Сон во сне

Газета была скучнейшей. Азирафель читал ее просто для того, чтобы не нарушать свой утренний ритуал, медленно попивая кофе из фарфоровой кружки. Последнее, кстати, было небольшим нововведением, шедшем в комплекте с Кроули. Демон умел варить прекрасный крепкий кофе, и был не прочь сотворить это для своего друга — порцию на себя он обычно не делал, предпочитая горячий шоколад или какао. — Так ты, значит, видишь сны? Кроули, мирно посасывающий горячий шоколад, вздрогнул, выходя из задумчивости, и вскинулся, вопросительно смотря на Азирафеля. — Ну да, — он недоверчиво поднял бровь. — А ты что, нет? Ангел невозмутимо помотал головой, слегка выпятив вперед нижнюю губу. Отчаявшись найти хоть что-то интересное среди пестрых заголовков, он отложил газету и повернулся к собеседнику. Кроули, сгорбленно сидевший напротив, выглядел хмурым — как и всегда по утрам. Его влажные после душа волосы вились сильнее обычного и потому непокорно торчали во все стороны, а по худой шее еще стекали редкие капельки воды, теряясь в воротнике огромного пушистого халата. Он отпил очередной глоток и, картинно морща нос и нахмурив брови, добавил еще два кубика сахара. Азирафель нашел его похожим на огромного птенца-переростка, некормленого родителями, и не смог сдержать улыбки. Птенец был достаточно очаровательный. — Нет, мы не видим снов, — ангел услужливо передал собеседнику чайную ложечку. — И я был уверен, что демоны тоже. — Что, совсем ничего? Просто отрубаешься? — Ну, иногда я слышу музыку сфер, — Азирафель пожал плечами, — пожалуй, на этом все. — Серьезно? Пф-ф, ну и дрянь. Понятно, почему ты ночами тычешься в свои книги. — Эй! Это было не очень-то вежливо! Демон цокнул языком, щуря глаза, и Азирафель почувствовал его игривое настроение. — Да ну-у-у! Что за ребята у вас там наверху, а?! Даже помечтать не дают! — он цокнул еще раз, оголяя зубы в улыбке, больше похожей на оскал. — Подлинные черти! — Кроули! Ангел свел было брови к переносице, изображая гнев, но все-таки не смог не улыбнуться в ответ. — Ангелам это не надо, Кроули, — начал он примирительно, — сны созданы, чтобы искушать, — помолчав немного, Азирафель добавил: — если нужно известить меня о чем-то, мне могут послать видение. — Не-е, — демон неопределенно махнул рукой. — Ваш доисторический шарлатанский мобильник — это совсем не то же самое, что сны. Повисла тишина, прерываемая только постукиванием чайной ложки. Ангел вновь уткнулся в газету, делая вид, что читает, и Кроули подумал уже, что разговор закончен, когда вдруг Азирафель тяжело вздохнул — бороться с собой ему было тяжело — и тихо, почти шепотом, спросил: — Ну и на что это похоже? Кроули довольно ухмыльнулся — он просто обожал своего ангела таким! Любопытство каралось там, на небесах, но Азирафель, ангел божий, успел заболеть этим пороком, пока находился на Земле. Видеть, как он краснеет, стесняясь своих вопросов, но все-таки задает их, поскольку иначе они будут свербеть у него в мозгу, словно назойливые жуки в стеклянной банке, было забавно, умилительно и, вообще-то, попросту бесценно! — Это вроде как фильм, ангел, только очень-очень реалистичный, — объяснить почему-то оказалось несколько затруднительно, и демон нахмурился, соображая. — Настолько, что актеры на съемках забывает, что это фильм, и вспоминает только после. А иногда это просто… ну, образы. Тени, силуэты — что угодно. — М… — Азирафель многозначительно кивнул, довольствуясь скомканным ответом. — И что… что тебе снится? — запоздало прикусив язык, он поморщился, — вот только не надо про близняшек, я очень тебя прошу. Кроули задумался. Последнее время он почти не спал — боялся кошмаров. Что мог он сказать? «Мне снится, что ты перестаешь существовать. Что адское пламя забрало тебя у меня, и теперь единственное, что я могу — это вечно чувствовать одиночество» — Ну, иногда мне снится что-то, что уже было — днем, ну или пару тысячелетий назад — но слегка измененное. Бывает, что и будущее снится, но р-е-е-дко. «Мне снится, что они приковали тебя к скале, словно Прометея, и сжигают твою человеческую оболочку каждый день. А я не знаю, где ты, и единственное, что остается — искать, искать, искать месяцами, годами, столетиями, искать до тех пор, пока существует время — и все равно не найти» — Разные сюжеты, гм… картины… даже музыка… Кроули задумчиво крутил чайную ложку в руках, и Азирафель не понимал, от чего тот так сильно хмурится, плотно сжав губы. — Иногда мне снишься ты, мой ангел, а иногда — родненькие черти, чтоб им пусто было. Да-а… «Мне снится наша связь, Азирафель, и я чувствую, что рвусь на части от счастья, а ты собираешь меня по кускам снова и снова. А потом мне снится, что тебя карают за эту связь — связь с падшим. Что они низвергают тебя в ад, где из твоей раскуроченной души достают все светлое и делают из тебя суккуба — самого прекрасного, что я когда-либо видел. И теперь твое наказание — вечно чувствовать кипящую в жилах страсть, а мое — смотреть на то, как ты пытаешься потушить ее об очередное поддавшееся тебе существо» — А, и звёзды… а-ах… это было раньше… раньше я часто видел звезды, но всякий раз у меня почему-то ужасно сильно болела голова — ну, знаешь, будто молотом по башке так бам-с! — и я пожелал их не видеть. Так что теперь они приходят реже, да… почти не приходят… вот так вот, ангел… Кроули сделал пару глотков и, оторвавшись от кружки, криво усмехнулся куда-то в пустоту. Азирафель почувствовал, как его людское тело дало слабину — глаза защипало, а горло свело этим идиотским спазмом, и он поспешил залить в себя обжигающий кофе, чтобы отвлечься. Кроули был не просто демоном — Кроули был падшим ангелом. Кроули был наказан. У Кроули когда-то отобрали нимб и, вырвав крылья, низвергли в ад — Азирафель хорошо помнил то время, потому что, как говорят люди, скандал был необыкновенный. Звезды тогда еще были совсем детьми, и, присматривая за ними, ангел порой спрашивал себя: «Справедливо ли это?» — и, тотчас, устыдившись и испугавшись своих отступнических мыслей, обрубал их на корню. — Мне жаль. — Что? — Кроули, сморгнув свои видения, со звоном бросил ложку обратно в кружку, непонимающе глядя на ангела. — Что тебе жаль? — Ну… что так получилось. Демон все еще выглядел удивленно. — Как получилось? — Со звездами. — …а? — Ну, когда ты… Азирафель застыл, пораженный. Неужели он забыл? — Когда я что, ангел? Кроули наклонился к столу, заинтересовано вскинув бровь. Его желтые глаза сейчас немигающе уставились на собеседника, напоминая тому времена, когда демон еще называл себя змеем. Такое древнее, опасное, гибкое создание… древнее мира, древнее звезд, древнее самого Азирафеля. «Господи, — пронеслось в голове ангела, — это ведь он соблазнил Еву…» В последнее время он все чаще забывал, кем было существо, которое теперь считалось его другом. Сами звезды были его детьми — нет, не так! — звезды были его сиротами. Они лишились своего создателя, когда тот не смог держать за зубами свой длинный язык и стал задавать каверзные вопросы там, наверху. Азирафель был почти уверен, что считает это ужасным поступком — разве можно сомневаться в Великом плане?! Бедный, бедный Кроули, запутавшийся падший ангел — Азирафелю тогда было так его жаль, что он почти уже пошел просить для него прощения, но все-таки не смог, малодушно испугавшись пасть следом. Азирафелю было жаль его и сейчас. — О, Кроули! По сути своей — чистый свет — он никогда не думал слишком много, когда дело касалось светлых чувств. Азирафель отчаянно нуждался в утешении, однако утешать надо было не его — утешать должен был он. Ведомый своей натурой, ангел встал и обнял ничего не понимающего друга со спины, уткнувшись носом в его рыжую макушку, крепко пахнущую шампунем и все еще слегка влажную после душа. — Все в порядке? — голос демона был сейчас тихим и непривычно нежным, — Азирафель? Я сказал что-то не так? Он боялся дышать, потому что происходило нечто великолепно странное, и почему-то казалось, что если дышать, то оно обязательно испугается и убежит. Ангел почти укутал его собой — боже, благослови стулья без спинок! — скрестив руки на груди. Одна из них ненамеренно — о, Азирафель просто не умел делать такие вещи намеренно! — попала под халат, пальцами касаясь голой груди, придавая демону решимости продлить это великолепное нечто настолько, насколько это возможно. — Нет, — Азирафель беззвучно рассмеялся: как глупо получалось, это ведь он должен был успокаивать Кроули! — нет, дорогой, все в порядке, просто иногда ты совершаешь такие странные, необдуманные поступки! Ангел не видел, как лицо его друга исказилось в недоумении. — Ну… «Черт, Азирафель, сначала мы буднично чаевничали, а потом ты ни с того ни с сего повис на мне, как гребанная коала на ветке — это ли не эталон странного, необдуманного поступка!» — Мы ведь все иногда…ну… гм… чудим?.. «Продолжай, Азирафель, я могу даже попробовать помолиться, если это поможет!» — Не-е-е-ет! — по макушке прошелся теплый ветерок, — ну, то есть в определенном смысле да, мы творим чудеса, — он звонко захихикал, вынуждая Кроули все-таки вдохнуть сквозь стиснутые зубы: — но, видит бог, чудик здесь только ты. — Чего?! — демон осторожно повернул голову, встречаясь с искрящимися голубыми глазами, — Ангел, когда это ты успел выпить? — Я пил только твой кофе, — лучезарно улыбнувшись, Азирафель вдруг коснулся носа демона — совсем как Кроули этой ночью. — Так ты не помнишь, из-за чего тебя изгнали? — О… Он был так близко, что Кроули мог сосчитать все его темные, закрученные реснички (включая нижние!), и обнимал так, будто хотел согреть замерзающего. А еще он улыбался той самой улыбкой, ради которой демон терпел тикающие часы и готов был терпеть что угодно еще, и дотронулся до его носа, будто они были такими близкими-близкими, будто они даже были парой, или, по крайней мере, будто они оба хотели стать парой. Его надо было поцеловать прямо в эти розовые, растянутые улыбкой губы, но Кроули боялся, потому что Азирафель был ангелом и ничего не смыслил в том, что значат поцелуи — это бы просто напугало его до чертиков. Кроули предполагал, что ангел не чувствует того же, что чувствует он сам — желания — просто потому что не создан таким. Бесполый слуга божий, неискушенный и непорочный, как же… — Ты вспоминаешь? — Нет, я просто… — Кроули замешкался, заставляя себя оторвать взгляд от розовых губ. — Нет, я просто нихрена не помню, Азирафель. Ты знаешь, ваши стирают память перед тем, как выкинуть из небесной избушки. В аду вообще-то крайне интересуются положением дел наверху, было бы глупо поставлять им докладчика. А что, я что-то там натворил со звездами, и меня выгнали в шею? — Ну, ты вроде как… Азирафель запоздало (очень запоздало!) подумал, что, если падший ангел не знает, что он сотворил, то, возможно, это потому что ему нельзя знать. Ох, наверху наверняка будут недовольны, если он расскажет… это может разгневать небеса — у них никогда не было проблем с карой, даже для своих слуг… да и, вообще-то, Кроули ведь тоже может оказаться под ударом! Золотистые глаза смотрели на него в ожидании. Азирафель поморщился. — Ты как бы… ну… ты…гхм… — он не умел врать, тем более демонам! — знаешь, Кроули, вообще-то они из-за тебя ос-сиротели! — Ой, вот как… Демон пожал плечами, невозмутимо глядя в голубые глаза напротив. Лгунишка. Он неплохо натаскался гипнотизировать смертных или обводить вокруг пальца своих придурковатых коллег, но врать Кроули так и не научился — тот всегда без труда распознавал ложь по тону голоса и лишь слегка скрытых в глазах страху и вине. Было ясней ясного, что его милый ангел просто дал заднюю, вспомнив, что, между прочим, начальство не дремлет. Кроули всегда старался быть честен с собой, и тут же признался, что его это задело. — Знаешь, Азирафель, — демон нагло ухмыльнулся, — вообще-то мне как-то похуй. Ангел осуждающе цыкнул, возвращаясь на свое место и закрывая рдеющие щеки скучной газетой. Да, технически он не солгал, но сказанная полуправда была хуже самой отъявленной лжи, и потому внутри очень скреблась совесть — ей казалось, что лучше уж было совсем ничего не говорить, сославшись на молчание небес, пусть это и подорвало бы доверие Кроули.