🝮
Во второй раз, когда он просыпается с обоими своими родственными душами в своей постели, Т.Р.И.Т.О.Н.ы наконец-то закончились. Гарри слишком устал, чтобы как следует отпраздновать прошлой ночью, а у них ещё осталось три дня до конца семестра, но никого из них это не волнует. Северус нервничает, но он думает, что остальные, наверное, тоже. Прошло... слишком много времени с тех пор, как он занимался с кем-то сексом. И, судя по бредням Гарри, они девствены. Он может только надеяться, что их юные возлюбленные наслаждаются собой. Слева от него Ремус поворачивается на бок и притягивает Северуса к себе. Утренняя эрекция давит ему на бедро, и требуется большое самообладание, чтобы оставаться неподвижным. Он отчаянно хочет залезть под пижаму Ремуса и самому прикоснуться к этому члену. Мерлин, скоро. Скоро. – Знаешь, я почти слышу, как ты думаешь, – шепчет Ремус ему на ухо. Он подстраивает Северуса под себя, пока он не оказывается в его объятиях. – Так менее соблазнительно, хм?– Затем он, ублюдок, медленно прижимается бёдрами к заднице Северуса. – Чёрт. – Северус прикусывает нижнюю губу. Ремус позади него хихикает и повторяет движение. – Ремус, – предупреждает он, немного запыхавшись. Он снова чувствует себя подростком. – Не волнуйся, – говорит Ремус немного более бодрым голосом, – Они слушают очень внимательно. – Проклятая чувствительность оборотня. – Гарри ворчат и прикрывают лицо рукой. –Это не моя вина, просто… слушать вас двоих так горячо… Вы знаете... Сердце Северуса подпрыгивает до самого горла, и на этот раз он отвечает взаимностью и тоже вращает бедрами. У Ремуса вырывается восхитительный стон. – Правда? – Спрашивает Северус бархатистым голосом, забыв о своём прежнем ворчании. – Что бы ты хотел послушать, Гарри? Они резко вдыхают, впиваясь зубами в эту плюшевую розовую губу. – Вас. Вас обоих. – Как мы оба, что? – Ремус толкается, теперь его руки скользят под ночную рубашку Северуса. – Трахаемся? Гарри ахают, и их свободная рука устремляется к их утреннему стояку. – Мерлин, Ремус. Северус согласен. Он чувствует себя разгоряченным и нуждающимся, и его соски твердеют в тот момент, когда пальцы Ремуса танцуют по обнажённой коже его живота. – Нет? Тогда, может быть, что-нибудь вроде этого? – Ремус дразнит Гарри словами, а Северуса - пальцами. Они щиплют Северуса за сосок, просто быстро тянут, но этого достаточно, чтобы Северус выгнул спину и застонал. – Или, может быть, что-нибудь ещё вроде этого... Блуждающая рука Ремуса добирается до самого горла Северуса. Покрытые шрамами пальцы обхватывают его, оказывая лишь незначительное давление. Они говорили об этом раньше, о том, где прикасаться и как прикасаться. Ремус знает свои пределы, но это все равно проверка их связи. Их недавно построенного доверия. – Всё в порядке? – спрашивает он самым мягким голосом, который Северус когда-либо слышал. – Да. – Словно для того, чтобы доказать это и себе, и Ремусу, им обоим, Северус снова прижимается задницей к члену Ремуса и прижимается шеей к руке Ремуса. Гарри убрали руку от лица и теперь жадно наблюдает за ними. Они поворачиваются на бок, лицом к Северусу, и придвигаются ближе, пока не оказываются почти нос к носу. Их колени соприкасаются, и рука Гарри исчезает у них в штанах. – Да, – наконец говорят они, затаив дыхание. – Да, я хочу слушать и смотреть, как вы трахаетесь. Северус дрожит, наэлектризованный этими словами. В нижней части его тела разливается чистое возбуждение, и по ворчанию Ремуса он понимает, что он чувствует его запах. Рационально надо, наверное, должен быть в ужасе от того как он пахнет. Но Северус не мог найти этого внутри себя. Он намок и не стыдится этого. – Очень хорошо, – хвалит он Гарри, наслаждаясь тем, как их зрачки расширяются ещё больше. Интересно. – Боги, да. – Ремус стягивает с себя пижаму ровно настолько, чтобы освободить свой член. Он трётся о задницу Северуса, между его ягодицами, гладко скользя из-за обильного количества предэяуляционной жидкости. Есть что-то удивительно эротичное в том, чтобы смотреть прямо в глаза Гарри, когда Ремус выравнивается с аханиями Гарри в ритме, глубоко толкаясь в него. Это медленный и глубокий ритм, а рука Ремуса твёрдая и обнадёживающая. Якорь, удерживающий его жизненную силу, которая разрушается с каждым толчком. Рука Гарри двигается в том же ритме, и хотя Северусу хочется протянуть руку, чтобы самому прикоснуться к своей родственной душе, он знает, что пока нужно сдержаться. Ремус ебёт его, и каждый толчок его таза в задницу Северуса приближает его к кульминации. Его собственные руки играют с его сосками, устраивая шоу только для Гарри. Одна рука дразнит сосок, проводит по шраму прямо под ним, слева направо. Справа налево. Гарри пялятся на него, и когда Северус позволяет себе потрогать себя между ног, глаза Гарри тоже следуют туда. Они облизывают губы, охваченные похотью. – Это так горячо, – выдыхают они, их руки дергаются быстрее, – слышать, как Ремус трахает тебя, и видеть, как ты так п-прикасаешься к себе. Повинуясь импульсу, Северус поднимает мокрую руку и протягивает её Ремусу, не отводя взгляда от Гарри. Их глаза расширяются, а брови отчаянно хмурятся, когда Ремус с довольным урчанием облизывает его пальцы дочиста. – О, блять, блять, – скулит Гарри. Северус сам почти сходит с ума от желания и винит в своих следующих действиях свой помутившийся разум. Он снова опускает руку себе между бёдер, быстро и настойчиво трогая себя. Влажные звуки присоединяются к ритмичному шлепанью плоти о плоть. Как только он чувствует себя на пороге оргазма, он заставляет себя отстраниться и на этот раз протягивает Гарри свои влажные пальцы. Гарри, кажется, даже и не думают об этом. Они немедленно наклоняются вперёд и заглатывают пальцы Северуса, их язык отчаянно слизывает каждую каплю влаги Северуса. Позади него Ремус рычит и меняет темп. Он начинает жестко и быстро трахать Северуса, его горячее дыхание обжигает шею, а янтарные глаза прикованы к Гарри, сосущему пальцы Северуса. Гарри кончают первыми. Их брови плотно сведены вместе с выражением почти боли, почти чересчур сильной. Их спина выгибается дугой, а челюсть разивается, чтобы издать громкий стон. Северус проводит влажными пальцами по шее Гарри, их груди и вплоть до их штанов, чтобы найти результат их кульминации. Он наблюдает, как измученное выражение лица Гарри сменяется неподдельным благоговением, когда Северус берёт их сперму и дочиста облизывает пальцы. Ремус кончает вторым. В тот момент, когда Северус мычит что-то в свои покрытые спермой пальцы, Ремус стонет, а его бедра слегка подрагивают. В преддверии завтрашнего полнолуния Ремус, кажется, поддается желанию укусить Северуса, заявляя на него свои права. Его зубы впиваются в нежную плоть между шеей и плечом. Северус жмурится в совершенно проклятом ощущении, и он прижимается к пальцам Ремуса на его шее. Несмотря на туман кульминации, Ремус, кажется, понимает сигнал и сжимает пальцы так сильно, что Северусу становится трудно дышать. Северусу требуется всего мгновение, чтобы кончить. Его влажные пальцы, всё ещё пахнущие спермой Гарри, проникают обратно между его бёдер, трясь о половые губы. Он висит там, на острие ножа, застряв между двумя вдохами, между удовольствием и освобождением. Это продолжается, и продолжается, и продолжается, пока у него не начинает кружиться голова, и он, наконец, касается Ремуса другой рукой. Хватка на его горле немедленно ослабевает, и первый глоток воздуха - чистый экстаз. Северус стонет, дрожит и сжимается вокруг чувствительного члена Ремуса. Он видит фейерверки, звёзды и все галактики в их вселенной. Прежде чем он сможет снова разобраться в мире, прежде чем он сможет проверить Гарри и Ремуса, и убедиться, что с ними обоими всё в порядке, он глубоко вздыхает и позволяет звуку освобождения снова убаюкать его.🝮
В третий раз, когда он просыпается со своими родственными душами в их постели, они на лето переезжают на площадь Гриммо. Это временно. Ремус выразил желание снова жить в Уэльсе, вдали от загрязнения Лондона и где-нибудь потеплее Шотландии. При этих словах глаза Гарри почти комично расширились, и они поспешили отправить сову гоблинам, чтобы узнать о других владениях Поттеров или Блэков за пределами Англии. Они всегда могли просто купить новый дом, небрежно сказал Гарри. Ремус и Северус посмотрели друг на друга, два волшебника, которые мало что знали за пределами бедности и ветхих домов, которые едва ли можно было назвать домами. Теперь они знали больше о воспитании Гарри, и — что ж. Если Гарри хотят купить им новый дом, кто они такие, чтобы им возражать? Северус улыбается про себя. Оглядываясь назад, у него было не так уж много возможностей улыбнуться в прошлом. Он не помнит, чтобы когда-нибудь много улыбался, до этого года. Он не помнит, чтобы когда-либо чувствовал себя таким довольным, таким... цельным. Это очень непривычно, и иногда он ловит себя на том, что напрягается в ожидании. Как будто его новая жизнь - забава вселенной. Или что, возможно, он целый год жил в своей голове, застряв в коме в больнице Святого Мунго, и что всё это иллюзия. Затем Гарри чувствуют его смятение и лепечут ему об их планах на путешествие. Вместе с мисс Грейнджер и мистером Уизли они планируют поехать в Америку на лето. Северус знает всё об их маршруте, их бюджете, их бесконечных списках вещей, которые нужно упаковать. Им даже не нужно прикасаться к метке родственной души Северуса, чтобы понять, когда его мысли идут по спирали. Гарри рядом с ним зевают так, что у них щелкают челюсти. Подмигнув Северусу, они забираются глубже под одеяло и поворачивают Северуса так, чтобы он оказался лежащим на животе. – Гарри, – громко шепчет он, как будто Ремус еще не проснулся, – что ты делаешь? Вместо ответа Гарри устраивается между ног Северуса. Когда он чувствует горячее дыхание у своей задницы, он точно знает, что происходит. – Позволь им угостить тебя, – бормочет Ремус. Он лезет под одеяло, и Северус чувствует, как Ремус рукой хватает длинные волосы Гарри. Это щекочет заднюю поверхность его бёдер, но он уступает своим любовникам и раздвигает ноги немного шире. Ремус хмыкает и приоткрывает один глаз. – Хороший мальчик, – говорит он с дерзкой ухмылкой. Северус прячет разгоряченное лицо в подушку. Он ненавидит, насколько... приятна эта... эта динамика. Он никогда не признает это вслух и отказывается обсуждать это со своими родственными душами. Но они всё знают, и они не дразнят его. Они не издеваются над ним. Северусу потребуется больше времени, чтобы поверить, что в его адрес не прозвучат жестокие слова о его сексуальных предпочтениях, но он также знает, что его родственные души терпеливы. Он снова выходит из своих мыслей, когда Ремус наклоняет голову Гарри ближе. Он держится их, закрыв глаза, как будто сможет обмануть их всех, сказав, что снова заснул. Затем, прежде чем Северус будет готов, нетерпеливый язык проходит между его ягодиц, от копчика до промежности. Он невольно стонет и прислоняется к ним. Язык и губы Гарри бродят по всей его заднице, как бы нанося её на карту, прежде чем, наконец, вцепиться в половые губы Северуса. Их нос прижимается к твёрдой окружности его ягодицы, а подбородок дразнит другую дырочку. Он знает, что он намок, и часть его немного в ужасе от мысли, что лицо Гарри так близко к нему, но в этот момент внутри него не осталось места для беспокойства. – Гарри, – стонет он, пытаясь сильнее прижаться задницей к лицу Гарри. – Прекрати дразниться! Он чувствует, как Гарри хихикают, и легкого толчка Ремуса достаточно, чтобы Гарри наконец просунули в него язык. Ударная волна удовольствия захлестывает всё его тело, и следующие мгновения наполнены стонами и резкими вдохами. Руки Гарри массируют его бёдра и задницу. Они облизывают его и трахают языком, пока Северус не превращается в дрожащее месиво. Он так сильно хочет оргазма, он так близок. Когда он поднимает взгляд от подушки, Ремус пристально наблюдает за ним. Его глаза почти чёрные из-за расширенных зрачков, и он тяжело дышит. – Северус, – говорит он с рычанием в голосе. – Можем ли мы - Гарри и я, вместе? О. Северус нервно качает головой. Почти смеется над самой идеей взять в себя их обоих одновременно. Но, Мерлин, он хочет этого больше всего на свете. Это ужасно, и он чертовски напуган, но... – Да, – выдыхает он, его собственный голос хриплый от удовольствия и отчаяния. – Иди сюда. – Ремус дергает Гарри за волосы, и они беспрекословно выполняют команду. Северус никогда не делал этого прежде, но сейчас эта возможность — с обеими его родственными душами — это всё, что он хочет. Ремус мягко укладывает его на себя, ставя на колени рядом с собой и крепко держа его за бёдра, чтобы Северусу не приходилось сильно опираться на колени. Гарри следуют за ними, их губы покрывают каждый дюйм обнаженной кожи поцелуями и нежными знаками обожания. Они оба следуют приказам Ремуса, и прежде чем Северус успевает начать беспокоиться, они оба начинают толкаться в него. Это ошеломляет, и ему хочется рыдать от невероятного удовольствия, получаемого от этого. Ремус остается неподвижным, просто обнимая его и поглаживая его бока, задницу, бедра. Он целует Северуса и посасывает его язык, пока Гарри медленно проникает в задницу Северуса. Ни один из них не двигался несколько мгновений, просто покрывая Северуса нежными ласками и любящими поцелуями. – Пожалуйста, – шепчет он, не в силах больше этого выносить. – Пожалуйста. – Мы возьмём тебя, дорогой, – говорит Гарри. – Просто расслабься. Северус не знает, как расслабиться, но если это то, что может ему помочь — он очень хочет сделать это. После нескольких глубоких вдохов, после того, как он убедился, что его окклюменционные щиты случайно не начали работать, его тело, наконец, расслабляется, и он тает между телами своих возлюбленных. – Хороший мальчик, – снова хвалит его Ремус. – У тебя всё так хорошо получается, дорогой. Как будто Гарри ждали этого сигнала, они начинают медленно входить. Это не их первый раз, но по какой-то причине они нежны, как будто это может быть первый раз для Северуса. Настолько нежно, что больно. Это ранит что-то глубоко в его груди, что-то тёмное и уродливое, что он прятал десятилетиями. Он чувствует себя зазубренным куском стекла, края которого медленно разглаживаются. Всё продолжается и продолжается, медленно и с любовью. Северус тяжело дышит и стонет, его лицо спрятано в изгибе шеи Ремуса, в то время как длинные волосы Гарри прячут его от взглядов родственных душ. Они оба трахаются с ним так, как будто он драгоценность, как будто он разобьется вдребезги, если они сделают неверный шаг. Он ненавидит это, но также любит - нет, нуждается в этом - больше, чем когда-либо может признать. Он бессилен, но чувствует себя более сильным, чем когда-либо прежде. Все, что ему нужно делать - его единственная задача, - это чувствовать и наслаждаться. Его оргазм застает его врасплох. Звук переходит от низкого гула к мощной вибрации во всём его теле. Он дрожит, кричит и, возможно, рыдает, но это ничто по сравнению с ошеломляющей свободой, которую он чувствует, продолжая падать за грань. Как одержимый, его бедра двигаются сами по себе, и вскоре он слышит и чувствует, что Гарри тоже кончают, а Ремус вскоре следует за ним. Они наполняют его, и Северус чувствует себя настолько полным, что не уверен, что сможет когда-нибудь снова чувствовать пустоту. Когда он приходит в себя, то оказывается в объятиях Ремуса, а Гарри сидят, прислонившись к изголовью кровати, и их пальцы перебирают его волосы. – С возвращением. – Гарри теребит прядь волос. – Как ты себя чувствуешь? – Хннннг, – Северус снова утыкается лицом в грудь Ремуса. Пахнет сосной и яблоками. Дом. Его родственные души хихикают, но больше не задают ему глупых вопросов. – Я думаю, сегодня будет хороший день для поиска дома, – заявляет Гарри несколько минут спустя, как раз когда Северус собирается снова заснуть. – Да? Северус чувствует, как Ремус поднимает голову, и за этим следует звук нескольких быстрых поцелуев. – Да. – голос Гарри звучит гораздо ближе, и по какой-то причине это заставляет Северуса чувствовать себя еще более довольным. –Просто чувство. Почему-то Северус также считает, что сегодня фантастический день для того, чтобы найти новый дом для своей маленькой семьи.🝮
В четвёртый раз, когда он просыпается с обоими своими родственными душами в постели, Гарри наконец вернулся из отпуска в Америке, и все они переехали в свой новый дом в деревню Кум-Ир-Эглвис, Уэльс. Они с Ремусом прибывали на площади Гриммо большую часть июля. Гарри вернулся вчера на свой день рождения, и сегодня они планируют отпраздновать Лугнасад вместе. Воздух уже наполнен магией, как будто ему не терпится, чтобы они начали готовиться к ритуалу. Северус улыбается в подушку. Насколько изменилась его жизнь - он бы никогда не поверил, если бы кто-нибудь сказал ему, где он будет сегодня. Особенно с кем он будет. На этот раз Гарри зажаты между ними в постели. Их волосы стали ещё длиннее, достигая почти середины спины. Но им это идет, и Северус думает, что Гарри выглядели бы прекрасно, независимо от того, какая у них причёска. Они настолько далеки от образа Джеймса Поттера, что он больше не задумывается об их сходстве. Солнце проникает в окно. Занавески всё ещё упакованы, хотя у них была целая неделя, чтобы распаковать именно эту коробку. После многих лет жизни в подземельях Хогвартса Северус обнаруживает, что наслаждается природным светом, который он получает с восходом солнца. Здесь тихо, ничего похожего на Хогвартс, ничего похожего на площадь Гриммо. Он осторожно выбирается из кровати и убеждается, что двое других всё ещё укрыты одеялом, прежде чем направиться на кухню. По дороге он проверяет, как там Тедди, поправляет одеяло мальчика и кладёт его плюшевого единорога ему в кровать. Во сне волосы Тедди стали черными, точно такого же оттенка, как у него самого. Вопреки своему желанию Северус проводит долгое время, наблюдая за спящим Тедди. Он никогда не испытывал особых отцовских чувств, никогда не думал, что у него будут собственные дети. По крайней мере, биологически. Но ведь Тедди тоже… он тоже его. Он чувствует это по тому, как Тедди улыбается ему. По тому, как Тедди засыпает в его объятиях. Когда Ремус наблюдает, как Северус рассказывает Тедди о своих зельях, только для того, чтобы иногда разобраться в собственных мыслях. Он легонько гладит ребенка по волосам. То, как этот мальчик заполняет пустоту в своей груди, ужасно. Но Северус никогда бы не променял это ни на что в мире.🝮
В следующие несколько раз, когда Северус просыпался в постели со своими родственными душами, рядом с палочкой под подушкой Северус прятал маленький мешочек. Скоро. Момент скоро наступит, он это чувствует. Ремус В первый раз он засыпает один, без своих родственных душ, в конце учебного года. Северусу приходится остаться в Хогвартсе ещё на несколько дней: ему, как директору, нужно закончить ещё пару дел. Гарри отправился провести несколько дней в Норе. Последние две недели были наполнены ленивыми утренними объятиями и застенчивыми поцелуями. Гарри больше не их ученик, и все они на лето переехали на площадь Гриммо. Ремус смотрит в потолок, прислушиваясь к звукам Лондона за окном. Он не понимал, насколько ненавидит войну, пока у него не появился шанс дышать, не предвидя насилия. Это глубоко в его костях, это насилие, смешанное с кровью его существа и его опытом взросления. Всё, что они так долго знали, - это война. Как они теперь научатся жить без этого? В отличие от своих возлюбленных, ему не нужно держать палочку под подушкой. Ремус помнит, как его зубы и когти разрывали плоть и сухожилия. Он помнит страх, запрятанный далеко в его черепе, принимая неправильную жизнь. Это превратило его в боевого зверя, и в некоторые дни - между нежностью присутствия его родственных душ и яростной любовью к сыну - Ремус чувствует себя немного более человечным. Он человек, он знает это. Он же монстр, а у монстров всегда есть когти и зубы. Они знают вкус крови, они знают, как вырывать органы. За Ремусом есть разорванные тела, он знает. Как он может остановить эту войну внутри себя? Появляется Патронус. Лань - и внезапно Ремуса наполняет уверенность, что войне правда приходит конец, даже если ей этого не хочется. – Ты не спишь? – Лань исчезает после того, как её сообщение доставлено. Ремус моргает, чтобы убрать внезапный блеск из глаз, и вызывает своего собственного Патронуса-волка. – Северусу Снейпу. Да, всё в порядке? Мгновение спустя лань появляется снова. – Камин открыт? Внезапно забеспокоившись, Ремус садится на кровать и снова вызывает своего Патронуса. – Северусу Снейпу. Да. Встретимся на кухне. Слишком жарко для того, чтобы спать в одежде, кроме штанов, поэтому Ремус хватает пижамную рубашку и спешит вниз на кухню. Его мысли возвращаются к прежним размышлениям, и он не может справиться с комом страха в горле. Камин со свистом оживает, и Северус элегантно выходит, очищая себя от сажи взмахом волшебной палочки. – Северус? Что случилось? Его родственная душа смотрит на него снизу вверх и кривит губы. На его щеках появляется розовый оттенок, а волосы собраны в свободный пучок. – В моих покоях пахнет двумя сопляками. – Что? – Ремус спотыкается и в замешательстве смотрит на Северуса. Затем он замечает домашнюю одежду Северуса. О. Должно быть, он прибыл прямо из своей комнаты, а не из кабинета. Ремус улыбается, выпрямляется и тянется, чтобы притянуть Северуса ближе к себе. – Значит, соскучился по мне? – шепчет он, когда Северус оказывается достаточно близко. Его возлюбленный раздражается, но не отрицает. Он прислоняется к Ремусу и обнимает его за талию. – Идиотская сентиментальность, – ворчит он. Ремус ничего не может с собой поделать - он улыбается и обхватывает лицо Северуса обеими руками. Его грудь полна нежности, мягкой, как теплая карамель. – Значит, не смог уснуть? Северус задумчиво качает головой. – Пойдём. – Ремус оставляет лёгкий поцелуй на губах Северуса, прежде чем взять его за руку. Он ведёт его на третий этаж, в один из бывших офисов, где есть окно, выходящее на часть крыши. Они тихо выбираются наружу и садятся на прохладную черепицу. – Я не знал, что это здесь есть, – комментирует Северус. Со вздохом он вытаскивает сигарету. Ремус обнимает свою вторую половинку за талию. На Тедди наложено контролирующее заклинание, так что он не слишком беспокоится о том, что находится здесь. – Гарри показали мне прошлым летом. Похоже, Кикимер раскрыл им все секреты дома. Северус напевает и глубоко затягивается сигаретой. В воздухе пахнет благовониями. – Я забыл, насколько сильно световое загрязнение в Лондоне, – комментирует он мягким голосом. Ремус следит за его взглядом, устремленным в чернильно-чёрное небо. – И пахнет здесь ужасно. Они долго сидят в тишине, пока горизонт не окрашивается в манящий фиолетовый цвет. Слова не нужны, думает Ремус про себя. Он никогда не был поклонником пустых бесед - бесполезные слова заполняли тишину. Это была одна из причуд Тонкс, с которой у него были небольшие проблемы. – Мы могли бы переехать в Уэльс, – внезапно говорит Ремус. – Нам не обязательно жить в Лондоне, не так ли? Гарри не собираются становится Аврором. При необходимости мы всегда можем отправиться в Косой переулок. Северус бросает на него взгляд. – Уэльс? – Он задумчиво приподнимает бровь. – Я мог бы продать свой дом в Паучьем Тупике... – Я думаю Гарри захотят сохранить это место. Это всё, что у них осталось от Сириуса. – Ремус забирает сигарету из пальцев Северуса и делает короткую затяжку. – Уэльс посередине. Северус медленно кивает. – Давай поговорим об этом с Гарри, когда они вернутся из Норы. – Он докуривает сигарету и выбрасывает окурок. – Уэльс. Не думаю, что я когда-либо раньше бывал в Уэльсе. Ремус ухмыляется и требует руку Северуса. Скользит пальцами между пальцами своего возлюбленного и восхищается контрастом, который создает оттенок их кожи. Он мог часами рассказывать о городе своего детства, даже если там было не так много счастливых воспоминаний. – Ну, летом... Восходит солнце.🝮
Во второй раз, когда он засыпает один, Гарри находится в Америке, а Северус увлечен своими исследованиями по зельеварению, готовя особенно срочное зелье. Тедди крепко спит в своей комнате. В руке Ремус держит письмо от Гарри, в котором они рассказывают ему и Северусу об их приключениях на берегах пруда. На его лице мягкая улыбка. Ремус не помнит, чтобы когда-либо чувствовал себя таким довольным. Возможно, эта война разорила их всех, но они здесь. Живы. Свободны. Влюблены. Любимы. Когда он кладет письмо Гарри в ящик своей прикроватной тумбочки, Ремус проводит пальцами по всем остальным их письмам. Любовь. Да, именно так ощущается любовь. Ремус переворачивается на живот и глубоко вдыхает. Подушки пахнут петрикором и лимонной мелиссой. Как Гарри и Северус. Да — любовь.🝮
В третий раз он засыпает в одиночестве после их первой ссоры. Гарри вернулся из Америки, и они переехали в свой новый дом в Цвм-ир-Эглвис. Ремус даже не помнит, с чего все началось. Он даже не уверен, как они туда попали, но он зол. Злость на своих родственных душ. Это отличается от ссор, которые у него были с Сириусом, когда они немедленно обменивались извинениями, но трещины в стене так и не были залатаны. В глазах Гарри был настоящий страх, страх, что их бросят. Они аппарировали с громким треском, и Патронус в виде Джека Рассела позже заверил их, что Гарри останется на ночь у Рона. Северус на конференции по зельеварению в Праге. Ремус сидит один в их постели, уставившись на свои руки. Конечно, это должно было случиться. Люди ссорятся, влюбленные ссорятся. Это случается. Он знает это. Но это не избавляет его от бурчания в желудке или тошноты в горле. Громкий треск заставляет его подпрыгнуть с палочкой в руке. – Извини, – бормочат Гарри, потирая их затылок. Их глаза не встречаются с глазами Ремуса. – Я просто… Мне нужно было уйти. – Я знаю. – Ремус вздыхает и бросает палочку обратно на ночной столик. – Я бы хотел, чтобы ты этого не делали, Гарри. Но я понимаю, что тебе нужно было ненадолго отойти. Гарри садятся рядом с ним на кровать. Они долго теребят рукав своего джемпера, прежде чем заговорить снова. – Прости, Ремус. Я не думал... – они умолкают. – Ты не думали, что меня будет волновать, если ты рискнёте своей шеей ради… – Ремус прикусывает язык и медленно выдыхает, снимая напряжение с плеч. – Гарри, черт возьми. Ты не аврор. – Я знаю. – Они смотрят на свои руки. – Я знаю. Я… Я пытаюсь понять, когда перестать подставляться под заклинания. – Они пожимают плечами. – Раньше это никогда особо не имело значения. Пострадаю я или нет, пока все остальные в безопасности... – Гарри, любовь моя, – говорит Ремус, протягивая руку, чтобы взять одну из рук Гарри в свои. – Как ты думаете, что бы чувствовали мы с Северусом, если бы ты серьезно пострадали? Если бы... если бы заклинание было смертельным? Гарри наконец поднимают на него взгляд. В его зеленых глазах плывет боль. – Вы всё равно были бы друг у друга. Ремус морщится и не может сдержать злых слез, наворачивающихся на глаза. – Да? Значит, если я умру, завтра. Я могу покончить с собой, и ты тоже примешь это, да? – Что? Нет, конечно, нет... – Тогда почему это хорошо для тебя, Гарри? Скажите мне. Скажите мне, почему твою смерть легче принять, чем мою или Северуса. Скажите мне! – Умоляет он, горячая слеза скатывается по его щеке. Гарри быстро моргают. – О. – Они прикусывают губу и нежно вытирают слезы Ремуса. – Я не хотели… Ремус. – Они отводят взгляд, но только на секунду. – Я не знаем почему. Но я обещаем, что буду стараться изо всех сил. – Обязательно, – горячо говорит Ремус. – Это вредно для здоровья, Гарри. Я люблю тебя и я не... – Что? – Гарри смотрят на него широко раскрытыми глазами. Они слегка качают головой. – Прости. Э-э, я не... э-э, ты никогда... – Глупое дитя, – мягко выговаривает Ремус. – Конечно же я люблю тебя. И Северус тоже тебя любит. – Это другое дело, слышать это... – Бормочут Гарри. До него доходит, что, возможно, Гарри действительно нужно чаще слышать подобные вещи. Больше слов одобрения, любви, заботы. Они с Северусом привыкли не ожидать, что их услышат, и чувствуют, что поступки говорят громче слов, но Гарри не они. Они сами по себе. – Тогда я обязательно буду повторять это чаще. Я позабочусь, чтобы Северус тоже это говорил. – Ремус медленно проводит пальцами по подбородку Гарри, приближая их лицо к своему. – Даже если мы родственные души, Гарри, мы должны научиться общаться. Это то, что создает здоровые отношения. Гарри кивают, опираясь на его руку. – Хорошо. – Их взгляды снова встречаются, и Гарри прислоняются лбом к лбу Ремуса. – Прости. Ты меня прощаешь? – Конечно, любовь моя. Конечно. – Ремус притягивает их для поцелуя, тугая хватка вокруг его рёбер наконец ослабевает.🝮
В четвёртый раз он засыпает в одиночестве, это почти конец лета. Скоро начнётся новый учебный год, и они вернутся в Хогвартс. Гарри получат стажировку, но будет жить с ними в замке. В воздухе витает новое волнение, и Ремус знает, что что-то должно произойти, но он не уверен, что именно. Северус постоянно одаривает его тайными улыбочками. Это немного нервирует Ремуса, но он доверяет своей родственной душе. У него что-то запланировано, хотя Гарри с самого начала не обращал на это внимания. Они проводят дни с Тедди, а ночью готовятся к стажировке. Ремус полагает, что у бессонницы должны быть какие-то преимущества. Лето подходит к концу, и Ремус… Здоров. У него нет планов на будущее. Полнолуние через пять дней. Впервые в жизни ему не нужно планировать свою жизнь по месяцам. Новый Аконит творит чудеса, и в эти дни он почти с нетерпением ждёт перемен. Теперь, если бы только он мог понять, что задумала его родственная душа…🝮
Следующие несколько раз, когда он спит один, он не может представить лучшей жизни. Он улыбается, вдыхает аромат своих возлюбленных в их постели и терпеливо ждет, пока они не присоединятся к нему в постели. Потому что Ремусу Люпину больше не нужно спать одному. Гарри В первый раз, когда они бродят по коридорам в полночь, это их последняя ночь в Хогвартсе. Результаты их Т.Р.И.Т.О.Н.ов уже поступили, и Гарри получили "превосходно" по всем предметам. Учиться было намного проще, без угрозы жизни и смерти, маячащей на горизонте. В залах замка так тихо. Ученики спят в своих общежитиях, учителя в своих комнатах, а призраки игнорируют их присутствие. Прошлой ночью было полнолуние, и Ремус как всегда был немного ворчлив на следующий день. Они поняли, что это не то, что можно исправить дальнейшим изменением зелья Аконита. Они хихикают, вспоминая, как их родственная душа спорили об этом. Война закончилась уже больше года назад. Почти четырнадцать месяцев. И всё же иногда Гарри всё ещё кажется, что их разум находится в состоянии войны. Возможно, именно поэтому у них так много проблем со сном. Кошмары стали реже, но, тем не менее, являются обычным спутником. Они не знают, как убедить своё тело, свой мозг, что война окончена и опасность миновала. Научится ли оно когда-нибудь отдыхать? Они стоят рядом с открытым окном в башне Равенкло. Небо чёрное, как смоль, и единственным источником света является луна. Слишком легко вспомнить оранжево-серое небо, озон от огненных заклинаний, запах крови в воздухе. Это слишком просто. Гарри заставляет себя отвести взгляд. Война закончилась, но слишком легко вспомнить о пережитом страхе. Они дрожат и возвращаются в свои покои в башне директора. Чем ближе они становятся к своим родственным душам, крепко спящим в их общей постели, тем теплее становится в груди. Страх отступает шаг за шагом. Возможно, именно так они и должны это воспринимать. Шаг за шагом.🝮
Второй раз, когда они появляются в коридорах в полночь, они в Америке. В отеле, где они остановились с Гермионой и Роном, холодно из-за кондиционера. Гарри так и подмывает выйти на улицу, но здешняя изнуряющая жара не знает разницы между днем и ночью. Они натягивают рукава джемпера на руки и направляются в комнату отдыха. Поначалу они чувствовали себя немного глупо, когда писали домой почти каждый день. Но они очень скучают по своим родственным душам, больше, чем ожидали. Письма Ремуса - бальзам для их тоски. Они достают бумагу и перо, садятся за один из столов и начинают новое письмо. Дорогие Ремус (и Северус, я знаю, что ты тоже это читаешь), Сегодня я увидел самое странное животное. Аллигаторы являются настолько распространенными в этих краях, мы увидели их везде! Теперь, волшебный версия, что у зверя совсем другая история…🝮
В третий раз, когда они задерживаются в полночь в коридорах, все они переехали в свой новый дом. Цвм-ир-Эглвис - прекрасный город. Гарри здесь нравится. Воздух свежий, поля красивые, и Гарри никогда раньше не видел, чтобы Ремус выглядел таким довольным. Также кажется, что оказаться в каком-то новом месте, где-то, что принадлежит только им. Гарри не помнит, чтобы раньше у него был такой огромный интерес к сексу, но сейчас? Чёрт возьми. Одного взгляда на обнаженную грудь Северуса или руки Ремуса, сжимающие что-нибудь фаллической формы, достаточно, чтобы они впали в возбуждённое оцепенение. Им также оказалось легче ориентироваться в зоне комфорта физической близости, чем они ожидали. Северус и Ремус облегчают это. Говорить об этом всегда довольно неловко, но они привыкают к этому. – Гарри? – Ремус присоединяется к ним на улице. Летний воздух тёплый, но не настолько, как тогда, когда они были в Америке. – Ты в порядке? – Конечно. – Гарри мелькает его улыбка, прекрасно осознают, что их мысли вызвали некоторые… физические реакции. Ремус приподнимает бровь и прислоняется к балюстраде их балкона. – О чём ты думаешь? Гарри пожимает плечами. Всё ещё трудно просить о том, чего они хотят. Даже если просить об этих вещах должно быть просто. Рука их возлюбленного медленно скользит по спине, пальцы задерживаются на поясе ночных штанов Гарри. Гарри вздрагивает и бросает взгляд на Ремуса. – Э-э, – начинают они, касаясь руками полированного дерева балюстрады. – Я хочу... – Да? – Подсказывает Ремус, придвигаясь ближе. Его пальцы танцуют на брюках Гарри, опускаясь всего на дюйм или два под пояс. Гарри облизывают пересохшие губы. Одной рукой они засовывают ищущую руку Ремуса себе в штаны, пока пальцы не касаются их твёрдого члена. – Я хочу... чтобы ты прикоснулся ко мне, пожалуйста? Глаза Ремуса темнеют, и он притягивает Гарри ближе, пока они не оказываются у него между ног. Пальцы обвиваются вокруг эрекции Гарри. – Нравится? – спрашивает он голосом, средним между мурлыканьем и рычанием. – Да! – Гарри задыхаются, покачивая бёдрами. Даже когда Ремус посмеивается над их рвением, он медленно гладит Гарри. – Мне так тяжело, Гарри. – От этих слов дрожь пробегает по всему телу Гарри. Это так хорошо. Гарри всхлипывают и прижимаются к телу Ремуса, сплошные плоскости и четкие линии. Ремус заставляет их мгновенно задыхаться, его большой палец размазывает сперму по всей длине. Как раз в тот момент, когда Гарри думает, что они опозорятся, уже кончив, Ремус замедляет свои действия и сжимает основание члена Гарри. – Это то, чего ты хочешь, любовь моя? Или чего-то большего? – Его губы касаются уха Гарри. Они собираются попросить его продолжить, когда в их сознании вспыхивает мысленный образ Ремуса, перегибающего Гарри через балюстраду, с членом глубоко внутри. Гарри стонут и спускают свои штаны ниже задницы. – Трахни меня, пожалуйста, – выдыхают они. Трудно просить о том, чего они хотят, но иногда Ремус придаёт им уверенности. – Пожалуйста, Ремус! Ремус рычит глубоко в груди. Это пронзает Гарри насквозь, и они снова стонут. В быстрой серии движений Гарри перегибается через балюстраду, и Ремус уже на один палец глубоко внутри них. Его собственная эрекция прижимается к заднице Гарри, нетерпеливая и ожидающая. – О боже, Ремус, – Гарри тяжело дышит, раздвигая ноги как можно шире. Поцелуи и покусывания покрывают их плечи, палец Ремуса осторожно растягивает их. К ним присоединяется второй палец, затем третий. Они снова и снова касаются простаты Гарри, заставляя их видеть звезды и галактики одновременно. Гарри любит пальцы своих родственных душ. Изящные бледные пальцы Северуса и покрытые шрамами загорелые пальцы Ремуса. Им нравится, когда их пальцы у них во рту, в заднице, вокруг члена, когда они с любовью теребят их за волосы. Эти прекрасные пальцы исчезают, и вскоре их заменяет член Ремуса. Он плавно скользит в них, останавливаясь достаточно надолго, чтобы Гарри смог перевести дыхание. И судя по пыхтению Ремуса им в ухо, они не единственные, кто нуждается в передышке. – С тобой так хорошо, любовь моя – шепчет Ремус, отстраняясь. Когда он снова входит в Гарри, они хнычут от этого ошеломляющего чувства наполненности. Требуется меньше минуты, чтобы вокруг них раздался звук ударов плоти о плоть. Гарри стонет, распутный и абсурдно влюблённый. Каждый толчок касается их простаты, приближая их все ближе и ближе к кульминации. Руки Ремуса на их бедрах оставляют синяки, но они не могут заставить себя обращать на это внимание. До этого Гарри никогда не думали, что они захотят быть снизу. Но теперь они не могут представить свою сексуальную жизнь без этого. Ремус умеет обращаться со своим членом так, что и Гарри, и Северус сходят с ума от желания. – Ремус! – стонут они, запрокидывая голову, когда волосы покрывают всю потную верхнюю часть спины. – Я сейчас… – Да, да, кончи для меня, любовь моя, – рычит Ремус. Он тянется вперед и щиплет Гарри за соски. Легкая боль выводит Гарри из себя. Они стонут, долго и громко, благодарные за то, что у них нет соседей, о которых нужно беспокоиться. Они перелезают через столбы балюстрады, и мгновение спустя оба чувствуют и слышат, что Ремус тоже кончает. Они в оцепенении, их ноги как желе, а сердце как колибри. – О боже, – тяжело дышат Гарри, уронив голову на руку. – Потрясающе. Ремус хихикает и медленно отстраняется, прежде чем наложить на них обоих очищающие чары. Он поправляет пижамные штаны Гарри и обнимает их за талию. Они остаются так долгое время. Небо окрашивается в розовый цвет, когда Ремус относит полусонного Гарри обратно в их постель. Возможно, секс может стать их новым лекарством от бессонницы…🝮
В четвертый раз они сбегают туда в полночь, в полнолуние. Прошлой ночью разразилась первая летняя гроза. Гарри и Северус ждали этого с начала августа, чтобы принять Анимагическое зелье. Они начали процесс ещё в мае, после Бельтайна, и, наконец, смогли превратиться прошлой ночью . Лунатик тявкает, высунув язык, и гоняются за Гарри (Викс) в обличье лисы, в то время как Северус (Умбра), откинувшись назад, наблюдает за ними. Они почти могут разглядеть раздражение на лице анимага чёрного ягуара. Однако его жёлтые глаза следят за Лунатиком и Викс, и Викс чувствует удовлетворение через их душевную связь. Пожалуй, это последний раз, когда они пропадают. Их духовная связь чувствуется заверешённой, даже если он не чувствовалнезавершённость
прошлой ночью. Но здесь, вдвоём, на полях Цвм-ир-Эглвис под покровом полной луны, в воздухе витает определённая магия, от которой у Викс кружится голова. Это ощущается как новое начало, новая глава. Их жизнь совсем не такая, какой они ожидали её увидеть год назад. Викс тяжело дышит и смотрит на Луну. Лунатик, тоже явно измученный, подталкивает Викс к Умбре. Лиса фыркает и игриво хватает оборотня за задние лапы, прежде чем броситься к ягуару. В лунном свете черный мех кажется бархатом, и они не могут отделаться от мысли, что их родственные души - самые красивые существа на свете. Они втроём устраиваются кучкой, тесно прижавшись друг к другу. Лунные лучи обвиваются вокруг головы Умбры, а Викс прижимается к животу Умбры. Им требуется немного времени, чтобы заснуть, наверняка мечтая снова вместе гоняться за лунными лучами.🝮
В последний раз, когда они гуляют по коридорам в полночь, это ночь перед началом учебного семестра. Обучение Гарри Целительству начинётся через два дня, к большой гордости их родственных душ. На плечах они носят Мантию-невидимку, на шее у них кулон с Камнем воскрешения, в кармане гудит Бузинная палочка. Тем не менее, даже со всеми этими могущественными артефактами, которыми они владеют, единственное, что заставляет Гарри улыбаться как сумасшедшего - это кольцо на их пальце. Цвет разбавленных чернил, с янтарем, обсидианом и изумрудом. Внутри вырезаны слова: Моё, навсегда.Конец.