как и пообещал ранее, шустро усадил Юту на стул посреди сцены, начав выстраивать свет, то и дело подбегая к камере и проверяя, как оно все смотрится. Поза менялась за позой, ракурс за ракурсом, пока Марк… пытался дышать, вероятно?       Конечно, это просто была шутка. Глупый прикол, может, даже локальный, если Накамото и бровью не повел, услышав такой вопрос. Но идиотское сердце Ли не могло не воспринимать произошедший разговор как что-то чуть более серьезное. Мысли хаотично бегали от более рациональных к менее, в которых так и хотелось переиначить чужие слова на манер «боже, он только что сказал, что он мой муж, я ему точно нравлюсь». Но Марк, уже наученный горьким опытом, понимал — зацикливаться на брошенных словах нельзя, ни в коем случае. Нужны только действия.       Но что делать, если и действия японца, по отношению к нему, такие неоднозначные?       Какова вероятность того, что он подразумевает что-то большее, чем банальную доброту к Марку?       Каковы шансы Марка?       И Марк бы все отдал за то, чтобы узнать ответ хоть на какой-то из вопросов, теплящихся в его голове.       Настолько погрузившись в свои мысли, он даже и не заметил, как съемка закончилась, а Юта мягко потрепал его по плечу, выдергивая из транса и предупреждая, что он идет переодеваться. Марк кивнул, стараясь изо всех собрать себя в кучку, пока Сяоджун носился аппаратурой.       — Хэй, тебе помочь? — решился спросить он, дабы отвлечься.       — М? А, — резко обернулся Сяо, вероятно, тоже задумавшись, и не сразу поняв суть вопроса. — Да, я был бы не против, спасибо. Отключи освещение, пожалуйста, и сверни фон. Но только аккуратно.       Накамото не заставил долго себя ждать, появляясь в зале вновь, но уже одетый в большой вязаный свитер. Прическа и макияж были те же самыми; по всей видимости, было жалко смывать и расплетать красоту, ведь по нему было заметно, насколько сильно понравился ему собственный образ. Японец присоединился к парням, аккуратно складывая камеру в футляр и относя стул за ширму. Иностранцы быстро разошлись после этого; никто из присутствующих и не заметил, как быстро пролетело время, и дневное солнце быстро сменилось опускающимися на город сумерками. Юта несколько раз поклонился китайцу, выражая благодарность, а сам Сяо стукнулся два раза на прощание кулачком с Марком.       Уличный воздух встретил обоих парней прохладой, такой свойственной концу осени.       — А где та твоя невероятно стильная куртка? — поинтересовался Марк, заметив, что на Накамото теперь была объемная белая короткая куртка, вместо пятнистой шубы, в которой тот ходил до этого.       Японец зацепился рукой за локоть канадца, пристраиваясь к чужому боку и сразу затягиваясь какой-то приторной электронной сигаретой.       — Тоже понравилась? Я плакать готов от того, что она совсем не теплая, и в ней не проходишь до зимы. Пришлось поменять, иначе бы я помер от обморожения, — тоскливо закончил он, выпуская в противоположную от Марка сторону дым. — Погонять не дам, даже не проси.       — Да больно надо. Тебе просто очень шло, такое не в моем стиле.       Накамото, с привычным дразнящим огоньком во взгляде, стрельнул глазами в Ли.       — Спасибо за комплимент, — с мягкостью в голосе ответил он. Марк прочистил горло. — Вообще, она моей старшей сестры.       — У тебя есть старшая сестра?       — Да. И младшая. Они обе в Японии, — продолжил Накамото, сворачивая на аллею. Ли вспомнил, как часто гулял здесь на свиданиях с девочкой из параллели, когда был помладше, подавив рвущийся наружу смешок. — Когда переезжал в Корею, слезно вымаливал ее отдать шубу, и спустя несколько дней уговоров она сдалась, — канадец не мог проигнорировать гордость в чужом голосе, с забавой смотря на лицо старшекурсника. — Ты, кстати, единственный ребенок в семье? Правильно же понял?       Аллея сменилась раскидистым железным мостом, открывающим вид на шумящую реку. Неподалеку стояли лавочки, определенно повидавшие многое, а на перилах красовались выцветшие замочки с чьими-то инициалами. Марк помнил, как хотел однажды повесить сюда и свой, вместе с любовью всей своей жизни, когда был совсем глупым ребенком. Накамото оперся спиной об ограждение, выдерживая зрительный контакт с Ли.       — Ага. Но, если честно, я никогда… м, не ощущал себя так, — японец заинтересованно смотрел на него. — Помнишь же ребят из библиотеки?       — Конечно, — Юта покрутил в руке одноразовую сигарету. — Часто вижу Тэена, постоянно здороваемся. Хочешь?       — Давай.       Марк взял из холодных рук, не одетых в перчатки, сигарету, глубоко затягиваясь сладким дымом, а затем выдыхая его в сторону.       — Неплохая, — вынес вердикт он, хотя, на самом деле, совсем не был фанатом приторных одноразок. Уголки губ Юты быстро поднялись. — Так вот, мы дружим с самого детства. С Тэеном прям с самых пеленок, наши мамы что-то вроде лучших подруг. Потом к нам присоединялись и другие ребята, и как-то… вот так вот. Мне всегда казалось, что у меня есть много-много братьев. И даже сейчас так кажется.       Юта внимательно слушал чужую историю с легкой улыбкой на лице.       — Это, должно быть, очень здорово — знать, что у тебя всегда есть, на кого положиться.       — Да, именно так! — поддержал чужую мысль он. — Я еще и самым младшим в компании был долгое время, поэтому ко мне вообще особое отношение было, — он усмехнулся разношерстным воспоминаниям.       — А потом?       — А потом я познакомился с Хэчаном, и остальных с ним познакомил, — поделился канадец. — Он младше меня на год. Это тот самый, который всегда выглядит угрюмо, словно говна поел, если понял, о ком я.       Накамото рассмеялся от такого подробного, точного и красочного описания.       — Кажется, понял. Еще с тобой рядом тогда сидел, да?       — Да-да! Лучший мой друг, кстати, ты не подумай, — Ли усмехнулся из-за того, что Накамото его сразу же понял. — Еще есть Тэиль. Он твой одногодка, и, если не ошибаюсь, вы знакомы.       — А, да… — призадумался на пару мгновений японец, услышав упомянутое имя, которое точно ему было знакомо. — Да, точно! Понял, я его знаю. Пару лет назад познакомились, когда я еще в студсовете был.       — Ты был в студсовете? — удивленно поинтересовался Марк. — Темное прошлое?       Юта легко рассмеялся; но если бы Марк был тогда более внимателен, он бы точно заметил, как потяжелел чужой взгляд после этих слов, а в его смешке проскользнули едва уловимые нервные нотки.       — Ну, что-то вроде того, — японец потупил взгляд, предпочитая сразу же перевести тему: — С Тэилем ты тоже с детства дружишь?       — Да-да, — Ли активно закивал головой. — Еще был Сычен, мы его звали Винвин. Долгая предыстория прозвища, уже и не вспомню. Он не то, чтобы был частью компании, но мы с Тэеном тоже знали его с самого рождения, потому что мамы дружили. Потом его родители внезапно решили сойтись, и он вернулся в Китай. Сейчас он что-то вроде известной модели, представляешь?       — Ничего себе, — искренне изумился Юта. — Наверное, странно смотреть на его лицо с обложек журналов сейчас?       Марк рассмеялся.       — Не представляешь, насколько, — и Юта тоже усмехнулся. — Вроде бы буквально вчера во дворе играли, а сейчас он весь из себя такой серьезный и взрослый, — Ли снова взял из чужих рук сигарету, быстро затягиваясь и возвращая назад. Он замолк на мгновение, видимо, обдумывая, стоит ли ему сказать слова, которые хотелось озвучить. — М… еще был… человек, который был очень значим для нас всех. Но там очень грустная история, хах.       Накамото склонил голову набок, наблюдая за чужим выражением лица, на котором можно было заметить проблеск тоски.       — Если ты хочешь, можешь поделиться. Я не против.       — Да не знаю даже, — призадумался в ответ он. — Просто это… не моя драма, что-то вроде того. Суть была в том, что в какой-то чудесный день он исчез без объяснения причин, заставив всех волноваться. И после этого мы ни разу не общались. До сих пор.       Они окунулись в теплую тишину, которую разбавлял лишь звук втягивания в легкие дыма Ютой.       — Может, у этого человека были на то причины? — предположил Накамото. — В любом случае, достаточно странно и грустно, соглашусь. Еще и учитывая, что вы так долго дружили.       — Может, и были, — согласно кивнул головой Ли. — Это все уже в прошлом. В любом случае.       Юта повторил чужое движение, кивая головой и поправив шарф.       — Скучаешь по нему? — решил поинтересоваться он.       Марк снова погрузился на какое-то время в мысли, обдумывая свой ответ. Японец его не торопил.       — Скучаю, конечно. Он был моим вторым любимым старшим братом. Но не я — тот, на ком та ситуация отразилась хуже всего, — крашеный вновь заинтересованно склонил голову набок, взглядом намекая на продолжение. Канадец тяжело вздохнул. — Он встречался с одним из ребят. Долго. И его уход разбил ему сердце. И он до сих пор не оправился, хоть и делает вид, что его это совсем уже не волнует. Но на самом деле… его боль очевидна, серьезно.       — Все было так серьезно?       — Ага. Ты бы знал, какими они противными были. В хорошем смысле, — и Накамото усмехнулся, натягивая на пальцы рукава объемной куртки. — Замерз?       — Немножко, все в порядке. Твое присутствие греет меня, — и он подмигнул двумя глазами, заставив Марка засмеяться.       — Пойдем провожу тебя, совсем околеешь.       Юта согласно хмыкнул, прикрыв глаза и вновь просовывая руку под локоть Марка. Они размеренно побрели в сторону многоэтажки той же дорогой, иногда о чем-то переговариваясь. Оба чувствовали, как устали за день; но небольшая прогулка зарядила таким необходимым сейчас позитивом, разгружающим головы и расслабляющим.       Дошли они до дома Накамото, по честному мнению Марка, уж слишком быстро. И он ощущал, как японец был с ним согласен. Они стояли еще пару минут у подъезда старшего, цепляясь за темы для разговоров и отчаянно не желая расходиться. Небо уже было совсем темным; но атмосфера между ними была такой приятной, что уходить не хотелось никому из них.       Когда они, наконец, уже стояли у железной двери здания, а Юта подносил чип к домофону, он не выдержал и спросил:       — Может, хочешь зайти?       И кем был бы Марк, чтобы от этого отказаться?       Квартира, как всегда, встретила теплом и уютом. В воздухе висел запах акриловых красок; сняв ботинки и пройдя в зал, младший увидел, что на барном стуле лежала разрисованная фиолетовыми звездами рубашка. На плите стояла кастрюля с чем-то, а на столе уютно располагалась недопитая бутылка белого вина.       — Спиваешься потихоньку? — с ехидством спросил Марк, когда в комнате появился Юта, одетый в пижамные штаны и футболку.       Он закатил глаза, громко цокая языком.       — Ты не можешь меня осуждать. Я творческий человек, — и он убрал в холодильник бутылку, дабы она никого не напрягала. — Ты голоден?       Марк аккуратно сел на диван, все еще боясь нарушить гармонию чужого пространства, послушно сложив руки на коленях и только сейчас ощущая непонятную неловкость.       — Вообще да, но мне неудобно, что ты меня третий раз будешь кормить.       — Ничего страшного, сейчас погрею тебе. Пульт на подлокотнике.       Ли угукнул в ответ, включая плазму и листая список каналов. Он так и не нашел ничего интересного; но, возможно, это было потому, что самое интересное для него маячило в стороне холодильника, накладывая ему поесть. Позже Юта присоединился к нему, садясь настолько близко, насколько возможно, ставя на столик две тарелки с каким-то супом.       — Боже, спасибо большое, — рассыпался в благодарности Марк, словно увидел еду впервые в жизни.       — Можно просто Юта Накамото, — и Ли глупо захихикал.       Приятную тишину в комнате разбавляли только звуки стука ложек об глубокие тарелки. Юта включил какой-то канал с документальными фильмами про природу, одной рукой отвлекаясь на телефон, обновляя свои социальные сети. Господи, Юта… Юта был таким милым, даже не прилагая к этому усилий. Вот он просто сидит, листает что-то в мобильном, иногда покусывая губы, вот что в этом такого? Что именно заставляет сердце Марка заходиться в бешеном ритме, а его самого хотеть кричать, как малолетняя девочка при виде своей влюбленности?       Он снова ловит себя на мыслях о том, как же глубоко он увяз в старшем. Насколько сильно влюбился, упал в эти чувства, и даже уже не хочется прятать улыбку, которая каждый раз появляется на его лице. Юта отложил ложку в сторону, а Ли не смог остановить себя от того, чтобы аккуратно взять в руку собственный телефон и открыть камеру, чтобы в какой-то там раз запечатлеть японца. Но…       — Эй! Ты что там, фоткаешь меня, что ли? — внезапно обернулся к канадцу он, пытаясь выхватить из чужих рук телефон.       — Тебе показалось! — Марк поднял телефон высоко над головой.       Но он совсем не ожидал, что Накамото не побоится забраться на него, пройдясь долговязыми пальцами по его бокам. Канадец скорчился от щекотки, ослабив хватку на телефоне; чем Юта и воспользовался, вырвав мобильный, но обнаружил, что тот был заблокирован.       — Разблокируй! — скомандовал тот, все так же сидя на чужих коленях и пристально смотря Марку в глаза.       — А что, если нет?       — Я расстроюсь. Хочешь, чтоб я расстроился? Может, я там плохо вышел, а ты это у себя хранить будешь?       — Ты всегда очень красиво выглядишь.       Ли сказал это, все так же поддерживая зрительный контакт со старшим. Он мог заметить, как что-то в глубине чужой души дрогнуло; что-то, что было слишком личным, и до чего пока точно он не смог бы добраться, даже если и захотел. Юта поудобнее устроился на чужом теле, уже более спокойно развернув телефон к Марку.       — Пожалуйста, разблокируй. Я удалять не буду, просто посмотрю.       И он отсканировал свой отпечаток пальца, позволяя старшему открыть галерею. Тот листнул единожды влево, а потом спросил:       — Две фотки всего? — Марк кивнул, удивляясь тому, как Юта уважительно отнесся к чужому пространству, не желая случайно увидеть личные фотографии в галерее. Затем японец заблокировал телефон обратно. — Ты извращенец, Марк Ли. Втихую фоткаешь людей, ага?       — Ох, какой ужас. Говорит мне парень, у которого моя фотография на рабочем экране стоит?       Юта замер, смотря в чужое лицо.       — Как ты увидел?       — А все тебе расскажи, — Марк улыбнулся. — Я еще неделю назад заметил. Ты слезть с меня не хочешь, кстати?       Накамото фыркнул, закинув руки на чужие плечи.       — А что, напрягаю тебя? — он закатил глаза. — Ну блин, тебе же можно на блокировку нашу фотку ставить, почему мне на рабочий экран нет.       — Знаешь, я абсолютно точно уверен в том, что не давал согласия на эту фотку.       И японец снова фыркнул, словно недовольная кошка, пробежавшись пальцами по чужим волосам.       — Хорошо. Один-один, ничья. Но лучше предупреждай, что фоткаешь. Либо менее скрытно это делай, чтоб я замечал.       — Как скажешь.       И они продолжили сидеть в таком же странном положении, под звуки документалки про красных панд с телевизора. Между их лицами было несколько жалких сантиметров; они продолжали глядеть друг другу в глаза, о чем-то думая. Каждый о своем, наверное.       Ведь Юта наверняка не думал о том, чтобы поцеловать Марка, правда ведь?       Он не думал. Это только Марк об этом думал. Это только Марк хотел уничтожить это ничтожное расстояние, верно? Он выдумал себе эту странную атмосферу, и на самом деле ничего между ними не происходит. Ведь они знакомы всего три недели.       А что, если думал?       Марк разместил ладони на чужой спине, приобняв старшего, и искренне надеясь на то, что не один он в этой комнате такой безнадежный. Такой глупый, такой влюбленный, такой умирающий и оживающий от всех чувств, что сейчас в нем бьются. Юта не отстранялся, но и ближе не придвигался; что, если шансы есть?       Но затем старшекурсник отворачивается в сторону, пока его уши и щеки горели красным, и смотрит в окно.       — Ого, уже так поздно, — тихо выдает он, меняя тему. Совсем не желая как-то показывать младшему, что он, черт возьми, думал о том же самом.       — Да, поздновато, — неловко соглашается Марк, опуская одну руку на мягкую обивку дивана с чужой спины.       Атмосфера разрушается. Исчезает, словно и не было ее вовсе. Накамото отодвигается чуть дальше, хоть и не слезает с чужого тела. Он просто… смотрит куда-то, где не Марк, и пытается вернуть себе самообладание.       — Меня Сяо завтра позвал к себе, — внезапно говорит он. Марк приподнимает брови.       — Здорово.       — Он сказал, что я могу еще кого-нибудь с собой позвать. Хочешь со мной? — продолжает японец. — Можешь и ребят позвать. Вообще кого угодно.       Ли на мгновение задумывается над предложением, все так же смотря только на Накамото.       — Это что-то вроде вечеринки, или…?       — Не совсем, — объясняет Юта, одной рукой играясь с волосами канадца. — Типа да, это вечеринка, но там только знакомые. Никаких дебошей и вызовов полиции в два часа ночи. Алкоголь и приятная компания, — Марк хмыкает. — Подумал, что тебе бы понравилось.       Он вновь пускается в раздумья. Слова Юты внушает доверие, но он никогда не был на подобного рода мероприятиях. Все бывает в первый раз, так ведь?       — Хорошо, я за. И ребят завтра спрошу.       — Отлично, — мягко улыбается Накамото, уже выглядя абсолютно спокойным и сосредоточенным, не избегая зрительного контакта. А затем он аккуратно слезает обратно, на диван, собирая пустые тарелки и складывая их в раковину.       Засыпают они снова на разных частях дивана, но просыпаются — снова — вместе.

***

      День заряжает позитивом с самого утра, как и в прошлый раз. Под боком Юта, на душе — влюбленность, и что еще нужно для счастья? Уходить из полюбившейся квартиры не менее полюбившегося человека, по обыкновению, было грустно, но Марк не отчаивался — он с нетерпением ждал вечера и их очередной встречи.       На большом перерыве он забежал за Хэчаном на верхний этаж, ведь сегодня их кабинеты по расписанию располагались рядом. Тот, закономерно, остановился у автомата со снэками и напитками около столовой, взяв любимый энергетик, стоивший тут значительно дороже, но сегодня внезапно похолодало, и настроения идти в магазин на соседней улице не было. За привычным столиком медленно собирались ребята всем составом. Здесь уже, как обычно, сидел Тэен (которого младшие заметили за разговором с Доеном парой минут ранее, ехидно с этого похихикав без какой-либо на это причины), болтая с Джонни. Друзья плюхаются на скамейку напротив, отбивая всем пять.       — У меня новость, — начинает Марк, шумно открывая бутылку вишневой газировки. — Меня позвали на вечеринку сегодня вечером. Кто-нибудь хочет со мной?       Тэен слегка уловимо поднимает бровь, но затем сразу понимает, кто мог пригласить Ли на вечеринку, и решает ничего не спрашивать, помня о недавнем конфликте между Хэчаном и Марком.       — Ты пить не умеешь. Я пойду с тобой, — заявляет старший Ли, втягивая в себя энергетик через трубочку.       — Эй! Не надо идти только из-за этого, идиот, — обиженно говорит Марк, легко пиная ногу старшего под столом. Тэен пинается в ответ, но потом прекращает, помня о правилах приличия.       — Я пас. Домашки много, — говорит Хэчан; чему совсем не удивляется никто из присутствующих.       — Я пас. У меня травма, — подает голос Джонни, из-за чего самые младшие в компании смеются сильнее нужного. — Это совсем не смешно.       — Не-а, смешно, — спорит Донхек, получая в ответ недовольный взгляд.       — Получается, только я и Тэен? — резко меняет тему Марк.       — Что ты и Тэен? — откуда-то из воздуха материализовывается Джэхен, сразу заинтересовываясь темой разговора. — Пьянка?       — Тебе лишь бы побухать, — не упускает шанса подстебать Хэчан. — Вечеринка у людей.       — О, вечериночка. Это я всегда за.       — Ну вот и идите втроем, алкаши.       — А во сколько, у кого и где?..       Время, весь день тянувшееся медленно, после возвращения в общежитие пронеслось по-странному незаметно. Казалось, он только скинул с плеч с рюкзак, а уже наступает вечер, и нужно как-то собираться. И вот встал глупый вопрос: что надеть? Как вообще люди одеваются на вечеринку? Юта, наверное, придет при полном параде. Может, ему нужно соответствовать? Ладно, он не дурак, в конце-то концов. Как оденется, так оденется. Бог ему судья. Тэен пообещал подбросить его до дома на машине; хорошо, все-таки, иметь друзей, у которых есть водительские права.       Поэтому Марк натянул на себя черную рубашку с белой футболкой, и просто… ждал, убивая время в соцсетях. Тэен спустя полчаса написал ему, говоря, чтоб тот спускался, и Марк в последний раз выдыхает на дорожку. Почему он так волнуется? Идиот какой-то.       Ехать было недалеко. Спустя пятнадцать минут они уже прибыли к двухэтажному дому, который абсолютно точно не выглядел так, словно в нем проходила вечеринка; Юта не соврал, говоря о приличии мероприятия. Только подойдя ближе к зданию, можно было услышать музыку, доносящуюся изнутри. Сначала Тэен, как лидер, постучался в дверь, но затем быстро догадался, что дверь, скорее всего, была открыта.       Внутри царил полумрак, с яркой неоновой подсветкой на стенах. Громко играл какой-то клубняк, а в воздухе царил запах крепкого алкоголя и сигарет. Марк тяжело вздохнул; до этого он видел похожее только в подростковых сериалах, в то время как Тэен с Джэхеном, чувствуя себя будто в своей тарелке, смело зашли внутрь, уже даже с кем-то здороваясь. Марк неловко топтался у порога, даже не понимая, нужно ли ему разуваться.       — Хэй, Марк Ли! — громко и очень знакомо послышалось откуда-то справа, а затем на него накинулись с объятиями.       Это был Юта. Как всегда, выглядящий как Бог, сошедший с обложки модных журналов. Укороченная кофта открывала отличный вид на его торс с татуировкой, и Марк, конечно же, не залип на это зрелище, ни в коем случае. На глазах — блестящие тени с коричневой подводкой, а от самого парня уже прилично пахло спиртным.       — Привет, солнце, — пробормотал он в чужую макушку, замечая, что объятия почему-то затянулись. Марк легонько похлопал его по плечу. — Давно тут?       — Не-а, минут двадцать всего! Ты как раз вовремя! Пойдем. Хорошо выглядишь, кстати.       Марк даже не успел отреагировать на комплимент, как Накамото отвел его к столику, на котором в рядок стояли бутылки с каким-то алкогольным коктейлем. Надпись «8%» на этикетке доверия не внушала, но надо же расслабляться иногда, правильно же?       Парни берут по штуке, и Марк отыскивает взглядом своих друзей, которые уже присели за диван в углу комнаты. Тэен замечает слегка растерянного младшего и машет ему, а Ли аккуратно берет в руку чужое запястье, отводя за собой и Юту.       — Всем приветики! — громко здоровается Юта; господи, ну когда ж он успел накидаться-то?       — Привет-привет. А ты хорош уже, я погляжу, — усмехается Тэен, затягиваясь вейпом и выпуская облачко дыма в сторону. — Тут неплохо, хоть и людей больше, чем Марк нам говорил.       — Да я и сам не ожидал. Видимо, сегодня Сяоджун решил устроить что-то более грандиозное, — японец тупит глазками в бутылку алкоголя, а затем поворачивается к Марку, который уже давным-давно открыл свою, отпивая из нее. — Чудо, откроешь мне?       — Конечно, давай сюда.       Марк открывает бутылку за считанные секунды, чересчур сильно пихая под бок Джэхена, который тихо сказал «думаю, он и сам бы открыть мог, разве нет?», и шипя в ответ что-то в духе «заткнись», наслаждаясь моментом. Юта благодарит Ли, прислоняясь к нему еще ближе, чем до этого, и канадец чувствует себя по-настоящему окрыленным; и совсем не из-за алкоголя.       Ребята сидели приятной компанией, болтая о всякой ерунде, выпивая и передавая вейп Тэена по очереди, из рук в руки. Даже музыка не казалась уж слишком бесящей — а это, может быть, уже было небольшим влиянием алкоголя. Атмосфера была достаточно хорошей. Не было тревоги, которую Марк ожидал ощущать в незнакомом месте с кучей незнакомых и пьяных людей; а теплое, прижатое к нему тело старшекурсника, заставляющего его чувствовать себя самым влюбленным человеком на планете, так вообще заставляло канадца забыть о каких-либо страхах.       Джэхен, как обычно, рассказывал о своей куче долгов по одной из дисциплин, принимая слова поддержки от парней, когда Юта внезапно отвернулся куда-то в сторону лестницы, прищурив накрашенные глаза и словно кого-то высматривая.       — Я сейчас приду! — быстро сказал он, вскакивая с места. Боже, пьяный Юта отличался какой-то невероятной шустростью во всех своих действиях — глазом моргнуть не успеешь, как он уже кучу всего сделает.       Они не обратили никакого на него внимания. Тэен подхватил рассказ Джэхена, делясь тем, что никак не может сесть за огромную кучу практических работ по черчению, когда Накамото вернулся, вновь перед ними оказавшись.       Но… не один.       — Ребята, это Тэн! — радостно начал Юта, даже не зная, чем будут чреваты его действия. — Он мой лучший друг! Вы точно должны познакомиться.       И все ребята впали в откровенный ступор, пытаясь понять, что сейчас произошло.       Марк, мгновенно ощутив, как позабытая тревожность явно и очень больно колет где-то в желудке, сразу же перевел взгляд на Тэена, видя, как тот тяжело сглатывает, не отрывая взгляд от фигуры рядом с японцем, а его желваки заходили. Джэхен прокашлялся, молча наблюдая за этой сценой, не понимая, стоит ли как-то вмешиваться. Ли до последнего надеялся на лучшее; но затем заметил в глазах старшего боль, не сравнимую ни с чем. А затем — тяжелый вздох, и взятие в татуированные руки бокала, не сулящее ничего хорошего.       — А мы уже знакомы, — холодно отвечает Тэен, изо всех сил держа себя в руках, стараясь как можно безразличнее отпить из своего бокала. — Ну что, как жизнь?       Это была открытая провокация. Попытка вывести на эмоции. Взгляд Тэна был так же холоден, как и лидера, пока тот в ответ не произносил ни слова, но его пальцы еле заметно подрагивали; растерянность так и читалась в его выражении лица.       А затем Юта, наконец, неловко убрал руку с чужих плеч, поняв, что создал какую-то максимально проблемную ситуацию.       И Тэн просто… ушел.       Сбежал, как и обычно это делал.       Старший Ли презрительно фыркнул, совсем не удивляясь; допил бокал до дна, поморщившись, и шумно поставил его на стеклянный столик рядом с диваном. Накамото, чей мозг работал откровенно плохо от выпитого алкоголя, стоял истуканом на том же месте, пока Марк не взял его осторожно за руку, усаживая рядом с собой.       — Я рассказывал про человека… — шепотом начал Ли на чужое ухо. — Это Тэн.       И теперь тот сложил два плюс два, и лицо Юты озарилось пониманием ужаса всей ситуации, которую случайно создал; и он ошарашенно повернулся в сторону Марка, не поверив своим ушам.       — Что? Господи. Блять… мне так стыдно теперь. Блять…       Марк успокаивающе погладил чужую спину:       — Нет. Ты же не знал, все в порядке. Не вини себя, мы просто… не ожидали.       — Господи, что я наделал? — все так же шепотом убивался японец, прикрыв рот рукой.       — Юта, все в порядке, — Ли взял чужие руки в свои. — Ты не виноват.       Хорошее настроение за столиком исчезло так же быстро, как и появилось. Тэен молчал, угрюмо подливая себе мартини из бутылки снова и снова, пока не выпил ее всю; Джэхен, Марк и Юта пытались неловко переговариваться на отвлеченные темы, но всем было ясно, что мысли у всех троих были лишь об одном. А затем Ли вовсе покинул компанию, сказав, что хочет еще выпить, и не пообещав, что вернется, и теперь парням стало еще более неудобно.       — Не было же у них никакой ссоры, правда ведь? — тихо спросил Джэхен, как только убедился, что Тэен больше не находился в поле их зрения.       — Ты сейчас о чем? — не понял Марк, играясь с пальцами Юты, перебирая их в руке.       Чон тяжело вздохнул, погружаясь в воспоминания.       — Помнишь же, когда Тэн ушел, Тэен сказал нам, что они крупно поссорились, и он очень обидел Тэна, из-за чего они и расстались. Так не было же никакой ссоры, — уже более уверенно сказал он. — Не стал бы он так сейчас реагировать, если был виноватым.       Марк потер костяшки на ладони Юты, нервничая и не понимая, стоит ли ему проливать свет на всю ту ситуацию. Но, в конце концов, они уже все давно выросли, и не было нужды играть в этот спектакль, так ведь?       — Да. Ссоры и правда не было. Это, скорее, Тэн его бросил.       Накамото легонько постучал по плечу Марка свободной рукой, привлекая внимание:       — Эй, я пойду с ребятами в настолки поиграю, хорошо? Не скучай, — и он оставил двух друзей на диване, уходя на кухню, не желая им мешать.       Канадец еще на некоторое время задержался взглядом на чужой фигуре, провожая ее глазами до тех пор, пока он совсем не исчез из поля зрения, и влюбленно вздыхая.       — Красивый он у тебя, — сказал Джэхен. — В этом аспекте ты не прогадал, есть на что посмотреть.       — Фу, ты звучишь противно, — Марк слабо пихнулся в чужой бок, усмехнувшись. — И он не у меня. Мы друзья.       — Боже, да я паспорт готов поставить на то, что это ненадолго.       — Посмотрим. Не знаю, — отмахнулся канадец.       — Ну так и зачем он тогда затирал нам про ссору? Это же глупо, — решил вернуться к предыдущей теме он.       Марк потянулся, разминая затекшие мышцы.       — Он… не хотел, чтобы мы ненавидели Тэна. Пусть лучше бы мы ненавидели его, но не Тэна, — горько усмехнулся Ли. — Сам же знаешь, какой он жертвенный. Да и к тому же, тот же Хэчан, например, не выдержал бы новости о том, что Тэн нас всех тупо бросил. Так хоть причина была.       Джэхен затянулся оставленным на диване вейпом Тэена, уставившись куда-то в стену.       — Да уж. Надеюсь, в порядке будет.       — Да будет, конечно. Сейчас выпьет, расслабится, потом с кем-нибудь переспит, и все в норме будет, — скорее самого себя пытался убедить Марк.       Ведь он сам прекрасно знал, что в норме ничего не будет. Он как никто другой знал, как больно было Тэену, даже спустя столько лет, и переживал за него с каждым днем все сильнее; особенно, учитывая, что судьба их начала последнее время сталкивать все чаще и чаще. Даже представить страшно, что сейчас ощущает старший. Но канадец уже выучил за долгие годы дружбы — раз сам отстранился, трогать его не нужно, хуже будет от этого всем. Когда придет время, старший сам, добровольно поделится чувствами, и не нужно навязываться. Тот всегда ненавидел, когда ему лезли в душу.       Значит, пока не время.       С этим надо было лишь смириться, и иногда незаметно для самого же Тэена контролировать его саморазрушение, когда старший уж слишком начинал перегибать палку.       Они с Джэхеном сходили за еще парой бутылок коктейля, легко распив их на двоих. По мере течения времени неприятный инцидент начал слегка уходить от центра внимания, позволяя парням слегка расслабиться, дышать свободнее и переключиться на что-то более легкое и непринужденное. Они наблюдали за чьей-то игрой в «Правду или Действие» в другом углу комнаты, смеясь каждый раз, когда кому-то задавали дурацкие задания; потом увлеклись наблюдением за какой-то девчонкой, которая, похоже, проспорила и выпила залпом шестнадцать шотов текилы, а потом еле ходила.       В целом, вечер прошел хорошо.       И даже Тэен иногда показывался с разными бутылками в руках; но на все вопросы отвечал, что все в порядке, и он держит все под контролем. Когда опьянение почти прошло, Марку снова захотелось выпить чего-нибудь, и он отправился на кухню. В голове секундно всплыл вопрос о том, где сейчас был Юта; но он уж точно не хотел навязчиво искать японца, просто понадеявшись, что тот в порядке, и просто сейчас развлекается со знакомыми. Но все же было грустно больше не видеться весь вечер.       Пройдя мимо одной из комнат по пути на кухню, вопрос Марка испарился так же быстро, как и появился.       Потому что знакомая красная макушка нашлась на угловом диване. И вновь, к сожалению, не одна. И если прошлое фееричное появление Юты разбило в очередной раз сердце Тэену, напомнив ему о плохом… то теперь это Марк отчетливо ощущал, как его сердце ломается на множество отвратительных, уродливых кусков прямо сейчас.       Потому что Юта увлеченно целовался с кем-то, кто точно не был Марком.       Юта целовался с Сяоджуном. Тем самым, кому он буквально вчера сказал, что Марк — его муж.       Накамото крепко обхватывал чужую шею, прижимаясь ближе, и даже не думал отворачиваться, как это сделал вчера, когда Марк был у него дома.       Юта улыбался в поцелуй улыбкой, так похожей на ту, что он дарил, как думал Марк, только ему.       Юта целовался с Сяоджуном, совсем не замечая никого вокруг; словно во всем доме были только эти двое, и больше никого. Ли смотрел на это, как загипнотизированный, будто не имея права на то, чтобы отвернуться, перестать пялиться, перестать делать себе больно. Перестать ничего не понимать. И только спустя пару мгновений он ощутил, как в уголке глаз скопились глупые слезы.       Господи, какого черта?       Неужели он снова ошибся, и никаких шансов никогда и не было?