Одержимость

Очередное неизвестное создание проплыло мимо окна его спальни, привлекая блуждающий по пространству взгляд к себе. Вокруг стояла сладкая тишина. Лишь потрескивание огня в камине и слабое теплое дыхание в области шеи мешали ему погрузиться в состояние полного умиротворения. Приятно, когда никуда не нужно. Полдень субботнего дня. Комната свободна от шумных соседей, под боком тихонько сопит красавица-однокурсница, а часом ранее еще и испытал прекраснейший оргазм, высосавший остаток, накопленных для выходного дня, сил. Мечтательно прикрыв глаза, он наслаждался покоем. Время вновь сделало ему лучший подарок и остановилось. Можно было ничего не делать, кроме как восстанавливать уже давно пришедшее в норму дыхание. Тео лениво приподнялся на подушках, позволяя голове Астории сползти вниз, и посмотрел на спящую девчонку. Послушная. Даже во сне. Не шевелилась, не отвлекала его ни звуком, ни дрожанием. Идеальное украшение его скучного досуга. В голове сразу же возникла противостоящая образу Астории Грейнджер. Ей удавалось достать его даже во снах, что уж говорить о времени, проведенном с ней. Он нежно называл его пыткой. И тем не менее, вместо естественного желания сбежать, в нем, наоборот, проснулся тот самый охотник, о котором так часто говорили парни его возраста. Вот только его целью было не только заполучить добычу, но и здорово над ней поглумиться. Его руки оставались все еще в бинтах, когда на следующий день после того, как получил травмы во время неудачного приготовления зелья, сел к грязнокровке на Трансфигурации. Даже ничего не спрашивал, лишь поздоровался и коротко ответил на вопросы о его самочувствии, обращая все своё внимание на лекцию Макгонагалл. В дальнейшем, как бы Грейнджер показательно не вздыхала и не старалась усадить своих друзей раньше него рядом с собой, он никак не поддавался её толстым намекам и продолжал подсаживаться на всех сдвоенных занятиях. Лишь однажды завел издалека разговор о том, что все-таки странно вышло с его Кровевосполняющим зельем, и что никак не мог он добавить туда несовместимый с кровью Саламандры ингредиент, на что Грейнджер пожала плечами, сказав что-то о том, что, возможно, он перепутал кору рябины с валерианой. На такое предположение ему оставалось лишь согласно кивнуть, принимая свою «оплошность» со снадобьем. Хотя он с первого курса знал, что корень валерианы не взаимодействует ни с одним компонентом так, чтобы случился взрыв. И как он смог удержаться от того, чтобы не взорваться, не смять её тонкие плечи в своих руках, вжать в стену, а после схватить за эти ужасные её волосы и… На секунду, всего на краткое мгновение, он вспомнил как прикоснулся к её копне и удивился тому, насколько они отличались наощупь от его былых представлений. Мягкие, хоть и волнистые. Вовсе не то сухое, колючее и темное, словно отсыревшее после длительного дождя, сено. Но, конечно же, они и не такие, как у Астории. Волосы Гринграсс как тонкий шелк, гладкая поверхность озера, к которому он так любил прикасаться в томные летние деньки, когда все экзамены оставались позади, а Тео коротал внеучебное время на одиноких вечерних прогулках. Настолько идеальные, что он не понимал: ему хотелось мягко окунуться в них носом и ощутить нежность на своем лице, или же, наоборот, измять их, сжать так сильно, чтобы он смог выбить весь этот чистокровный лоск, увидеть хоть малейший изъян в превосходстве. Хотелось испортить что-то красивое. Он машинально протянул руку и провел от её макушки до выпирающих ребер, минуя округлую обнаженную грудь. Сжал кончики шелковых волос в руке и поморщился. — Все ещё болит? Он и не заметил, как сам стал изучаться парой серых глаз. — Разбудил? — он поднял ладонь к лицу и посмотрел на незажившие маленькие язвочки. Ему следовало, как минимум, пару дней ходить с бинтами и не пропускать перевязки, но держать Асторию за бедра, сжимая её тонкую бледную кожу до синяков, в то время как она безуспешно старалась подниматься и опускаться на нем в одном темпе, оказалось важнее. Боль болью, а кончить хотелось сильнее. — Я не должна была засыпать, — привычный тонкий голосок был испорчен сонной хрипотцой. Хоть что-то неидеальное. — Это правда, — согласился Тео и сразу же поднялся в полный рост, начиная искать потерянное в хламе скинутой в спешке одежде свое нижнее белье. — Неизвестно, когда Малфой и Блейз вернутся из Хогсмида. Не нужно им видеть тебя здесь. Он знал, что ледяной интонации в голосе достаточно для того, чтобы окончательно разбудить Гринграсс и вселить в неё желание одеться как можно скорее. — Хорошо, я поняла, сейчас уйду, — что-то в её смирении было настолько жалким, что ему, чуть ли не впервые, стало стыдно. — Может, прогуляемся вечером? Тео застыл и задумался. У него еще не было опыта, когда девушка, после его выходок, возвращалась к нему раз за разом, терпела ужасное отношение к себе и послушно соглашалась со всем, что он говорит. Как себя вести, когда его, кажется, любят, Тео не имел ни малейшего представления. Ему было привычно знать, что к нему испытывали симпатию, уважение, интерес, но любовь... Возможно, пришло время прекратить эти непонятные отношения? Он уже и так наигрался с ней. И как бы презрительно не относился к понятию «совесть», Тео видел, что все зашло слишком далеко. Он не хотел отношений с Гринграсс, не хотел уничтожить её окончательно своей привычной моделью поведения, не хотел погружать невинное девичье сознание в свой грязный, испорченный разум. Да, сбил целку, оттрахал по полной программе, наставил укусов и синяков, замучил слабое, тонкое тело. Но позволить ей еще и любить, утопив в болоте своего болезненного, ядовитого естества — самое ужасное, что он мог сделать. — Нет, не прогуляемся, — Тео резко натянул брюки и потянулся за свитером, стараясь не встретиться с ней взглядом. — Думаю, тебе лучше не приходить. С Грейнджер тоже можешь больше не связываться. Если что, я сам позову тебя, когда будет нужно, а пока… Он, сомневаясь, зажал зубами нижнюю губу и замолчал, не зная, как закончить свою лишенную эмоций речь красивее и добрее, но лишь вздохнул, натягивая свитер на голову. — Хорошо, — абсолютно покорно прозвучала Астория за его спиной и сразу же вышла из спальни, превращая её в менее ядовитое, наполненное тяжелым, густым кислородом, пространство. Тео ненавидел, когда простые вещи усложняли, и порой сильно напрягался, если чувствовал, что его сковывают. Сковывают обязательствами, ответственностью, чувствами, ожиданиями. Слишком сильно он ценил свою свободу. И когда кто-то пытался наложить вето на его свободу, а он, в свою очередь не мог от этого «кого-то» избавиться одной лишь просьбой, как это было в случае с Грейнджер и её грязными играми, которыми она так рьяно старалась отдалить его от цели, в нем просыпалось желание связать покусившегося еще сильнее, заставив забыть о том, что у него была собственная воля. Тео знал, что не сыграл свою партию. Его игра только начиналась.

***

— Выходит, это последняя глава, — он устало потер глаза и отодвинул свиток с переводом. — Что будем переводить следующим? Грейнджер, глубоко погрузившаяся в лежащую перед ней книгу, непонимающе посмотрела на него и глупо переспросила: — Что? Я хочу взглянуть на перевод «Записок Мунго», тупая ты сука. — Какую книгу будем переводить следующей? Я закончил с этим, — в доказательство помахал свитком перед её носом. Они продолжали свои привычные, ставшие уже до тошноты надоевшими, встречи в библиотеке. Порой ему казалось, что кто-то играется с маховиком времени и заставляет его проживать один и тот же день раз за разом. Если бы не внешний вид Грейнджер, становящийся все хуже день от дня, он бы точно поверил в свою теорию о маховике. Гриффиндорка выглядела совсем плохо: лицо осунулось, добавилось больше острых теней, и теперь казалось, что его высекли из дерева – настолько четкими стали черты; глаза неестественно огромные, крайне уставшие, грустные и потерянные. Привычно разбросанные по плечам локоны она заплела в толстую косу, оставив пару прядей у лица. Губы бледные и искусанные — он даже заметил немалого размера ранку на нижней губе, оставленную особо сильным укусом. Он бы мог предположить, что Грейнджер тяжело больна и поэтому ищет философский камень, но её симптомы походили больше на усталость и минимальное количество сна и пищи. — Да, я уже думала об этом, — её горло нервно дернулось, будто борясь с собственными словами. — Есть один древний фолиант, я знаю, что таких осталось всего три. Два в Министерстве и один удалось сохранить в семейной библиотеке Малфоя. Называется «Сказание о Салазаре Слизерине», — она подтянулась чуть ближе к нему и понизала голос до шепота. — И я бы хотела попросить тебя достать еще одну книгу. Но она написана не древними рунами, то есть, я хочу попросить её для себя, понимаешь? Тео сразу же оживился, отбрасывая мысли об её внешнем виде, так как понял, что рыбка, наконец, клюнула на его удочку. Вот оно то самое, что нужно было ей в исследовании. — Да, конечно, я могу это сделать, — он в предвкушении облизнулся, зная, что как только узнает название, сразу же отыщет, ей скажет, что Малфой пожадничал, а сам оставит себе и внимательно изучит. — Возможно, в твоей семейной библиотеке сохранилась «Волшебная карта Британии 16-го века»? Это не самая редкая книга, но издание того года сложновато отыскать. Вот она! Мерлин, Грейнджер теряешь сноровку. — Да, я постараюсь, — Тео одобрительно улыбнулся, но тут же помрачнел. Нет. Он не мог недооценивать Грейнджер. Она знает, что ему нужна информация о философском камне, но какой смысл давать такую явную подсказку о книге, которая может таить в себе нужные знания? Только если… Только если, один из предложенных фолиантов не является фальшивкой, а второй, действительно, имеет значение. Подсказка глупа до невозможности. Древние руны, которые он, якобы, старательно пытается постичь, и «Волшебная карта Британии», которая нужна ей лично. Если бы Тео был настолько прост и глуп, то забрал книгу, которая так интересна Грейнджер для личного изучения, не подразумевающего его вовлечения в процесс чтения. Но что если таким глупым маневром, она хочет отвлечь его от важности фолианта о Салазаре Слизерине? Казалось бы, что в истории об основателе Хогвартса не могло содержаться ни капли информации об алхимии, но грязнокровка не играла бы настолько глупо. Она могла знать то, о чем он даже не догадывался и никак не мог связать между собой. Или же она рассчитывала на то, что он придет именно к такому выводу и его все же заинтересует «Сказание о Слизерине»? Черт! Сука, Грейнджер, я тебя ненавижу. Понять твою логику — ходить лабиринтами. Нет, он достанет обе книги, но… — Я хочу кое-что взамен, Гермиона, — Тео выровнялся на стуле и посмотрел на неё многообещающим взглядом, заставив ту скопировать его позу с ровной спиной и задержать дыхание. — Это уже традиция, тебе не кажется? Просить об услугах, когда дело касается науки. — Верно, — он спокойно кивнул, соглашаясь. — Ну так что, заинтересована? Грейнджер насмешливо посмотрела на него, но сразу же придала своему лицу вид смирения и интереса. — Допустим. Ну что ж, милая, теперь посмотрим, ожидала ли такого шага. — Сходи со мной на свидание.

***

Vast — Somewhere Else To Be

Ему крайне повезло, что предложение отправиться на свидание выпало на воскресенье – выходной день, когда и у него, и у неё оставалось время на длительную неспешную прогулку. Тео был уверен, что она согласится, ведь на кону стояла интересующая её литература, к тому же, он яростно доказывал ей целую неделю как сильно был заинтересован в её внимании, раз за разом подсаживаясь на занятиях. К его удивлению, Грейнджер даже особо не сопротивлялась. Лишь насмешливо переспросила, затем бросила равнодушное «ну давай» и пожала плечами, не видя в этом ничего смущающего. Как же его это бесило. И все же, все утро Тео прихорашивался у зеркала, причесывая волосы и периодически обнюхивая себя. Свидание с «золотой» девочкой Избранного являлось важным событием для него. Не хотелось ударить в грязь лицом. Что-то было в этом ироничное. Ведь ему никогда не приходилось также заморачиваться, когда он ходил на свидания со слизеринками. Еще раз оценив свой внешний вид в отражении, Тео поправил ворот повседневной куртки, все-таки на улице уже было прохладно, стряхнул невидимую пыль со своих брюк и еще раз перешнуровал кеды. Готов. Главное не переживать и вести себя непринужденно, свободно и уверенно. Он справится. Она всего лишь грязнокровка. Они договорились встретиться у ворот внутреннего двора, чтобы немного прогуляться по окрестностям замка, а после, когда толпа желающих посетить Хогсмид, рассосется, отправиться туда следом. Тео вбежал на ступени, ведущие на выход из подземелья, и его мгновенно обдало порывом холодного ветра. Со всеми его делами, он даже не заметил как теплый сентябрь сменил куда более суровый октябрь, принося с собой холодный ветер и мокрую погоду. Благо сегодня дождя не было, но тучи густо покрыли осеннее небо темно-серым и дарили ощущения легкой хандры и мрачного настроения. Не самое романтичное время года однако. — Привет! — Тео заметил стоявшую во дворе Грейнджер, которая засунула руки в карманы маггловской кофты, с виду теплой, но совершенно не женственной. Похожую часто носил Поттер. — Привет, — она медленно повернулась к нему лицом и её копну волос обдало сильным порывом ветра, перебрасывая распущенные волосы наперед. — Чертов ветер, — пробурчала недовольно, накидывая сверху капюшон. Тео подошел к ней ближе и еще раз окинул критическим взглядом. — Ты не замерзнешь? Твоя одежда же маггловская и явно не сделана из ткани, защищающей от непогоды, — он указал подбородком на её светло-фиолетовую кофту. — Нет, это толстовка, — она натянула капюшон пониже и засунула обратно руки в карманы. — Она с утеплителем и удобнее куртки. — Толстовка? — непонимающе переспросил, прощупывая языком новое для себя слово. — Никогда не слышал о таком. — О, — Грейнджер удивленно на него посмотрела и мягко улыбнулась. — Это маггловское название теплой кофты с капюшоном. Я и забыла, что в волшебном мире одежда отличается, — она спрятала лицо в воротнике и посмотрела на него сверху вниз. — Хорошо, что волшебники хоть брюки и свитеры придумали, а не просто надевают белье и сверху мантию. Тео сразу же пришел на ум Волдеморт, у которого под мантией, наверняка, было лишь голое тело. Сколько раз ему удавалось узреть его обнаженные худые лодыжки и бледные икры вживую, когда он наведывался в их поместье. Стоило подозвать одежду к себе, и Темный Лорд в мгновение оказался бы нагим. Надо же. И никто не задумался об этом ранее! — Чего ты улыбаешься? — буркнула Грейнджер, давая ему понять, что он смеялся не только в мыслях. — Я почему-то подумал о Темном Лорде, — ему вдруг захотелось честно признаться о причине своего смеха и посмотреть на её реакцию. — Он же всегда носил только мантию. Тео застыл, внимательно наблюдая за сменой эмоций на лице гриффиндорки, но та, к его ошеломлению, вместо недовольно поджатых губ, прыснула, а после звонко расхохоталась, стараясь задушить смех в прижатом к горлу подбородку. Он настолько был удивлен подобной реакции, что и сам не заметил, как его губы растянулись в веселой улыбке. — Видимо, не один я страдаю от яркого воображения, — хмыкнул он, когда смех, наконец, утих, и посмотрел себе под ноги, пиная носком обуви камушек. — Может, пойдем? Грейнджер, вытерев выступившие слезы, то ли от смеха, то ли от холодного ветра, согласно кивнула и они медленно направились к выходу. Несколько минут шли молча, осматривая окрестность слишком уж увлеченными взглядами, словно заинтересованность в природе могла убавить сложившуюся неловкую тишину. Осень, и правда, завладела природой. Кольцо деревьев, окружающих замок, было полуголым. Где-то оставались висеть желтые листья, но большая их часть лежала под ногами плотным влажным ковром. Подошва обуви неприятно скользила по нему, награждая слух, не отвлеченный ничем, кроме ветра, мерзким скрипом. — Как думаешь… — Гермиона! — тщательно отрепетированную в голове речь Тео прервал лающий голос лесника, вышедшего к ним навстречу. — Хагрид! — теплая интонация Грейнджер заставила его поморщиться и бросить взгляд на обрадованную девчонку, которая бросилась в объятия к полувеликану. Тео пришлось остановиться, засунув в нетерпении руки в карманы, и угрюмо взглянуть на необычную парочку. — А чегой ты тут делаешь? — говор Хагрида резанул его уши, но он сдержал себя от гадкой ухмылки. — Гуляю, — грязнокровка отпрянула от лесника с восхищенным, просиявшим лицом, и кивнула в его сторону. — Ты давно вернулся? Я не видела тебя больше месяца! Хагрид смущенно почесал лохматую голову и обнажил, спрятанную за густой бородой, улыбку, а после загадочно пожал плечами. Блядь, загадочно? Этот полоумный никак не мог знать о таком понятии, как загадочность. Если Тео не ошибался, именно Хагрид с его неумением держать язык за зубами, стал толчком для отбитых первокурсников возомнить себя героями и угробить философский камень. Эх, знал бы он, что к шестому году обучения так заинтересуется открытием Николаса Фламеля, попросил бы отца заняться этим уродом сразу же и не ждать идиотской, неудачной, что вполне в его стиле, попытки Люциуса Малфоя выгнать великана прочь из школы. Тогда бы недалекая троица ничего не узнала о Василиске и, возможно, Реддл из дневника заменил бы свою жалкую лысую копию, восхитив общественность не только умом, но и адекватностью с красотой, не разочаровывая при этом и Тео. Хм… А, может, создать второй крестраж в виде дневника и впихнуть его Астории со словами «если умру, записывай всю свою скорбь в эту тетрадь»? Тогда, рано или поздно, дура отдаст свои жизненные силы и из обычного воспоминания возродится вечно красивый и молодой я? Ну да, Гринграсс погибнет. Но если выбирать между ним и ей, то выбор очевиден. Тео так громко хмыкнул, что вновь создал вокруг напряженную тишину. Пришлось незаметно ущипнуть себя, чтобы вернуться в реальность от соблазнительных идей, ворвавшихся в его голову. — Тео, ты не против? — голос Грейнджер прозвучал так, словно она уже не в первый раз спрашивает его. — Не против чего? — Хагриду нужна помощь и, если ты не против, я бы хотела пойти с ним… Нотт непонимающе посмотрел на стоящую возле лесничего Грейнджер и глупо похлопал глазами, но, прежде чем он согласился, заговорил Хагрид: — Кой уж вместе пришли, может, оба и сгодитесь мне? Если парнишка не против, конечно. Он только что назвал его «парнишкой?» Парнишкой? Тео пришлось сжать кулаки в карманах и улыбнуться, поджав губы так, что их вовсе не стало видно на лице. — Почему бы и нет? Я только за, — наверное, его согласие показалось Грейнджер слишком уж натянутым, поэтому она посмотрела на него, словно задавая вопрос «ты уверен»? — Да, — он вслух ответил на не озвученное предложение и зашевелился, давая понять, что готов идти. Грейнджер переглянулась со своим «дружком» и они неуверенно потопали вперед. Он же шел все также молча и задумчиво позади явно развеселившейся грязнокровки, сыплющей вопросы леснику. Тео не слушал. Ему было неинтересно в какой заднице мира опять пропадал этот идиот. Вместо этого он мысленно подготавливал себя к худшему. Неужели ему придется пить чай с грязной посуды полувеликана и жрать его стряпню, делая вид, что он очень счастлив подобной участи. — В общем-то, надо соплохвостиков собрать. Я ж то вернулся не с пустыми руками, так сказать, — Хагрид неловко улыбнулся, словно он был подростком, а не взрослым мужиком, к тому же, профессором. — Хочу на занятиях ребятишкам показать, но уж больно похолодало, надо бы их в ящики для зимовки загнать. Блядь. Тео недоверчиво посмотрел на него, не скрывая изумления на своем лице. Этот полоумный, огромных размеров, идиот хочет использовать его и Грейнджер для поимки ядовитых, плещущих огнем, к тому же, нелегальных, сука, созданий? Да он шутит. Нотт заметил смущение Хагрида и посмотрел пустым взглядом на пристройку у хижины, откуда доносился шум. Блядь. Он не шутит. — Ну ладно, — Грейнджер похлопала лесника по плечу, точнее по локтю, потому что до плеча не дотянулась, и смиренно направилась к источнику шуму, но тут же бросила взгляд, означающий «помоги мне» в сторону Тео. Он лишь тяжело вздохнул в ответ, прикрывая лицо рукой, но все же достал палочку из кармана, и направился вслед за грязнокровкой. Идеальное, блядь, свидание! Лучше не придумаешь! Вместо сливочного пива он будет ловить соплохвостов. Ну а что еще он мог ожидать от свидания с Грейнджер? Ничего с ней просто не бывает. Они подошли к двери и оба остановились, вновь вглядываясь друг другу в глаза. У обоих читалось явное сомнение и неуверенность, но затем гриффиндорка, не просто же так Шляпа её туда отправила, кивнула самой себе и резко распахнула двери, входя во внутрь. — Вот сюда надобно, — прогремел голос Хагрида за спиной и Тео, обернувшись, увидел шесть огромных ящиков. Твою мать, сколько же там этих созданий? Он взмахнул рукой и на кончике палочки в это же мгновение загорелся голубой огонек, освещая темное помещение, в которое он заходил все дальше и дальше. — Только не оглушай их сразу, — шепотом произнесла Грейнджер и добавила: — От панциря может ударить рикошетом. Сначала поднимаем, затем бьем в живот. Тео оставалось лишь напряженно кивнуть, прислушиваясь к шуму из-под заваленных хламом и пылью полок. На удивление, они справились очень даже легко. Возможно, опыт борьбы Грейнджер с Пожирателями и его тренировки с отцом дал свои плоды, и соплохвосты оказались куда менее страшными, чем он себе представлял. Один только, особо буйный, успел плюнуть в грязнокровку огнем, но та сразу же выставила протего и быстро его оглушила. Однако, если бы все было так легко, Тео бы уже давно сидел в своем поместье и пил горячий чай с молоком и ложечкой эликсира. Один детеныш забрался в трубу печи, стоявшей, почему-то, в пристройке для творений Хагрида. Грейнджер готова была полезть наверх и вытащить его, но Теодор галантно отодвинул её в сторону, про себя отмечая, что впервые так близко к ней находится и, более того, касается ладонями её плеч, скрытых под плотной, но приятной наощупь, тканью. — Я его достану, не лезь, — с этими словами он забрался на печь в один прыжок, и подошел, к глубокой выемке, куда обычно клали дрова на топку. Тео присел и вгляделся в небольшое темное отверстие, подсвечивая себе палочкой. К сожалению, пришлось сразу же признать, что с такого ракурса он ни черта не увидит, поэтому придется засунуть в проем голову и руку, благо размер позволял. Втянув со свистом воздух, он залез в дыру, просунул руку и подсветил себе палочкой. Нелепо пробежался глазами по углам, а следом увидел летящее в него пламя. Едва успел высунуть голову, когда ощутил запах горящего рукава его куртки. — Сука, — в сердцах выпалил он и, зная заранее в каком углу таился соплехвост, быстро просунул руку обратно и взмахнул палочкой, рассекая. — Ты в порядке? — взволнованно воскликнула наблюдающая за ним Грейнджер, но Тео отмахнулся. Медленно, вспоминая в голове строение печи, вытянул существо из дыры и сразу бросил в него оглушающим. — Вот он, гад, — сквозь зубы процедил Тео, позабыв о привычной галантности и вежливости, и пинком запихнул его в ящик. Не дожидаясь грязнокровку, выпрыгнул из пристройки, отряхиваясь от пыли и пепла. — Ну и как управились-то быстро, — загромыхал голос Хагрида, вытаскивающего очередной ящик, забитый соплохвостами. — Может, чайку с печеньем? Я вот только напек. Тео не успел ответить отказом, как подоспевшая Грейнджер вежливо запротестовала. — О, нет, Хагрид, нам бы в замок, темнеет уже, — для достоверности она взмахнула руками, указывая на темное небо. — И то правда, — согласился лесничий. — Ну вы, если что, заходите почаще. Всегда рад буду, уж услужили то как. — Да, конечно, — быстро залепетала Грейнджер, выжимая улыбку. — Спасибо, была рада тебя увидеть! Обязательно зайду. — И парнишку бери! Ну всё. Это было последней каплей. Не прощаясь, Тео двинулся в сторону замка, яростно втаптывая сырую траву в землю. Наплевав на побежавшую следом за ним Грейнджер, он достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну и засунул в рот, подкуривая молниеносным, злым движением палочки. — Не знала, что ты куришь. — Только без нравоучений о вреде курения. Она ничего не ответила, а он продолжил свой путь. Тео резко затормозил на холме, но только потому, что курить и подниматься оказалось куда сложнее, чем он думал. — Прости, ты не обязан был помогать Хагриду, — вновь попыталась с ним заговорить грязнокровка, испепеляя его профиль сожалеющим взглядом. Ощутив жар догорающего фильтра в губах, он отбросил сигарету в сырую листву и, наконец, успокоился. Тео мог быть вспыльчивым, но, обычно, быстро отходил. Хватало одной или двух сигарет, и настроение приходило в норму. Он вдруг посмотрел с высоты холма на багряный закат, разрезавший темное небо алыми полосами, и ощутил странную тоску. Он бы назвал это вдохновением, болезненным вдохновением, с которым не знаешь, что делать. Будто бы перед ним было что-то очень родное, знакомое, стоило всего лишь протянуть руку, но если попробует ухватить, то просто рассечет пальцами холодный октябрьский воздух. Наверное, это и называлось одиночеством. Хотя им Тео редко страдал. Может быть, он чувствовал что-то другое. Что-то новое и не совсем понятное ему? — Что ты испытываешь, когда смотришь на закат? — как-то по-детски поинтересовался он, игнорируя её извиняющиеся реплики. Грейнджер задумчиво проследила за его взглядом и уставилась на темно-красное небо, выдыхая весь скопившийся в ее легких воздух. Они оба замолчали, глядя на закат, словно околдованные, пока вечерний ветер не обжег их лица, заставив поморщиться и вздрогнуть. — Отчаянье, — вдруг прошептала она, обрывая тишину и магию, сковавшую их. — Я чувствую отчаянье, Тео. Он удивленно посмотрел на неё и врезался глазами в красивый профиль печального лица Грейнджер. Его тело мгновенно застыло на месте от увиденного: на острые черты её лица легло алое свечение уходящего солнца, подчеркивая каждую веснушку, каждую, дрожащую от ветра, ресничку, четкий изгиб её губ, острый, слегка вздернутый нос и очарованные видом, блестящие от слез глаза. На секунду, ему даже показалось, что свет исходит не от солнца, а от самой Грейнджер. Кто эта незнакомка? Его сознание прокричало этот вопрос. Но сам Тео промолчал. Ему оставалось лишь медленно и понимающе кивнуть, признавая про себя, что, похоже, он ощущал тоже самое.