Roger Fakhr — Everything You Want
Тео громко зевнул и сладко потянулся, растягиваясь под своим любимым зеленым одеялом в мягкой кровати его факультетской спальни. Последняя учебная неделя перед Рождеством подходила к концу, оставляя после себя лишь легкий трепет перед сегодняшним мероприятием. Уроки для выпускников, принимающих непосредственное участие в Зимнем балу, отменили. Видимо, решили, что подготовка к вечеру была важнее, чем закрепление выученных тем по необходимым для дальнейшей карьеры дисциплинам. Но Теодор и не возмущался. У него оставалось время для бесцельного валяния в постели и слишком громких вздохов, раздражающих его соседей по комнате, которые с самого утра занимались нервной подготовкой к мероприятию. Сегодняшнее утро было переполнено вдохновением. Все куда-то спешили, мельтеша перед глазами и нагружая себя лишними заботами, что заставило его серьезно задуматься о том, чтобы достать свою забытую тетрадь и пополнить список «наблюдений за Грейнджер» новыми деталями. Во-первых, в десятый пункт следовало добавить, что гриффиндорка крайне раздражительна, когда не успевает разобраться со всеми делами, которые на себя взваливает. Он уже слышал про её выходки на третьем году обучения, вроде хамства в адрес профессора Трелони, и поставленного удара правой, испытанного на смазливой физиономии Малфоя, но увидеть это воочию ему еще не представлялся шанс до недавних дней. В начале новой учебной недели Гермиона, будучи воодушевленной их новому открытию в поисках философского камня, вела себя вполне сносно. Отлично училась, не прогуливала уроки и начала справляться на их общих репетициях танца. Казалось, что её нервишки, наконец, пришли в строй: она не падала, не спотыкалась и даже начала доверять ему свое деревянное тело во время поддержек. Конечно, за двести галлеонов можно и перестать вредничать, перетягивая роль ведущего на себя. Он не забыл о своей бездумной трате. И вряд ли забудет. Каждый раз, когда видел её, уже порядком надоевшую, мордашку, одаривал таким взглядом, что девчонка невольно начинала сутулиться и отводить глаза, не вовлекаясь в привычные споры с ним. Но вот в конце первой недели что-то произошло, вероятно, с её родителями, потому что он мог на пальцах пересчитать сколько раз мог заметить её на сдвоенных уроках, а репетиции и вовсе были ею позабыты. Их исследование было приостановлено, потому что времени у Грейнджер, видимо, на него не оставалось. Только вчерашним вечером она соизволила появиться на финальной репетиции танца. К счастью, ничего не было позабыто за дни отсутствия, поэтому возмущаться он не стал. По прошествию жалкого часа, отведенного на закрепление выученных движений, Макгонагалл попросила свою лучшую ученицу закончить работу над ледяным фонтаном, чему та была не особо рада, но послушно согласилась. — Я помогу, — лениво махнул Тео, направляясь за Грейнджер во внутренний двор, куда поместили реквизит для лучшей сохранности. — Мы давно не говорили, — на всякий случай, объяснил, чтобы перестала смотреть на него таким непонимающим взглядом. — Ладно, — пожала плечами, позволяя ему приблизиться. — Прости, что пропала, ничего не объяснив. Нужно было к родителям. Тео кивнул, потому что даже не задавался вопросом о причине её отсутствия. — Какие планы на Рождество? — вместо расспросов о самочувствии её матери, ему было интересно потратит ли она всю свободную неделю каникул на свою семью, или же есть шанс, что они продолжат поиски. Гермиона задумчиво выводила палочкой узоры в воздухе, внимательно наблюдая за фонтаном, чье свечение становилось более ярким с каждым её махом. — Есть кое-какие идеи, — отошла на приличное расстояние, оценивая плоды своих стараний. — Ты не хочешь поехать со мной? Тео откровенно скучал, наблюдая за манипуляциями гриффиндорки, поэтому закурил, но услышав её вопрос, который не сразу до него дошел, подавился дымом и выбросил сигарету. — К тебе домой? Какого черта? Она приглашает его на семейное застолье со своими родителями-магглами? Грейнджер удивленно на него посмотрела, словно не понимала причину его шока, и кивнула. — Да, ко мне домой, — она запихнула палочку за пояс школьных брюк. — Я хочу пробраться в тот пансионат для одаренных детей. Пока была в Лондоне, нашла кое-какую информацию о нем, но узнать больше можно только проникнув во внутрь. Поэтому, если ты, конечно, не против, может, поедешь со мной к моим родителям, если у тебя нет никаких планов, а оттуда сразу же двинемся в путь? У него было много вопросов. От «будет ли там её больная мать и придется ли ему помогать ухаживать за ней» до «кем она его представит своим родителям», но вместо этого спросил: — Нам же нужно оборотное зелье? Если они хотят проникнуть в поместье, то, наверняка, не в своем облике. Неужели будут притворяться детьми? — Да, я уже добыла зелье. — Какое зелье, Грейнджер? Ох, только тебя здесь не хватало. Тео резко повернулся к задавшему вопрос, заранее зная, кому принадлежал голос, и тяжело вздохнул. — Понос прошел, Стреттон? — спросил насмешливо, на всякий случай нащупывая свою палочку в заднем кармане брюк. Если когтевранец, который отсутствовал на общих занятиях и репетициях последние несколько недель, вышел на свет, решив, что его позорный конфуз все позабыли, и направился сразу же к Грейнджер, то нет никаких сомнений в том, что он знает о виновнике, точнее, «виновнице», его недомогания. — Закрой свой вонючий рот, Нотт! — гаркнул Джереми, приближаясь к гриффиндорке, которая, нужно было отдать ей должное, даже не шелохнулась. — А ты, — он ткнул в неё пальцем, — думаешь, если таскалась везде за Поттером, можешь творить все, что тебе вздумается, безнаказанно, то очень крупно ошибаешься. Макгонагалл тебе разрешает слишком многое, но, знаешь, пока я торчал в Больничном крыле, мог наблюдать твои поздние похождения в Хогсмид, откуда ты, вероятно, куда-то аппарируешь. Интересно, Министерство разрешает героиням войны нарушать школьные правила? Блядь. Серьезно? Он пригрозил ей наказанием от Министерства за нарушение школьных правил? Придурок, ты, вообще, где гулял последние два года, когда её разыскивала вся Британия, как одно из нежелательных лиц? Не веря услышанному, Тео громко прыснул, не силясь даже что-нибудь сказать в её защиту. — Без понятия, о чем ты, — скучающим голосом пропела Грейнджер, отворачиваясь от него так, словно сказала «разговор окончен, иди прогуляйся». Но Стреттон не был бы Стреттоном, если бы ушел, не подгадив под конец. Он вытащил палочку и направил на фонтан, над которым так трудилась Грейнджер, каждый раз чуть ли не матерясь от того, что он был недостаточно красивым и заметным. — Эй! — успел крикнуть Тео, наблюдая за тем, как через мгновение красивое сооружение из льда рассыпалось на мелкие кусочки. — Ты что сделал? — визгнула возмущенно Грейнджер, оборачиваясь на когтевранца с таким выражением лица, будто вот-вот и разрыдается. — Без понятия, о чем ты, — усмехнулся он, отходя на шаг. Джереми, какую же хуйню ты творишь. Сейчас испоганишь ей настроение, а терпеть её придется мне, сукин ты сын. — Верни обратно, — Тео подошел к нему и положил руку на плечо, сжимая так, чтобы тому стал понятен его недобрый настрой. — То, что ты обосрался – не её вина, — солгал, но решил, что так будет лучше. Лицо когтевранца стало пунцовым, когда он с яростью сбросил его руку, заставив Тео, посмеиваясь, отойти с поднятыми руками вверх, мол «сдаюсь-сдаюсь, только не перенапрягайся». — А ты заткнись, Нотт. Какого хера Макгонагалл разрешает Грейнджер покидать территорию школы, когда ей вздумается, но когда моя сестра в слезах умоляла директора позволить ей покинуть школу на пару дней, чтобы съездить домой, она даже слушать её не стала? — Зачем ей школу то покидать? — не понял Тео, игнорируя злобную речь Стреттона. — Да потому что ты поиздевался над ней, а потом бросил, растрепав о том, какая моя сестра шлюха всей школе, — когтевранец даже не смотрел в его сторону, продолжая ненавистно глядеть на невозмутимую Грейнджер. — Но ты… Ты же застала во время патрулирования их двоих в одном из заброшенных классов. Имоджен сказала, что именно ты наябедничала о ней Макгонагалл, и что по этой причине её даже слушать не стали, когда она отпрашивалась домой, отдохнуть от всех этих грязных слухов. Не удивлюсь, если вы на пару распространяли их. — Что за бред ты несешь? — не выдержал Тео, вставая плечом к плечу к застывшей на месте Гермионе. — Не рассказывал я никому об Имоджен. — Погоди, — перебила его Грейнджер. — Джереми, да, я, действительно, застала твою сестру после отбоя, но не с Теодором, а совершенно другим парнем. Это было в первые недели учебы, я сняла с неё пятьдесят очков и назначила отработки. На этом всё. Директор не задавала вопросов о причинах их наказания… — С другим пацаном? — засмеялся Стреттон. — Ты покрываешь своего парня, обвиняя мою сестру в том, что она с кем-то еще зажимается по углам? Вроде бы, котгевранец, а тупее любого гриффиндорца. — Сказали же, что Имоджен застали не со мной. Зачем Грейнджер меня покрывать? Мы общаться-то с ней начали недавно, а в сентябре, когда была поймана твоя сестрица, даже еще не здоровались, — устало принялся объяснять Тео, которому уже надоедал этот диалог. — Как благородно с твоей стороны защищать свою шлюху. Ого. Теодор застыл, онемев от услышанного. Неужели кто-то осмелился назвать Грейнджер таким словом, не ужасаясь даже мысли о том, что ему будет за это? — Единственная девушка с низкой социальной ответственностью – это твоя сестра, Джереми, а её, как видишь, Теодор не защищает, так что твои выводы ошибочны, — выплюнула гриффиндорка, гордо вскидывая подбородок. Казалось бы, что до Тео и Стреттона смысл сказанного доходил достаточно долго, пока последний не сообразил чуть раньше и не схватил Грейнджер за горло, яростно шипя что-то оскорбительное. Обычно, Тео и сам был не против задушить грязнокровку, особенно, после того, как потратил целое состояние на эту идиотку, но какой-то внутренний инстинкт заставил его тело броситься вперед в попытке оттолкнуть взбесившегося когтевранца подальше, но тот вывернулся и тыльной стороной ладони попал Тео в нос, заставив его отлететь на пару шагов, держась за ушиб. Сука. Разбил ему нос! Тео отнял руку от лица и посмотрел на неё, мысленно отмечая, что кровь из разбитого носа стала капать уже не на ладонь, а на девственно-чистый снег, портя его блестящую красоту алыми брызгами. Нет, он конечно все понимает. И обиду на позорный понос, стараниями Грейнджер, и на то, что его сестра проела всю плешь своему братцу, оскорбляя и Тео, и гриффиндорку во всех своих проблемах. Но правда была таковой, что Имоджен очень доступная, поэтому Тео её и трахнул в начале года, даже не беспокоясь о последствиях в виде сторожевого пса по имени Джереми. Приподняв голову так, чтобы кровь перестала течь интенсивным потоком, Тео нащупал палочку в заднем кармане, надеясь остановить кровотечение и вправить кость самостоятельно, когда услышал то ли крик, то ли стон со стороны гриффиндорки. Неужели он осмелился на неё поднять руку? Теодор мгновенно обернулся к ним, игнорируя текущую из-под носа жидкость, которая норовила попасть в приоткрытый для глотков кислорода рот, и опешил от увиденного. Стреттон прижал её к стене и угрожающе навис над ней, но не успел Тео сделать и шагу, как Гермиона сначала с силой оттолкнула его от себя, заставив парня споткнуться о собственные ноги и чуть не упасть, а следующее событие и вовсе заставило его серьезно задуматься о том, чтобы купить, наконец, омут памяти и забыться в этом воспоминании до конца своих дней. Гриффиндорка мгновенно скинула свою зимнюю куртку куда-то вниз и, все еще обмотанная до подбородка шарфом, как какой-то агрессивный мужик-маггл, которых он частенько видел возле сомнительных заведений в немагической части Лондона, встала в боевую позицию. Она оттолкнулась ногой от земли, распыляя снег за спиной, и со всей возможной дурью сделала резкий выпад, разбивая кулак правой руки о лицо Стреттона. Не понятно, куда она попала, но парень в ту же секунду схватился за лицо и со стоном согнулся пополам, качаясь из стороны в сторону. Тео же застыл как вкопанный, не зная, что сказать и что сделать. Кровь из носа уже свободно попадала в его расширенный, как у говорящей куклы, рот. Мелкая девчонка сбила с ног здорового парня без малейшей попытки даже обратиться к магии, которой она владела, хоть Тео теперь и сомневался, не хуже кулаков. Если бы кто-то увидел их со стороны, то, наверняка, подумал, что двое школьных хулиганов напали на девчонку посреди темного двора, но забыли, что эта «слабая невинная жертва» все еще была героиней войны, способной положить на лопатки бывалого Пожирателя, и теперь держались за окровавленные лица, ошалело глядя на «нападающую». — Вставай! — Грейнджер достала палочку из кармана своих брюк и направила её на все еще сидящего когтевранца. — Немедленно исправь то, что сделал с фонтаном, и молись, чтобы я не сняла с тебя двести очков за твою выходку, — хоть её голос и дрожал от переполняющих её эмоций, Тео ни на секунду не стало её жаль, так как поверженной была не она в этой потасовке. Несмотря на то, что белобрысый паренек из Когтеврана раздражал его с самого начала учебного года, Тео не была чужда мужская солидарность. По сути, оба они пострадали из-за баб. И не было бы этих беспринципных стерв, вероятно, мужчины бы и вовсе перестали конфликтовать. — Бешеная стерва! — неожиданно заговорил Джереми, вынуждая Теодора согласно закивать, потому что иначе Грейнджер и не назовешь. — Фините Инкантатем! — он направил палочку на остатки фонтана, который начал возвращать свою прежнюю форму, отвлекая разъяренный взгляд гриффиндорки от него. Стреттон быстро поднялся, демонстрируя опухший левый глаз, и поспешил ретироваться, оставляя ошеломленного Тео и напряженную гриффиндорку смотреть ему вслед. Теодор, уже позабыв о собственной травме, подошел к ней, не зная, как вернуть расширенным от шока глазам прежний размер. Грязнокровка завалила здорового парня одним ударом. Даже не палочкой, а самым обычным методом – кулаком. Когда Малфой плакался, что Грейнджер ударила его и это было чертовски больно, он лишь посмеялся, так как не мог представить, что тринадцатилетняя девчонка умела хорошо драться, поэтому спихнул все на слишком чувствительного Драко. Может, и гиппогриф был куда опаснее и, действительно, чуть не убил его? — Ты где научилась так бить? — прогнусавил он, все еще опасаясь приближаться к ней. — Отец научил, — недовольно вздохнула Гермиона, сжимая и разжимая руку. Что там за отец такой, который учит свою дочь прямым ударом правой с малых лет? Если бы хоть одна девчонка из Слизерина умела давать сдачу так, как это делала Грейнджер, Теодор, вероятно, предпочел остаться девственником, чем приблизиться к ним. Наверное, по этой причине, он не осмеливался заигрывать с гриффиндорками. Что-то ему подсказывало, что та же Джинни Уизли отделала бы Стреттона еще сильнее, приложив к физической расправе еще и парочку заклинаний. Покачав головой, Тео наклонился и слепил небольших размеров шар из снега. — Держи, — он подошел к присевшей на каменный выступ Гермионе и протянул ей. — Приложи к руке, если болит. Она удивленно посмотрела на него, отнимая руку от головы, за которую устало схватилась, явно сожалея о том, что вообще так вспылила. — Подойди ближе, — вздохнула, направляя палочку на его лицо. Тео невольно вздрогнул, с опасением глядя на кончик древка. Неужели не успокоилась? Но вместо ожидаемого удара чем-нибудь запретным в его симпатичное, хоть и разбитое, лицо, он ощутил легкую щекотку и холодок в носу. Боль мгновенно прошла. — Спасибо, — он расслабленно улыбнулся, а затем и вовсе рассмеялся. — Ты чего? — удивленно спросила она, морщась лицом от неприятного холода на припухшей и покрасневшей коже костяшек. Тео лишь принялся вертеть головой, стараясь не захрюкать от пробивающегося наружу хохота. — Прости, — его рот дрожал, когда он это говорил. — Ты просто удивительная, Грейнджер.***
My Chemical Romance — Teenagers
Возникшее воспоминание об этой ситуации заставило Тео еще раз улыбнуться и сделать поправку в девятый пункт насчет её опасности. Такое событие нельзя было упустить в своем списке. — Чему ты так улыбаешься? — недовольно спросил Малфой, замечая хмыканье со стороны Тео. — Да так, вспомнил кое-что, — он отложил тетрадь и еще раз зевнул, растягиваясь на кровати. — Что вы там с самого утра расшумелись? Тео посмотрел на влажные волосы Забини, только вышедшего из душа, и на валяющегося в груде вещей Драко, который будто хотел слиться с подушкой головой, судя по его недовольным стонам и вздохам. — Я не знаю, что надеть, — пробурчал куда-то в подушку он, вызывая смешок со стороны Блейза. — Ты хуже девчонок, друг, — Забини прошелся по спальне, вытирая на ходу волосы. — Чем отличается твой черный смокинг от другого твоего черного смокинга? Тео оценивающе хмыкнул, задумываясь о том, что он даже не собирался надевать пиджак, лишь мантию, а под ней уже рубашку с галстуком. Бабочки он презирал, так как каждый раз видел себя скорее послушным псом с ошейником, а не галантным джентльменом. — Швами и тканью! — выплюнул Драко, отнимая голову от подушки. — Ах, тканью и швами, — покачал головой Блейз. — Найди ты уже кого-то, помимо Пэнси, и займись сексом, наконец, а то превратишься в сопливую девчонку и будешь слушать песни Селестины Уорлок. Тео усмехнулся услышанному, так как недавно, перебирая свои вещи, наткнулся взглядом на валявшуюся под кроватью Малфоя книгу, в которой признал любовный роман о неразделенной любви юных волшебника и волшебницы, так что до пластинок Уорлок он мог быть уже куда ближе, чем Блейзу казалось. В тот же вечер, к слову, Тео продемонстрировал друзья свою покупку в виде двух маггловских комиксов. Если от первого, где была какая-то школьная история, в которой главный герой лишил девственности одноклассницу с большими сиськами, они пришли в самый настоящий восторг, удивляясь откровенности рисунков, то от второго – Малфой покраснел, как помидор, а Блейз вывалил несколько галлеонов, принимаясь торговаться с ним о более выгодной покупке «сего произведения». Чуть позже Забини додумался оживить картинки при помощи магии, но Тео отказался от этой идеи, так как видеть двигающиеся конечности осьминога, или что там было, ему не так уж сильно и хотелось. — Завтра уже Рождество, — вдруг оживился Теодор, наконец, вставая с кровати. — Вы же мне что-то подарите? Он посмотрел на выгнувшего бровь в сомнении Блейза и на прыснувшего Драко, который уронил голову обратно на подушку. — Ладно, плевать, — Тео махнул рукой, вытягивая руки к солнцу, чтобы прохрустеть всеми суставами. — Я решил сделать вам по подарку, — он наклонился к ящику своей тумбы и достал два комикса, увидев которые, друзья сразу же оживились, недоверчиво переглядываясь между собой. — Тебе, Драко, я дарю историю о школьной любви, — он бросил журнал в сторону блондина, который с ловкостью ловца, которому купили место в школьной команде, не успел поймать его в воздухе. — Пиздец, — покачал головой Тео, увидев безрукость товарища. — А тебе, Блейз, как самому ярому поклоннику всяких экспериментов в сексе, дарю комикс о чудовище, — Забини, как собачка, увидевшая мяч, подпрыгнул и схватил журнал прямо в руки, тут же прижимая ценный подарок к своей груди. — Если хотите еще, стоимость этого произведения, — Тео, вдруг, задумался, вспоминая сколько заплатил за порно-мангу, вроде бы, меньше галлеона, если переводить на их деньги, — четыре галлеона, — кивнул он, прекрасно понимая, что грязно наживается на лучших друзьях, но от них не убудет, а ему лишняя копеечка за старания. — Найди что-нибудь про двух девчонок, — сразу же затараторил Забини. — Без членов. Тео серьезно кивнул, потирая нос, и направился в ванную, желая поскорее умыться и почистить зубы. Склонившись над зеркалом, он еще раз взглянул на свое отражение и прикоснулся к небольшой горизонтальной царапине на носу, ниже переносицы. На удивление, ему так понравилась эта отметина, что он решил её не сводить. Пусть все думают, что он эдакий брутальный забияка, получивший ранение в тяжелом бою, а не ладошкой когтевранца, которого повалила Грейнджер одним ударом. Да, не так уж она и сильна. Просто взяла эффектом неожиданности. Кому вообще могло в голову прийти, что она опустится до мордобоя? Приняв душ, все также размышляя о том, какой безумной оказалась гриффиндорка, и что она опять куда-то запропастилась в тот же вечер, видимо, вновь аппарировала к семье, он медленно стал вытираться полотенцем. Внутри кольнула легкая тревога. Что, если она и вовсе не явится на бал и ему придется танцевать с самим собой? Вот бы украсть то платье и продать его хотя бы за сто пятьдесят галлеонов. Усмехнувшись собственным мыслям, он натянул белье и пижамные брюки, когда услышал женский визг из своей спальни. Какого черта? Он вышел из ванной с глуповатым лицом, показывая сначала голову, а затем и остальное тело. На него сразу же уставилось четыре пары глаз. — А вы тут что забыли? — удивленно спросил, замечая лохматую голову Паркинсон, наряженную в вечернее платье, смущенного Драко, пытающегося прикрыть свой обнаженный торс; ухмыляющегося Забини, который даже не торопился застегнуть рубашку, и Асторию, сидящую в лифчике и школьной юбке на его кровати. Паркинсон заговорила первая, выплевывая каждое слово так, что Тео захотелось надеть пакет на голову или взять зонтик, чтобы та, случайно, не попала в него своим ядом. — Эти двое ворвались в нашу спальню, когда мы одевались! Ох, а ведь только на их факультете не было заколдованных лестниц, запрещающих парням проникать в женские спальни. Тео читал в «Истории Хогвартса» о моральных принципах основателей замка, желающих отделить девочек от мальчиков, и о том, что Слизерин наивно предполагал, что ученики его факультета должны думать только о собственном величии, поэтому тратить свое время на противоположный пол даже не будут. Храни тебя всеми высшими силами, о, великий Салазар! — И зачем вы сюда приперлись? — все еще не понимал Тео, даже не думая о том, чтобы отвести оценивающий взгляд от груди Гринграсс, которая, в свою очередь, ни капли этого не стеснялась. Неужели его пришла соблазнять? — Мы хотели всего лишь взглянуть на ваши наряды, — начал Драко, превращая свою четкую речь в странное бултыхание. Готов поставить сто галлеонов на то, что это его Блейз потащил, не выдержав нытья Малфоя о мучении выбирать костюм. — Все равно не понимаю, что вы тут забыли? — не сдавался Теодор, желая отвлечь гнев Паркинсон от Драко. Пэнси же закатила глаза, складывая руки на груди. — Он, — она кивнула на затихшего Малфоя, — врезался в тумбочку и разбил мои духи, после чего позорно сбежал, пока этот, — ткнула пальцем в Блейза, — хохотал, как полоумный. Тео напряг живот, чтобы не рассмеяться, когда в его голове возникла картина убегающего Малфоя, успевшего нашкодить своей возлюбленной, и ржущего Блейза, преследующего его позади. — Ладно-ладно, угомонись, — Забини поднял руки в верх в сдающемся жесте и подошел к шкафу, стоящему возле Тео. — Раз уж мы все здесь собрались, а впереди еще долгий вечер, предлагаю за это выпить, — он достал из-за стопки своих вещей бутылку со знакомой янтарной жидкостью и покачал ею в воздухе. Ах ты ж, сукин сын. Все это время держал бутылку в своем нижнем белье, а мне говорил, что не пополнял запасы. Непростительно. — Ну что? — Блейз загадочно улыбнулся их гостьям и подмигнул.***
За окном стремительно темнело, а бутылка огневиски, пополняющаяся не без помощи Забини, все никак не кончалась. В перерыве между попойкой в их скромной компании, Астория и Пэнси привели себя в полный парад, не забыв накраситься так, чтобы пьяные глазки не были самым заметным атрибутом их внешнего вида; Драко, наконец, разобравшийся в выборе своего костюма, тоже оделся, как и Блейз, а Тео и вовсе сидел на полу возле своей кровати весь готовенький, в парадной белой рубашке и брюках, цедя уже который по счету стакан. Пэнси, разморенная крепким алкоголем, сидела на коленях у довольного до неприличия Драко, не заботясь о задравшемся к бедрам подоле платья, и что-то рассказывала о новом бизнесе своего папаши. Тео то и дело бросал взгляд на стоящую возле его бедра аккуратную ступню Гринграсс, облаченную в серебристую туфлю с открытым носком, и начал ловить себя на мысли о том, что женские ножки были довольно-таки возбуждающими. Из комиксов он узнал о таком понятии, как «фут-фетишизм». Но относил ли он себя к поклонникам этого странного фетиша, Тео не знал. Однако видеть небольшую ножку с аккуратно накрашенными ногтями и чувствовать тонкую ручку сидящей на его кровати Астории, которая гладила его плечи в попытке расслабляющего массажа, было приятно. Наверное, для этого и заводят отношения. Когда ты сидишь в компании друзей и наслаждаешься выпивкой, последнее, что хотелось бы – это искать девчонку на ночь, которую не стыдно представить товарищам. А тут она уже есть, и даже любят её в этом окружении куда больше, чем его. Замечательный вечер. Осталось только не упасть во время танца от опьянения. — А который час? — зевнул Тео, полностью отдаваясь мягким ручкам Гринграсс. Драко посмотрел на свои наручные часы, предпочтя поставить стакан на пол, а не убрать свою загребущую лапу с талии Паркинсон. — Половина восьмого, а что? До мероприятия еще полтора часа. — Блядь! — воскликнул Теодор, подскакивая на ноги. — У меня обязательное патрулирование с Грейнджер перед началом вечера. Он слегка пошатнулся, приближаясь к зеркалу, чтобы привести себя в более менее подобающий вид. Еще и галстук развязался. — Что-то ты много времени с ней проводишь, — подала голос Пэнси. — Вы там не зажимаетесь во время своих прогулок? — она гаденько усмехнулась, но затем сразу же смолкла, заметив побледневшее лицо Астории. Тео лишь отмахнулся, ни капельки не раздражаясь на подобные вопросы. Это было ожидаемо. И его даже удивляло, что Драко и Блейз не особо расспрашивали о его похождениях с главной зубрилой школы. — Если ты видишь меня с целыми конечностями, то ответ очевиден, — он, высунув язык от напряжения, еще раз перевязал галстук, но затем, плюнув на это дело, откинул его от себя, решив, что напряжет этим грязнокровку. Не только же драться и искать информацию, словно нюхлер, она умеет. — Ну тоже верно, — согласилась Паркинсон, закрывая тему. — Все, до встречи на балу, — он подмигнул им и поспешил удалиться из комнаты, про себя надеясь, что Гринграсс не свалится от выпитого и ему все же удастся с ней позабавиться этой ночью.Depeche Mode — Stripped
Перед глазами слегка плыло, когда он вышел из хорошо освещенной гостиной в подземелья, но, благо память позволяла, выбрался на поверхность без столкновений со стенами. Он смутно припоминал о том, что договаривался встретиться с Грейнджер возле входа в её гостиную, так как та будет на каблуках, а ходить на них не очень то и безопасно по движущимся лестницам. Главное не раскрыться со своим благоухающим дыханием, иначе она ему тоже что-нибудь разобьет. Что-то он и не подумал о партнерше-моралистке, ярой противнице алкоголя и любых других распутств, которая с него три шкуры спустит за слегка окосевший взгляд и расслабленный вид. Ладно, за полтора часа прогулки по замку, он протрезвеет и все будет нормально. Хотя сейчас он и начинал жалеть о том, что вызвался патрулировать до мероприятия. Тогда ему казалось это прекрасной идеей – не нужно отрываться от тихой попойки в компании друзей во время бала, и после никуда не придется тащиться. Отработает свой долг старосты до начала, а затем будет развлекаться, как и все. Добравшись до лестницы, ведущей к портрету Полной Дамы, Тео остановился, переводя дыхание. Все-таки быстрая ходьба и курение – вещи несовместимые. Он взглянул на время, отмечая с облегчением, что успел минута в минуту до «свидания» со своей партнершей по танцам, и не только. Сделав шаг на первую ступеньку, он услышал звук открывающегося портрета и поднял голову вверх. Из проема появилась виновница его присутствия в этой части замка. И хотелось бы Тео суметь сказать ей банальное «привет», но вместо этого он застыл, забыв о том, что умеет вообще говорить. Ну все, пиздец. Он стал жертвой женских романов про преображение главной героини из гадкого утенка в прекрасного лебедя. Попал в блядскую «Золушку». Продавщица явно не солгала, когда сказала, что платье полностью подстраивается под фигуру девушки, но неужели это значило, что у Грейнджер, действительно, есть грудь, которая еще и, Салазар его подери, не была прикрыта ничем, кроме тонкой ткани белоснежного платья. Привычно бледная кожа сразу же показалась ему на несколько тонов смуглее на контрасте с цветом наряда, а выглядывающая из разреза платья стройная ножка на, нихуя себе каком большом, каблуке и вовсе дразнила, и без того пошлую фантазию. Она не надела бюстгальтер, но, может быть, хоть трусы оставила? Или что там за белье такое, которое никак не просвечивает за такой тонкой тканью? — Привет, — первой поздоровалась Грейнджер, находя его взглядом внизу. Тео глупо кивнул, наконец, обращая внимание не только на её тонкую талию и неплохие бедра, шевелящиеся в такт её шагов, но и обнаженную шею, благодаря высокой прическе. Глазами мазнул по аккуратно накрашенному личику. Губы не трогала, но вот глаза... Блядские глаза с дьявольским огоньком. Беги, Тео, беги. Он неловко почесал под носом, вспоминая, что должен был предложить ей свою руку, когда она спускалась. — Прекрасно-выглядишь-Гермиона, — быстро, без расстановок, протараторил Тео, подходя к ней ближе. Первая эмоция потрясения увиденным сменилась недоумением, когда он понял, что гриффиндорка была чуть выше его, когда встала рядом. — Сколько сантиметров твой каблук? — возмутился, наклоняя голову к её белым туфлям на шпильке с острым носком. — Ты же обещала поменьше найти. Грейнджер улыбнулась, переступая с ноги на ногу. — Во-первых, я тебе ничего не обещала, мистер-я-на-десять-сантиметров-выше, во-вторых, они отлично подходили к платью, — пожала плечами, гордо расправляя их так, что стала казаться еще выше. — К тому же, туфли легко поддались заклинанию, которое сделало их такими же удобными, как кроссовки. — Ссутулься хоть для приличия, — недовольно пробурчал Тео, выравнивая спину так, что где-то в области лопаток закололо от напряжения. — Дылда, — он протянул ей свой локоть. — Это ты коротышка, — парировала в ответ Гермиона, но приняла его руку. — Не везде, — хмыкнул в ответ, полагая, что она даже и шутку его не поймет, но та, к удивлению, смутилась, отводя глаза в сторону. Они медленно побрели по привычному маршруту патрулирования, особо не беспокоясь о том, чтобы прислушиваться к нарушителям порядка. — Как дома? — спросил Тео, когда они поднялись на следующий этаж. Рука Грейнджер слегка напрягалась в его, когда она услышала вопрос, но лицо не выдало никакого волнения. — Пойдет, — коротко ответила, затем, вздохнув, продолжила: — Я предупредила родителей о том, что приду домой не одна, а со своим молодым человеком. Тео спокойно кивнул, так как предполагал подобный исход. Вряд ли девятнадцатилетняя девчонка приведет в родительский дом просто друга. — Каков план? — Отпразднуем Рождество, на следующий день отправимся в школу-интернат, — ответила спокойно так, словно ничего особенного не произойдет, но Тео, наоборот, резко затормозил, смотря на неё недоуменным взглядом. — А ты достала волосы тех, в кого будет обращаться? Полностью разузнала обстановку? Судя по смутившему лицу, она ни черта еще не достала. — Может, сначала вдвоем подготовимся, а затем уже будет лезть в бой? — он тяжело вздохнул, замечая её неуверенность. — Ты не можешь брать меня с собой, когда мне ничего неизвестно об этом поместье. Я тебе не Поттер, готовый ринуться в любое болото без лишних вопросов, забыла? Да, возможно, слегка погорячился, переходя на личности её друзей, судя по возмущенному взгляду и гневно раздувшимся ноздрям. Черт, да она последнюю неделю заводится с полуоборота, только попробуй лишнее слово скажи. — Можешь не идти со мной, — она криво усмехнулась и, резко развернувшись на каблуках, продолжила свой путь, не заботясь о том, что он остался позади. Впрочем, Тео и не был против. Ему открылась возможность посмотреть на качающуюся в такт её шагам задницу, которую было прекрасно видно, благодаря тонкому материалу её платья. Если она и надела белье, то явно то самое, где была тонкая полоска, врезающаяся между ягодиц. Прекрасное зрелище. Он также оценил её открытую спину с выступающими лопатками и подкаченными мышцами, напряженными от ровной осанки. — Перестань срывать на мне злость, — вздохнул Тео, нагоняя её, так как больше наблюдать за её спиной не был ни сил, ни выдержки. — Я понимаю, что ты торопишься, но один день ничего не изменит. Исследуем обстановку, и в понедельник отправимся туда под видом выбранных тобой малышей. Я же не отказываюсь от этой идеи. Грейнджер напряглась еще сильнее, дергая нервно щекой и качая головой. — Один день ничего не решает? — она почти что злобно рассмеялась. — У меня уже часы начинают все решать, а мы топчемся на месте, еще и это дурацкое мероприятие, — нервно дернув подол платья так, что Тео опять удалось рассмотреть её обнаженное бедро, гриффиндорка потопала вперед с большей скоростью. — Все летит в тартарары, а я наряжаюсь, как беззаботная студентка, чтобы порадовать министерских толстосумов своим присутствием на бесполезном балу. Вот поэтому, Теодору и было безумно некомфортно в её компании. Беседа ни о чем в кругу слизеринцев казалась самым настоящим раем, по сравнению с вечно серьезной миной Грейнджер, неспособной даже улыбнуться. Сука, да он ей платье подарил, в котором она щеголяет, как самая настоящая светская дама, потратил свое время на то, чтобы выучить с ней дурацкий танец; бегает за ней, как самый последний подкаблучник, боясь лишний раз испортить её настроение, а эта стерва все никак не может успокоиться и хотя бы один вечер побыть довольной. — Как же ты меня достала, — тихо, как ему казалось, прошептал он себе под нос, продолжая идти следом, но Гермиона услышала его и резко повернулась так, что они столкнулись лицом к лицу. — Что ты сказал? — прошипела, опасно прищуривая глаза. Да, ему страшно ей перечить и начинать спор, но сил уже не было, а легкое алкогольное опьянение придавало уверенности. — Я говорю, что ты меня уже достала, — в сердцах произнес он, вскидывая подбородок также, как любила делать она. — Вечно бурчишь и ходишь с таким лицом, словно дерьмо под носом учуяла. Ни улыбки, ни доброго слова от тебя не дождаться. Ты даже за платье не поблагодарила, лишь приняла как должное, и теперь портишь мне вечер своим нытьем, — тут он понял, что переборщил, увидев, как её медового цвета глаза заблестели от подступивших слез. — Слушай, — Тео вздохнул, отходя на шаг. — Я не хотел тебя обидеть. Просто с тобой очень сложно. Я не привык иметь дело с такими девчонками, как ты, понимаешь? Да, у тебя личная драма. Но, помнится, ты рассказала мне о ней как раз-таки по причине того, что не будешь ожидать от меня жалости. Так вот, Грейнджер, я тебя не жалею. Ты сама взвалила на себя все эти дела, а теперь требуешь от окружающих рвать жопу также, как и ты, когда они этого не хотят. Ну все, теперь ори или бей. Тео на всякий случай задержал дыхание, готовясь к агрессивному наступлению со стороны Гермионы, но та лишь опустила глаза вниз, смыкая челюсти с силой, словно старалась сдержаться от того, чтобы не вмазать ему также, как Стреттону ранее. И вот она, наконец, открыла рот, явно не сдерживая очередной яростный порыв, как из одного из кабинетов послышалось какое-то странное копошение, а затем и вовсе тихие постанывания. О, нет. Бегите, глупцы. Тео представил, что сейчас будет, и что именно обнаружит Грейнджер, поэтому мысленно застонал, когда она резко потопала к двери и с силой толкнула её. — Что у вас здесь происходит? — спросила на повышенных тонах староста, врываясь в кабинет с палочкой в руках. Он последовал за ней, смиряясь с тем, что сейчас станет свидетелем очередного скандала. Войдя внутрь, он заметил все еще стоящего на коленях пацана, кажется, пуффендуйца, и какую-то гриффиндорку, сидящую перед ним на столе с задранным платьем и раздвинутыми ногами. Ой, ну и мерзость. Даже не успел приступить к главному, а уже прервали. Парочка принялась поспешно приводить себя в порядок, сгорая от стыда, под пристальным надзором взбешенной Грейнджер. — Минус по сто очков с каждого, — злобно пропела она, складывая руки на груди. — Об этом, обязательно, узнает директор. Мне уже надоело ловить парочек, вроде вас, за подобными отвратительными занятиями! Ну теперь понятно, почему она даже не была смущена увиденному. Ловила любовничков не впервые. — Но это же слишком много, — начала возмущаться незнакомая гриффиндорка, видимо, не просто так Шляпа направила её на этот факультет, раз уж осмелилась перечить Грейнджер. — Слишком много? — усмехнулась Гермиона, открывая рот от возмущения. — С каких пор Хогвартс стал борделем? Пуффендуец стыдливо спрятал глаза и попытался оттянуть свою подружку в сторону, но та не сдавалась. — Вечно ты строишь из себя непойми кого. Как только с такой чистоплюйкой люди дружить могут? — Минус еще пятьдесят очков, — её губы растянулись в опасной улыбке, уродуя симпатичное личико. — Продолжишь в том же духе, оставлю весь факультет без единой монеты. — Но ведь это твой факультет, Грейнджер, — робко отозвался Тео, все еще наблюдая за сценой со скривившимся лицом. Гермиона, видимо, позабыла об этом, поэтому удивленно посмотрела на него, как раз в то время, как пойманная парочка поспешила сбежать из кабинета, оставляя её тяжело вздыхать им вслед. — Боже, что они творят в этих кабинетах? — она устало покачала головой, подходя к столу, на котором отпечаталась задница той девчонки, и присела на то же место, ссутулившись. Тео сразу же стало больно, когда он представил на белоснежном платье новые пятна от такого бездумного просиживания на месте преступления. — Она права, Грейнджер, — сдался Тео, отходя от стены, с которой чуть не слился, пока она наказывала провинившихся. — Ты невыносимая чистоплюйка, зануда, противник любого веселья и не умеешь расслабляться, — он по-доброму улыбнулся, перечислив все её недостатки, от чего та закатила глаза. — Ну конечно, мое ответственное поведение мешает подросткам с их взыгравшими гормонами. Ну, простите, пожалуйста, — она махнула рукой так, словно у неё просили прощения, а не наоборот. — Кстати говоря, удивительно, что я ни разу тебя не ловила, — её губы дернулись в усмешке, а все еще разгневанные глаза уставились на него, заставив Тео занервничать. — Я просто не забываю о том, что у меня есть палочка, — медленно ответил, поднимая в удивлении брови от того, как насмешливо на него посмотрела гриффиндорка. — Эх, Грейнджер, следовала бы моему совету, раз уж алкоголь не берет, то не завидовала бы школьникам и не мешала им строить личную жизнь. — Завидовала? — возмущенно прикрикнула, поджимая губы так, что их совсем не стало видно на лице, лишь горящие презрением глаза. — Кому завидовала? Им? — Твоя реакция говорит сама за себя, — все также спокойно продолжил Тео, сдерживаясь от того, чтобы не рассмеяться. — Просто признайся, что хочешь также, как эта девчонка – сидеть в пыльной каморке и предаваться плотских утехам, но гордость не позволяет, ведь ты «умнейшая волшебница нашего поколения», — он проговорил это скучающим голосом, начиная уставать от очередного диалога с ней. — Вот только, не нужно оправдываться матерью, — заметив её попытку что-то сказать, прервал. — У тебя до её болезни было еще, как минимум, два-три года на то, чтобы пожить жизнью обычного подростка с, как ты там выразилась, взыгравшими гормонами. И не говори мне про Темного Лорда. Поттер и Уизли успели же как-то повеселиться. Видимо, фраза про друзей слегка успокоила её, заставив сдаться в своем непреодолимом желании спорить до победы, поэтому она лишь слабо возразила: — Мне не так просто заводить отношения, — Гермиона отвела взгляд в сторону, принимаясь нервно кусать губы, что вынудило его больше не прятать свое веселье. — Так тебе никто и не говорит отношения заводить, Грейнджер, — Тео рассмеялся, растрепывая свои кудри. — Хочешь потрахаться – предложи кому угодно и он тут же согласится. Да хоть мне, — он развел забавно руками, подходя к двери. — Я так уж и быть сделаю тебе услугу, помогу, так сказать, сбросить напряжение. Он уже взялся рукой за дверь, намереваясь, наконец, покинуть это чертово помещение, заодно оказаться от гриффиндорки как можно дальше и на более свободном пространстве, а то разговор становился слишком интимным, а её молчание, вместо ожидаемых «только не с тобой» или «размечтался» и «минус тысяча очков за дурацкую шутку, Нотт», начинало напрягать. В желудке, возможно, дело было в алкоголе, что-то неприятно заползало, надавливая на все органы. Опять тревога, что ли? Словно предчувствие перед нехорошим. Наверное, из-за выступления волнуется. Хотя раньше никогда не переживал. Но и с Грейнджер ему не приходилось танцевать на глазах у сотни людей. Нет, нужно просто как можно скорее уйти отсюда. — Хорошо, — вдруг послышался неуверенный голос со стороны, где сидела Гермиона. Ведь это же кто-то другой сказал, верно? Не могло же это вылететь из её рта? Стоп. Что «хорошо»? Какой был вопрос, вообще? О чем она? Тео недоуменно посмотрел на неё, расширив глаза так, что казалось они вот-вот и вылезут из орбит. Грейнджер сидела, опустив голову вниз, и теребила ткань своего платья. — Что хорошо? — не понял он, поэтому решил, на всякий случай, переспросить. Он, наверное, что-то сказал и забыл, вот теперь и ничего не понимает. Гермиона подняла голову и посмотрела на него так, что его словно пришибло чем-то тяжелым по голове, заставляя колени задрожать от перенапряжения, а сердце застучать с такой силой, что стало, действительно, страшно. До ужаса страшно. Волнительно. Её блядское лицо покраснело. — Помоги мне, — смущенная просьба из её дрожащего рта вылетала, как пуля, попавшая ему куда-то в живот, который закрутило с большей силой. — Когда? — все, что он смог вымолвить, чувствуя густой комок слюны, застрявшей где-то в горле, куда, скорее всего, еще и сердце подпрыгнуло, иначе не объяснить, почему он слышал собственный пульс так громко. Невинная шутка, которой он даже значения не придал, выходила из под контроля. Грейнджер прикрыла глаза, словно решаясь на что-то, затем выпрямила спину и, также тяжело дыша, демонстрируя ему свою быстро движущуюся грудную клетку, прошептала: — Сейчас.