22 миллиона моры

За окном ярко светило солнце, слепя глаза. Панталоне, проснувшись первым, молча рассматривал доктора. Прошло уже больше трёх месяцев после заключения их договора. Практически каждый вечер банкир утягивал учёного к себе, заставляя всхлипывать, стонать, кричать и кончать без остановки. Богач несомненно наслаждался всем этим. И, молча смотря на голубоволосого, он осознал - кажется, он впервые по-настоящему влюбился. Панталоне видел, как за это время менялся Дотторе. В последнее время тот уже приходил сам и даже проявлял инициативу, затягивая банкира в поцелуй или обнимая. Банкир наслаждался этим, широко улыбался, но ничего не говорил, боясь спугнуть эти порывы. Панталоне вновь вздохнул, всё также смотря на спящего парня. — Как же я хочу, чтобы ты тоже полюбил меня... Дотторе вдруг приоткрыл глаза, несильно толкнул банкира в сторону, и пробурчал — Дурак, твоя мечта давно сбылась. Панталоне широко улыбнулся, поцеловал всё так же ухмыляющегося доктора в макушку и провёл рукой по притягательной попке, вызывая стон, просящий продолжения, но и недовольный одновременно. — Я хочу спать... Давай сам... Банкир улыбнулся и забрался под одеяло к доктору — Ничего, я подожду. Спи. *** Банкир сейчас довольно сильно напоминал Дотторе: в его глазах сверкали огоньки ярости, зубы были крепко сжаты, а сам богач тихо рычал. — Я же сказал! Не смей тащить этого рыжика к себе на опыты! Оставь мальчишку! Сам же видишь, что он льнётся к тебе не просто так! Панталоне уже не пытался скрыть свою ревность. Доктор же притих и лишь опустил взгляд. В моменты неприкрытой ярости банкира лучше не возникать. Учёный только раскрыл рот, чтобы произнести слова извинения, как его подхватили на руки, а в следующее мгновение Докторе лежал на коленях банкира. С него тут же сдёрнули штаны вместе с бельем, а на его попку обрушился обжигающий удар. Доктор дёрнулся в сторону, пытаясь вырваться, но за это получил лишь сильнее и замер, поскуливая и дрожа. Богач ударял вновь и вновь, заставляя голубоволосого кусать губы до крови, тихо постанывать и в секундных перерывах между ударами просить остановиться. Вскоре Дотторе не выдержал, из его глаз впервые за очень долгое время полились слёзы. Банкир, увидев состояние своего возлюбленного, убрал руки и с нежностью поцеловал повреждённое место. — Прости, милый, мне жаль, что я сорвался.. Но не таскай ты больше этого рыжего. Докторе, вздохнув, кивнул. — Если так хочешь — я найму тебе людей. Вот их и используй. Доктор кивнул вновь и наконец перестал плакать, лишь изредка чуть вздрагивая. Панталоне аккуратно поднял того на руки, укутал в одеяло и уложил обратно. — Отдыхай. Я принесу тебе чай. Дотторе улыбнулся уже шире и прикрыл глаза. Он плакал не от боли, а от страха, что Панталоне так разочаруется в нём, что перестанет быть таким трепетно нежным, каким был только с ним, таким заботливым. Тёплый чай и такие же тёплые объятия заставили забыть эти глупости, если не навсегда, то надолго. А горячий напиток и Панталоне всегда будут рядом.