***
Но заботиться Рюджин, разумеется, не перестала: все рано или поздно могут нуждаться в заботе. И даже если Йеджи не будет это показывать, она тоже когда-нибудь да захочет заботы. Рюджин готова её предоставить и сейчас, и потом. Рюджин могла заботиться обо всех: о Джису (помогать ей со сложными трюками), о родителях (когда те устали, а она помогала по дому или готовила), но Рюджин хотелось заботиться о Йеджи. Как минимум, из-за того, что та не принимала заботу, поэтому хотелось чисто принципиально. Рюджин не понимала, что такого в заботе. И до сих пор не понимает, честно говоря. Принятие заботы не делало её слабой, даже наоборот. Или она настолько противна Йеджи? Да вряд ли… они в принципе нормально общались. Джису йеджи заболелаРюджин
офигеть О.О
а не надо было ходить без кофты
я же ей предлагала!
а она блин носом воротит
Джису принципиальная и гордая что с неё взять? остаётся смириться Рюджин мириться не хотела. Она должна доказать ей, что в заботе ничего плохого нет. А то так и будет жить, зато «гордая и принципиальная»!.. Рюджин встала с постели и пошла в ванную чистить зубы. Она собиралась наведаться к Йеджи, помочь ей спокойно пережить простуду и разобраться с домашкой, на случай, если та особо не соображала: мало ли, температура или ещё что-то. Закрыла чат с Джису и открыла чат с Йеджи. Вообще её стоило переименовать в «злючка, не принимающая заботу», но это слишком длинно, да и Рюджин запутается.Рюджин
нужны таблетки?
Йеджи В смысле? Ты о чём, Рюджин? Йеджи всегда писала официально, проставляя все знаки препинания, соблюдая все правила: не зря же умная! Даже ставила точки в конце, будто всем показывая — она взрослая, сильная и самостоятельная. Ей только очков, как у учителей, не хватало.Рюджин
как зачем?
ты же болеешь
или у тебя всё есть?
Йеджи Всё ещё ничего не понимаю.Рюджин
я скоро приду к тебе
могу зайти в аптеку по пути
надо что-то?
Йеджи Не надо, Рюджин. Рюджин хмыкнула, закончив чистить зубы, впихнула зубную щётку в стаканчик и вышла из ванной. Вернувшись в комнату, двинулась к гардеробу, чтобы принарядиться перед встречей с Йеджи, а та даже будучи больной будет сетовать на неподобающий внешний вид — ну точно учительница! Йеджи Не надо идти. Таблетки тоже не нужны. Рюджин уже начала доставать вешалку со свитшотом, но прочитала сообщение и застыла. Потом недовольно цокнула: ну что это такое? Режим гордой, ни в чём не нуждающейся Йеджи снова активирован. А всё так хорошо начиналось!Рюджин
в смысле не надо?
ты же болеешь
или джису уже пришла к тебе?
Йеджи Нет, Джису не приходила. Или мне её тоже ждать?Рюджин
разумеется!
мы же друзья
друзья заботятся друг о друге
Рюджин хотелось выделить жирным шрифтом слово «заботятся», чтобы Йеджи наконец дошло, что в этом нет ничего такого. Они же действительно друзья! Йеджи Я сказала, не надо. Потом я буду обязанной вам. Значит, я сама не справилась. А это значит, что я слабая. Мне этого не надо.Рюджин
чеее?
в смысле?
дружба это про бескорыстие
и ты не слабая
кто тебе такое сказал?
Йеджи Не важно. Просто лучше не приходите. Окей?Рюджин
ты уверена?
прям точно уверена?
я могу прийти
Йеджи Не надо, спасибо. Рюджин с недоверием уставилась на телефон. Вернула вешалку на место, захлопнула шкаф с одеждой и плюхнулась на постель. В ней боролся дьяволёнок («всё равно приди к ней — и докажи поступками, что она не слабая») и ангелок («доверяй ей, пусть почувствует себя комфортно, а потом уже будет гораздо проще помочь ей»). Она выбрала ангелка, всё-таки Йеджи взрослая — стоило ей доверять. Даже если очень хотелось помочь.***
Йеджи знала, что если температура меньше тридцати восьми и пяти, то её советуют не сбивать: она нормально переносится человеком. Она перевела взгляд на градусник, на котором было «тридцать семь и восемь». Таблетки дома закончились, так что ей повезло. Было проще не рисковать, согласиться на помощь Рюджин, но поздно. Она всегда одумывалась спустя время. Хоть и считала себя умной, но поступала по-глупому: должна семь раз отмерить и на восьмой раз отрезать, а она рубила с плеча. Что ж поделаешь, по-другому жить она не привыкла. Принимаешь помощь — слабый. Просишь помощи — не справляешься. Не справляешься — ещё слабее. Всё-таки оказывают помощь — теперь ты обязан человеку, должна отплатить этим же и даже больше. Так Хван Йеджи привыкла жить. Шин Рюджин рушила её устои. Йеджи отмахнулась от мыслей, разочарованно закусив губу (жаль было расстраивать Рюджин). Вспомнила то, что читала в статьях о температуре, потому что родители ей ничего не рассказывали — приходилось заботиться о себе самой. От физической нагрузки стоило отказаться — отлично, домашка это как раз умственная нагрузка; пить больше чая — у неё завалялся мёд, что очень кстати; принимать еду небольшими порциями — аппетита у неё не было, ещё проще. Пункт «отдохнуть» она намеренно опустила. Рюджин бы наверняка заставила её лечь в постель и сладко спать, пока та будет охранять её сон. Но сейчас она скорее всего с Джису в скейт-парке, будь он проклят. Плечо уже давно не болело, прошло и без помощи Рюджин, но воспоминания остались неприятными. Возможно, стоило всё-таки кататься в защите, но не себя же она винить будет! Для неё скейт-парк остался непокорённым, это просто хаотично расставленные горки, странные фигуры и как какой-то глубокий бассейн без воды, в котором все катались на дурацких скейтах. Йеджи бесило всё, что связано со скейтами, но Рюджин на скейте — весьма красивое зрелище. Горячее и завораживающее. Особенно, когда та выполняла трюки. О да, это точно горячо. Йеджи фыркнула, недовольная собой. С Рюджин она не знала, как себя вести, и выходило грубо. А она ведь не такая! Джису, наверняка, тоже в замешательстве, почему она с Рюджин такая… не такая, как обычно. Чувство вины обрушилось на неё волной. Йеджи поддалась порыву, пока Рюджин была не в сети.Йеджи
Спасибо за заботу.
Уже хорошее начало. Правда в итоге Йеджи, испугавшись самой себя, заблокировала телефон и поставила его на беззвучный. Краснеть она будет потом. Если что, спишет такие странные сообщения на недомогание.***
После окончания старших классов следовало вручение аттестатов в красивых ярко-синих мантиях. Йеджи, как самая активная, прилежная ученица, говорила речь со сцены и поблагодарила всех учителей. Рюджин не заснула только из уважения к Йеджи — та действительно много старалась (и, разумеется, не принимала помощь с подготовкой к мероприятиям). После вручения аттестатов следовало одно — выпускной вечер. — О, я уверена, ты на выпускной не придёшь, а приедешь на скейте, — фыркнула Йеджи. — Именно это я и планировала! — Ты же в курсе, что так нельзя? — на всякий случай уточнила Йеджи и успокоилась, когда Рюджин со смехом кивнула. У Рюджин с нарядом всё отлично: она уже купила костюм-двойку, состоящий из укороченного чёрного пиджака в белую тонкую полоску и таких же брюк. Белая рубашка тоже имелась, как и чёрный галстук, дополняющий образ. Йеджи с нарядом тоже уже давно определилась (говорить о нём не хотела, сказала, сюрприз), но вот туфли… с этим были проблемы. Обувь просто не подходила ей: большой размер — слишком большой, маленький — слишком маленький, а ещё одного размера между ними не было. Они уже обходили кучу магазинов, от ног скоро ничего не останется — у Йеджи от примерок, а у Рюджин от прогулок по торговому центру. Вообще удивительно, что Йеджи взяла с собой именно Рюджин, а не Джису. Рюджин старалась особо не радоваться, а то мало ли Йеджи передумает. — Ну что, ещё один магазин? Йеджи решительно кивнула. До выпускного оставалось не так уж и много, значит, туфли нужны — и причём, скоро. Рюджин понимающе вздохнула, хоть она и устала, Йеджи её пригласила, а это говорило о многом. Ей важно — и возможно, даже приятно — её общество! Для Рюджин однозначно приятно общество Йеджи. Рюджин не знала, в какой именно момент влюбилась в Хван Йеджи, но она определённо точно сделала это. Может, в тот момент, когда Йеджи написала «спасибо за заботу» (больше они не обсуждали этот случай), а может, когда она отдала все свои конспекты, чтобы у Рюджин не вышли плохие оценки. И даже если Йеджи никогда не принимала конспекты от Рюджин, даже когда нуждалась в этом, Рюджин всё равно влюбилась в неё. А может, влюбилась ещё тогда, когда они только-только начали дружить. Рюджин увидела её кошачьи глаза, небольшую панику при виде скейт-парка, но при этом воинственное равнодушие, когда она читала книгу рядом с площадкой. Может, тогда, а может, нет, но факт оставался фактом — она влюбилась. — Сюда? — Йеджи взглядом указала на не такой уж просторный, но уютный магазин. Оттуда почти не исходило звуков, но стоило им зайти внутрь, как консультантка проснулась ото сна и с порога начала подсказывать им варианты. — На выпускной, говорите… — она постучала ноготком по подбородку, размышляя, — попробуйте эти. Их почему-то никто не берёт, но они очень хорошие! Йеджи заинтересованно глянула на туфли цвета, напоминающего зефир или белоснежную лилию. Шпильки, конечно, длинноватые — Рюджин даже под дулом пистолета не надела бы такое, зато вот Йеджи привыкла вести мероприятия и со сцены вещать, цокая каблуками. Сантиметров семь-восемь будет. Острый нос туфель смотрелся дерзко и вызывающе. — Можем, посмотреть варианты с ремешком, если хотите. — Нет, спасибо, у меня есть анклет, ремешки будут мешаться. Йеджи поднялась с пуфика, чтобы походить по магазину. Размер удобный, не большой и не маленький, в самый раз! Ноги, разумеется, устанут после пары часов, но если что, возьмёт с собой запасную обувь. — Ну что, будете брать? Когда консультантка назвала цену, глаза и Йеджи, и Рюджин округлились — теперь ясно, почему их никто не хотел брать. Бесспорно, туфли удобные и красивые — очень красивые, Йеджи уже влюбилась в них, но у неё с собой было лишь две трети от суммы. Даже если сделают скидку, всё равно не хватит. Йеджи с сожалением поджала губы и мотнула головой. Тогда на выпускной пойдёт в старых шпильках. — Мы ещё походим, может, вернёмся к вам, — пообещала Рюджин с обворожительной улыбкой, а Йеджи думала, что с такими ценами она вряд ли сюда вернётся.***
— Ещё один магазин? — предложила Йеджи, хотя уже отчаялась после того магазина с прекрасными туфлями, но с бешеной ценой. — Не-а, я на фудкорт. Мои ноги уже отказываются ходить. — Жаль, я тогда сделаю ещё кружок. Рюджин кивнула и подумала, что ещё один обход по обувным магазинам центра — и консультанты начнут подозревать их в готовящемся ограблении. Сама она бы не против заглянуть на фудкорт, но у неё другая цель — вернуться в магазин и купить те туфли. Она заметила, как загорелись глаза Йеджи, когда она их примерила и поняла, что они те самые и единственные, которые ей нужны. Рюджин шпильки не нравились, но вот шпильки на других — это сочетание сексуального и делового. Так что да, ей определённо нравилось. Да и Йеджи в них точно богиня! Она обязана их купить. Разумеется, она предвещала крики и возгласы Йеджи, но она должна увидеть её на белых шпильках и с анклетом. Должна увидеть её счастливые, блестящие от счастья глаза на выпускном! Ради этого стоило постараться и потратиться. В магазине консультантка удивилась её быстрому возвращению, но Рюджин медлить не собиралась. Быстро перевела всю сумму, зная, что ей потом ничем хорошим не обернётся, но ради благого дела — она готова. Может, дело в любви, может, это своеобразная благодарность Йеджи за её дружбу, а может, ещё что-то. С Йеджи они встретились через полчаса. Йеджи вернулась ни с чем, а Рюджин успела ещё и поесть. — Это не бумажные пакеты с того фудкорта, — нахмурилась Йеджи, глядя на пакет из того обувного магазина. — Рюджин, ты ничего не хочешь объяснить? — Хочу, — улыбнулась Рюджин во все тридцать два, ослепляя прохожих красотой. — Это твоё. Йеджи боялась того, что Рюджин могла натворить. Рюджин боялась реакции Йеджи. Сердце бешено билось у обеих. С опаской вынимая из пакета обувную коробку, Йеджи уже знала, что будет внутри. Догадки подтвердились — те самые шпильки. Поправка: те самые дорогие шпильки. Те самые, которые её расстроили. А сейчас Йеджи не знала, что и чувствовать. Радости мало, непонимания — много, было и чуть-чуть злости. Она перевела взгляд на Рюджин, тяжело вздыхая, но всё равно улыбнулась. — Я переведу тебе деньги, потом оставшуюся часть. Обещаю. — Можешь не обещать. Можешь вообще ничего не переводить. Это подарок — за отличную учёбу и красивые глазки. — Это не так работает, Рюджин. Я должна тебя отблагодарить. Рюджин хотелось искоренить все «должна» из головы Йеджи. — Если ты подаришь мне танец на выпускном, то я тебе всё прощу. Подходит сделка? Йеджи улыбалась уже шире, щуря кошачьи глаза. Они пожали друг другу руки, и Рюджин чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Этот выпускной должен пройти идеально! — С радостью, Рюджин. Очень даже с радостью.***
Зал весь украшен гирляндами и мишурой, которая не выдерживала и осыпалась на пол. В каждом углу шарики самых разнообразных цветов, а ленточки от них лезли в глаза. У сцены висела вывеска «счастливого выпускного вечера!», а на фуршетных столах почти закончилась еда. Зато в пунш определённо точно подлили алкоголь. В целом, выпускной не так уж и плох, правда, у Рюджин уже начинало рябить в глазах. Стульев не было — это главный минус, только фуршет или танцы, больше вариантов, чем заняться, не было. К счастью, она не поддалась на уговоры и надела белые кроссовки, а не те тесные туфли, которые ей предлагали. К слову, на скейте въехать на выпускной ей тоже не разрешили — большое упущение! Ещё одно большое упущение, что раньше она не видела Йеджи в этом наряде. Белый атласный костюм струился и облегал изгибы. Шарфик на шее, уходящий за спину, интриговал. Даже без ремня или пояса талия подчёркнута, и Рюджин не терпелось, чтобы её ладони оказались на ней во время танца. На крайний случай, она обнимет Йеджи за голые плечи и насладится теплом, исходящим от её кожи. Йеджи на шпильках — убийственна. Вид у неё слегка уставший, но довольный. Она счастлива, что они пережили этот этап и, главное, что пережили вместе. Джису тоже на выпускном, про неё никто не забывал. Шикарный чёрный сарафан сверху бело-белой хлопковой рубашки с интересными рукавами смотрелся на Джису не то что восхитительно, а идеально! Ровный пробор и такие же ровные стрелки, подведённые глаза тоже делали её убийственно прекрасной! Они сегодня все в чёрно-белой гамме и отличались от других в пёстрых платьях и костюмах. Но самое больше упущение, что они с Йеджи ещё до сих пор не танцевали! — Простите, госпожа ведущая, но у меня срочная проблема — вы мне обещали танец и до сих пор не выполнили свою просьбу. — Для вас — я свободна всегда! Йеджи посмеивалась с их официального тона и даже подала руку Рюджин, которая наклонилась и поцеловала костяшки, слишком долго задержавшись губами на нежной коже. Хотелось сделать всё и сразу: и поцеловать везде, начиная от губ, заканчивая манящей шеей, прикусить мочку уха и получить в награду стон, прижать её сильней к себе и вкушать тепло её тела. Но пока что Рюджин не призналась в любви и ей это всё было не дозволено. И сегодня вечером собиралась это упущение исправить. Они не выходили в центр танцпола, остались на прежнем месте ближе к углу зала. Музыка, будто специально, переключилась на более спокойную и размеренную, и Рюджин, мило улыбаясь, положила влажные ладони на талию Йеджи. Вздрогнула, когда Йеджи прижалась к ней сильней и аккуратно обвила её шею руками. Стало тепло — и приятно. Это честь — танцевать с Хван Йеджи. Рюджин чувствовала себя как никогда счастливой. — Спасибо, — горячо выдохнула Йеджи, обдавая кожу на шее тёплым дыханием. Рюджин едва разборчиво кивнула, руки устроила на пояснице и наслаждалась. Пристальный взгляд Йеджи не давал мыслить трезво. — Спасибо за всё, Рюджин. Это напоминало то самое сообщение «спасибо за заботу» с привычной точкой в конце. — Всегда пожалуйста, Йеджи. Мир сузился только до них двоих и этой неспешной, романтической мелодии из проигрывателя в углу комнаты. Они почти не передвигались по комнате, смотря друг другу в глаза. Не спеша покачивались, как будто море, которое заходилось волнами. Сердце затрепыхалось в груди Рюджин, когда на мгновение ей показалось, что что-то, похожее на трепет, промелькнуло во взгляде, напротив. Это лишь придало ей уверенности. Но прежде чем Рюджин успела даже начать говорить, Йеджи её опередила: — У меня все ноги горят от этих шпилек, — тихо рассмеялась Йеджи. — Я в классе оставила сменку, пойдём вместе сходим? Рюджин улыбнулась и кивнула, пусть она и не успела признаться.***
В классе стояла тишина, нарушаемая лишь шорохом от действий Йеджи. Та присела на парту, роясь в школьной сумке. Рюджин перевела взгляд на улицу, где уже темнело. Фонарь вдруг зажёгся, и Рюджин невольно вздрогнула. Глянула на Йеджи, которая вместо сменки достала что-то другое. Йеджи медленно, растягивая момент, подошла к Рюджин, покачивая бёдрами, почти бесшумно проплыла, если бы не звонкое цоканье каблуков. Прильнула к ней, поднесла руки к левому лацкану пиджака и собиралась прикрепить… бутоньерку? Розовая гвоздика. — Поможешь мне? Рюджин глянула, что Йеджи протянула ей корсаж из бледно-лиловой розы. Рюджин почти не дышала, пока цепляла на запястье корсаж. В особенности потому, что боялась спугнуть момент. Слишком романтично, слишком интимно. Ей нравилось. — Ну же, Рюджин, — снова на выдохе, снова притягательно, снова захватывающе, — ты же умная девушка — соображай. Рюджин вообще не думала, да и не могла: рядом с Йеджи это весьма затруднительно. Даже не знала, за что зацепиться взглядом. Наряды? Да, чёрно-белая гамма, но и Джису в таких же цветах. Обувь? Помочь со шпильками или что? Рюджин рассеянно опустила взгляд и наткнулась на корсаж, который только что помогла надеть на руку Йеджи. Точно, цветы! Рюджин вспомнила, как Йеджи недавно в скейт-парке читала книгу по языку цветов. — И что значат наши цветы? — Светло-фиолетовые или сиреневые розы символизируют любовь с первого взгляда, — послушно ответила Йеджи, по-ангельски прекрасно улыбаясь, — а розовая гвоздика символизирует невинную первую любовь, восхищение и симпатию. Ты же восхищаешься мной, Рюджин? — И симпатизирую тоже, — ухмыльнулась Рюджин. — Не представляешь, насколько сильно. — Тогда наши чувства взаимны? — Именно, котёнок. Йеджи её снова опередила, но дальше Рюджин собиралась выигрывать. — Могу я тебя поцеловать? Йеджи кивнула — разумеется, кивнула! Она столько об этом мечтала, как тут не кивнуть! Она присела на край парты, а Рюджин помогла с обувью: со ступней стянула высоченные туфли, игриво ухмыляясь, ноготком зацепила анклет, играясь с цепочкой. Когда Йеджи дала зелёный свет, Рюджин положила ладони на плечи, наслаждаясь теплотой. Йеджи покрылась мурашками и выгнулась, прижимаясь сильней и ближе. Рюджин накрыла её губы своими. Мягко, ласково, невинно и нежно. Она уже полюбила целоваться с Йеджи даже больше, чем кататься на скейте. Сердце стучало сильно-сильно. Волнение постепенно проходило, когда Рюджин поняла, что Йеджи никуда не уйдёт, не исчезнет, а останется с ней.***
После школы как обычно следовала учёба в университете, куда Йеджи поступила без труда. Рюджин тоже поступила, но с большим трудом, зато ей было в радость учиться, ведь Йеджи помогала ей, пусть и немного ругалась, когда Рюджин уж очень сильно тупила. После первого курса следовал второй, потом третий и так далее. Сейчас они на последнем. Йеджи как всегда активистка, везде участвовала и организовывала каждое мероприятие, так теперь она ещё и помогала в приёмной ректора. Рюджин же думала, как не свихнуться в последний год учёбы. Джису переехала в Канаду к своей тёте, но они всё также продолжали общаться, пусть и не вживую, а по телефону. Про скейт-парк они не забыли, хоть и стали взрослыми. Грустно становилось, когда они осознавали, что то время прошло — время травмы Йеджи после первой поездки на скейте (не стоило отказываться от защиты!), время совместных походов по магазинам, время выпускного и старшей школы. Зато они много добились! Йеджи уже работала и помогала университетскому ректору, была лучшей в организации мероприятий и планировала связать с этим свою жизнь. Они жили вместе, в своей квартире, с покупкой которой помогли родители Рюджин. Родители Йеджи же не оценили, когда та сообщила об отношениях с Рюджин («Йеджи, девочка моя, ты уверена, что любишь девушку?» Йеджи была уверена — и непреклонна), так что они переехали очень скоро. Правда, добираться до университета и возвращаться оттуда было долго. Йеджи заканчивала поздно, когда транспорт уже не ходил. Поэтому сегодня Рюджин взяла родительскую машину, потому что пока на свою не хватало, и собиралась отвезти Йеджи домой, чтобы не пришлось долго и по темноте ходить одной.Рюджин
ты скоро заканчиваешь?
Йеджи Уже выхожу. Можешь ужинать без меня. Рюджин фыркнула. Йеджи часто ей так писала, потому что также часто задерживалась в университете. Иногда они очень мало виделись, только под самый вечер, когда Йеджи наконец освобождалась от обязанностей.Рюджин
отлично, я сегодня на машине
заберу тебя
Йеджи В смысле? Что значит на машине? И что значит заберёшь меня?Рюджин
то и значит, котёнок
я тебя жду
вместе домой поедем
Йеджи вышла из сети, а Рюджин стала ждать её. Та хоть и вредная, заботу не принимала, но раз Рюджин уже здесь, не пойдёт же Йеджи пешком чисто принципиально. Такой крайности она ещё не достигла. Йеджи потребовалось время, чтобы найти машину, но она справилась. Хлопнула дверцей, пристегнулась ремнём безопасности, даже не поздоровалась. — И тебе привет, — улыбнулась Рюджин. — Я устала, — безапелляционно заявила Йеджи. — Снова нужно было подготовить мероприятие, я уже устала всех обзванивать и договариваться. А под конец пришла разбираться чья-то недовольная мамочка. Так что я реально устала. Слышать такое от Йеджи — странно. Она что, признавала свои чувства? Признавала, что могла устать (что вообще не удивительно при такой-то нагрузке). Но вот признавала ли она, что это не делало её слабой? Рюджин надеялась, что это всё не было одноразовой акцией. — Я могу чем-то помочь? — искренне спрашивала Рюджин. — Нет, — всё также безапелляционно. — И больше не приезжай за мной. Ноги есть — сама дойду. Похоже, всё-таки одноразовая акция. Рюджин хмыкнула, но подавила недовольство. Да, она уже и так дала много времени Йеджи, чтобы научиться принимать заботу и не отказываться от помощи, но она хотя бы принимала, признавала свою усталость — уже хорошо. — Как тебе удобно, котёнок. Йеджи шумно выдохнула, и всю остальную поездку они молчали.***
Больше Рюджин не заезжала к Йеджи в университет. Они это не обсуждали, как и обычно. Столько времени прошло, а Йеджи до сих пор не принимала заботу. Рюджин знала причину, знала истоки. В их семье не было принято говорить друг другу что-то приятное, поддерживать, обнимать, дарить подарки, заботиться, проявлять нежность, благодарить. Йеджи не научилась этому в детстве, а сейчас с этим сложности. За любую услугу она должна была заплатить, иначе — «неблагодарная». Выносить сор из избы запрещено, говорить о чувствах — слабость. После свободы следовал контроль, и Йеджи занималась только учёбой, чтобы не нарваться на лишнее оскорбление или удар. После каждого приятного слова следовало что-то неприятное («как я могу тебя любить, если ты не убралась в своей комнате?» и подобные вещи). И вот уже Йеджи тяжело с тем, что Рюджин считала обыденным. Для неё нет ничего сложного в том, чтобы сказать «я тебя люблю» или подарить подарок без повода. Рюджин не давила на Йеджи, наоборот, давала время, но уже и так много времени прошло. Когда Йеджи позволит себе расслабиться хотя бы наедине с Рюджин? Неожиданно, но ответ — сегодня. — Знаешь, я могла бы забирать тебя с универа. В этом нет ничего такого, котёнок. — Посмотрим, — устало вздохнула Йеджи, снимая лоферы и обувая домашние тапочки. — Слушай, Рюджин, ты можешь… м-м, сделать массаж. Прогресс, уже хорошо. Рюджин старалась не придавать этому значения, чтобы не смущать и не злить Йеджи, она ведь знала гордую Йеджи уже долгое время. Йеджи лежала на постели в ожидании Рюджин, пока та наконец не объявилась с бутыльком масла для массажа. Рюджин расплылась в широкой улыбке — Йеджи согласилась на массаж, а это ведь забота! Или всё дело в умелых руках Рюджин? Йеджи осталась в одном нижнем белье. Она удобно улеглась на постели, приготовившись сжимать в кулаках простыни от удовольствия — всё-таки Рюджин неожиданно хороша в массаже. Рюджин уселась на бёдра Йеджи и откупорила бутылёк, наклонила его, чтобы слегка вязкая жидкость стекла на ладони. Масло обволакивало пальцы, Рюджин растёрла его и положила ладони на чужую спину. Йеджи вздрогнула, ощущая контраст между прохладным воздухом в спальне, влажными от масла ладонями и её разгорячённой кожей спины. Йеджи коротко вздохнула, а Рюджин с интересом ловила каждый звук и действие. Она синхронно вела руками вверх, к лопаткам, постепенно надавливая сильнее, восхищалась великолепным телом, блестящим от масла. Она разминала мышцы, уставшие от работы, мягко поглаживала предплечья и шею, получая в награду первый стон, приглушенный подушкой. Йеджи в университете всегда собранная, строгая и взрослая, но сейчас она антоним собранности — извивалась под Рюджин, а дело в её действительно умелых руках! Пыталась сдерживать, но получалось не очень хорошо, а Рюджин лишь рада. Нежные ладони скользили по по-королевски бледной бархатной коже Йеджи. Ощутимо касалась, надавливала, где это было необходимо, или, наоборот, гладила. Мурашки скользнули по всему телу, заставляя выгнуться от удовольствия. Тишина не давила на уши, они давно к ней привыкли, умея находить в этом романтичность и интимность. Одна из ладоней переместилась к ягодицам, а затем к внутренней части бедра, всё так же аккуратно массируя, иногда как бы невзначай касаясь выше, чем надо. Йеджи сжимала кулаки, наслаждаясь властными движениями Рюджин. Температура в спальне оставалась такой же, но по ощущениям стало даже горячее. Обычными действиями Рюджин вызвала у Йеджи дрожь по телу и бурю эмоций. Закусив губу, Йеджи пыталась сопротивляться, выровнять дыхание, чтобы не подавать виду, но Рюджин проницательная. После каждого — даже самого невинного — движения Рюджин, ткань нижнего белья Йеджи становилась более влажной. Для Рюджин это стало зелёным светом — она пальцем пробежалась по позвоночнику к шее, вызывая ещё один табун мурашек удовольствия. Рюджин обвела пальцем плечо, даже не царапая, а наоборот, нежно, но ощутимо касаясь. — Ты не против продолжения? Йеджи довольно промычала, соглашаясь на любое продолжение: она доверяла умелым рукам Рюджин. Та приказала ей перевернуться и пальцами, на которых ещё осталось скользкое масло, принялась ласкать грудь: очерчивала контуры, сжимала, массировала, будто случайно задевала давно затвердевшие соски, вызывая у Йеджи сладкие для ушей Рюджин стоны. Спустилась ниже, к животу, отчего Йеджи тихо засмеялась — движения щекотали. Огладила руками бёдра, масло впиталось в кожу. Рюджин подцепила резинку нижнего белья и помогла Йеджи избавить от него, как и от бюстгальтера. Рюджин шумно выдохнула, когда Йеджи оставила быстрый поцелуй на шее, а потом один, и ещё один, и Рюджин, не выдерживая, завалила её на постель, подмяв под себя. Она вернула себе контроль. Накрыла ладонью промежность, массировала клитор, выбивая из Йеджи ещё больше стонов. Подушку откинули в сторону, она всё равно не справлялась с заглушением вздохов. Рюджин требовательно поцеловала Йеджи в губы, жадно и влажно, совсем не так, как целовала Йеджи в старшей школе: они уже не скромные подростки, а взрослые девушки и градус интимности давно повышен. От губ Йеджи перешла на челюсть, очерчивая контур короткими поцелуями, спустилась к шее, оставила влажную дорожку, заканчивающуюся на ключицах. Оставила пару отметин, зная, что Йеджи потом будет ругаться: ей ещё идти в понедельник в университет. — Готова? — Давно, — шёпот, на большее Йеджи уже не была способна. Рюджин тоже мало соображала — от великолепного тела и громких стонов Йеджи голову сносило. Она приказным тоном велела Йеджи раздвинуть ноги шире, успев пару раз огладить бёдра с внутренней стороны, прежде чем начать стимулировать клитор и надавливать на вход. Наконец, ввела первый палец и Рюджин получила самый сладкий стон в её жизни. Йеджи терялась в ощущениях, постанывая от удовольствия, извивалась, когда Рюджин начала двигаться, и закатывала глаза, когда темп увеличивался. — Да-а-а… Для Рюджин каждый стон, мятая простынь, каждая реакция Йеджи на её действия — награда, а Йеджи — самый главный трофей. Ей невероятно повезло иметь эту девушку, причём, во всех смыслах. Она ещё немного ускорилась, прежде чем добавить второй палец. — Ещё один? Йеджи еле-еле кивнула, на большее сил не хватало, но Рюджин улавливала всё и послушно ввела второй палец. — Умница моя, — горячо прошептала Рюджин, наклонившись и чмокнув Йеджи во влажный висок. Поначалу она двигалась в таком же темпе, но со временем разогналась, ощущая, как начали сжиматься мышцы. Последнее движение — и разрядка. Йеджи содрогнулась и застонала. Тихо, почти не напрягая голосовые связки. По венам разливалось наслаждение и эйфория. Рюджин аккуратно коснулась Йеджи за подбородок, заставляя её посмотреть на себя. Поцеловала, а потом ещё долго любовалась пронзительными глазами Йеджи. Йеджи явно устала, оно и понятно, но до сих пор не закрывала глаза, а улыбалась, игриво закусив губу. Её глаза блестели — от счастья, удовольствия, хотя скорее от всего и сразу. В голове Рюджин тоже буря из эмоций, она любила Йеджи, а та заставляла её испытывать невероятное. — Иногда полезно принимать помощь, да, котёнок? — тихо посмеиваясь, сказала Рюджин. Ответом ей послужил короткий смешок от Йеджи. — Вот видишь, котёнок. Хочешь наберу нам ванну? Я слышала, это сближает и расслабляет. — Куда ещё больше сближаться? — устало рассмеялась Йеджи, но согласилась. Рюджин прошла в ванную комнату. Из шкафчиков достала всё необходимое, насыпала соль, плеснула пену и капнула немного ароматического масла — лавандового и апельсинового, что отлично успокаивали. Включила воду набираться, отрегулировала температуру, подготовила пару полотенец, гели, шампуни, скрабы и остальное. Принесла колонку, чтобы включить расслабляющую музыку. Закончив набирать воду, Рюджин позвала Йеджи, мол, всё готово. Рюджин включила на колонке спокойную тихую музыку. Йеджи первая залезла в воду, невольно застонав от удовольствия. Рюджин желала поскорее присоединиться к Йеджи и, цепляясь руками за бортиками, тоже опустилась в воду. О да, ей определённо нравилось отмокать в ванне и особенно — в компании Йеджи. Они заняли противоположные стороны, ноги согнув в коленях, чтобы поместиться и не мешать друг другу. Йеджи прикрыв глаза, откинулась назад, дав шее отдохнуть. Рюджин наслаждалась ощущениями воды, концентрировалась на звуках музыки и любовалась отдыхающей Йеджи. Глаза прикрыты, ресницы слегка подрагивали. Она размеренно дышала, и её грудь, скрытая пеной, вздымалась в такт дыханию. Масла и соль успокаивали кожу, расслабляли мышцы. — Котёнок, я тебя люблю, — произнесла Рюджин, задев её колено своим. Пена скользила по нежной бледной коже. — Я тоже, Рюджин.***
Закончив отмокать, они натянули на слегка влажную кожу махровые халаты. Йеджи собиралась немного почитать, а Рюджин — любоваться ею, пока не заснёт под монотонное шуршание страниц. Йеджи поправила халат и поцеловала лежащую под боком Рюджин в лоб, уже больше целомудренно, чем страстно, как до этого. Рюджин обняла Йеджи и уткнулась ей в плечо, щекоча кожу дыханием. Ещё один поцелуй в макушку, последний на эту ночь. Даже если засыпать поздно, то вместе, после страстной ночи, совместной ванны и в обнимку. Принять помощь и заботу никогда не поздно, Рюджин всегда была готова ждать Йеджи — и дождалась-таки. Она довольна собой, что Йеджи теперь стопроцентно ей доверяла. И по внутренним ощущениям, это точно не будет разовой акцией. Маленькими шажками — к большому. Лучше поздно, чем никогда.