And if you wanna get out of here, wanna get out of here
Save yourself
But you'll never get anywhere, never get anywhere
Not without my help
Shinedown — I’m Alive
Перед сном заглядываю в нашу с Тони переписку, куда я пишу что-нибудь пару раз в неделю. В последнее время он не отвечает. Паркер: Привет, мистер Старк! Надеюсь, что у вас все в порядке и нет никаких суперужасных проблем. Сегодня в школе меня вызвали к директору — он не верил в слова о моей стажировке и попросил позвонить вам, чтобы вы лично подтвердили. Так что извините, если звонок вам чем-то помешал! Но теперь меня исключат, если я еще раз сбегу с уроков, так что это не совсем весело :( Ответ так и не приходит, и я ложусь спать. *** Когда я пришла на очередное занятие к Мэтту, я ожидала чего угодно, но не лекции о своих правах. Но меня никто не спрашивал, так что вот уже полчаса я полулежу на столе в доме Мэтта и выслушиваю, сколько законов я в среднем нарушаю за одно ночное патрулирование. — …и сколько тебе лет, кстати? — удивленно приподнимаю брови. И как он к этому пришел? — В августе будет шестнадцать, — Мэтт качает головой. Ничего не говорит, но недовольство повисает в воздухе. — Давай обойдемся без лекций о моем возрасте, окей? Второго Старка я не выдержу. — Старк был против твоих… ночных прогулок? — приподнимаю губы в улыбке. Какой же параноик. Хотя и я не лучше. — Не думал, что скажу это, но он явно ответственнее, чем я думал. — Тони хороший человек, — теплота в моем голосе слышна даже без усиленных чувств. — Но ты, кажется, не об этом хотел поговорить. Дальше следует еще пятнадцать минут нравоучений и объяснения законов, а заканчивает он совсем не так, как я ожидала: — Если нужен будет адвокат — звони. — Что, даже если я в школе подерусь? — фыркаю и выпрямляюсь на стуле, чувствуя себя неловко. — А было желание? — Мэтт улыбается. — Даже если подерешься. Но на будущее: бить людей — плохо. — Мне кажется, ты не имеешь права раздавать такие советы. — …Да, возможно. В любом случае: если будешь кого-то бить, постарайся делать это не под камерами. — Совет, достойный адвоката. Обязательно запомню, — помолчали немного. — Это был неожиданный разговор, но спасибо. — Без проблем. *** — Привет, дядя Бен, — сглатываю ком в горле и опускаюсь на землю перед надгробием. Неподалеку стоят еще несколько могил, и если я подойду, то найду на них имена своих родителей. Семейное кладбище Паркеров. — Прости, я… не могла прийти сюда раньше. Если бы я не сбежала тогда к Марку, ты бы… ты был бы жив… Прости меня, дядя Бен, — всхлипываю и позорно закрываю рот рукой. Не сейчас. — У н-нас все хорошо, насколько это возможно. У Мэй родился сын, ты бы видел его, — слабо улыбаюсь. — Так похож на тебя. Я им помогаю, как могу, но тебя очень не хватает. Я уверена, ты был бы для него отличным отцом. Таким, каким был для меня, — поднимаю голову и смотрю на небо, на котором, как назло, не было ни облачка. — Я… помогаю людям сейчас, — паранойя напоминает о себе, и я обхожусь только размытыми формулировками. — Не все это поддерживают, конечно, но мне плевать. Это ради тебя, Бен. Ради того, чтобы у всех были родители, а дети не умирали раньше взрослых. Я очень стараюсь, правда. Мы все очень скучаем, Бен. Встаю на ноги и отряхиваю ноги. — Люблю тебя, пап. Шмыгаю носом и зло вытираю слезы, отворачиваясь от надгробия. Кидаю последний взгляд на могилы родителей и ухожу прочь, подальше от воспоминаний и чувства вины. Со смерти Бена прошла будто целая вечность. Автобус приходится ждать еще сорок минут, потому что на предыдущий я не успела — уехал прямо из-под носа, спасибо водителю, который не захотел ждать меня целую минуту. Прислоняюсь виском к окну и пересчитываю собой каждую кочку, на которую автобус наезжает. Думаю о том, что Мэй не знает, куда я поехала. И хорошо. Мы отдалились. Все началось, конечно, со смерти Бена. Потом Человек-паук, мои патрули, задержки после школы… Никто бы не вытерпел. Мэй, насколько бы чудесной она ни была, не исключение. Я стараюсь помогать ей, как и раньше, но из отношений пропала та нотка материнского тепла, что была раньше. Мы больше не проводим целые вечера за разговорами, а наши традиционные киномарафоны по воскресеньям пропускает то Мэй, то я. Последний месяц их нет вообще. Старк тоже не выходит на связь. Последним сообщением, полученным от него, было предупреждение, что у него сейчас очень много дел из-за Мстителей и «приставшего правительства», так что он может не отвечать. Я понимаю. Даже удивлена, что он как-то оправдал свою пропажу. Я ему, по сути, никто — просто девчонка, которая возомнила себя супергероем и пару раз посидела с ним в лаборатории. После посещения кладбища в голове остаются только депрессивные мысли, поэтому по приезде я сразу надеваю костюм и забираюсь на высокое здание. Ветер хорошо прочищает мозги, выдувая оттуда все плохое. Вид вечерних улиц завораживает, и в голову приходит мысль сфотографировать это. Через несколько минут в интернете появляется первая фотография на только что созданном аккаунте Человека-паука. Селфи на огромной высоте на фоне вечерних огней. И подпись: «Дружелюбный сосед всегда рядом!». Не знаю, насколько это было плохой идеей, но судя по количеству подписчиков, появившихся всего за сутки — людям это нравится. *** — Ух, черт, а ты сильный, — выравниваю сбитое дыхание после полета в стену дома. Приземление было жестким, но кости вроде бы целы. Какой-то мужик в детской маске ягуара вот уже десять минут подметает мной переулок. Ну, или пачкает его моей кровью. Он был не столько очень сильным — встречала и похуже, — сколько быстрым и вертким. И с острыми длинными когтями, царапины от которых я перестала считать, сбившись на семнадцатой. Поднимаюсь с асфальта и давлю стон, замечая, что рядом с ягуаром появился еще один мужик. В маске зебры и с пистолетом. Окей. Мои комментарии про маскировку их явно задели, потому что в следующую секунду оба бросились на меня. Один целился когтями, другой пистолетом. Наконец показывается Сорвиголова — сегодня мы решили прогуляться по крышам вместе, потренироваться, так сказать, в полевых условиях, и наткнулись на банду этих… животных. Мэтта увел куда-то мужик-страус, а я до этого момента думала, что на мне был только ягуар. Мёрдок уворачивается от размашистых ударов ягуара — никогда не перестану им восхищаться, — а на мне остался мужик-зебра. Окей. Карен в маске что-то говорит, но я только отмахиваюсь и прошу не отвлекать. Недавно я чуть-чуть поправила ее протоколы, чтобы она не оповещала Старка каждый раз, когда я ранена. Ничего серьезного я не меняла, просто чуть сдвинула чувствительность. Нечего дергать Тони по каждой царапине. У него и так дел по горло, а со своими ранами я и сама справлюсь. На крайний случай у меня есть Мэтт, который поворчит, конечно, но помирать не бросит. Через секунду мне приходится его ловить — ягуар изловчился и пнул его так, что Мэтт слетел с пожарной лестницы и упал прямо на меня. Чутье ведет меня вбок, но я успеваю только спихнуть Сорвиголову с себя и отклониться чуть в сторону, прежде чем в меня влетают предназначавшиеся ему пули. Голова резко становится тяжелой, а из груди вырывается кашель. Во рту чувствуется вкус крови. Вот черт. Звук борьбы прерывается скрипом шин, а потом и вовсе наступает тишина, слышны только быстрые шаги да ускоренное сердцебиение Мэтта. — Петра? — наклоняется надо мной. В ответ издаю что-то нечленораздельное. Перед глазами все кружится, из-за чего меня начинает мутить, а в голове противно звенит на одной ноте. — Эй, слышишь? Не отключайся. Спасибо, Мэтт, ценю твою поддержку. Становится не до смеха, потому что меня резко (на самом деле, Мэтт действовал очень осторожно, но ощущения говорят о другом) поднимают в воздух. Снова захожусь в кашле и сжимаю, судя по всему, плечо Мэтта. Тот что-то говорит, но разобрать не получается. Меня хватает только на ослабление хватки — вспоминаю, что немного сильная, а у Мёрдока и так синяков в жизни хватает. Меня куда-то несут, но все сливается в одну линию, и силы остаются только на то, чтобы оставаться в сознании. Задето легкое. Бок немного саднит, а бедро и вовсе будто налилось свинцом. Чувствую, как кровь стекает по порезам на щеке — мое тело решило, что царапины не страшнее пулевых ранений, и начало регенерировать очень выборочно. — Петра, эй, — либо я ненадолго все же отрубилась, либо просто не заметила, как меня куда-то наконец-то принесли. — Твой телефон. Где он? Мысли спутанные, и понять вопрос получается только через несколько секунд. — В… рюкзаке, — бормочу, под конец срываясь на кашель. Судя по звуку, Мэтт его нашел и теперь пытается разблокировать. — Три-два-один-четыре. Никогда особо не парилась над паролем, но сейчас в голову приходит мысль, что надо начать. А то украдут, а там и номер Старка, и соцсети от имени Человека-паука. Неловко будет. Подношу руку к лицу, чуть не заехав себе в глаз, и хочу снять маску, не сразу понимая, что ее нет. Страх сковывает на секунду, но потом я замечаю кусок черной ткани, лежащий на столе рядом. Мэтт. Конечно. Рука обессилено опускается куда-то на грудь, и тело снова простреливает болью. На краю сознания слышу какой-то хныкающий стон, не сразу понимая, что он принадлежит мне. Сердце Мэтта все еще стучит слишком быстро, и в голове мелькает понимание, что это не из-за драки, как я сначала подумала, а из-за беспокойства. Улыбнулась бы, да боюсь не получится. Малейшее движение только усиливает боль, так что я замираю и концентрируюсь на Мэтте. Кому-то звонит, судя по гудкам. Звонок в очередной раз срывается, оставаясь без ответа, и Мёрдок ругается сквозь зубы, набирая снова. Хочу спросить, как он вообще нашел телефонную книгу, если он слепой, но гудки внезапно прекращаются, а из динамиков раздается уставший мужской голос. — Наконец-то, — выплевывает Мэтт, и я понимаю, что он действительно зол. — Рад, что у тебя есть остатки совести, Старк. Он позвонил мистеру Старку? Попытка приподняться на локтях оказывается провальной еще в самом начале, и из горла опять вырывается полузадушенный стон. Улавливаю голос Тони, но слова разобрать не получается. — Будь добр, забери своего стажера, — Мэтт перебивает собеседника на полуслове, и я чувствую на себе его взгляд. Типа, я в курсе, что он слепой, но готова поклясться, что сейчас он смотрел прямо на меня. — Потому что ей нужна куда более квалифицированная помощь, чем та, которую ей может оказать слепой адвокат. И поторопись, ради всего святого. — М’ст’р Ст’рк был… зан’т, — бормочу, не контролируя себя. — Не н’до было ему зв’нить. Ответные слова сливаются для меня в однообразный шум с оттенком злости, и последнее, что я чувствую — тяжелую руку, опустившуюся мне на плечо. *** Если меня попросят подсчитать, сколько раз я вырубалась, а на утро не понимала, где я и что происходит — я собьюсь еще на первом десятке. И только половина от этих ситуаций приходится на что-то действительно опасное — иногда меня накрывает дома, и я не могу вспомнить даже то, какой сегодня день. Не очень часто, всего раза два было, ну максимум пять-шесть, да, определенно. По глазам бьет яркий свет, и я со стоном закрываю их руками. Мерный писк раздражает уши, а звук открытой двери и вовсе звучит, как маленькая бомба. — Пятница, свет, — слышу голос, а потом мои руки аккуратно опускают, и я рискую снова открыть глаза, сразу натыкаясь на внимательный взгляд. Тони. — Мистер Старк? — выходит хрипло и как-то даже жалко. Тони вздыхает и передает мне стакан воды, ни разу не отведя взгляд. — А где… — осекаюсь, не зная, не привиделся ли мне Мэтт с моим телефоном в бреду. — О твоем знакомстве с Мёрдоком мы потом поговорим, — голос дрожит от сдерживаемых эмоций, и я отвожу взгляд за его спину. — А сейчас постарайся объяснить, какого черта ты взломала Карен. Мне казалось, месяц назад ты была куда более благоразумной. Замечание обидно бьет по груди, и я морщусь. Хотя нет, подождите, это просто боль возвращается. — Я не хотела, чтобы она дергала вас каждый раз, когда я получаю мелкие царапины, — хочу сесть, но Тони надавливает мне на плечо, вынуждая лечь обратно. Спорить почему-то не хочется. — Вот это, — Старк неопределенно машет рукой, имея в виду мою ситуацию, — немного не подходит под определение «мелких царапин», тебе не кажется? Поджимаю губы, рассматривая потолок. — Нет, так не пойдет, — морщусь от скрипа ножек по полу, когда Тони придвигает к кровати стул. — На меня смотри. Ты хоть представляешь, что я почувствовал, когда с твоего телефона мне звонит какой-то мужик и говорит, что ты умираешь? — Мэтт не так сказал, — машинально поправляю я, но Тони смотрит таким взглядом, что я сдерживаю себя от желания вжать голову в плечи и затыкаюсь. — А потом я прилетаю, нахожу слепого с избитым лицом и тебя, лежащую в отключке и пачкающую его диван своей кровью, и выясняю, что это даже не первый раз! — он всплескивает руками. Еще немного, и будет ходить по комнате туда-сюда. — Почему ты не звонила мне? Почему пришла к нему? Мысли в голове текут не очень охотно. Мэтт, наверное, сказал Тони, что сидел дома, а потом к нему завалилась я, истекая кровью? Не думаю, что он воспылал желанием раскрыть личность Сорвиголовы первому встречному, пусть и самому Тони Старку. От Мстителей вообще больше проблем, чем пользы. Особенно с юридической точки зрения, — вот мнение Мэтта. Понимаю, что молчу слишком долго. — Вы были заняты. Тони морщится, будто съел лимон, а в глазах мелькает что-то, что я не успеваю понять. — Я бы ответил. — Мэтт звонил по крайней мере пять раз, прежде чем вы ответили, — возражаю. — О, черт. Он наверняка жутко зол. Тони смеряет меня таким взглядом, что я понимаю: сейчас надо волноваться не о Мёрдоке. — Мистер Старк, — пытаюсь улыбнуться, но ноющее ощущение по всему телу превращает улыбку скорее в гримасу боли. — Я понимаю, что у вас куча дела, тем более со Мстителями, и… — проглатываю «и наверняка нет времени на какую-то пятнадцатилетнюю девчонку». — …и вы не обязаны отвечать на звонки. Я бы справилась сама. «Как и в прошлые разы» повисает в воздухе. Старк вздыхает и прикрывает лицо ладонью, а я тем временем пытаюсь найти такое положение, в котором у меня ничего не будет болеть. Ногу дергает, и я замираю, решив, что лучше уж мириться с ноющей болью, чем с открытием ран. — О, черт, — округляю глаза и смотрю на дернувшегося Тони. — Я же… школа… — Я позвонил твоей прекрасной тетушке и сказал, что ты срочно нужна на стажировке, — устало качнул головой Старк. — Она наверняка передаст все школе. — Ну вот, — вздыхаю. — Теперь меня точно исключат, — и поясняю, видя недоумение Тони: — Директор пообещал исключить меня, если я еще хоть раз прогуляю школу под предлогом несуществующей стажировки. — «Несуществующей»? — переспросил он, вздохнул и поднял голову к потолку. — Пятница, отправь директору Мидтаунской школы все документы, подтверждающие стажировку. Какой смысл в прикрытии, если в него никто не верит? — Ну, самой стажировки-то действительно нет, так что в чем-то он прав, — пожимаю плечами и тут же жалею об этом. Тони прищуривается. — Поправишься — устрою тебе стажировку. Еще пожалеешь, что вызвалась. Дальше мы оба сидим в тишине. Я думаю о Тони, Мэтте и гадаю, куда вдруг делись те звери, а о чем думает сам Старк… Это только ему известно. Судя по выражению лица, ничего радостного он не надумал. — Спасибо, — решаю разорвать тишину, но не смотрю на мужчину. — И извините. — Проблемный ребенок, — вздыхает Тони, погладив меня по наверняка спутанным волосам. — Ты здесь на ближайшие три дня, так что чувствуй себя как дома, — встает и криво ухмыляется, игнорируя мое кислое лицо. — А потом мы вместе вернем протоколы на место. Я прослежу.