Только начало

      Шэнь Вэй ненавидит многие человеческие изобретения, взять тот же надоедливый телефон, что отбирает у него долгие и невосполнимые часы времени, потраченные на бесцельные разговоры, суть которых можно было бы уместить в несколько лаконичных строчек письма. Каратель душ определенно не питает любви к шумящим компьютерам, пиликающим домофонам, гремящим стиральным машинам и прочим механическим монстрам. Однако особую неприязнь, на удивление самого мужчины, Шэнь Вэй испытывает не к технике, а к тому, что благодаря ей можно увидеть.       Исполняя роль профессора изящных искусств, поглощенного различными выразительными средствами человеческого мира, невозможно не окунуться в мир кинематографа, впитывая в себя множество заезженных и не очень приемов, повторяющихся в разных декорациях сюжетов и персонажей, написанных по одному шаблону. Несомненно, даже среди всей этой необъемлемой кучи мусора, снятого на деньги не отличающихся особым интеллектом зрителей, находятся действительно необычные фильмы, которые способны впечатлить самого карателя душ, видевшего за свое долгое существование и более удивительные вещи. Мужчина даже выделяет для себя несколько любимых работ, находит в магазинах давно никому ненужные физические диски с кино и покупает их в надежде провести вечер с Чжао Юньланем за просмотром.       Но все же Шэнь Вэй предпочел бы никогда не пересекаться с определенным проявлением человеческого творчества: с тошнотворными романтическими комедиями и сопливыми мелодрамами, где обязательно каждый зритель в конце выводит у себя в голове рукописную надпись с завитушками «И жили они долго и счастливо». Повествование в таких фильмах всегда обрывается, стоит героям пережить одну ссору и воссоединиться, словно впереди их ждет безоблачное будущее, а все проблемы решатся сами собой.       Мужчина сдавленно фыркает, думая о том, что и его собственная история чем-то напоминает дешевую дораму с банальным сюжетом о встрече двух душ, что ждали друг друга целую вечность, обязательно снятую с множеством сцен в слоу-мо и рекламой в совершенно неуместные моменты. Их с Чжао Юньланем судьба до смешного похожа на подростковый сериал про ту самую истинную любовь между неприметной серой мышкой и главным красавчиком школы. Пожалуй, они даже слишком хорошо смотрелись бы в этих стереотипных образах, ведь собственные идеально выглаженные рубашки и приталенный пиджак создают впечатление скромного и собранного человека, а чужие прокуренные куртки сразу же задают Чжао Юньланю черты типичного «капитана футбольной команды», дерзкого мачо, пленяющего сердца всех окружающих. Нет, Шэнь Вэй не против романтики и трогающих сердце историй любви, просто это «долго и счастливо» никак не вяжется с суровой реальностью, где на воссоединении двух таких разных влюбленных трудности не заканчиваются, а лишь разрастаются с каждым прожитым днем.       Отношения — это не просто сердечные разговоры под куполом ночного неба около потрескивающего костра, бесконечный флирт и поцелуи, выливающиеся в моменты душевного и физического единения. Нет, для него отношения — тяжелая ежедневная работа, настоящее испытание для психического здоровья, ведь даже человек, которого ты любишь всей душой, способен вывести из себя вовремя не помытой посудой или раскиданными носками, зацепившимися за экран ноутбука.       Мужчина не носит розовые очки и смотрит правде в глаза. Он признает, что даже если бы на свете существовал самый непорочный и совершенный человек, то и в нем Шэнь Вэй определенно нашел бы какую-нибудь ужасно раздражающую черту, взять хотя бы эту заоблачную образцовость. Шэнь Вэй и сам не отличается идеальным характером: он любит слишком много думать, перекручивать ситуации и решать за других то, как было бы лучше, его тяжело переубедить, он не слишком открыто проявляет эмоции и многое держит в себе. Никто не безупречен, да и без своих безоговорочных минусов Куньлунь никогда бы не был тем упрямым божком, в которого глубоко и отвержено влюбился каратель душ.       Даже спустя долгие годы, Чжао Юньлань, новая инкарнация бога рек и гор, отличается недостижимым уровнем несносности, во многом превосходя свою предыдущую версию. Самоуверенность и мачизм, приправленные остро-сладкой пошлостью, сразу же приходят на ум, стоит задуматься об этом невероятном во всех возможных смыслах мужчине. Шень Вэй раз за разом убеждает себя в том, что эти черты не привносят в их отношения ничего, кроме перепалок и неловких бесед, однако он каждый раз оказывается в чарующем плену чужой бесстыдной улыбки и прищуренных полумесяцев глаз, в которых пляшут задорные смешинки, и искрится пламя провокации. Этот огонь словно всегда знает, где и когда ему разгореться, чтобы пожар охватил все существо в мгновение ока, заставляя не только пылать смущением щеки, но и грея что-то глубоко внутри, прямиком в сердце.       Шэнь Вэй не разделяет многих человеческих пороков, поэтому и любовь Чжао Юньланя к табаку оседает пеплом где-то на грани сознания, действуя на нервы. Сигаретные пачки и забытые окурки заполняют собой крошечное жилище главы отдела специальных расследований, пропитывают пряным запахом пространство, запечатляют дерзкий образ мужчины, выдыхающего никотиновые клубы пара. Целуется Чжао Юньлань тоже с горечью яда, вот только Шэнь Вэй не знает: так ощущается въевшийся в его любовника табак или чувства, что долгое время казались запретными и недопустимыми для самого карателя душ. Дешевые сигареты становятся чем-то родным, напоминающим об уюте объятий и сладости ласки.       Образ главы отдела специальных расследований, всемогущего и брутального мачо, внушающего страх и вызывающего неподдельное восхищение у неисчисляемого количества поклонников, с легкостью разрушается, стоит хоть немного сблизиться с Чжао Юньланем. Мужчина оказывается на редкость несамостоятельным и безалаберным, забывающим вовремя поесть, почистить зубы или вынести мусор. Без чужих осуждений и почти нежных пинков под зад тот зарос бы плесенью за пугающе быстрое время, поэтому Шень Вэй, устало вздыхая, периодически заваливается в маленькую, забитую хламом и не простиранной одеждой квартирку, что своим видом напоминает конуру грязной дворняжки. Он наполняет холодильник чем-нибудь, помимо разнообразных видов лапши быстрого приготовления, собирает разбросанный мусор, протирает мебель от табачного пепла и расставляет вещи, лежащие на кровати, по местам. Нет никаких сомнений, что Шэнь Вэй ненавидит эту особенность Чжао Юньланя, возмущенно бурчит что-то себе под нос и посылает выразительные взгляды в сторону обленившегося любовника. Тот в очередной раз лишь отшучивается и увиливает, обещая, что такого точно-точно больше не повторится. Но эти раздражающие привычки и перманентная забывчивость сидят глубоко внутри, поэтому Шэнь Вэй знает, что впереди долгая и полная препятствий дорога на пути к искоренению повисших на экране ноутбука грязных носков.       Отношения — тяжелая работа, временами она кажется непосильной даже для самого карателя душ. Он видит в Чжао Юньлане необъятный океан отверженности и доброты, ответственности перед подчиненными и любви к своему делу, но даже в пресной и чистой воде водятся хищники. Поэтому Шэнь Вэй мирится с пропахшим чем-то мускусным и горьким характером своего возлюбленного. Любой скажет, что в перепачканных рубашках и забытом мусоре нет ничего романтичного, но почему-то мужчина чувствует тихое умиротворение, доставая Чжао Юньланя из-под завалов мусора и отстирывая его грязное белье.       Они прошли долгий полный препятствий путь, пробрались сквозь непонимание и сложные взаимоотношения. Возможно, они действительно похожи на героев мыльных опер, где влюбленные на протяжении сотен серий не могут сойтись по самым дурацким причинам. Такой причиной является и сам Шэнь Вэй, решивший сразу за обоих, боящийся подходить близко, но слишком любопытный и тоскующий, чтобы держаться поодаль от своей любви. Благодаря своему несомненному недочету, раскрепощенному и пугающе упертому характеру, Чжао Юньлань пробился через все возведенные карателем душ стены, чтобы ухватиться за шанс разделить одну судьбу на двоих.       Они, казалось бы, далеки от своего «долго и счастливо», но именно в этих маленьких перебранках, чужих и своих недостатках, ежедневной рутине и умении принимать и понимать друг друга и заключается настоящее, не похожее ни на одно кино, счастье.