Впервые без отчества

      — Докатились, товарищ полковник, по борделям расхаживаете... — укоризненно цокнула языком Ирина и усмехнулась своему отражению в зеркале.       Информация о том, что кто-то из своих «крышевал» бордели в подконтрольном ОМВД «Пятницкому» районе, давно не давала ей покоя. А потом стало известно, что это была не просто «крыша» — хозяином борделей был кто-то из ментов. И Ирина лично хотела взглянуть на этого умника — или идиота, — не побоявшегося перейти дорогу полковнику Зиминой на её же земле. А ещё она не хотела привлекать к этому делу никого постороннего, поэтому здесь с ней были только самые близкие и верные ей люди.       Ирина глубоко вздохнула, на выдохе выпуская из себя всё скопившееся внутри напряжение, и одна вошла в комнату, где по данным оперативной разведки именно сейчас находился владелец этого заведения.       — Какая неожиданность... — деланно удивилась Ирина, увидев лежащего в окружении двух девушек начальника оперов Михаила Зотова.       А ведь она много раз допускала такую возможность. Это ведь Зотов — циник и хам в последней инстанции с проржавевшей до основания совестью.       В повисшей тишине Ирина отчётливо расслышала, как Михаил шумно и тревожно сглотнул. В остальном же он не проявил никаких эмоций — реакции ноль целых, ноль десятых. Даже позу не изменил. Лишь руки, вальяжно обнимающие девушек, соскользнули на простынь. Но Михаилу, по позвоночнику которого при виде Ирины пробежал зудящий холодок, на самом деле, стоило немало усилий попытаться придать своему лицу если не безразличное выражение, то хотя бы его подобие.       — А ты не боишься заиграться, Михаил? Сначала «палачи», теперь это всё. А ведь я могла позвонить твоему отцу или сделать так, что тебя бы вывели отсюда в наручниках... Надеюсь, ты оценишь этот мой тебе подарок и в будущем не повторишь своих прошлых ошибок, — проговорила Ирина обманчиво-дружелюбным тоном и назидательно вздёрнула бровь. — Пошли вон! — обратилась она уже к девушкам, находясь буквально в одном шаге от потери и так скудного терпения. И тем не нужно было повторять дважды — они сразу же выбежали за дверь.       — Вы такая напряжённая, Ирина Сергеевна. Может, вам мальчика заказать, чтобы вы расслабились? Или девочек вернуть? Я ведь никогда не видел рядом с вами мужчин, — колко сыронизировал Михаил.       И пусть режиссёрское кресло уже было занято другим — другой, — он знал придуманный им же самим сценарий наизусть и принял решение играть до конца. Если уж быть подлецом, то до финальных титров.       — Или вам свою кандидатуру предложить? — Михаил похотливо облизнул губы и насмешливо двинул бровями. — Рыжих у меня сегодня ещё не было.       — А папочка-генерал знает о твоих подработках? Или это для души, Миша? — Ирина прошипела его имя, словно на горящие поленья плеснули холодной водой.       Внешне она оставалась поразительно спокойной и невозмутимой, но по тому, как в тонкую линию сжались её губы, Михаил понял, насколько она сейчас была зла.       — Я жду на улице, — привычно строго отчеканила она не терпящим возражения тоном. — У тебя пять минут.       — Обижаете, Ирина Сергеевна, — укоризненно заметил Михаил и ухмыльнулся. — Я же не управлюсь.       — А руки тебе на что? — бессовестно сверкнув коварной усмешкой, поинтересовалась Ирина и вышла за дверь.       Как бы Михаил ни старался делать вид, что грядущие последствия его совсем не волновали, на улице он был уже через три минуты. Но не спешил подходить, а просто наблюдал за стоявшей к нему спиной Ириной. Её огненные волосы в свете яркого солнца для него были подобны языкам адского пламени. Волосы любой другой рыжей женщины он бы непременно сравнил со ржавчиной. Её же — с огнём.       Он оказался рядом лишь тогда, когда она собиралась открыть дверцу машины, и сделал это за неё, тем самым вызвав немалое удивление у сопровождающих её оперов.       — Решил поиграть в джентльмена? Зря, эта роль явно не твоего амплуа, — хлёстко осадила его Ирина. — Смешно смотреть, когда мопс пытается строить из себя добермана.       Михаил задумался, не ответить ли ей какой-нибудь колкостью, но вдруг осознал, что совершенно не хотел этого делать.       Без привычного сарказма и высокомерия он казался — хоть и весьма отдалённо — нормальным человеком. Даже улыбка — пусть кривая и бледная — не напоминала ухмылку. Но для Зиминой он был всё тем же Зотовым.       — А, может, я не играю, — мрачно обронил Михаил. — Я такой, какой есть.       — У каждого человека есть двойное дно. Просто некоторые не хранят там ничего ценного, — не удержалась от мимолётного сарказма Ирина, и усмешка лениво расползлась по её губам.       Их взгляды скрестились, словно шпаги, несколько минут назад и за это время не изменили своей траектории. Кто отведёт глаза в сторону — даст слабину. Михаил не выдержал первым, отступая назад и отворачиваясь. Её близость для него было так же фатальна, как приставленный к горлу нож, как плотно прижатый к виску пистолет. Когда он был рядом с ней, его сердце начинало биться гораздо быстрее. Звучит так до отвращения приторно и банально, что хотелось сплюнуть. Но ведь так на самом деле и было — сердце стучало так неистово, что готово было пробить грудную клетку.       — Поговорим в отделе. Не хочется при зрителях ломать дешёвую комедию, выясняя отношения, — холодно подытожила Ирина, садясь в машину, и кивком головы указала Михаилу на соседнее сиденье.       — Я на своей, — прочистив горло, отозвался тот.       Ирина на прощание одарила его колким взглядом, давая понять, что их словесная баталия ещё не — никогда не будет — окончена, и вдавила педаль газа в пол.       А Михаил прикрыл глаза, борясь со сверлящей болью в висках. Мысли толпились в голове нескончаемой очередью, постоянно друг друга перекрикивая. Но одна, от которой Михаила бросило в жар, выбилась в лидеры: руки ему сегодня всё же понадобятся.