Сентябрь 1-е, 1972 год
— Он будет жить со мной в комнате, — постановил Барти, едва их отвели к комнатам. Комнат им выделили всего две. Да, семья Блэк, подстать фамилии, была насквозь тёмная, но даже его отец не мог отрицать, их политическое влияни. Он посмотрел Эвану Розье в глаза и понял, что тот тоже не планирует терять такую потрясающую возможность наладить с Блэками отношения. Регулус Блэк недобро сощурился. Через пару лет, едва завидев этот прищур, Барти, да и чего уж греха таить, половина их однокурсников, даже не со Слизерина, будет нырять рыбкой за ближайший предмет мебели. Но сейчас одиннадцатилетние наследники Древнейших и Благороднейших родов ещё не обладали необходимыми для оценки ситуации знаниями. — То, что я собираюсь сделать из вас лучшего адвоката и лучшего дипломата Великобритании, — обманчиво мягко произнёс Регулус Блэк. Эван Розье дёрнулся, но руку не отпустил. — Не отменяет того, что я вас сейчас прокляну, — Барти хмыкнул. А затем Блэк безо всяких зазрений совести по-маггловски зарядил ему пяткой по голени. Судя по вскрику — Розье тоже получил. А когда через пару минут Барти пришёл в себя соседняя дверь напоминала Йольскую ель на маггловский манер — только вместо игрушек Блэк навешал на неё заклятий и засовов. — Ответишь, Блэк, — с угрозой в голосе произнёс Розье, барабаня пальцами по двери. Впрочем, недолго — по двери скользнула синеватая искра и Розье с шипением отдёрнул руку. — У меня есть старший брат. — прошипел Блэк из-за двери. — Которому было плевать, открыты ли у меня двери и хочу ли я с ним общаться. Ты реально думаешь, что я хочу жить с кем-то в одной комнате?! Иди проспись! — он едва не перешёл на крик. Надо сказать, что у Регулуса Блэка были отличные вокальные данные — видимо в матушку, вопли которой изредка доносились из-за закрытых дверей на приёмах. Обычно перед этим она оттаскивала старшего сына из залы, едва ли заботясь о приличиях. Из-за угла послышались недовольные возгласы второкурсников и третьекурсников, которых на вечеринку по началу учебного года ещё не пускали. А вечеринка уже гремела, благо первое число очень удачно выпало на пятницу. Барти переглянулся с Розье, глубоко вздохнул и начал затаскивать свой чемодан в оставшуюся пустой комнату. Если Розье будет мешать ему с уроками, он его выпнет и пусть хоть в коридоре спит.
***
Бартемиус, Твоё распределение меня огорчило. Рейвенкло был бы куда более правильным выбором. Несмотря на это, я ожидаю только превосходных результатов. Не опозорь нашу семью. Бартемиус Крауч, глава отдела магического правопорядка.Мой дорогой Барти,
Как ты? Подружился с ребятами, которые живут с тобой? Обязательно подружись, дружба это очень важно. Я пришлю тебе сладостей, поделись с ребятами. Даже Слизеринцы не откажутся от лакомств.
Что бы не было в письме твоего отца, не обижайся на него, прошу. Я знаю, иногда он жестковат, но он желает тебе только лучшего. Учись хорошо, но прошу, мой милый, не переусердствуй.
С любовью,
Твоя мама, Эвелин
Сентябрь 15-е, 1972 год
Барти стукнулся головой о библиотечный стол. Голова гудела, формулы трансфигурации мельтешили на задней стороне век. Конечно, он знал, что старая дрянная кошка, как её за глаза называли три факультета из четырёх, Слизерину оценки занижает, но к режущей по сердцу В оказался совершенно не готов. Отец всегда имел только «Превосходно» по Трансфигурации. Конечно, матушка всегда говорила, что проходные оценки не так важны, конечно, матушка говорила, что лучше выступить хорошо на уроке и превосходно на экзамене, но Барти видел и её оценки тоже. У него не было права завалить ещё и этот тест. Где-то у входа в библиотеку загомонили Гриффиндорцы и Барти, не открывая глаз, поморщился. Работать даже рядом с Гриффиндорцами было невозможно, особенно когда цвет твоего галстука — зелёный. Барти схватил эссе, которое дописал минут двадцать назад, и огляделся в поисках пути отступления. — Пойдём, — шепнул смутно знакомый голос и тонкая бледная рука потянула его за какой-то шкаф. — Сиди тихо, Крауч, — Регулус Блэк прижал его к стенке узкого прохода, закрыв ладонью рот. Лёгкий флёр груш заполнил весь узенький коридорчик, незаметный из-за по-особому расставленных шкафов. Голоса Гриффиндорцев, удивлённые, даже немного шокированные тому, что слизеринца не оказалось за тем столом, за которым он был ещё пару секунд назад, затихали. Регулус Блэк поднял глаза, наконец-то смотря и не скрываясь. Странно, Барти почему-то всегда считал, что они у него серые… Барти уже собирался куснуть Блэковскую ладонь, как Регулус отдёрнул руку от его лица. — Слишком медленно, — усмехнулся он. — Проходи дальше, там места побольше, — и быстрым, плавным движением проскользнул дальше по коридорчику. Барти едва сдержал раздражённый рык, но за Блэком прошёл, не то чтобы ему было куда деваться. Коридор выходил к небольшой комнатке с окном, в которой никого не было последние лет двадцать, а потом был кто-то, кто очень старался привести её в нормальный вид. Барти покосился на Блэка, который спокойно уселся на диванчик, синяя обивка которого, видимо за давностью лет, значительно посерела. — Если ты готов потерпеть моё присутствие, то добро пожаловать, — произнёс Блэк, наклоняя голову и вглядываясь своими синими глазищами Барти прямо в душу. — Если нет, то жди, пока эти уйдут, а потом выметайся, — а затем Блэк достал книгу и начал читать, даже не дёргаясь от долгого пристального взгляда Барти. — Твоя компания получше, — наконец фыркнул Барти, положил сумку на пол и сел напротив Блэка. Улыбка, которую ему отправил ещё вчера «сумасшедший» Блэк, никак иначе как солнечная не могла быть описана.Сентябрь 20-е, 1972 год
Регулус Блэк по какой-то причине поладил с Эваном Розье практически сразу. Барти довольно долго тихонько поглядывал из-за книги на то, как они сидят на соседней кровати и шепчутся, но не мог уловить ни слова. Хотя он в общем-то понимал, что ничего особенного они не обсуждают, так, уроки и домашку, но всё равно было как-то… неприятно. На соседней кровати зашуршали и Барти уткнулся глазами в книгу. Кто-то из них двоих толкнул лежавшую на краю стопку учебников и пергаментов, они с грохотом полетели на пол. Пергаменты разлетелись. Розье и Блэк несколько секунд сидели в прострации, застыв как статуи в не очень удобной позе. Из книжки, вроде как учебника по итальянскому, если зрение Барти его не подводило, выпала старая, потёртая фотография. Барти наклонился и поднял её. На заднем плане возвышался менор, а на переднем была беседка, увитая розами. И трое ребят — Розье, почти того же возраста, и двое пятилетних детей. Темноволосая девочка сидела у Розье на коленях и счастливо махала в камеру. Мальчик, куда больше похожий на Розье, нахмурившись смотрел в объектив. Сам Розье улыбался. — Отдай! — зашипел Розье, подскакивая к Барти и вцепляясь в фотографию своими длинными тонкими пальцами. Барти, изначально и не собиравшийся долго её держать, разжал пальцы так быстро, как только смог, потому что Розье грозился разорвать фотографию любым неосторожным движением. А фотография была ему явно дорога. — Кто это? — спросил Барти, пытаясь немного разрядить обстановку, а то Розье мог и в горло ему вцепиться. Блэк осторожно положил ладонь Розье на плечо, пытаясь успокоить, в случае чего он, возможно, смог бы Розье удержать, но Барти не обольщался. — Мои сиблинги, — пробормотал Розье, глубоко вдыхая и выдыхая. Блэк медленно похлопал его по плечу, словно подбадривая, потому что даже Барти, при всей его невовлечённости в жизнь Эвана Розье, успел заметить, что у Розье проблемы с гневом. Вечно разбитые костяшки пальцев и изредка забываемые в ванной повязки со следами крови намекали. — Они выглядят счастливыми с тобой, — прозвучало неловко, да, Барти знал, но лицо Розье слегка просветлело. Улыбка Блэка была едва заметной, но она была, а Барти был слишком внимательным, чтобы не заметить. (Сам того не осознавая, в тот день Барти Крауч сделал очень много важных для будущего вещей. Он сделал шаг в изменении мировоззрения. Он сделал первый шаг в сторону Серой фракции. Он заложил фундамент дружбы с Эваном Розье, пусть пока и не прочный. А Афина вплела в ткань ещё одну нить.)Октябрь 3-е 1972 год
Барти всегда был внимательным, ведь именно это было необходимо для того, чтобы его отец точно был доволен. И разделение Слизеринской гостиной практически сразу перестало быть для него секретом. В конце концов, это были его будущие соперники и союзники на политической арене, а такие вещи не замечать нельзя. Большую часть гостиной занимали тёмные. Политически тёмные, разумеется, цвет магии Барти, у которого даже зачатков таланта магического зрения не было, не знал и если честно знать не хотел. Знание магической направленности приносило больше проблем, чем выгоды, как бы это странно не звучало. Конечно, шептались много, перемывая косточки всем знакомым и не очень, но только за закрытыми дверьми. Поттеры — семья светлая, Блэки подстать фамилии, Оливандеры нейтралы века этак с двенадцатого… Барти мог бы составить список, причём не только для Англии, но и для нескольких других стран, но бумаге он доверял в последнюю очередь. К тому же, всё это были лишь спекуляции и слухи, которые слушать может и было полезно, но доверять стоило далеко не всегда. На диванчиках в дальнем углу сидели самые тёмные, разговаривавшие так, будто они уже правили миром. «Тёмный лорд» звучало тихо и гордо, когда это произносили тёмные, и Барти иногда задумывался о том, какого это. Люциусу Малфою, конечно, хотелось зарядить в нос, но попирать его статус могли бы разве что пациенты отделения душевнобольных в Мунго. (Ну, или Регулус Блэк, как позже выяснится) Нейтралы, которые в определённой степени тяготели к разным сторонам, сидели соответственно. Истинной нейтральности не было, в центре гостиной проходила условная, но вполне заметная линия, на которой по большей части сидели перво-второкурсники, которым по традиции выбирать пока не требовалось. Регулуса Блэка ждали на тёмной части, несмотря на то, что он был первокурсником. — Иди к нам, Регулус, — голос у Нарциссы Блэк был мягким, переливчатым и завлекающим словно у сирены. Регулус наклонил голову и улыбнулся и Барти с удивлением осознал, что это не «я тебя не понимаю», а скорее «серьёзно?». А также с удивлением осознал, что Блэк и Розье не сходя с курса двигаются в сторону «нейтрального» дивана. — Нарцисса, милая, пусть мальчик следует традициям, — улыбнулся Люциус Малфой, Барти сдержался от того, чтобы сморщится. Малфою хотелось дать лимон, чтобы не раздражал хотя бы своей улыбкой, явно вышколенной толпой репетиторов, которых сиятельный лорд нанял для не менее сиятельного наследника. Регулус кивнул Малфою, а затем перестал обращать на него и на свою кузину внимание, оглянувшись на них с знакомым прищуром. — Как ты сделал пятый номер по зельям? — спросил он, садясь рядом с Барти и эта фраза будто эхом отразилась от стен Слизеринской гостиной. По крайней мере, Барти показалось, что мир на мгновение оглох от этой фразы. — А то у нас с Регулусом не сошлось, — прошелестел Эван, садясь с другой стороны. (Если бы это увидел хоть кто-то из тех, кто учился в Хогвартсе в одно время с Томом Редллом, то Регулус Блэк отчаянно напомнил бы им Диану Бланк, старосту Слизерина и одну из немногих истинных нейтралов того времени.)