холерик

      — И всё-таки, это ведь точно тёплый цвет… — Чуя с интересом накручивает локон собственных волос на палец, внимательно рассматривая. — И почему Коё сказала, что это холодный рыжий?       Стоя на балконе одного из токийских отелей с зажатой между покрасневших губ сигаретой, Чуя выглядит просто сказочно красиво. Если бы Юкино не сидела прямо напротив него, кутаясь в уже прожженный отелевский плед, то наверняка бы не поверила в существование настолько красивого человека.       — Если будешь продолжать молчать и пялиться так, я налысо побреюсь.       Чуя фыркает и отворачивается. Ставит локти на высокие перила балкона и всматривается в темноту… которой толком-то и нет: отель находится в самом центре Токио, где темно просто-напросто не бывает. Подгибает одну ногу, по привычке отклячивая бедра в сторону.       — Налысо?       — В прошлый раз, когда я заикнулся о том, что хочу сходить в парикмахерскую просто постричь кончики, ты визжала на весь дом.       Ему даже поворачиваться лицом не нужно, чтобы выглядеть безумно притягательно: так видно и острые, прикрытые тонким покрывалом плечи, и объемные, сильные бедра, и растрепанные, определенно тепло-рыжие (!) волосы.       Резинка с них слетела ещё днём, на одном из аттракционов в токийском «Диснейленде», на который Юкино сходить не решилась, даже несмотря на то, что с её спутником, оказавшись на месте персонажей третьего «Пункта Назначения», они могли бы просто спуститься с самой высоты по рельсам пешочком.       Вследствие этого, правда, получила подзатыльник: «могла бы и поймать её!»       То, что дальше протянутой руки его девушка почти не видит, Накахара во внимание не брал намеренно.       — Парикмахеры вечно отстригают слишком много, — она невинно пожимает плечами.       Юки вытягивает ногу, попутно скидывая с неё отельную тапку. Приподнимает, быстро выдергивает пальцами ноги перчатки из заднего кармана штанов Чуи, и натягивает их на свои руки.       Парень снова поворачивается в её сторону, недовольно поджимая губы… и даже так выглядит, блять, прекрасно!       — Ну чего ты? — Чуя наклоняет голову, его взгляд снова становится наигранно-ласковым. — Женщинам сегодня больше не наливаем, да?       — Себе не наливай, — Юкино дразняще улыбается. — Уже щёки красные, как у восьмиклассницы.       Накахара недовольно цокает и наклоняется к столику с пепельницей, чтобы потушить сигарету. Однако Юки перехватывает его запястье, не позволяя затушить почти наполовину (!) недокуренную сигарету.       Чуя никогда не докуривал до конца.       Он всегда говорил, что надоедает. А она всегда говорила, что это кощунство, самое, блять, настоящее!       Юки пытается забрать сигарету из его пальцев, но ничего не выходит — Чуя быстро заводит руку за спину и наклоняется ближе к девушке.       — Щёки из-за холода краснеют, — Чуя показательно шмыгает носом, — тёплое покрывало-то у нас всегда тебе достается.       — Да-да-да, — с улыбкой закатив глаза, Юки протягивает руку, — сигарету дай.       — Не дам.       — О здоровье моем заботиться начал? — она дразняще посмеивается. — После того, как у меня в анализах второй раз эозинофилы высокие нашли? Думаешь, всё-таки рак лёгких?       Брови Чуи дергаются наверх, он тихо смеется и покачивает головой, прерывая очередной безумно остроумный монолог Юки. Последняя мгновенно затыкается, непонятливо сведя брови.       — В перчатках моих ты, дура, курить не будешь, — он прикусывает нижнюю губу в попытке сделать свою улыбку хоть немного менее язвительной. — Мафия поставкой органов на черный рынок не занимается, но я уверен, что твои потасканные легкие дешевле моих новых перчаток стоят.       — Вот та-а-ак, значит! — Юки хватается за локоть Чуи и тянет на себя. — А детей себе ты тоже из перчаток достанешь? Или из шляпы своей, как фокусник?       Накахара быстро понимает, почему девушка тянет его за руку. Он присаживается перед ней на корточки и сжимает сигарету между средним и указательным, поднося к её губам.       Юки затягивается, поднимает руки вперед ладонями, показательно шевеля пальцами в перчатках прямо перед лицом парня, и довольно улыбается.       — Я уважаю твой выбор смолить, как хер знает кто, и подохнуть к пятидесяти.       Чуя ехидно улыбается и убирает сигарету чуть дальше от губ девушки. Даёт ей время выдохнуть дым и вдохнуть чистый воздух, ребром ладони ласково поглаживая её щеку.       У Юкино до сих пор сердце замирает каждый раз, когда Чуя прикасается к ней голыми руками. Они всегда тёплые и неминуемо несут за собой огромную любовь, внимание и нежность — только так Накахара позволяет себе трогать свою женщину.       — К пяти-и-идесяти?! — Юки наигранно возмущается. — Ну нет, увольняй, дорогой. Я к годам тридцати если не помру, то пойду брать уроки плетения петель у Дазая.       Следя за тем, чтобы не подпалить девушке волосы, безымянным пальцем Чуя легонько давит на веко, заставляя закрыть глаз. Играется.       — Сколько его помню помереть пытается, а всё жив, — замечает он, — херовый у тебя учитель будет, получается. Хочешь, я тебе профессионального найму, чтоб наверняка?       — Какой ты щедрый.       — Всё для моей любимой.       Чуя хихикает и снова даёт ей затянуться. Сигарета дотлела почти до фильтра, пока они болтали, но Юки упрямо высасывает всё до последней капельки никотина.       Накахара недовольно качает головой, вздыхает и тушит сигарету в стеклянной пепельнице.       Юки широко раскрывает руки для объятий, приглашая парня погреться с ней под пледом, но Чуя нарочно делает вид, что не замечает этого жеста, и разворачивается обратно, снова облокачиваясь на перила.       Он сильно любит этот город.       Хотя бы раз в месяц они обязательно приезжают сюда на выходные, и Чуя неустанно прочесывает все топы крутых мест в Токио, не оставляя Юки и шанса выспаться в собственные нерабочие дни.       А по ночам вечно высматривает что-то в окнах или на балконах — поэтому отели снимает каждый раз разные.       — Простынешь…       Юки шепчет про себя, а потом встает, тяжело вздыхая, будто её кто-то об этом попросил, и обнимает Чую со спины, накидывая плед и на его плечи. Руки ложатся на узкую талию парня, а голова на его плечо.       Вдалеке слышится уже до тошноты надоевшая «Флайдэй Чайнатаун» Ясухи, мешающаяся с голосами пляшущих на цифровой вывеске медвежат из рекламы детской зубной пасты.       Чуя пахнет шампанским и вишней.       Если бы ведущий какого-нибудь романтического телешоу спросил Юки, как пахнет душа её парня, она несомненно ответила бы именно так.       Это жестко бьющее по мозгам бухло и вкусные, кисленькие ягодки. Чуе подходит неимоверно.       Юки тихо хихикает своим глупым мыслям, сильнее утыкаясь носом в шею парня. Накахара легонько дергается, потому что до усрачки боится щекотки, но в итоге сам ластится к девушке.       Она мягко прижимает губы к пульсирующей жилке на его шее и замирает, не дыша, чтобы почувствовать сердцебиение.       — Кусать собираешься, вампирша?       Чуя неловко шутит, а потом тихо вздыхает, когда Юки действительно прикусывает кожу на шее.       — Не выёбывайся, пожалуйста, — шепчет девушка, попутно целуя за ухом. — Я за этот год уже прекрасно поняла, какой ты неебический юморист.       Хмыкнув, Чуя разворачивается, поправляя плед так, чтобы он продолжал держаться на них обоих, и упирается спиной в перила. Кладет ладонь на щеку Юки, мягко притягивая к себе, и целует в губы. Резко, сразу кусаясь.       Юки недовольно вздыхает, но не отстраняется, а прижимается ближе и кладет ладонь между ключиц Чуи. Внимательно ловит спокойное биение сердца, приоткрывает языком губы парня и замечает, как ритм сбивается.       Чуя очень неровно дышит к поцелуям и прочим тактильным проявлением любви. В прямом смысле: чтобы завести его, стоит лишь чмокнуть в голое плечо с утра.       Он очень чувствительный, нервный и нетерпеливый.       Чуя закидывает назад мешающую челку и спускает руки на поясницу девушки, прижимая ещё ближе к себе. Резко вдыхает и проводит кончиком языка по её верхней губе.       Облизать губы после вишневой сигареты — удовольствие, не сравнимое даже с самим курением.       Юкино хватается за плечи Чуи и обхватывает губами его язык, ласково и тягуче-медленно посасывая. Накахара вздрагивает и тихо стонет, прикрывая глаза.       Его руки спускаются ещё ниже, хватаясь за задницу Юки. Дыхание быстро перехватывает, а голова начинает кружиться.       Чуя уже не знает, куда себя деть.       Он слишком падок на ласки и тактильность от любимого человека, чтобы отстраниться, но и терпеть долго не сможет.       Юки нагло пользуется его слабостью.       Она делает всё так медленно. Чуя от этого нервничает, он так не может.       Пальцы парня раздраженно сжимаются на ягодицах Юки. Накахара очень хочет контролировать себя, но вместо этого снова тихо и коротко стонет.       Юки спускается ниже, выцеловывает по линии челюсти до самого уха, позволяя Чуе перевести дыхание. Она тяжело сглатывает, когда понимает, что останавливаться на поцелуе совсем не хочет.       Нерешительно приподнимает край белой футболки, проводит кончиками пальцев в перчатках по низу живота Чуи. Дразняще ведет указательным по ремню, мимолетно цепляясь за пряжку.       — Скажи что-нибудь…       — Скажи ты.       Чуя прикусывает губу, и Юки повторяет за ним, немного отстраняясь только для того, чтобы глянуть в его глаза. Они оба прекрасно знают, что хотят услышать друг от друга. Но ни он, ни она не собираются уступать.       — Мне неловко, Чуя, — Юкино строит щенячьи глазки, глядя на парня. — Будь мужиком.       Накахара — настоящий ангел, потому что человек не может выглядеть так хорошо. Он пьяный и нервный, с полуприкрытыми глазами и красными щеками, дрожит от возбуждения, кусая свои и без того припухшие губы.       — Мы ведь… и т-так всё поняли… — он резко моргает и поджимает губы, пытаясь отдышаться. — Не издевайся.       — Да ладно тебе, Чуя, — она быстро целует его в губы, — просто скажи: «я так хочу тебя, моя королева, я готов на всё, лишь бы…»       — Заткнись, — он шипит и звонко шлепает её по заднице. Юки хмурится. — Я тебя люблю.       На секунду Юкино наклоняет голову, умилённо улыбаясь. Любовь Чуи — абсолютно не то, в чём приходится сомневаться.       Она чувствуется ежесекундно и повсеместно: человека, который ему дорог, Накахара даже нахуй посылает с огромной, безусловно ощутимой любовью и привязанностью.       — Я тебя сильнее.       Юкино тянет Чую к себе, снова целуя. Он улыбается и мягко целует в ответ. Тепло, бережно и плавно.       — Я бы начал спорить с тобой, как в сопливых фильмах про влюбленных подростков, но я блевану прямо тебе в рот.       Он коротко, но звонко смеется, легонько похлопывая задницу Юкино обеими ладонями по очереди. Девушка вздыхает и закатывает глаза от тупого каламбура своего пьяного парня, но в итоге снисходительно улыбается.       — Да ладно, чего я только от тебя не глотала, Чуя.       Накахара моментально краснеет ещё сильнее и недовольно фыркает.       — Заткнись.       — Заткни.       Юки протягивает руку, прикладывая указательный палец к губам Чуи. Он сопротивляется несколько секунд, но решает позволить своей женщине такую шалость, и послушно прикусывает перчатку, снимая её без рук.       — Тебе новый достать или поношенный подойдет?       — Что?       — Носок в рот. Ну, чтобы заткнуть.       Вздохнув, Юкино закатывает глаза и вздыхает, засовывая перчатки обратно в задний карман штанов Чуи. Попутно шлепает его по заднице и добротно сжимает двумя руками, прижимая его бедра ближе к своим.       Новая волна возбуждения накатывает на обоих. Чуя тяжело сглатывает и давится слюной, его дрожащие пальцы скользят под футболку Юки и собственнически сжимают талию.       — Мог бы придумать что-нибудь посексуальнее. Может, ролевые игры, Чуя? — Юки едва дышит, но не затыкается, желая вывести парня на эмоции. — Ты главарь какой-нибудь преступной организации, а я твоя жертва… только без носка во рту.       — Главарь преступной организации, хах? Не знал, что тебя возбуждает Мори-сан, — Чуя до боли прикусывает нижнюю губу и опускает взгляд вниз, наблюдая как Юкино расстегивает его ремень. — Подожди, не здесь…       Преодолев молнию и пуговицу, рука Юки быстро скользит в его штаны. В раскрытую ладонь тут же упирается твердый член, что неминуемо заставляет сжать собственные бедра от нахлынувшего возбуждения.       Чуя резко, прерывисто вдыхает несколько раз, едва не задыхаясь, и откидывает голову назад, позволяя ночному ветру раздувать волосы.       Громко вдохнув, он хрипит и толкается бедрами навстречу тонким пальцам, которые тут же обхватывают его через ткань трусов. Чуя сжимает зубы, хватается руками за перила позади себя и крепко закрывает глаза.       Юки облизывается, не сводя взгляда с его лица.       Чуя прекрасен всегда, но возможность видеть его таким казалась уж чересчур сладким сном. Она ни за что не поверила бы в своё счастье, если бы не почувствовала, как его член дёргается в её руке.       — Не здесь?       Собственный голос кажется ей чужим — поломанный, непривычно хриплый, но при этом даже слишком ласковый.       Губы Чуи приоткрываются, но ещё несколько секунд он молчит. Не может говорить, не хочет говорить, или просто обдумывает, что сказать.       В ушах звенит, в голове полный туманище, тело отказывается слушаться. Особо не поболтаешь.       Накахара теряется, тихо матерится себе под нос, проклиная всё, что может и не может вспомнить, включая день собственного рождения. Он не хочет быть таким слабым. Не хочет не иметь никакой власти над собственным телом, не хочет так отдаваться кому-то.       — Здесь.       Он хочет.       Чуя хочет всецело отдаваться ей. Чуя хочет бесцеремонно брать её.       Он долго смотрел на улицу с этого грёбаного балкона. Высоко. Двенадцатый этаж, они под пледом. Никто не увидит…       — Здесь?       Юки удивленно улыбается и не успевает по привычке поджать губы — Накахара резко хватает её щеки рукой, сжимает и впивается поцелуем. Быстро раздвигает губы языком, проталкивая его в тёплый рот девушки.       Чуя тихо скулит в губы Юки и хватает её за запястье, одергивая от себя. Свободной рукой перетягивает большую часть пледа на себя, чтобы прикрыться, и рывком спускает свои штаны с бельем вниз по бедрам.       Кивнув, моментально возвращает мокрую от волнения ладонь девушки на прижавшийся к низу живота член.       — Да… прямо здесь.       Оба приглушенно смеются, и Чуя едва не мурчит, когда Юки медленно ведёт кончиком языка по жилке на напряженной шее. Звучно вздыхает, почти незаметно давясь воздухом, и поджимает пальцы на ногах, чувствуя плавное движение её руки.       Юки начинает медленно: приятно сжимает член, большим пальцем обводит по кругу влажную головку, заставляя Чую тихо всхлипывать.       Чую трясет. Его длинные ресницы сильно дрожат, он судорожно ищет куда деть взгляд, но в итоге прикрывает глаза.       Она делает всё так медленно. Чуя от этого нервничает… он так не может.       Чуя снова откидывается назад. Ему становится безумно жарко и хочется скинуть нахуй с них двоих этот гребаный плед, но вместо этого он лишь позволяет прохладному ветру коснуться горячих щёк.       На улице, в какой-то из круглосуточных сувенирных в очередной раз включается заебавшая песня Ясухи. Накахара звонко смеется, и без того напряженные мышцы живота судорогой сжимаются донельзя, дыхание в очередной раз перехватывает.       Очень хочется вмазать Юки за эти пытки, поставить её на колени и заставить уделить такое необходимое внимание его пульсирующему члену, но Чуя держится.       Держится… и просто резко накрывает её ладонь своею, тут же сжимая член сильнее и двигая её рукой вверх и вниз.       Он облизывает пересохшие губы, сдирает зубами засохшую кожицу. Ему очень хочется видеть, как выглядят тонкие пальцы девушки, когда она трогает его, но плед…       — Ёбаный «Чайнатаун»… — Чуя нервно весело вздыхает. — Заебали везде крутить её, да? Пойдем в н-номер… я больше не могу слушать эту хуйню…       Юки удивлённо приподнимает брови.       — Ты правда не мог получше предлог найти?       Чуя вздыхает.       — Заткнись.       Он без предупреждения подхватывает её за талию одной рукой, второй наспех натягивая свои штаны обратно.       Дверь в номер открывается с ноги. Через мгновение Накахара плюхается на кровать, моментально усаживая Юки сверху.       — Заткн…       Очень остроумное и уместное, по мнению Юки, «заткни», прерывается: Чуя тихо рычит и приподнимается, одной рукой придерживая Юки за поясницу. Быстро вырывает перчатки из заднего кармана штанов и засовывает их в рот девушки.       Ещё несколько секунд Накахара расценивает свои действия, как до безумия сексуальные, а после начинает громко смеяться с того, как глупо это выглядит.       Юки удивленно хлопает глазами пару секунд, не находя нужных слов. Смотрится смешно, как набивший щеки хомяк.       Чуя запускает руки под футболку Юки, внимательно оглаживая теплыми, взмокшими ладонями спину. Доходит до лифчика и быстро расстегивает его, снимает вместе с футболкой и бросает в сторону.       Горячие губы прижимаются к чувствительному месту между ключиц. Чуя оставляет после себя кучу следов, он кусается и целует жадно, как в последний раз, будто хочет оставить после себя перманентное воспоминание.       Юки достает перчатки изо рта, брезгливо откидывая их на пол. Рефлекторно выгибается навстречу ласкам Чуи, запуская пальцы в мягкие волосы. Легонько оттягивает скользкие пряди, пропускает через пальцы, как жидкий шелк.       Хочется прижаться ещё ближе, вжать его в свое тело, заставить выкинуть из головы мысли обо всем, кроме неё.       Чуя шумно вздыхает и бережно обхватывает губами сосок. Медленно посасывает, вовремя стопоря самого себя, дразняще щекочет кончиком языка.       Юки тихо стонет, выгибается и задевает выпирающий из кое-как натянутых штанов член, заставляя парня хныкнуть и толкнуться бедрами навстречу. Голова идет кругом так сильно, что в глазах на секунду темнеет.       Он отодвигает в сторону трусы Юки. Привстает, снова дергая вниз собственную одежду и вздыхает, чувствуя как головка члена скользит по мокрой промежности, задевая клитор.              Чуя держит напряженный зрительный контакт, когда уверенно раздвигает половые губы и входит двумя пальцами. В горле давно пересохло и запершило, но о собственном дискомфорте он с завидной легкостью забывает, ощущая жгучее тепло любимого человека.       Рефлекторно схватив Чую за запястье, Юки жалобно свела брови, непроизвольно сдвинув напряженные до судороги бедра.       — Нормально? — хрипло, тихо спрашивает Чуя. — Юки…       — Хорошо, — натянув улыбку, отвечает она, отпуская его руку.       Она проводит ладонями по бледным плечам Чуи, неотчетливо обводит пальцами выступающие косточки.       Его кожа очень мягкая и тонкая. Рассматривать вены и родинки на ней можно часами, но Юки предпочитает невесомо водить кончиками пальцев, скользить мокрыми губами и чувствовать, как Чую бьёт дрожь.       Накахара старается быть терпеливым. Он внимательно, насколько это сейчас возможно, следит за реакцией на собственные действия, пытается потереть клитор большим пальцем, но руки толком не слушаются.       — Блять… — он тихо ругается и мило шмыгает носом, плечом убирая прилипшую к щеке прядь волос. — Я больше не могу.       Девушка выгибается назад, упираясь ладонями в колени Чуи, пока он сжимает свой член у основания. Он до боли кусает губу, направляя взгляд вниз, и чувствует, как собственные бедра немеют от его же прикосновения.       Чуя хмурится, проводит членом по половым губам и направляет его внутрь. Одной рукой обхватывает Юки, удерживая на себе, а вторую заводит за спину, удерживаясь в крайне неудобном положении.       Сейчас ему плевать, удобно ли. Хотелось лишь скорее оказаться внутри, почувствовать тепло и трепет чужого тела, так отчаянно желающего его внимания.       Мимолетная мысль об активации способности почти сразу была откинута в корзину самых тупых из тех, что посещали его голову за все двадцать два года.       Чуя ласково гладит поясницу Юки дрожащими пальцами, плавно толкаясь внутрь. Он сжимает зубы и тихо шипит, легонько двигая бедрами.       Снова смотрит на девушку, всё ещё пытаясь контролировать её реакцию. Взгляд у него совсем пьяный, и проблема вовсе не в выпитом шампанском.       Чуя смотрит на неё снизу вверх, его глаза полуприкрыты и ресницы сильно дрожат, но в этом взгляде ясно видится вся невыносимая любовь, преданность и нежность, которую Накахара уже не может держать в себе.       Это не похоть, даже страстью назвать трудно — это четкое: «Я без раздумий сдохну за тебя, если будет нужно».       Внутри так тепло и так хорошо, что Чуе снова приходится до боли прикусить губу, удерживаясь от соблазна грубо и эгоистично воспользоваться-таки способностью и трахнуть так, чтобы сама гравитация прихуела.       Пальцы девушки сжимаются на его костлявых коленях, она жмурится, но через несколько мгновений подается ему навстречу, принимая полностью.       Чуя внимательно наблюдает за тем, как Юки сама насаживается на его член, неловко двигая бедрами. Низ живота ужасно ноет, в глазах мутнеет и никаких мыслей, кроме стыда от того, что он уже готов кончить от нескольких движений, не остается.       Он осторожно убирает руку со спины девушки, готовясь если что поймать её, но Юки держится на нём сама. Убедившись, Чуя протягивает руку между ними и дрожащими пальцами прикасается к клитору.       Облизывает губы, чувствуя, как его пальцы моментально становятся мокрыми, и осторожно обводит клитор по кругу.       Пошлые хлюпающие звуки сейчас только подливают масла в огонь; Чуя, слыша это, громко стонет и сам толкается навстречу движениям Юки, входя до упора. Девушка, заскулив, прижимается к груди Чуи и кусает его плечо.       Накахара, постепенно превращаясь в полное безрассудное месиво, впивается пальцами в простыни, кусает губы и громко стонет, всё же силясь быть терпеливым и оставаться нежным.       Он очень любяще проходится дрожащими пальцами по плечам Юки, по талии и бедрам, ловит каждую её эмоцию взглядом и каждый вдох собственными приоткрытыми губами.       Ладони Чуи спускаются ниже, оглаживая ягодицы. Накахара поддается собственному желанию и звонко шлёпает девушку. Подхватывает под бедра и останавливает её, не позволяя самой насадиться на его член.       — Чуя…       Юкино вздыхает, впиваясь пальцами в плечи парня, и нежно целует в сухие губы. Смотрит в глаза и краснеет: взгляд у Чуи потерянный и уверенный одновременно, веки полуприкрыты, губы искусаны, челка прилипла к лицу.       — Да?       Он приподнимает её и укладывает на кровать, нависая сверху. Проводит языком по ключице, спускается к груди и быстро выцеловывает её контур, сжимая вторую теплой рукой.       Чуя отстраняется и снимает с себя футболку, забивая последний гвоздь в гроб самоконтроля Юки.       — Я говорила, что проводила исследовательскую работу недавно?       Раздвинув ноги Юки и устроившись между ними, Накахара снова берет свой член, сжимает, проводит несколько раз ладонью, распределяя смазку, и шипит от собственных прикосновений.       — Н-нет… что за работа?       Его бьет крупная дрожь, когда он проводит головкой по влажным половым губам и плавно скользит внутрь.       — Не особо важно… — Юки напрягается, но вскоре продолжает. — Главное, что ебучих меланхоликов слишком много… они меня бесят.       Чуя гладит её бедра, цепляется и щиплет их, пока не находит её руку. Он переплетает их пальцы, крепко держась за них, пока второй рукой снова тянется к её клитору.       — Да? — он приподнимает бровь. — Надеюсь, я не меланхолик?       Спина девушки выгибается, она хнычет и стонет его имя, а Чуя сжимает её руку так, что кожа на костяшках белеет от натяжения.       Он резко вдыхает через зубы, но продолжает двигаться, позволяя Юки наслаждаться видом того, как мышцы его живота соблазнительно сокращаются с каждым толчком.       — Холерик.       — И что это… значит?       — Мне… н-нравится.       Юки несколько раз шепчет его имя, когда всё её тело сильно напрягается, а низ живота и ноги сводит судорогой. Чуя шумно вздыхает, чувствуя, как она сжимается.       Он моментально замедляет движения, входя до упора, но мучительно медленно, продолжая массировать клитор двумя пальцами.       Накахара внимательно наблюдает за тем, как Юки кончает, выгибаясь дугою над кроватью. Он стонет и его член невыносимо дергается прямо в ней.       Юки не отпускает его руку даже когда её глаза закатываются от удовольствия: цепляется за пальцы, не желая отдаляться ни на секунду. Держит его, будто Чуя может уйти, пусть и знает, что он скорее глотку себе перегрызет, чем оставит её.       Чуя наклоняется и целует её медленно, жгуче и безумно влюбленно. Гладит волосы, скользит пальцами по выступающим ребрам, плавно качает бедрами ещё пару раз и выходит, сжимая член в руке.       Юки приподнимается на локтях, уставшая и с кружащейся головой. Она пытается проморгаться и тянет руку к члену Чуи, заменяя своею его собственную.       Сползает по кровати вниз, проводит рукой по члену несколько раз и наспех лижет головку, заставляя Чую вздрогнуть.       Он кладет обе руки на голову Юки, бережно собирая её волосы. Она дразнит головку кончиком языка, легонько всасывает… и Чуе хватает всего нескольких неглубоких толчков в её горячий рот, чтобы кончить.       Чуя бессильно гладит её по щеке и плюхается на кровать, потягиваясь всем телом. Мурашки пробегаются по спине снова и снова, каждый раз, когда он делает глубокий вдох.       Глаза жжет, веки кажутся безумно тяжелыми. Всё тело неимоверно расслабляется, и Чуя больше не сопротивляется.       Юки ластится к нему, накрывает тем самым прожженным пледом и укладывает голову на его плечо. Утыкается носом во влажную шею парня, снова вдыхая и вишню и шампанское, и прикрывает глаза, наслаждаясь таким тихим, сладким моментом рядом с самым любимым человеком…       …но наслаждаться долго не вышло.       — Блять, а перчатки ты куда дела? НА ПОЛ?!       — Хо-ле-рик.