Снова на красный

      Дважды налево, три пролета прямо и направо до упора — все, что требуется знать Зимнему Солдату, получившему приказ. Совершенно не важно, каким будет этот приказ, ведь они не обсуждаются. Безупречно выполнить поставленную задачу — единственная цель, вшитая в голову Барнса, который совершенно не помнит, что он Барнс. Только Зимний Солдат, только задание и бравая цель Гидры исправить несовершенный мир.       Вошел Солдат без стука. Таких как он не учат манерам, это ни к чему. Один из агентов Гидры, которому поручено передать документы, как раз разговаривает по телефону со своей подружкой, которой умело пудрит мозги. Ему некогда отвлекаться. Да и на кого? Агент кивнул головой на стопку дел и продолжил разговор, словно ничего не произошло. Такое вполне устраивает Зимнего, который не привык затягивать дела, не любит сложностей. Еще больше это устроило самого агента, который до смерти боится стать целью Солдата. Агент точно знает, что этот Зимний в корне отличается от того, что он видел не так давно.       Для этой цели Барнса, то есть Зимнего Солдата, и отпустили так далеко, в Америку — обменяться опытом, папками по делу. Казалось бы, одна и та же организация, один и тот же проект, если последствия, но какой разный подход, от того и результат. СССР вполне устраивают те Солдаты, что обучаются в Сибири, а Америку те, что находятся в Канзасе. Каждый Зимний Солдат время от времени дает сбои. Пусть это и неизбежно, верхушку такое не устраивает. Оружие обязано работать безупречно.       Опустив на стол агента Томилова привезенные документы, Барнс не ждал, что его похвалят. Ему было достаточно того, что он справился. Суперсолдат всего на секунду бросил взгляд на папку, где аккуратно выведена каждая буква. «Winter parent» красуется ровно в середине, привлекая внимание Солдата. Он довольно давно говорит по-русски, редко на своем родном языке. Может именно поэтому название дела зацепилось за глаз.       — Чего стоишь? — буркнул агент Томилов, роняя пепел с тлеющей бумаги на стол. — Пошел вон.       Повторять не пришлось. Что жег агент? Этим вопросом Барнс задался десятилетия спустя. Сейчас. В то время ему не было никакого дела. Откровенно говоря, суперсолдат сомневается в том, что его дело действительно передали в Америку. Скорее всего фальшивка. Настоящее дело догорало в руках Томилова, когда привезенные бумаги по обмену оказались на его столе.       Воспоминания имеют свойство рассеиваться. Потому Барнс вернулся туда, где обычно промывали мозги, добровольно сел на электрический стул и дал команду Максимофф пропустить ток через его мозг. Слишком уж непримечательное событие — передача документов, чтобы помнить детали. То ли дело убийство Кеннеди. Это дело Барнс помнит в мельчайших подробностях. Помнит, как выбирал более удачное место выстрела из винтовки; как зачищал крышу, на которую забрался в форме охраны президента; как изготавливал пулю, чтобы та не скользила в дуле винтовки и прошла прямо, не меняла траекторию; и прекрасно помнит, как попал в левый висок.       Единственный путь — вернуться в Сибирь, на ту самую базу, куда Барнс доставил документы по обмену. Туда он и направился. Здесь он и оказался. Ему не привыкать идти по головам. Намного опаснее Баки Барнс, чем Зимний Солдат. В этом многим еще предстоит убедиться. Второму довольно легко внушить, что сделать. Первого не сдерживает ничего, кроме собственного воображения, когда цель понятна и оправданна. А фантазия у Баки будь здоров.       Одну базу от другой отличает многое, но в основном — степень запущености. К несчастью, база, в которую проник Барнс, оказалась средней степень запущенности. Странно, ведь по последней информации, что была доступна, база продолжала действовать. Осматривая в бинокль с высоты охрану на подступах, Баки недовольно закатил глаза, на секунду удивляясь тому, насколько быстро его связи дали слабину. Конечно, он разнёс базу в Нью-Йорке, чтобы забрать хранимые там документы о себе и лживые копии по делу 35217, но как вышло, что Баки стал получать осколки достоверной информации?       Впрочем, было вполне ожидаемо получить испорченные отношения с теми, кто скрывал от него такую важную вещь, как ребёнок. Может Гидра и не догадывалась, что это его ребёнок, но Баки не питает иллюзий, что знай они такое наверняка, суперсолдат тут же получил бы на блюде то, чего его лишили. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.       Скривив лицо в недовольстве, Баки продолжает осматривать базу снаружи, подмечая для себя, что здесь была битва совсем недавно. Может даже на днях. Они выстояли, значит кому-то крепко досталось. Скорее всего вылазка стала последней для того, кто сунулся к Гидре. Так обычно и бывает. Сложившаяся ситуация идёт на руку Барнсу, который снесёт каждый кирпич, если потребуется, а это потребуется, добираясь до правды.       Первая жертва упала замертво, получив пулю в голову с расстояния, что покоряется профессиональному стрелку. Такому, как Зимний Солдат, что вышел на охоту. На сотрудничество рассчитывать не приходится. Только война. Чем дольше Гидра не идёт в открытую против него, тем быстрее Баки доберётся к цели, а верхушка этой загнивающей преступной организации не потеряет лица. Почти выгодная сделка.       Второе тело упало сразу после первого. Шутки ради Барнс вёл счёт тем, кого ликвидировал, но быстро бросил это пустое занятие и сосредоточился на том, что настроил рацию наружной охраны на внутренний канал, дабы узнать обстановку до того, как войдёт. Бронированные двери, ведущие на базу, что находится в горах, выдержат ядерный взрыв. В СССР все делалось на века. Именно поэтому Баки необходим шифр для входа, которого он не нашёл ни на одном из охранников снаружи.       Посдулушать тех, кто внутри — дело времени, а суперсолдат умеет ждать. Среди агентов всегда найдётся идиот, что сольёт важную информацию. Не успел настать рассвет, Барнс давно закончил с теми, кого встретил по пути к кабинету, где когда-то, не так уж давно, сидел агент Томилов.       Папка, другая, третья… Смяв несколько листов из папки с делом о каких-то опытах в Ульяновске, Баки, как смог, очистил металлическую ладонь от крови, что разлеталась от его врагов, чтобы не испачкать страницы, за которыми действительно пришёл. Осмотрев кабинет в тысячный раз, суперсолдат старался понять, куда же такой жук как агент Томилов мог спрятать то, за чем гонялся долгие годы.       Вентиляционная решётка-обманка бросалась в глаза столько раз, что это стала навязчивой идеей все же заглянуть внутрь. Никакой вентиляции там нет, Баки знает наверняка. Каждый раз, когда через тело суперсолдата пропускали электрошок, агент Томилов наслаждался криками, сидя в своём кабинете. Пока агент не выходил, пытки продолжались. Прямая зависимость, что не могла оказаться совпадением.       Жгучая боль, что пронизывала изнутри и рвалась наружу, оборванное сознание и порой язвы в местах, куда подключали датчики тока — не самое страшное, что случалось с Баки во времена, когда его держала в заложниках Гидра. Глаза тех, кто смотрел с ужасом и надеждой на помилование, чудесное спасение, когда на них наводилось дуло пистолета Зимнего Солдата — вот то, что приходит ещё иногда во снах к Баки. Именно это заставляет вскакивать по ночам, обливаясь холодным потом.       Голова мужчины готова взорваться от запаха этого самого кабинета, который он не может терпеть всей душой, что, кажется, вот-вот покинет тело в надежде на своё спасение. Инстинктивно Баки схватился металлической рукой за один из множества шкафов, что перевернул не раз, но тот единственный, что прислоняется к стене, находясь вверх тормашками; ломает несколько полок пополам.       Этот треск досок заставляет вспомнить то, как Баки в последний раз звонил Саше, а она ответила, пусть и не сразу. Мужчина старается сосредоточиться на том дне, когда впервые с ней распрощался. 1943 год стал одним из худших в жизни Барнса, но он свято верил, что когда война закончится, они встретятся вновь. Гидра и здесь вмешалась, испортила жизнь Баки, не оставляя шанса быть счастливым. Ничего личного, просто они ублюдки, которым плевать на людские жизни.       Вспомнив о том, как Баки решил, что его бросили на растерзание Гидры, скорее всего даже подставили; о том, что он обвинил во всем Сашу, которая прилетела к нему, как обещала, но также оказалась схвачена; в груди мужчины загорелась ненависть с новой силой. Даже сквозь стучащую в ушах кровь, что кипит в жилах, Барнс отчётливо слышит… Молитву?       Поправив на себе маску, что закрывает половину лица, Зимний бесшумно подобрался к выходу, за которым его поджидают. Агент Джей так трясется от страха, что дуло его пистолета ходит безостановочно. У него нет шанса прицелиться. Да и не в кого. Холодный металл револьвера Зимнего Солдата коснулся правого виска агента, который тут же поднял ладони вверх.       — А я знал, что сегодня это точно ты, — быстро заговорил агент Джей, опускаясь на колени, чтобы Зимний ни за что не подумал, что ему оказывают сопротивление.       — Сегодня, — повторяет Баки и ждёт объяснений.       Когда они не последовали, суперсолдат выстрелил совсем близко с головой агента Джея. Из правого уха мужчины пошла кровь, а лёгкая контузия заставила упасть полностью, схватиться за уши и скривиться от боли. Тяжёлый ботинок Зимнего заставил агента перевернуться на спину, чтобы было видно — они не закончили, револьвер по-прежнему целится в голову.       — Я говорил им, что нужно отпустить ту девчонку, — кричит из-за контузии агент Джей, выставив руки перед собой, будто это остановит пулю. — Я предлагал, но меня не слушали. Я клянусь, так и было. Я бы ни за что сам не стал над ней измываться.       Поморщив нос от злости, Зимний сопоставил факт того, что ещё вчера утром информации о нападении на базу не было. Кто-то очевидно постарался над тем, чтобы разнести тут стены и уничтожить базу данных. Теперь Барнс понял, что цель была не уничтожить, а найти. Раз уж кабинет агента Томилова, у которого были документы по делу «Winter parent» не пострадал, то скорее всего она не нашла то, за чем гоняется не один год. И над ней измывались.       — Нужно было настоять, — говорит Зимний Солдат и выпускает две пули в голову агенту Джею.       Прохладный осенний ветер мягко касается лица Зимнего Солдата, который изрядно вспотел, уничтожая до основания базу Гидры. Не осталось в живых никого, не уцелела ни одна картотека, а металлические двери в бункер, что готовы были выдержать ядерный взрыв, навсегда повреждены и уже никогда не смогут ничего запереть и укрыть за собой. Чёрная маска покоится рядом с хозяином, который жадно втягивает свежий воздух. Тыльной стороной ладони Баки вытирает со лба капли пота в перемешку с чей-то кровью.       Густой лес вокруг издаёт привычные звуки, а свет Луны озаряет собой совсем мало. Настолько, что вытянув руку перед собой, её едва можно разглядеть. Сенсорные телефоны — непозволительная глупость для таких вылазок. На ощупь набрав цифры знакомого номера, Барнс поднёс телефон к уху и начал слушать успокаивающие гудки. Однако, чем больше гудков, тем менее комфортно.       — Снова ты, — вместо приветствия говорит Саша, на заднем фоне которой слышен только ветер.       — С каких пор ты мне не доверяешь? — закрыв глаза, спокойно спрашивает Баки, не имея притензий. — Мне нужно знать, что именно заставило тебя вычеркнуть меня из своей жизни, сбросить со счётов.       — Я… — запнулась Саша, не ожидая услышать этот голос.       — Я, — повторяет Баки чётко и грозно. — Я обещал тебе, что разберусь с этим, что найду того ребёнка. Ты же продолжаешь лезть к Гидре, Кексик.       — Я продолжаю искать, не потому что хочу этого. Клянусь тебе, — останавливаясь на обочине, откровенничает девушка. — Всё во мне просит остановиться: израненнное тело, ноющая душа, зудящий разум. Я продолжаю, потому что каждый ребёнок заслуживает знать, что его мама за него борется. Был он или она, или нет, я буду продолжать искать.       — Арджей — не твой сын. Никогда им не был, — настаивает Баки и садится на землю, скрестив ноги. Суперсолдат прикладывает металлическую руку ко лбу, потому что она холодная, ему это нужно.       — Ты не можешь знать наверняка.       — Но я знаю, потому что это дело было обо мне.       Пауза, возникшая во время разговора, оказалась им необходима. На Баки накатили плохие воспоминания, а Саша всерьёз снова задумалась над тем, что гоняется за призраками, так ещё и…       — Ты в порядке? — едва слышно спрашивает она и облокачивается спиной на машину где-то в глуши.       — Как раз хотел спросить тебя о том же, — уставшим голосом уходит от ответа Баки.       — Что со мной могло случиться? Ты их самый худший кошмар. Я никогда не стала бы полноценным Зимним Солдатом и смирилась с этим моментально. «35217» слишком длинное имя. Мне нет дела до имени, которое на меня повесили. Мне оно вообще не нужно.       — Тебе нельзя больше этим заниматься, — настаивает суперсолдат.       — Ты не можешь мне запретить.       — Не пытался. Мягко настаиваю, — хмыкает Баки и поднимает глаза к небу, ведь такое для него вновинку.       — Так бывает? — хмыкнув также в ответ, удивляется Саша и улыбается.       — Мы попробуем. Я умею требовать. Могу продемонстрировать.       — Поверю тебе на слово, — сдаётся без боя на этот раз Саша и втягивает воздух сквозь стиснутые зубы так громко, чтобы это было слышно. — Никто не рискнёт подходить к Зимнему. Это меня спасало ни раз.       — Но не всегда. Не в это раз, — говорит Баки, чтобы дать понять: он в курсе произошедшего.       — Знаешь что?! — наигранно обижается Саша, стараясь сдержать весёлый голос. — Это требовало больших усилий. Попробуй завязать туго грудь, чтобы её почти не было заметно. Это больно.       — Только дай мне знать, я делаю потрясающий массаж, — заигрывает в открытую суперсолдат и поднимается на ноги.       — Ты понятия не имеешь, где я сейчас.       — Я постоянно слежу за тобой, — опустив на секунду уголки губ вниз, говорит Баки. — Можешь считать, что вижу тебя прямо сейчас.       — Ну и как я выгляжу? — смеясь в открытую, спрашивает Саша и делает вокруг себя оборот. — Мне идёт зелёный цвет?       — Ох, Кексик… — выдыхает суперсолдат и достаёт из-под одежды папку по делу 35217 с пометками о деле «Winter parent». — Тебе идёт такой вот настоящий смех. Буду в Питере совсем скоро.       — Тогда я буду тебя ждать, — негромко говорит Саша и сбрасывает вызов.       В этот раз очередь ждать выпадает ей. Кто знает, насколько плохо или хорошо выйдет в итоге ожидание. Может неприятности обойдут стороной.       «Возможно я стал отцом» — эту фразу Бартон дословно повторил жене, чтобы объяснить причины того, что он направил суперджет со Мстителями на борту прямо в землю. Не пострадал же никто. Так, пара царапин и ссадин, а у Нат и Тони хватило сил, чтобы пойти до конца.       Бережно обрабатывая раны мужа, Бобби внимательно слушает рассказ, ничего по-прежнему не понимая. Последний пластырь аккуратно закрыл собой разрез над бровью, но лучше не стало. Никому из них.       — Не понимаю… — бубнит Бобби и поднимается с дивана, на котором обрабатывала порезы мужа на лице. — Как мужчина может не знать о ребёнке? Элементарно. Как она не помнит? И кто она такая?       — Никогда не встречал лично, — потирая затылок, в который крепко прилетело, честно отвечает Клинт.       — Для чего тогда нужно было устраивать тот теракт? — спрашивает блондинка и хватается за голову, начинает ходить по квартире быстрее. — Даже если это имело смысл, погибло столько людей!       — Не уверен, что это был он, — отвечает Клинт и вытягивает ноги, ложится на диване поудобнее. — Может нет связи.       — Совершенно случайно погиб при взрыве дон Сицили, — с издёвкой говорит Бобби и накрывает руками лицо, — а с ним и тристо шестьдесят пять человек на Центральном Вокзале.       — Бакстер не единственный, кто может создать такую бомбу, — напирает Клинт и поднимается корпусом, готовый защищать друга, как и прежде. — Одно знаменитое имя в списке жертв не делает его виновным безоговорочно.       — Я люблю Баки, милый, ты же знаешь, — сбавив обороты, напоминает Бобби и садится к мужу, охватывает его израненное лицо, — но вспомни, Барнс изменился, стал кукловодом таких, как тот ублюдок Сицили. Это уже не наш старый добрый Баки. Теперь от него неизвестно, чего можно ожидать.       Осторожно перехватив одну ладонь жены, Клинт целует её тыльную сторону и не знает, как поднять глаза. Тяжёлое чувство вины сдавливает лучника, словно это все его вина. Бартон не хочет признаваться, что и сам не до конца верит в непричастность Барнса к тому теракту.       — Это могла сделать она, — доносится голос Наташи, которая проследила за Клинтом, заметив его странное поведение.       Квартира лучника находится на втором этаже. При желании разговор супругов можно услышать и с первого этажа, если бы окна были открыты, но Нат забралась по пожарной лестнице и подслушивала разговор, прижавшись спиной к стене, чтобы себя не выдать. Больше осторожность не потребуется, ведь Вдова узнала достаточно. Открыв ножом защёлку на окне, Нат подняла стекло и влезла в квартиру Бартона так легко, будто делает это постоянно.       — Ты подслушивала, ну конечно, — упрекает Бобби и встаёт перед незванным гостем, преграждая дальнейший путь.       — Сапёры изучили взрывчатку, — игнорируя враждебность, спокойно говорит Вдова. — Советская школа. Профессионально сработано. Это либо он, либо она, — кивнув головой в сторону, заканчивает Нат.       — Она, — повторяет с недоверием Клинт.       — Я тоже её не встречала, — говорит Нат, а затем обращается к Клинту, прекращая глазами изучать его квартиру, в которой оказалась впервые. — Ты идиот.       — Почему? — хмыкает лучник. — Я не должен был тебе нихрена говорить также, как ты не должна была ничего вынюхивать.       — Тони не забудет тебе миллионный убыток, ставший горкой бесполезного металла, — улыбнувшись на одну сторону, издевается Нат. — Теперь я в деле, хотите вы этого, или нет.       — С чего вдруг такая дружеская поддержка? — с подозрением, прищурившись на один глаз, уточняет Бобби и обхватывает руками плечи, чтобы защититься эмоционально в этой непростой ситуации.       — Не только вы двое ему обязаны чем-то, — не желая объясняться более, Наташа направилась к окну, чтобы уйти также, как пришла.       Большего и не нужно. На Бартона возлагаются одни обязанности, которые он решил взять, а на Романофф другие. Иногда придётся поддерживать связь, это понятно. Методы у них разные, тоже не секрет. Баки множество раз спасал Клинта и Наташу? Это не новость. Ошибаются они только в одном — Барнс не ждёт оплаты по счету, потому что не выставил его. Не для них.              За свои поступки приходится платить — непреложная истина, которую не знает только ленивый. Джейсон не относится ни к ленивым, ни к глупым, однако шестилетний парень имел неосторожность проявить неслыханную глупость. Главное правило жизни — за неё следует бороться. За все стоящее следует бороться.       К несчастью, чтобы немного заработать, парню приходится делать всякое. В очередной раз оказавшись поздней ночью на улице, живущий в не самом благополучном районе Готэма Джейсон, согреваясь мыслями о том, что будущее не будет таким же мрачным, каким предстало настоящее, вдруг замечает подозрительно хороший автомобиль для этих мест. Свистнув от удивления, парень тут же осёкся и накинул капюшон, чтобы больше не привлекать внимания. Неважно, кого судьба завела сегодня в этот район, он сам нарывается на неприятности.       Беглый осмотр дал понять, что внутрь чёрной машины не пробраться, а значит придётся довольствоваться тем, что можно снять снаружи. Быстрая реакция — неоспоримое преимущество Джейсона. Бросив один беглый взгляд по улице, Тодд нашёл, что подложить под дно машины, прежде чем снять колёса. «Такие фары никто не купит» — подумал парень, доставая из-за пояса инструмент, что всегда с ним. Даже если этой ночью Тодд не нашёл бы подходящей машины, балонный ключ пригодится, чтобы не стать самому жертвой.       Два колеса уже были сняты, а болт на третьем отказывался поддаваться, когда над тенью Джейсона возвысилась тень летучей мыши. Слишком большая тень для мыши заставила страху поселиться внутри мальчишки. В любом случае, его застукали, а это плохо. Положив ключ на асфальт, Джейсон медленно повернулся, чтобы посмотреть своему страху в лицо. Будь что будет.       Извечно спокойное лицо Бэтмена, который привык видеть оскал врагов намного реже страха в их глазах; не выдавало и малой части искреннего удивления Брюса, когда тот увидел парнишку, что решил украсть колёса с бэтмобиля. Они разглядывали друг друга, словно Джейсон никогда не слышал о страже города в костюме летучей мыши, а Брюс никогда не видел столь глупо-отважного мальчишки. И то, и то не правда, конечно, но оба были удивлены настолько, что не сразу поддались желанию выйти из этой ситуации.       — Господин Президент, — кивнув головой, приветствует кого-то за спиной Бэтмена Джейсон и встаёт по стойке смирно, чтобы Брюс оглянулся.       Но Летучая Мышь не собирается этого делать. Дело не в том, что Президент не появится ночью в Готэме, а в том, что Брюса не провести. Хотя попытка хорошая. Выдержка парнишки заставляет проявить к нему уважение, несмотря на то, что этот самый ребёнок пытался обокрасть Бэтмена.       — Полагаю, это моё, — не сводя глаз с Джейсона, басом говорит Брюс.       — Кто-то пытался украсть, — не сбавляя уверенности в том, что все сойдет с рук, говорит парень. — Два из четырёх колес я вернул на место, но мне уже пора. Мама ждёт дома.       Для Уэйна не стоит вопрос о том, стоит ли отпустить мальчишку. Это абсолютно исключено. Однако, дело не в том, что Бэтмен потащит ребёнка в полицейский участок, где ему прочитают лекцию, нет. В Джейсоне Брюс увидел то, чего не видят многие — огромный потенциал, который может завести парня не туда. Нужно только помочь ему найти верный путь.       В ту ночь Джейсон, неожиданно для себя, прокатился на той самой машине, которую пытался разобрать по частям. С тех пор жизнь изменилась, хотя оказалась не такой уж длинной. Кто-то за это должен ответить.