Снова на красный

      Холодная осень пробирает до костей. В своём мире мисс Барнс была легко одета, когда её закинули в иной, потому одежда не согревает, а только украшает девушку. Впрочем, она этого не замечает. Рейчел крепко сжимает в руках телефон папы, рассматривая в нём фотографию мамы с другим мужчиной — Уэйдом Уилсоном. Болтливый Наёмник всегда был неравнодушен к соцсетям, но фотографий со своей девушкой хранит на страничке всего несколько. Одну из них Рейч рассматривала, когда сзади подкрался Бог Обмана.       — Здесь они получились лучше всего, — заглядывая за плечо девушки, говорит Локи, чтобы обозначить своё присутствие.       — Нет, — злобно говорит Рейч и разбивает телефон об асфальт с такой силой, что тот безоговорочно ломается на несколько частей. — Я тебя ещё не звала. Пока не время.       Девушка начинает беспорядочно ходить по улице вперёд-назад от Локи, то открывая, то закрывая рот, поскольку не может подобрать слов. Наблюдение за этим доставляет асгардцу искреннее наслаждение впервые за долгое время. Кивнув несколько раз головой, он резко вздёргивает ладони вверх и расплывается в улыбке.       — Я обещал Барнсу вернуть телефон, не вышло.       — Тебе не привыкать лгать! — срывается на крик Рейчел и накрывает лицо руками. — Как ты допустил это?       — Судьба жестоко наказывает тех, кто вмешивается в её планы, — снисходительно напоминает Локи, а после задирает нос к небу. — Рикки тому свидетель.       — Кто такая Рикки?! — продолжает кричать в возмущении Рейчел.       — Её брак развалился из-за того, что она вмешалась в судьбу Барнса. Несмотря на то, что помыслы её были чисты. Чего не скажешь о Фрее.       Взглянув на Локи с отвращением, мисс Барнс начинает стремительно идти в противоположную сторону, не желая оставаться поблизости этого безумия. Через несколько шагов прямо перед девушкой возникает Локи, преграждая путь. За это Бог Обмана получает крепкий удар в грудь, который замечает только зрительно. Даже если это дочь суперсолдата, сил у неё слишком мало для чего-то существенного против асгардского бога.       — Успокоилась? — скрепив руки в замок перед собой, спокойно спрашивает Локи и чуть наклоняется к девушке, которой выше.       — Уйди с дороги, — подавшись вперёд, чтобы показать, что она не боится, отвечает Рейчел и обходит мужчину, продолжает идти.       Ещё несколько шагов ей позволяют пройти, ну а после Локи снова возникает прямо перед носом Рейчел, за что удостаивается ещё одного толчка в грудь, но более яростного.       — Да брось, ты ведь знала, что я так сделаю, — играясь с девушкой, словно «с едой», говорит Локи и обхватывает запястья, чтобы остановить нелепые попытки ударов. — Разве так себя ведут леди?       — О, я прекрасно помню уроки королевских причуд твоей семейки, — шипит от злости Рейчел и выдергивает руки. — А вот, что я знаю: леди никогда не начинают войну, но могут её закончить. Сейчас я даже благодарна Фрее за то, что она попыталась от меня избавиться и отправила сюда.       — Этот мир рушится, а значит быть здесь опасно. Собственно, засланцы других миров способствуют ускоренному концу света, — вновь снисходительно поясняет Локи. — Утомительно следить за тем, как течёт время, и держать нити судьбы в своих руках. Этому я ещё учусь.       — Записался в кружок шитья, здорово, — злится Рейчел и наконец останавливается.       Сократив расстояние между ними неспешным шагом, Бог Обмана обхватывает плечи мисс Барнс, стараясь успокоить и поддержать девушку.       — Когда я верну тебя, в погребах Асгарда найди фляжку с синим зельем и выпей сразу же, как вернёшься. Это важно, — предупреждает Локи и разминает шею.       — Я никуда не пойду, пока…       — Пока что? Попрощайся с ним и не делай глупостей, а то судьба накажет и тебя, — предупреждает Локи и разворачивает Рейчел на себя лицом. — Поверь, я вижу это постоянно: сколько бы трудностей им не предстояло преодолеть, твой папа всегда находится путь к ней, и всегда добивается победы.       — Не уж-то так много желающих выйти за тебя, не отнимая власти, или же тех, кто не приставит нож к горлу, что тебе настолько плевать, появляюсь ли я в этой временной линии? — спрашивает Рейчел, в глазах которой злости и отчаяния поровну.       К невежеству мидгардцев Локи привык, он и не ждёт от них многого, но сказанное вызвало в нём чуть больше разочарования, чем обычно. В любом случае, чтобы вернуть Рейчел домой, нужно заглянуть в святая святых, а значит будет время Богу Историй рассказать свою первую историю, а не быть безмолвным её свидетелем и надежным хранителем.

***

      Волнующее чувство засело глубоко внутри Ванды и отказывается покидать свою владелицу. Природу такого чувства ведьма знает, но отрицает на сознательном уровне, а потому продолжает нервничать и ждать подвоха от мира вокруг, не понимая, как ей быть. Ужин на троих почти был готов, когда Ванда услышала смех не только своих мальчишек, но и до боли знакомый, хотя и редко появляющийся смех. От неожиданности ведьма вздрогнула и уронила из рук чашку, которую бы поймала при помощи магии, если бы земля не ушла из-под ног.       — Мам? — с волнением спрашивает Билли, заглядывая в кухню.       — Что-то случилось? — спрашивает Томми, сидя на руках у любимого дяди Баки, который нагрянул к ним поздним вечером без предупреждения.       Улыбнувшись уголками губ, Ванда отвернулась обратно к раковине. Под бегущей водой из крана она смывает пену с рук и берёт ещё одну тарелку.       — Ужин на троих легко переделать на четверых, — добродушно отвечает Ванда и глазами бегает по накрытому столу, чтобы проверить готовность ужина.       — Я не голоден, — опуская вниз Томми, говорит Баки и заводит широкой ладонью волосы назад. — Да и зашёл всего на минуту.       — Моя еда вполне съедобна, — с лёгкой обидой парирует Ванда, которая с недавних пор начала готовить сама, и уводит взгляд, чувствуя неловкость и легкую неуверенность.       Встретив на себе взгляд Баки, который не сомневается нисколько в том, что он сказал, ведьма решает уступить. Впрочем, она имеет лёгкие сомнения в том, что спагетти действительно аль денте, а не просто сырые. Мальчишки всегда едят то, что им готовит мама. Что может быть лучше, чем наблюдать, как старается и с каждым новым ужином их любимая мамуля готовит лучше и лучше? Иногда можно и проглотить, не прожевывая, пересоленный супчик.       Кивнув в сторону выхода, Баки направился к нему, вынуждая Ванду следовать за ним. Попутно стряхивая с одежды немного соли, которую она просыпала, ведьма старается не отставать и не выглядеть плохой хозяйкой в глазах неожиданного, но всегда желанного в этом доме гостя.       — Завтра мы отправимся на старую базу, — в полгоса командует суперсолдат и заглядывает за спину Ванды, чтобы быть уверенным в том, что мальчишки их не услышат. — Мне нужно, чтобы ты была готова.       — К чему именно? — сдвинув брови к переносице, уточняет ведьма.       — Пьетро должен остаться с ними, — начинает перечислять Баки и поднимает первый палец вверх, — Мстители попробуют заявиться, — поднимает второй, — ты должна без колебаний сделать мне больно, а потом вывести нас оттуда.       — Мстителей я смогу взять на себя, — рассуждает Ванда, — а что значит «сделать тебе больно»?       — Нет, Мстители могут до нас не добраться. Об этом я позабочусь, — отвечает резко Баки. — Когда придёт время, ты узнаешь, что такое сделать мне больно. Просто будь готова, без колебаний.       Не успела Ванда открыть рот, суперсолдат быстро ушёл, оставив её со множеством вопросов, которые продолжают возникать после невнятного объяснения того, что завтра ждёт их. Мстителем ведьма стать не успела, не сложилось, а после Вествью у неё нет шансов убедить кого бы то ни было, что она просто хотела спокойной жизни с любимым мужем и их детьми в пригороде; но гибели Ванда никому из Мстителей не желает.       В свете того, что многие годы Барнс держал преступный мир под своим контролем, иногда, а может и часто, заставляя людей не делать определённые вещи, при этом на многое Баки закрывал глаза. Такие правила. Имя Зимнего Солдата продолжает вгонять в дикий ужас, а определённая, совершенно новая, репутация успела слухами наполнить Нью-Йорк. Кто-то верит этим слухам, кто-то нет, но полностью игнорировать происходящее невозможно.       Спустя несколько лет после гибели Стэфани Старк, младшей сестры Тони, на которой был женат Баки, суперсолдат исчез для друзей. В том числе для Клинта. Это несправедливо. Увидев на экране входящий вызов с номера, который Бартон никогда больше не ожидал увидеть, лучник поморщил лоб и отошёл в сторону, чтобы разговора никто не услышал.       — …не следует Мстителям появляться на 23-й улице, — спустя долгую тишину раздался голос Барнса.       — Жизнь полна сюрпризов, — отвечает Клинт, стараясь сдержать гнев от того, что его друг просто пропал и не показывался, но всегда был где-то рядом.       — Доверься мне.       — Ответ отрицательный, — без сомнений отвечает Клинт и собирается сбросить.       — Возможно я стал отцом, — раскрывает карты старинному другу Баки, показывая тем самым, что между ними многое по-прежнему. Например, доверие. — Гидра забрала его, или что еще хуже… Мне с этим надо разобраться, самому. Не хочу калечить тех, кто встанет на моём пути, но именно так и произойдёт. Помоги мне сократить потери к минимуму. Сделай то, что у тебя получается лучше всего — поддайся порыву остаться дома и уговори Мстителей.       — Бартон! — раздаётся громкий голос Тони на заднем плане Клинта.       Именно Старк заставляет Бартона снова мыслить здраво. Что бы то ни было, Барнс его друг, а значит лучник должен сделать хоть что-то. Вопрос лишь в том, как далеко он готов пойти и станет ли?       — Я должен идти, — оборачиваясь на Тони, прощается Клинт и сбрасывает вызов.       — Кто это? — с подозрением уточняет Тони, сомневаясь, что получит честный ответ.       — Подружка, — вздернув рукой с телефоном, отвечает Клинт и направляется к суперджету, садится за штурвал.       Взбираясь на борт, Наташа Романофф сильно удивилась тому, что вечно спящий по дороге Бартон сменил место дислокации и подозрительно спокоен. Окинув взглядом мужчину, Черная Вдова пыталась понять, отчего же на лице лучника нет и намека на извечный хохот от шутки, что обычно он же и отпускает. Конечно, Клинт стал серьезней с тех пор, как женился, искренне веря в то, что этот раз последний, но Вдова чувствует подвох. От Бартона несет фальшью и чем-то еще. Чем-то подозрительным, едва уловимым. Только не для Нат. Она знает Клинта и видит насквозь.              Металлические двери едва поддались даже Железному Человеку. И все же в здании четко ощущается присутствие кого-то еще, помимо Тони и Нат. Кивнув друг другу в знак согласия, мужчина пошел первым, закрывая собой Вдову. Первые несколько дверей оказались пустышками, а коридор по-прежнему выглядит неприветливо, но Тони и не думает отступать.       — Нам солгали. Так бывает, — из-за спины говорит Нат и ставит оружие на предохранитель, но не убирает совсем.       — Я так не считаю, — жестко отрезает сомнения Тони и не снимает с себя даже шлема, продолжает быть в полной боеготовности. — Если ты считаешь иначе, значит многомиллионный джет, разбитый твоим бывшим, вдарил в твою голову. Тебе стоит остаться здесь.       — Ты бы хоть на время засунул поглубже свое непомерно раздутое эго, Старк, — со злобой отвечает Нат и делает несколько шагов вперед, чтобы оказаться впереди.       Навигация отказала полностью, а связь с Пятницей отчего-то потеряна. С последним Тони разберется, как только выберется отсюда, а пока мужчина ориентируется, как может. Звук падающих капель с потолка в лужи на полу наконец разбавил чей-то не очень уверенный голос. Нат положила палец на губы, а второй рукой замахала Тони, чтобы тот отошел подальше. Как бы это не нравилось мужчине, звук перемещений его железного костюма выдаст их местоположение, поэтому именно Нат пробирается ближе, на шум голосов.       — Пойдёшь против Гидры? — спрашивает один мужчина в черной маске у другого.       — Не пойду против Зимнего Солдата. Я хочу жить, — с отвращением и опаской отвечает его напарник и поправляет автомат повыше.       Двое охранников очевидно жаждут поговорить о происходящем внутри их группировки, а Нат готова слушать, но каждого из них прерывает крик, что пробирает до костей. Несмолкающий и продолжительный крик боли оказывается слишком знаком Романофф. Учитывая то, где она сейчас находится, на одной из старых баз Гидры, откуда когда-то очень давно ей помог сбежать Барнс, у нее не возникает сомнений, кто кричит.       Без лишних колебаний, не в силах больше слушать надрывный крик, Вдова делает два выстрела, одним пропуская пулю сквозь голову парня слева, а вот второй мужчина успел дернуться от звука выстрела, потому избежал своей пули. Впрочем, смерти избежал он ненадолго. Запрыгнув на плечи мужчины, Романофф вытянула из запястья леску, которой задушила громилу, что громко упал на пол раньше, чем она это смогла предупредить. Да и стоило ли пытаться скрыться? Глушитель убивает ещё и часть звука выстрела, но такие как Барнс всегда на раз могут различить выстрел, который ни с чем не спутают.       Хлюпающий звук удара мертвого тела в лужу крови от первого ликвидированного охранника донесся и до Тони. Мужчина вышел из укрытия, где старался не выдавать их местоположения, с осуждением взглянул на Наташу, что сработала грязно, но Вдове нет никакого дела до осуждений со стороны. Особенно со стороны Старка. Крик не прекращается, а потому Романофф подыскивает, чем вскрыть дверь, не ожидая помощи от Старка, но внезапно крики прекратились. Подняв металлическую ладонь вверх, Тони показывает, что они войдут на счет три.       — Три, — отчетливо говорит Нат и решает испытать судьбу, просто опустить ручки двери. А вдруг получится?       И получилось. Дверь не заперта. Входя неуверенным шагом внутрь, Нат и Тони несколько раз переглянулись, ведь в огромной и сырой комнате, кажется, никого нет. Тусклое освещение не дает понять, как давно здесь никто не был. И если так, то откуда доносился крик? Наконец Романофф замечает знакомый силуэт, к несчастью сидящий на том самом стуле для промывки мозгов. Вцепившись в рукоять пистолета, Вдова подходит чуть ближе, чтобы убедиться в том, кого видит.       Тяжелая отдышка продолжает затихать, позволяя Барнсу снова мыслить здраво. Подняв глаза от ремней, что удерживают руки, суперсолдат встретил взглядом Наташу, которая смотрит на суперсолдата, но словно и нет. Их разделяет всего один шаг, но мысленно Вдова где-то очень далеко. Она этого может и не помнит, но вот Баки никогда не забывает тех, кого убивал, что делал. Небольшая часть потерянных воспоминания вернулась к нему, благодаря записям на кассетах, которые Баки оставлял для себя. Он был уверен, что ничего не упустил, не забыл, но Барнсу пришлось вернуться.       — Ты зря пришла, — вдруг говорит Баки, быстрее Нат вернувшись в реальность.       Повернув голову вправо, Вдова видит, как Ванда красными нитями магии проникает в голову Тони, который имел неосторожность снять с себя шлем. Зрачки мужчины на мгновение стали алыми, а после и вовсе стеклянными. Старк ушел глубоко в себя. В то, что ему показывает Ванда. Обернувшись снова на Барнса, Нат его уже не находит. Рука инстинктивно поднялась вверх, угрожая пистолетом тому, кто за всем этим стоит, но сколько бы Романофф не искала, никого кроме Старка больше не находит.       Выбравшиеся через потайной вход, Баки и Ванда стоят напротив 39-й улицы, которая пересекает ту самую 23-ю, откуда они ушли, чтобы больше никогда не вернуться. Помимо Нат, за спиной Баки оставил несколько тел тех идиотов, что подумали плохо и решились попробовать встать на его пути. Мягко опустив ладонь на плечо мужчины, Ванда обеспокоенно заглядывает в лицо суперсолдата, который достал телефон, не решаясь набрать по памяти номер.       — Ты отлично справилась, молодец, — уводит разговор Барнс.       — Почему ты не хочешь рассказать Тони правду про Стефани и Джокасту?       — Ты мой друг, — помедлив и медленно набрав воздуха в легкие, начал отвечать Баки, — именно поэтому я скажу тебе это мягко: проваливай из моей головы и не лезь не в своё дело.       Поджав губы от обиды, Ванда отвернулась и начала разглядывать магазинчик сувениров, чтобы постараться скрыть свои настоящие эмоции. Конечно Баки понял, что обидел ее, потому убирает телефон и немного прокашливается.       — Они не совсем психи, раз я нашёл своё дело и нужные даты для восстановления памяти. Шоковая терапия помогла. Остальное, то что мне нужно, в России, — объясняет Баки и старается мило улыбнуться Ванде, чтобы не отпугнуть от себя, как остальных.       — Звучит не очень разумно, — рассуждает Ванда, медленно, будто не хочет этого, поворачиваясь на мужчину. — Гидра часто делает поддельные документы. Да и стоит ли им довериться?       — Я лично передавал документы в 80-м, — успокаивает Баки и начинает пятиться спиной. — Туда мне и нужно теперь.       — Помощь нужна? — опешив, почти кричит Ванда, чтобы быть точно услышанной тем, кто от нее уходит. — Могу оставить мальчиков с Пьетро на каникулы.       — Будет нужна ведьма — дам тебе знать, — кивнув раз, ответил Баки и скрылся за поворотом в конце квартала.       Чувства Ванды снова задеты. Не нужно быть большим знатоком ее привычек и предпочтений, чтобы понять: Ванде не нравится, когда ее зовут ведьмой. За этим словом тянутся паутины, лягушачьи лапы, глаз овцы и смердящих запах средневековья. Ни один сериал или фильм современности никогда не выветрит этот нафталиновый запах смрада и тоски, связанный с историями про ведьм.       Впрочем, зазвенел телефон и, стоило Ванде нехотя разблокировать экран, одно короткое сообщение смыло напрочь горький привкус во рту. «Еще раз спасибо за помощь, ведьмочка» — написал второпях Баки сразу после того, как осознал, что сказал лишнего, в надежде, что это исправит ситуацию. Не важно, что суперсолдат в этом не уверен совершенно, Ванда тут же забыла произошедшее и отправилась домой, где ее ждет недовольный брат близнец.       — Как прошло свидание? — с нотками издевки спрашивает Пьетро, скрестив руки на груди и оперевшись на дверной косяк кухни в доме Ванды.       — Не говори ерунды, — повернувшись спиной к брату, не сразу отвечает Ванда, снимая с себя кожаную куртку.       — Хочешь сказать, что всегда так одеваешься? — подняв брови, напирает Пьетро и подходит к сестре, поворачивает ее вокруг себя, схватив за талию. — Да. Только вчера видел тебя в точно таком же коротеньком красном платье, когда ты выходила в магазин.       Тепло улыбнувшись, чтобы ввести в заблуждение, Ванда снова сделала оборот, нарочно задевая волосами брата по лицу. Такой «удар» Пьетро выдержал стойко, лишь закрыв глаза, чтобы не доставить сестре удовольствия от своей проказы.       — Золушка никогда не просила принца. Она просила выходной и красивое платье, — говорит Ванда фразу, которую подсмотрела в интернете. — Тебе понравилось мое платье? Здорово.       В тот момент, когда старшие близнецы Максимофф спорят о том, кто куда ходил и должен пойти, младшие близнецы втайне от матери и дяди играют в приставку, которую им подарил любимый дядя Баки на прошлой неделе; тот самый дядя Баки стоит посреди аэропорта LaGuardia в Квинсе и долго смотрит в экран, прежде чем нажать кнопку вызова. Первый гудок предоставил достаточно времени, чтобы мужчина нажал на экране нужную кнопку, отключающую микрофон. Барнсу просто хочется набрать ей, услышать голос, не раскрывая себя. Пока рано.       Сложилось иначе. Сидящая на качелях у какого-то старого дома Саша, совсем не привыкшая к тому, что ей могут звонить, решила все же подкурить сигарету, прежде чем ответить. Первая попытка провести по телефону вверх провалилась. Экран не среагировал на палец, завязанный не самой чистой тряпкой. Вторая попытка провалилась из-за того, что густая кровь, оставленная на телефоне, начала мешать работе сенсора. В какой-то момент Саше показалось, что она вовсе не успеет ответить, потому что слишком долго пытается это сделать, но Баки на другом конце света и не думает сдаваться. Он ждет. Она отвечает на вызов.       Но ничего не говорит. В трубку Барнс слышит отчетливо, как девушка затягивается сигаретой, и ловит себя на мысли, что хотел бы почувствовать этот сладковатый запах яблока. Не для того, чтобы никотин проник в легкие, а для того, чтобы сейчас оказаться рядом. Саша же слышит полнейшую тишину, прекрасно понимая, что такое не получится сделать случайно, а значит микрофон выключили. Вокруг Барнса кипит жизнь, объявляют рейсы и шумит толпа, а вокруг Березиной тишина улицы и треск ломающихся досок вдалеке. Смотря куда-то перед собой, девушка неспешно докуривает сигарету и поднимает перевязанный, по-прежнему сочащийся кровью палец. Она сбросила, так и не сказав ни слова. Ему было достаточно слышать, как истлела сигарета.       Самолет, отправляющийся на другой континент, уже был в небе на высоте двенадцати тысяч метров, когда в сердце Нью-Йорка, на одном из старых химических заводов, из чана с кислотой, не пройденной стандартов качества продукции, вынырнул кто-то с криком, доносящимся вдаль. Ужас, застывший на лице, скрывается под плотным слоем бинтов, которыми завязано тело парня, что вернулся к жизни, сам не понимая как. Обжигающая жидкость заставила Джейсона живо выбраться из чана интуитивно, а после хлопнуться спиной о бетонный пол завода. Учитывая то, через что прошел парень, это совсем не ощутимо.       Продолжая разрывать на себе бинты, Тодд задыхается от паники, не от боли. Точно не физической. Помимо очевидного, что-то в его теле изменилось. Как и в сознании, претерпевшем сильные изменения. Освободив себя от плена, немного повзрослевший Джейсон побрел по темным стенам, на которые опирается рукой, чтобы найти себя в пространстве. Одна из дверей в лаборатории оказывается металлической, а значит парень имеет возможность увидеть себя со стороны. В глазах никогда не было страха: ни в момент, когда лом вновь и вновь поднимался над ним и опускался с силой, заставляя кости ломаться; ни в момент, когда осколки бомбы пронзили тело, оставляя дыры и запах пороха; ни сейчас, когда он не понимает, где находится, как вернули и что от него хотят. И кто хочет?       В отражении Тодд замечает, что в теле больше нет дыр от осколков бомбы, кости рук и ног целы, да и боли он не ощущает. Опустившаяся на глаза прядь волос заставила вспомнить часть того, что Джейсон оставил в прошлом — он никогда не был брюнетом.       — Как это…? — удивляется он и хватается за прядь.       Прямо на глазах цвет одной лишь пряди волос сменяется с черных как смоль на седой. Парень убирает от себя руки, подозревая то, что именно это заставило волосы сменить цвет снова. С чего бы его рыжие волосы стали вдруг черными, а потом и вовсе начали седеть от прикосновений?       — Ну уж нет. Лучше черный, так менее приметно, — хмыкает парень и бредет дальше.       Все же приятно знать, что часть тебя прежнего еще где-то внутри. Сейчас сработал инстинкт скрыть себя от кого-то. Пусть Джейсон не помнит, кто его убил и как это было точно, он знает, что снова жив, что примет себя со всеми изменениями. И главное: он жаждет мести. Остается идти шаг за шагом, память вернется. Разве это также сложно, как вернуться из мертвых? Точно нет.