Radiohead — No Surprises
Отчаянье. Чувство, которое преследует его больше недели, усиливаясь с каждым днем все сильнее. Удушающее, безнадежное отчаянье. Он простоял, подпирая плечом дверной косяк и сомневаясь, так долго, что вздрогнул от неожиданности, когда профессор Вектор обратилась к нему: — Мистер Нотт, вы собираетесь входить? Тео рассеянно посмотрел на её строгое лицо с густыми темными бровями, делавшими её похожей на хищную птицу, и неуверенно кивнул. Он не знал, стоило ли ему опять садиться к Грейнджер. После последней прогулки ему было не по себе от возникшего осознания, что совершенно её не знал и, более того, был очарован её внешностью так, словно перед ним стояла прекрасная незнакомка с магнетическим профилем, а не порядком надоевшая девчонка. Какого дракла, Тео? Это же грязнокровка. Уродливая, лохматая зубрила. Но от её ли уродства его приковало к месту, стоило лишь вспомнить печальное, но красивое, едва узнаваемое лицо, направленное к последним лучам солнца? Нет. Просто закат был и правда очень красив. Под правильным освещением любая дурнушка станет красавицей. Но если бы всё дело было в закате. Грейнджер решила добить его тем же вечером, когда он вернулся в гостиную и провел несколько часов там, стараясь протрезветь от увиденного, уставившись в пляшущее пламя камина. В тот вечер к нему подошла Астория с небольшим свертком в руках и молча протянула ему, стараясь спрятать недовольство. — Что это? — непонимающе спросил Тео, рассматривая сверток. — Понятия не имею, — холодно процедила Гринграсс, впихивая вещь ему в руки. — Грейнджер встретила меня на ужине и попросила передать тебе. — Вот как, — он удивленно вскинул брови, сжимая в ладонях обернутый в пергаментную бумагу предмет. Астория покинула гостиную и шумно хлопнула дверьми, демонстрируя всем своим видом, что ей это не нравилось. Но Тео был заинтересован неожиданным подарком от грязнокровки настолько, что даже не проследил за её исчезновением и сразу же принялся разрывать бумагу. Спустя пару резких движений, он достал сложенную ткань, в которой, развернув, признал ту самую «толстовку», только не светло-фиолетового цвета, а черную. И она была куда больших размеров. Не успев прикинуть предмет одежды на себе, Тео заметил маленькую записку, выпавшую из содержимого «пакета». Подняв её, он прочитал следующее: «Прими эту вещь в качестве моего извинения за испорченную куртку и свидание. P.S. Я её ни разу не надевала. Она новая. Увеличила в размерах специально для тебя». Он удивленно перечитал записку еще несколько раз, прежде чем засунул её в карман, а затем натянул на себя подаренную Грейнджер толстовку. Она оказалась действительно теплой и удобной, приятной на ощупь, и куда более легкой, чем привычные ему свитера. Ему настолько понравился подарок, что он уснул в нем, а утром, когда опаздывал на занятие по Нумерологии, так и не переоделся. Вспомнил об этом лишь тогда, когда увидел знакомую копну волос на первом ряду, и застыл у дверей в сомнениях. Это был слишком милый жест с её стороны, но мог ли он рассматривать его как искренний, учитывая недавнюю выходку на Зельеварении, а также её скрытность в отношении поиска философского камня. Что если она решила с ним действовать тем же методом, что и он? Тео никогда прежде не ощущал подобной опасности в общении с кем бы то ни было. Все люди были для него прозрачными, понятными, но ни Грейнджер. Она — самая сложная загадка мира. И если ему так и не удастся подобрать к ней ключ, то он просто не выдержит и начнет яростно кромсать её, добиваясь правды самым жестоким способом. Похоже, что на грязнокровку его ума все-таки не хватало. — Тебе понравился подарок? — радостно прошептала Грейнджер, когда он сел возле неё. Он еще раз пожалел о том, что не переоделся. — Да, в этом очень удобно, — согласно кивнул Тео и попытался сосредоточить всё свое внимание на лекции профессора Вектор. Но спустя десять минут, ему пришлось признать, что он ни черта не понимает и не слышит. Все его мысли сосредоточились на сидящей рядом проблеме. Он посмотрел на неё задумчиво, непонимающе. Казалось, что для неё его присутствие больше ничего не значит. Грейнджер быстро записывала объяснения Вектор в конспект, то и дело бросая заинтересованные взгляды на профессора и согласно кивая, вновь опускала лицо в тетрадь. Неужели ты вновь обо всем догадалась? Тео, вдруг, стало тяжело дышать. Он волновался. Сжал перо до побелевших костяшек, постарался сфокусировать взгляд на расплывшейся перед глазами бумаге, но видел лишь темные точки и слышал как бешено стучит его сердце. Ему становилось слишком трудно играть в эту игру. Хватит ли ему сил позвать её на еще одно свидание? Но что дальше? Ему нужно добраться к её переводу «Записок Мунго», потом уже достать названные ею книги, чтобы понять, что она ищет. Иначе все его действия будут бессмысленными. Но подпустит ли она его теперь так близко, если уже и так все поняла? Тео не знал. Не знал, как ему поступить. Ему почему-то становилось от этого страшно. Его разум, впервые, подводил его, подкидывая ненужные мысли и сомнения. Неужели он боялся чертову грязнокровку? Маленькую девчонку, которая… Которая сожгла его руки и водила за нос несколько недель, унижая его умственные способности. Затащила к Хагриду, будто договорилась с ним заранее, чтобы избежать участи неловкого свидания, а после подарила предмет одежды с таким невинным видом, что любой другой на его месте умилился. Он сожжет эту толстовку! Засунет в котел с ядом, порежет, бросит «инсендио», а после утопит в Черном Озере. Тео едва дождался окончания урока, чтобы первым выскочить из класса, растягивая на ходу воротник его новой кофты, потому что становилось жарко, душно. Он задыхался. Нужно было срочно на улицу. Покурить, подумать, проанализировать, составить план. Он просто запутался. Играть с умной девчонкой сложно, но ведь Тео и сам не глупый. Он обязательно справится. Ему просто нужно отвлечься. Заняться чем-то, что не связано с Грейнджер. В конце концов, просто провести время с друзьями, пообщаться на отвлеченные темы, трахнуть кого-то нового. Но как ему отвлечься, когда сегодня предстояло патрулирование в её компании? Он застонал вслух, прислонившись головой к столбу на заднем дворе замка, до которого успел впопыхах добраться на дрожащих от волнения ногах, и тяжело раскрыл глаза, стараясь прийти в себя. — Пойдешь на Защиту от Темных Искусств? Впервые голос Малфоя послышался ему таким сладостным, приятным, погружающим его слух в небесное блаженство. Вместо вопроса он слышал колокол надежды. Сигнал спасения. Тео резко развернулся к удивленному Драко и подарил ему такой теплый, благодарный взгляд, который не видала ни одна женская душонка. — Нахер уроки, давай напьемся? Малфой сначала поднял брови, а затем опустил так низко, что межбровная морщинка разрезала его переносицу. — Ты чего? Что-то случилось? Тео поморщился и покачал отрицательно головой, протягивая руку, чтобы похлопать его по плечам, мол «не задавай вопросы, просто делай». — Я устал, хочу выпить и забыться, просто так, — он мечтательно облизнулся и растянул губы в улыбке, стараясь внушить другу истинное беспричинное желание напиться. — Осталась только пара по ЗОТИ, давай сходим для начала? Назначат же отработки за прогулы. Черт. Малфой был прав. Только отработок ему не хватало для полного счастья. — Ладно, — сдался Тео, морща как ребенок лицо. — Но потом напьемся! — Да-да, хорошо, — усмехнулся Драко, и они вдвоем, неспеша, отправились к кабинету ЗОТИ. Вошедши в просторное помещение класса, Тео сразу же облегченно выдохнул, увидев, что сдвоенное занятие было с когтевранцами, и развалился на задних рядах. Хоть тут он отдохнет от физиономии Грейнджер. Правда, спустя полчаса скучнейшей лекции, Тео и сам не заметил, как провалился в сон, прячась за спинами однокурсников. Почему-то короткий отдых всегда сопровождался яркими сновидениями. В этот раз ему снился не камень и убегающая с ним в руках Грейнджер. Он видел свои же воспоминания события, произошедшего в конце весны. В начале мая все силы магической Британии были брошены на борьбу с Волдемортом и Пожирателями, включая его отца, а сам Теодор был занят подготовлением плана по созданию своего первого крестража. Он и так потратил год на тщательное изучение «крестража» и способах его создания. Долго раздумывал о том, кого же выбрать на роль жертвы. Ему не хотелось убивать кого-то важного, о ком будут помнить и скучать, также как и не хотелось создавать себе лишние проблемы. Его выбор пал на самого обыкновенного бездомного маггла, которого он отыскал на какой-то заброшенной автостоянке в одном из маленьких городков Уэльса. Место оказалось почти безлюдным, поэтому идеально подходило для проведения ритуала. Мужчина, которого нашел Тео, спал в одной из заброшенных, поржавевших от сырости, машин. Вокруг него были разбросаны бутылки из-под спиртного, а аромат, царящий там, только доказывал, что маггл находился в глубоком опьянении и никакой шум его не разбудит. Хватило самого обычного «непростительного». Заклинание легко выскочило из его палочки, губы не дрогнули в сомнении. Тео был уверен, что, отнимая его жизнь, делает лишь одолжение несчастному, никому не нужному, магглу. Его даже восхитило то, насколько чистым творением является магия. Не было ни грязи, ни криков, ни боли, обычно сопровождающих любое убийство. Магглы, в понимании Тео, были ничем иным, как грязными животными. Их методы всегда были жестокими, беспощадными, кровавыми. А вот чистая энергия, зеленый луч, осветивший, как он помнит, всё на расстоянии пятнадцати метров, была чем-то другим. Чем-то более благородным, возвышенным. Он не понимал, почему обычное, грязное убийство не разрывало душу человека, а его «чистое» заклинание причинило такую боль, словно Тео умирал. Ему повезло, что вокруг не было ни души, потому что кричал он долго. Упал коленями в грязную землю, схватился за сердце, и кричал, кричал так громко и надрывно, что разодрал свою глотку до крови, которой плевался до тех пор, пока не аппарировал домой и не принял целебное зелье. Казалось бы, его не мучила совесть за содеянное, но иногда ему казалось, что он видел лицо того мужика в толпе незнакомых людей, изредка ему снились сны с быстрыми кадрами: спящий бездомный, мокрая земля, зеленый луч, крик, кровь и все повторялось вновь и вновь, пока Тео не просыпался в холодном поту. Он внушал себе, что сделал скорее доброе дело, чем совершил преступление. Ему нельзя было испытывать муки совести, иначе часть души, хранящаяся в его фамильном кольце, могла просто вернуться обратно. Тогда, если его сущность станет вновь полноценной, обретет былую человечность, он может сойти с ума из-за чувства вины. Ему не хотелось признаваться себе в том, что сначала все его исследования казались какой-то забавной игрой, квестом, который хотелось пройти до конца и увидеть, что же там будет в финале. Но осознание содеянного пришло только после боли, которую он испытал, убив того человека. В весеннюю, теплую ночь после убийства, Тео поклялся себе, что будет избегать любых чувств, пока не добьется своей цели. У него не должно быть сомнений, страха, жалости или понимания к кому-либо, тем более к грязнокровке, которая заинтриговала каждый миллиметр его тела, притягивая все его внимание и мысли к себе. — Нотт! — толчок под бок заставил его застонать от боли и неприятного пробуждения. — Чего? — слишком грубо поинтересовался Тео, с недовольством замечая, что уснул на занятии, благо профессор ничего не сказал. Вокруг было шумно. Студенты сдвигали столы в одну кучу и Малфою, видимо, пришлось его разбудить, чтобы убрать парту. — Практикуем защитные заклинания, просыпайся, — буркнул Драко, выталкивая его со стула. Тео громко зевнул, не прикрывая рта, и, убрав сумку подальше, поднялся. — Встаньте в два ряда, Слизерин напротив Когтеврана, — профессор Бриндлмор, новый преподаватель, решившийся занять эту проклятую должность, встал в середину класса и начал составлять пары. Нотт, не особо торопясь, подошел к окну, где стояла кучка слизеринцев, и стал ждать, когда выберут ему очередную жертву. — Теодор и Джереми, — профессор указал палочкой на когтевранца и махнул в сторону скучающего Тео. Он лениво прошелся к оппоненту и даже не взглянул на него, доставая свою палочку из кармана. — Какое совпадение, — хмыкнул знакомый голос, заставивший его, наконец, обратить внимание на поставленному с ним в пару когтевранца. Черт. Это же тот самый придурок, напавший на него в Большом зале. Тео удивленно поднял брови и громко прыснул, увидев самодовольное выражение когтевранца. Он старался вспомнить его фамилию. Если Тео не ошибался, этот парень пытался отомстить ему за свою сестренку-потаскушку. Стреттон! Точно. Теодор настолько обрадовался всплывшей в памяти фамилии, что не успел поставить блок, когда в него бросили невербальное проклятие, заставившее его упасть на спину и прокатиться несколько метров назад. Он ударился затылком о ножку одного из столов и поморщился от боли, хватаясь за ушибленную голову. — Мистер Стреттон! — завопил профессор, подскакивая к нему. — Используем только безобидные заклинания! — А я и использовал, не моя вина, что этот индюк напыщенный в облаках летает, — хмыкнул Джереми, недовольно уткнувшись глазами куда-то в сторону. Вот же ж гад! Никак не оставит его в покое и продолжает мстить! Тео редко, когда оставлял что-то подобное без ответной реакции, и, если бы Астория не попыталась в тот же день отравить его, он бы сразу же занялся этим чертовым когтевранцем. Но затем произошло еще много событий, и Тео совершенно забыл об этой ситуации. — Дуэль окончена! — мистер Бриндлмор недовольно рявкнул на Стреттона и бросил взгляд на Теодора, который, держась за голову, медленно поднимался на ноги. — Вы нормально себя чувствуете? Может быть, в больничное крыло? О, нет. Только не больничное крыло. Хотя… — Да, что-то мне нехорошо, — Тео поморщился и принялся шататься, делая вид, что у него сотрясение. — Может, Забини и Малфой помогут довести меня, боюсь, что один не справлюсь? Он тут же бросил из-под лба пронзительный взгляд в сторону удивленного Блейза и понимающего, к чему ведет Тео, Драко, едва скрывавшего хитрую ухмылку. — Вам одного товарища не хватит? — с сомнением спросил профессор. — Я не хочу, чтобы на мне применяли левитационные чары, сэр, — едва выдавил он, опять сделав болезненное выражение лица. — В них двоих я буду уверен. Мистер Бриндлмор нерешительно посмотрел на Забини, затем на Драко, и смиренно вздохнул. — Ну что ж, идите. Тео считал, что заслуживал на самую лучшую награду за превосходную актерскую игру, когда схватился с видом умирающего человека за предплечья вставших по разные стороны друзей, и попытался сделать шаг, но тут же согнул колено, едва не падая, чем вызвал испуганный вздох наблюдателей. Как только они покинули класс и отошли на приличное расстояние, Блейз не выдержал и сбросил его руку с себя. — Хитрый змей, чего ты удумал? — прошипел он, оттряхивая пиджак там, где была рука Тео. Нотт тихо рассмеялся, отпуская все еще поддерживающего его Малфоя, и выровнялся, начиная хлопать себя по карманам в поисках пачки сигарет. — Не хочу еще час мериться членами со Стреттоном, давайте лучше выпьем? — он с повеселевшим лицом засунул сигарету в рот и подкурил, выдыхая табачный дым в потолок. Драко и Блейз переглянулись, вопросительно поднимая брови, словно переговариваясь друг с другом, стоило ли оно того, а затем хмыкнули и одновременно посмотрели на спокойно курящего Тео. — Ладно, можем немного выпить перед тренировкой, — вздохнул Забини, прекрасно понимая, что лучший алкоголь всегда хранился только у него.***
A Perfect Circle — The Outsider
Как Блейз и сказал, они с Драко выпили совсем немного, так как летать на метлах в нетрезвом виде было опасно, а вот Тео, который никогда не являлся фанатом квиддича, захватил бутылку огневиски с собой, и отправился вместе с ними на поле, решив, что будет согреваться напитком на трибунах, заодно понаблюдает за игрой и отвлечется. Погода, впрочем как обычно, не радовала. Если бы не обжигающий внутренние органы алкоголь, Тео давно замерз, сидя на высоте под обдувающим его ветром. Солнце медленно садилось, забирая с собой напряженный день, а Нотт расслабленно курил, вытянув ноги вперед, и периодически присасывался к горлышку бутылки. Он так и не снял с себя подаренную толстовку, но отметил, что в ней было даже слишком тепло. Хотя, возможно, дело было только в алкоголе. Но, в целом, Тео нравилось его умиротворенное состояние. Драко с Блейзом и командой то и дело бранились, а ему хоть бы что. Жизнь прекрасна. Была. На поле неожиданно появились когтевранцы и Забини, как капитану команды, пришлось недовольно спуститься вниз и начать спор с противниками об их нежелательном присутствии на поле. Тео подкурил еще одну сигарету, так как предыдущая выкурилась как-то уж слишком быстро, и стал слушать, о чем говорил друг, но из-за ветра слышимость была минимальная и он, будучи пьяным и любопытным, подошел к окружившей Блейза толпе. — У вас следующая игра только в начале декабря! Какого хера вы выперлись сюда, когда у нас договоренность с директором? — друг пытался перекричать то ли ветер, то ли от злости так орал. — Поле принадлежит всем желающим тренироваться! — также громко отвечал кто-то в толпе, а остальные поддакивали. — Да мне похуй, договаривайтесь об этом с гриффиндорцами, они как раз завтра тренироваться будут, — не сдавался Блейз. — Ты со своей компашкой Пожирателей можешь засунуть свое предложение куда подальше. Скажи спасибо, что мы вас, мерзких змей, не отлавливаем по углам… — Хочешь обсудить это? — зарычал капитан команды Слизерина и Тео заметил какое-то копошение, словно вот-вот и начнется потасовка. Решив, что пора бы и прийти на помощь другу, а также устранить сложившуюся несправедливость, он приблизился к толпе, все еще держа бутылку огневиски в руках, и громко заговорил: — Разойдитесь, придурки, окружили тут, коршуны тупоголовые, — он начал расталкивать когтевранцев руками, стараясь вызволить Блейза, но, несмотря на рассосавшуюся толпу, его кто-то ударил с силой в грудь, заставив потерять равновесие и приземлиться на зад. — Ой, вот и наш пострадавший, мадам Помфри прописала алкоголь? — Тео даже не пришлось искать говорившего, так как голос Стреттона он уже узнавал за одну секунду. — Все никак не успокоишься, — усмехнулся он, понимая, что вот оно — спасение от отчаяния и лишних мыслей. — Кстати, как там твоя сестренка, повторения не хочет? Дырка зажила? Он знал, что последует удар, поэтому успел увернуться, громко рассмеявшись. — Ты мерзкий ублюдок, — чуть ли не с пеной у рта, принялся шипеть Стреттон. — Не понимаю, почему на тебя только ведутся девчонки. Ты же неудачник. Сын Пожирателя, который теперь гниет в Азкабане. Для тебя там тоже камера готовится, тебе там самое… Он не смог договорить, потому что был остановлен прямым ударом в челюсть. Тео и не думал обижаться на чьи-то оскорбления, но слово «неудачник» оказалось хорошим триггером для его порядком уставшей психики. Слишком долго он терпел дерьмо, которое перманентно с ним случалось. Слишком долго проглатывал обиды, строил изысканные планы для того, чтобы отомстить, когда мог решать свои проблемы куда более простым способом. Похуй. Ему хотелось побыть обычным парнем, который может решить некоторые вопросы самым тривиальным мордобоем. Вот только… Второй удар свалил Стреттона на землю, а кровь хлынула из его носа, окрашивая некрасивое, пухлое лицо в красный. Вот только откуда это странное удовольствие? Удовольствие, способное составить конкуренцию, полученному от качественного траха, оргазму. Откуда эта расползающаяся тьма, приятно обволакивающая его нутро, заставляя покрываться мурашками всё тело? Третий удар разбил бровь. И он едва не застонал от восторга. Тео сидел на нем и продолжал избивать, нанося все новые и новые удары, а злость, внутренняя ярость, она словно только зарождалась в нем, выгоняя все ненужные сомнения из головы прочь. Он кайфовал, как заядлый наркоман, получивший дозу. — Тео, угомонись, хватит! — его начали оттаскивать, когда он был готов, наконец, отпустить свою неуверенность и отдаться этому потрясающему занятию всей душой, всем телом. — Хватит! Его оттолкнули, а он принялся ломиться к слабо шевелящемуся когтевранцу на земле, стараясь вырваться из крепкой хватки подлетевшего Малфоя. — Что с тобой? Успокойся! Ты напился! — кричал Драко, пока он яростно рычал, пытаясь дотянуться до стонущего от боли Джереми. Я должен продолжить. Мне нужно избавиться от этого чувства. — Угомонись! — заорал Блейз, вставая перед его лицом. — Я оглушу тебя, Теодор! Не вынуждай меня. Тео подарил Забини такой взгляд, что тот напрягся всем телом. — Ты его знатно отделал, не нужно больше, — неуверенно проговорил над его ухом Малфой. — Я отпускаю тебя. Почувствовав, что хватка друга стала слабее, он в эту же секунду сбросил с себя его руки и молча развернулся в другую сторону, противоположную от Стреттона, подошел к упавшей на траву бутылке, взял её в руки, и быстрым шагом направился в замок. Он не мог справиться с собственным дыханием. Непонятно откуда появившаяся в нем ярость сжигала его изнутри не хуже, чем огневиски. Словно все, что он так старательно скрывал в себе, просто взрывалось, как бы Тео не старался приглушить эту странную реакцию. Замучившая совесть, гнусные поступки, которые он продолжал совершать, наивно полагая, что ему за это ничего не будет. Думал, что соблюдал идеальный порядок в своей жизни. Играл хорошего мальчика, составлял злобные планы, трахал девчонок. Но играть становилось сложно. Планы рушились. А насилие, совершенное им, в отношении девушек было лишь способом накормить своих демонов, которые никак не могли насытиться. Разбить чье-то лицо, бить и ощущать, что в нем достаточно сил для того, чтобы продолжать это действие бесконечно — вот то, что было ему нужно. По крайней мере, сейчас, когда он не мог больше ничего сделать, лишь испытывать эту удушающую беспомощность, отчаянье, как выразилась Грейнджер. Он вдруг застыл. Пока шел в спешке с поля для квиддича, не заметил, что дошел к совятне. Может, ноги его сами привели сюда, чтобы он написал письмо отцу? Все-таки, ему хотелось хоть с кем-то поговорить по душам. Кто, как ни бывший Пожиратель, сможет понять тянущегося к насилию сына? Разбитые костяшки начало жечь, когда он подошел к ступенькам. Посмотрел на засохшую кровь и поморщился. — Ой, привет. Блядь. Нет. Только не ты. Только не сейчас. Только не спрашивай. Тринадцать. Двенадцать. Одиннадцать. Тео поднял голову и увидел бледное лицо Грейнджер, успевшей просканировать наблюдательным взглядом его внешний вид и общее состояние. Её глаза остановились на его руке, сжимающей бутылку с огневиски. — Ладно, я пойду, — осторожно произнесла она, стараясь обойти его. Ну уж нет. Он машинально схватил её за горло и придавил к каменной стене совятни, вырывая испуганный выдох из её рта. Она попыталась оттолкнуть его, но он отпустил её шею и впечатал ладонь в стену. Задел её волосы и натянул их настолько, чтобы ей не удалось пошевелить головой. — Ты… — Заткнись! — зарычал и выкинул бутылку в сторону, чтобы второй рукой перехватить её ладонь потянувшуюся за палочкой. — Просто заткнись, блядь, Грейнджер, хоть на секунду, помолчи! На удивление, она замолчала. Сначала испуганно, будто перед ней стоял незнакомый безумец, посмотрела на него, но вдруг поджала презрительно губы и подарила полный ненависти взгляд. — Не смей так говорить со мной! — уже более твердым голосом приказала и дернулась. — Пусти меня! — Нет. Тео больше не знал, что еще сказать, как и не знал, что делать дальше. Вцепился в девчонку, дышишь на неё перегаром, сжал руку с палочкой, буквально, напал, и теперь молчишь? Он сжал до боли челюсти и стал дышать через нос. Сукин ты сын, наберись уже смелости! В пизду твою осторожность. Она тебя обыграла. А ты сходишь с ума. Эта сука загнала тебя в тупик. Так и будешь блуждать по её лабиринту, стараясь разгадать загадку, чтобы добраться до следующей остановки, которая приведет тебя опять к грязнокровке? Сука. Нет. Нет. Нет. Он не может играть в её игры. Не справляется. Хочет правды. Пусть даже дело в банальной усталости, алкогольном опьянении и потасовке с когтевранцем. Он хочет правды. Тео медленно набрал воздух в легкие, стараясь вновь посчитать про себя, чтобы нетрезвое сознание чутка прояснилось, а затем взглянул на прижатую к стене Грейнджер. Она непонимающе смотрела на него, не дергаясь, словно ждала чего-то, с мерзким огоньком в глазах. Сука читала его насквозь. — Игра окончена, Грейнджер, — наконец, прошептал он, наблюдая за тем, как удивленно расширяются её глаза. — Мне надоело играть в кошки-мышки. Все никак не удается догнать тебя… Он почему-то болезненно рассмеялся, вспоминая свой план по соблазнению гриффиндорки и безопасному извлечению всей доступной ей информации об исследовании Фламеля. А что, если он все выдумал? Что, если Грейнджер была невинна? Тео посмотрел в её бледное лицо с покрасневшим от холода носом и горящим победоносным взглядом. — Не понимаю, о чем ты, — она кратко усмехнулась, окончательно расслабляясь под его давлением. Ты понимаешь. Ты все прекрасно понимаешь, Гермиона. Я вижу это по твоим светящимся глазам, по дрожащему от предвкушения рту, по дернувшейся в спазме щеке. Ты знаешь. Он еще раз пробежался глазами по её лицу, будто пытался найти в нем ответ на все свои вопросы, а затем, сдавшись, отчаянно прошептал: — Помоги мне найти философский камень.