The Subways — Rock & Roll Queen
— Как думаешь, темные искусства, которые изучают магглы, могут быть настоящими? Тео задумчиво покрутил древний фолиант, обложка которого была выполнена из кожи какого-то животного. Содержимое книги не внушало доверия, а картинки в виде человеческих скелетов, облаченных в мантии с конусными капюшонами и вовсе веселили. — Мир магии — это загадка даже для многих взрослых волшебников, так что полностью исключать возможность существования других видов колдовства, я не могу, — пожала плечами Гермиона, рассматривая каждую полку в библиотеке, в которую они пробрались поздней ночью. Решив, что быть невидимыми друг для друга в пустом темном помещении неудобно, они сняли Дезиллюминационное, бросив на входную дверь запирающее заклинание, дабы обезопасить себя от неожиданных гостей. — Ты замечала, что в школе нет ни одного темнокожего студента? — хмыкнул Теодор, параллельно бегая глазами по абзацу, посвященному магии вуду. Грейнджер повернулась к нему так резко, что он ощутил дуновение ветра. Посмотрев на неё, он забавно поднял брови вверх, считывая новую эмоцию удивления на её лице. Она выглядела так, словно её бладжером пришибло. — Ты прав, — осознав, выдохнула она, уставляясь куда-то в пол и раздумывая о чем-то. — Думаешь, они не только почитатели ложных богов, но и расисты? Теодор неоднозначно пожал плечами, сдерживаясь от многозначительного хмыканья и замечания о том, что магглы и волшебники не так уж сильно и отличаются. Пролистав с дюжину книг, найденных в библиотеке приюта, Тео мог с уверенностью сказать, что из всех доступных течений магии, обитатели поместья выбрали самое нелепое, а именно — поклонение неким дьявольских силам, нежели викканство, обращенное к богам природы, или же вуду, направленное на обмен силами с духами умерших. — Ничего, — вздохнул он, захлопывая очередной фолиант. — Ничего об инициации, — добавил. — Только куча религиозного дерьма о дьяволе, рыцарях ада, смертных грехах и о том, как призвать удачу. Знали бы они о существовании «Феликс Фелицис», — усмехнулся, направляясь в сторону Гермионы, которая, поджав губы, искала новую книгу, встав на носки. Находясь в своем теле, он с нетерпением ждал того, как отреагирует его сознание на оболочку Маргарет. Будет ли ему комфортнее в её теле, и как будет чувствовать себя Грейнджер, когда они поменяются местами? Медленно выдохнув через ноздри, Тео подошел к ней вплотную, становясь прямо за её спиной. Слегка наклонившись, он обдал дыханием её ухо, шепотом спросив: — Нашла что-нибудь? Гермиона вздрогнула, но в остальном не подала виду, усердно продолжая имитировать полную сосредоточенность на чтении. Ничего не ответив, она слегка подрагивающими пальцами перевернула страницу, задержав при этом дыхание, что не осталось для него незамеченным. Усмехнувшись её легкой нервозности, Тео мягко прикоснулся пальцами к её шее, собирая распущенные по плечам волосы в свободный хвост. На её коже выступили предательские мурашки, а грудь судорожно затряслась от очередного неровного вдоха. Закусив губу, чтобы спрятать едва сдерживаемую улыбку, он медленно коснулся губами её обнаженной шеи, пробуя на вкус бархатистую кожу, пахнущую теперь не её духами. — Не нужно, — Гермиона резко дернула головой, стараясь отойти на шаг, но лишь уперлась грудью в книжный шкаф, с досадой тихо застонав. — Мышка попалась, — промурчал Теодор, ставя руки по бокам от её головы. И когда он только успел набраться смелости для наглого приставания. Её спина напряглась до невозможности, подрагивая от неровного дыхания. Всосав ртом тонкую кожу, он ощутил пульсирующую венку губами и, не стесняясь, облизал, веселясь от того, что у него всегда находилось время и настроение для маленьких шалостей, которым Гермиона здорово умела подыгрывать, сама того не осознавая. Она медленно, но успешно открывалась ему, поддаваясь его ласкам и неожиданным порывам. Тео вжался в неё всем телом, вдавливая её до тех пор, пока не услышал протяжный стон. Грейнджер резко вскинула голову, ударяясь макушкой об его ключицу. Толкнувшись пахом вперед, он укусил её за плечо. — Нет, стой! — Гермиона принялась сопротивляться, отталкивая его. — Сейчас не время. Смиренно вздохнув, он отошел на шаг, ожидая, когда она повернется к нему всем телом, после чего быстро среагировал, подхватывая её под зад и поднимая так, чтобы в следующую секунду прижать спиной к ближайшей стене. — Тео! — возмущенно прошипела Грейнджер, но он поспешил заткнуть её мокрым поцелуем, на который она, даже при огромном желании, не смогла бы ответить, так как его напор был слишком сильным для того, чтобы она смогла открыть рот. Он и сам не понимал, почему так наглеет и почему его так тянет к ней. Гермиона некоторое время что-то мычала, пока окончательно не сдалась и не расслабилась. Тео толкнулся пахом в её раскрытую для него промежность, слыша, наконец, долгожданный стон. Как жаль, что их тела так надежно спрятаны под слоями одежды. Она, сама того не осознавая, принялась двигать бедрами так, чтобы ощутить его напряженный член, который слишком сильно натянул ткань свободных брюк. Гермиона обвила его ногами, крепко сжимая в своей схватке, а ладонями стала поглаживать плечи, за которые держалась. Осознание того, что она добровольно поддавалась ему, хоть поначалу и старалась что-то предпринять, чтобы прекратить эти игры, кричало в голове, вынуждая его разорванную душу петь от ликования и странного чувства, которое он бы мог назвать счастьем. Быть самим собой, сжимать в своих руках неприступную гриффиндорку, кусать её губы, врываться в её рот языком. Ласкать, изучать, вылизывать, заставлять задыхаться, от чего ему еще сильнее хотелось хоть раз закончить начатое полноценным сексом, а не подростковыми прелюдиями. Но секс в библиотеке приюта вряд ли мог стать реальностью, поэтому Тео с громким причмокиванием оторвался от её губ, все еще продолжая двигать бедрами ей в такт, не в силах остановиться из-за её тихих постанываний и ответных движений. — Нужно остановиться, — едва слышно прошептала, прикрывая глаза от нового толчка. — Нужно прекратить, — она сжала его плечи, прижимаясь еще сильнее, нащупывая своим самым горячим местечком выпуклую часть на его брюках, чтобы продолжить тереться. И как она только жила раньше с таким неутолимым желанием трахаться? — Хорошо, — прошептал Тео, проводя губами по её щеке, оставляя влажный блестящий след от собственной слюны. — Сейчас, — он ещё раз толкнулся, затем еще, и еще, пока не вдавил её в стену так сильно, пока что-то не щелкнуло. Послышался её короткий писк, а Тео, потеряв опору, свалился сверху, едва успев обхватить её за талию, чтобы смягчить удар от падения. Палочка Гермионы, служившая единственным источником света, упала на пол, и они оказались в полной темноте. Нащупав в кармане брюк древко, он достал его и шепнул: — Люмос! Осветив сначала лицо удивленной Грейнджер, которая прищурилась из-за яркого света возле её глаз, Тео встал на четвереньки, освобождая её от тяжести своего веса, и осмотрелся. — Где мы? — спросил, поднимаясь на ноги. Он протянул руку все еще лежащей на спине Гермионе, помог ей встать, затем наклонился за её палочкой и отдал ей. — Мы здесь еще не были, — медленно выдохнул Тео, разглядывая комнату, которая представляла из себя большой круглый зал. Кроме напольных подсвечников, ни полок с книгами, ни столов или стульев, он не заметил, пока они с Гермионой не прошли в самый центр. Посреди зала стояла огромная статуя сидящего мужчины, точнее туловище было мужским, а вот голова представляла из себя нечто, похожее на очень уродливого козла; вместо ног была пара копыт, возле которых лежала большая книга. — Мерзость, — честно признался Теодор, глядя на очередное изделие фанатиков. — Ничего удивительного для культа сатанистов, — пожала плечами Гермиона, с любопытством рассматривая что-то на полу. — Здесь нарисована пентаграмма, прямо в центре возле статуи, — она показала пальцем на круг, нарисованный белым мелом. Пятиконечная звезда была хорошо знакома Теодору. Она имела разное значение для каждой культуры. Древние греки, к примеру, считали, что каждый угол символизируют огонь, воздух, воду, землю и дух. Некоторые народы использовали пентаграмму в качестве оберега, другие — для вселения ужаса. О последнем Тео узнал летом перед седьмым курсом, во времена, когда его поместье было одним из пристанищ для последователей Темного Лорда. Волдеморт считал, что новое поколение в лице отпрысков Пожирателей должно быть подготовленным для принятия метки не только со стороны владения высокими магическими навыками, но также и полностью разделять его интересы. Дружки отца в лице Руквуда и супругов Лестрейндж взяли Тео в очередную вылазку в маггловский мир. После смерти Дамблдора Пожирателям развязали руки, поэтому действовать можно было открыто. Точнее, им было нужно совершать ужасные вещи для того, чтобы выманить Орден Феникса до того, как Поттеру исполнилось семнадцать лет. В один из таких вечеров они ворвались в маггловский дом на окраине Лондона, предварительно наложив все необходимые чары для того, чтобы остаться незамеченными, так как планировалось, что времени они проведут там много. Тео понимал, что его ожидало, но не испытывал страха или волнения. Он спокойно относился к чужим страданиям, трясущимся телам от пыток Круциатусом или зеленому свету, свойственному еще одному Непростительному. Единственное, чего он не переносил – это грязь. То, что было характерно маггловскому миру, привыкшему к жестоким, кровавым войнам. Однако в тот день Беллатриса оказалась куда более изощренной, чем он бы мог себе представить. Она сказала, что свою верность Волдеморту нужно доказать готовностью к тому, чтобы поступать с магглами так, как они того заслуживают. Тео помнил, как безразлично вытянул руку с палочкой, прямо к лицам перепуганной семейки, которая была связана самым простым «инкарцеро», собираясь произнести два хорошо знакомых ему слова, однако Лестрейндж отрицательно покачала головой, обнажая желтые зубы в мерзкой улыбке. Пожирателям нужно было ужаснуть общество волшебников. Им нужен был страх, который можно было вызвать только демонстрацией самой настоящей кровожадности. Темный Лорд хотел, чтобы это событие было написано в истории его восхождения. Когда Беллатриса протянула ему свой кинжал, Тео непонимающе на неё посмотрел, но принял холодное оружие, с сомнением глядя на пожилую пару, в чьих глазах плескался самый настоящий ужас. Никто и не думал оглушить их, или использовать «империо». Пожирателям нужны были настоящие эмоции. — Грязные отродья не заслуживают нашей магии, — прошептала ему Лестрейндж на ухо, вызывая все самые неприятные эмоции. — Свиней режут, мой милый мальчик, — она провела ногтем по его щеке, оставляя красноватый след. — Используй мой подарок. Неуверенность сковала его, но осознание того, что если откажется, то опозорит имя своего отца, не оставило другого выбора. Рука дрожала, когда лезвие кинжала мазнуло дряблую кожу связанного мужчины. Его крик оглушил, а смех Беллатрисы за спиной вызвал прилив раздражения. Затылок обожгло жаром от волнения. Лицо свело спазмом ужаса ко всему ситуации, в которой ему пришлось оказаться. Тео застыл, переводя дыхание. Краем глаза заметил, что Руквуд что-то старательно чертил мелком на полу в гостиной. Лестрейнджи внимательно наблюдали за Тео и его заминкой. Услышав раздраженный вздох от Беллатрисы, Тео очистил сознание от лишних мыслей. Совесть не мучила. Сильнее обжигало осознание того, что он убийца, когда убил того маггла на заброшенной свалке, создавая свой первый крестраж. В тот же день, когда Пожиратели дали ему испытание, Тео являлся просто исполнителем, который справился со своим заданием на отлично. Хотя, на самом деле, все прошло для него как в тумане после первого удара острием кинжала. Глаза застилало белесой пленкой, ослепляя его достаточно для того, чтобы видеть только кровь. Теодор не считал себя убийцей в полной мере, потому как оставшуюся грязную работу с удовольствием взяла на себя Лестрейндж. Но в тот вечер он поклялся себе в том, что пачкать руки кровью никогда не станет. Он был слишком брезгливым чистоплюем для подобного. Мерзкий металлический запах впитался в него, крики оглушали, превращаясь в звенящий шум, а отвращение отравляло каждую частичку его тела. Когда они покидали дом, Тео заметил нарисованную пентаграмму на полу. Он вопросительно взглянул на Руквуда. Тот пожал плечами: — Идея Беллатрисы. — Зачем это нужно? — спросил Теодор уже саму Лестрейндж. Она подарила ему полный безумия взгляд, опустив подбородок так, что улыбка стала по-настоящему ужасающей. — Магглы будут напуганы, думая, что убийство совершили с целью жертвоприношения, а метка над домом послужит доказательством для предателей крови, кто на самом деле стоит за жестокой расправой над стариками. Умно. Тео задумчиво взглянул на свои руки, которые были уже не в крови, а затем на пентаграмму, нарисованную в зале приюта. На душе стало гадко. Он старался стереть это воспоминание из своей памяти, но чертова звезда навеяла «ностальгические» чувства. Он лишь надеялся, что его руки больше никогда не будут испачканы чей-то кровью.***
Тео придирчиво разглядывал себя в зеркале, оценивая свой новый внешний вид. Тело Маргарет оказалось еще более непривычным для него, чем Сэма. Наличие, хоть и небольшой, но груди вызывало некий восторг, от которого его стремление одеться было не очень большим, однако не сводящая с него глаз Грейнджер, источала такое презрение, что ему пришлось, громко цокнув языком, застегнуть рубашку. Они стояли в комнате Сэмвелла, едва освещаемые первыми лучами восходящего солнца, и «обживали» свои новые тела. Гермиона, с сомнением повертев пузырек с зельем, залпом опрокинула его в рот, кривясь от вкуса. Теодор не сдержал мерзкую ухмылку, наблюдая за тем, как вытягивалось её тело. — Добро пожаловать в обличье психопата, — усмехнулся он, поправляя свою новую прическу. — Пока ничего не чувствую, — пожала плечами Грейнджер, чей голос потерял привычное ему истеричное звучание. — Значит я отправляюсь на уроки, а ты будешь блуждать по приюту в поисках чего-бы там ни было? «Сэмвелл» угрюмо кивнул, хмуря лоб по-Грейнджеровски, на что уголки губ Тео изогнулись в понимающей ухмылке. Внешний вид и голос изменились, но задумчивость Гермионы осталась на месте. — Ладно, — кивнул Теодор у выхода из комнаты, — удачи тебе. Ему же стоило позаботиться сегодня о том, чтобы не выдать себя перед друзьями куда более популярной Маргарет, поэтому он поспешил проникнуть в её комнату до того, как соседки заметят отсутствие одной из близнецов. Тихо проскользнув в спальню, он поспешил прилечь на уже знакомую кровать, краем глаза отмечая, что соседки пребывали в глубоком сне. Одна из них даже храпела, от чего Тео презрительно поморщился. Стоит хоть раз уснуть позже Грейнджер, может, и она издает звуки, как огромный мужик после пьянки. Тяжело вздохнув, Тео положил руки на грудь, скучающе разглядывая потолок. Он постарался продумать план на сегодняшний день, из которых главным являлось доказать Гермионе, что из них двоих роль популярной любимицы школы подходит больше ему. Нужно будет решить еще, что надеть. Его ладонь непроизвольно сжала небольшую грудь Маргарет, и он мечтательно вздохнул, качая ногами в неизвестном ему ритме. Завтра должна состояться инициация, поэтому сегодня ему хотелось узнать как можно больше о том, что их ждет. Главное, не совершить какую-нибудь глупость, свойственную его характеру. Пролежав еще несколько минут в едва освещенной комнате, Тео услышал тяжелый вздох с соседней кровати, означающий, что одна из соседок медленно, но просыпалась. Взглянув на стоящие на тумбе часы, он расслабленно потянулся, собираясь встать с постели и поскорее начать собираться. — Я после тебя, — пробурчала одна из девчонок, сонно зевая, когда лже-Маргарет поднялась на ноги. Тео быстро обнаружил дверь в ванную комнату, после чего поспешил закрыться изнутри и взглянуть на свое тело в отражении зеркала: низкий рост, зато фигура спортивная и более округлая, чем у Грейнджер; миловидное лицо с зелеными глазами и светлые волнистые волосы. Маргарет все же была очень симпатичной. Умывшись и расчесавшись, Тео еще раз окинул свой новый облик критическим взглядом, отмечая, что Гермиона, видимо, пользовалась косметикой, потому как ранее таких синяков под глазами он у Маргарет не видел. Хмыкнув, он просканировал глазами туалетный столик, на котором обнаружил забавные колбочки, похожие на что-то, чего ранее он еще не видел. Изучив несколько из них, Тео, наконец, нашел что-то, что похоже на бежевую жидкость, которой девушки обычно замазывали свои недостатки на лице. Вроде бы, по цвету подходит. Выдавив приличное количество крема телесного цвета, он принялся размазывать его по лицу, про себя чертыхаясь от того, что, похоже, переборщил, и теперь лицо Маргарет было вдоль и поперек покрыто густоватой субстанцией, которая и не думала убывать, впитываясь в кожу лица. — Блядь! — искренне возмутился Тео, смывая все, что натворил, холодной водой. Сегодня девчонка побудет бледной мышью. Оставив попытки сделать из Маргарет красотку, Тео молча покинул ванную, радуясь про себя лишь тому, что хотя бы с волосами смог что-то сделать, не без помощи палочки конечно. Одна из соседок прошмыгнула в ванную комнату стоило ему только выйти, а вот другая — продолжала спать, обняв одеяло, как спасательный круг. Теодор подошел к стулу, на который сложил ранее школьную форму, и стал одеваться, в который раз встав перед зеркалом. Несмотря на то, что ранее он был уверен в том, что в женском теле ему будет очень интересно находиться, то в действительности ему было абсолютно все равно. Видимо, ему просто нравилось дразнить Грейнджер, а когда играть не перед кем, то и интереса никакого. Быстро переодевшись в короткую клетчатую юбку и застегнув рубашки на все пуговицы, Тео завязал галстук и накинул сверху пиджак с нашивкой школьного герба. Еще раз взглянув на себя, он махнул рукой, признаваясь, что с его помощью ранее симпатичная девчонка выглядела так, словно кто-то её здорово потрепал. Плевать, все же лучше, чем депрессивное настроение Сэмми. Хотя комната девчонок ему меньше нравилась. Окна выходили на западную сторону, от чего утреннее солнце едва проникало внутрь. Места было куда меньше, в сравнении с обителью Сэмвелла, а уродливые плакаты добавляли особую атмосферу чего-то неряшливого и неприятного для его глаза, привыкшего к чистоте и со вкусом подобранному интерьеру. Из ванной комнаты выплыла сонная фигура одной из соседок. — Пойдем на завтрак? — зевнула она, кивая на вторую девушку. — Мини даже и не думает вставать. Как обычно, проспит первый урок. Тео посмотрел на сопящую рыжеволосую девушку, которая поморщилась, услышав свое имя, и кивнул. Выходит, что перед ним стоит Мишель. Высокая брюнетка с явно лишним весом принялась одеваться. Увидев уж слишком большой для девчонки-подростка живот, Тео поспешил отвернуться, дабы не показывать свое отвращение. Как бы там ни было, и в каком бы теле не находился, он все еще хотел испытывать к девушкам влечение, поэтому узнавать их несимпатичные стороны ему не хотелось. Да и в целом, Теодор всегда был привередлив, когда дело касалось внешности. Ему, как и любому нормальному мужчине, нравились стройные тела с округлой грудью и упругой задницей. По крайней мере, наличием последнего у Гермионы он себя и успокаивал, игнорируя тот факт, что верх у неё был плоским, не считая выпирающих ребер, которые выходили вперед куда сильнее, чем её грудь. И все же, Тео был тем еще эстетом. Он любил идеальную кожу, отсутствие лишних волос на теле, от которых и сам избавился при помощи незамысловатого зелья еще в годы, когда на его лице впервые появились отвратительные волоски, кричащие о том, что теперь он не просто дрочит, но и полноценно эякулирует. То же касалось и волос на груди или подмышками, и даже ниже. То, что, как ему казалось, выглядело органично, он оставил, но ужаснейшую растительность там, где она только мешалась, он поспешил уничтожить раз и навсегда. Когда его лоб и спина покрылась подростковыми прыщами, ему пришлось перелистать сотни книг, прежде чем обнаружить в журнале для юных волшебниц чудо-средство, спасающее от болезненных бугорков, уродующих его кожу. Точно также было и с волосами, с непослушностью которых он боролся долгое время, раздражаясь каждый раз от того, что был похож на жалкий одуванчик с пушистыми пористыми завитками. Теодор всегда работал над собой, над своим внешним видом, гигиеной и даже здоровьем, не считая пагубных привычек, вроде курения или нездоровой тяге к алкоголю. В остальном же у него было одно золотое правило: одежда должны быть чистой, тело – в форме, волосы – в идеальном порядке, а член - в боевой готовности. И следил за собой он вовсе не ради женского внимания, а скорее из чувства превосходства над сверстниками, и в доказательстве любви к самому себе. Если бы его спросили кого он любит в этой жизни сильнее всего, то ответ был бы очевиден. Самовлюбленность – вовсе не порок, а обязанность любого разумного человека, способного двигаться в этом мире самостоятельно, который хочет добиваться своих целей. — Я готова, — Мишель привлекла его ничего не понимающий взгляд к себе. Тео взглянул на неё сверху вниз, презрительно кривя губами, стоило лишь увидеть её полные ноги, обтянутые в тонкую ткань школьных брюк. — Ну пойдем, — хмыкнул он, разворачиваясь к двери. По полупустым школьным коридорам, Тео шел с высоко поднятой головой, с отвращением минуя сонных учеников. Те глядели на него, точнее Маргарет, с благоговением, улыбаясь и скромно приветствуя, от чего ранее упавшая самооценка Теодора возрождалась с триумфальным чувством. Почти дойдя до стола для студентов его возраста, Тео наткнулся взглядом на задумчиво жующего завтрак Сэмвелла, точнее Грейнджер. — Я к брату, — равнодушным тоном оповестил он, оставляя «подружку» в гордом одиночестве. Не обращая внимания на очередные приветствия, Тео упал на скамейку рядом с Гермионой, толкнув её локтем. — Осторожнее! — буркнул Сэмми, хмурясь по-Грейнджерски. — Как дела? — проигнорировав её возмущение, спокойно поинтересовался Тео, накладывая себе еду в тарелку. Гермиона посмотрела по сторонам, затем чуть придвинулась к нему, и принялась шептать: — Позавтракаю, затем примусь за чтение книги, которую мы нашли в тайном зале. Кстати, как ты себя чувствуешь? Тео глубоко вдохнул, проверяя свое самочувствие. Ничего не болело, да и психически он был более уравновешен, чем день назад. Никаких депрессивных мыслей и самобичевания. — Все отлично, ты как? Что-нибудь чувствуешь? — он поднял бровь в вопросе, разглядывая «Сэмвелла» на наличие каких-либо изменений. Грейнджер пожала плечами, поджимая губы так, что на подбородке появились ямочки. — Тоже в порядке, но посмотрим, что будет к вечеру, — она задумчиво стала размазывать желток от яйца по тарелке, хмурясь и часто моргая. — Ну ладно. Тео принялся поглощать свой завтрак, мысленно настраиваясь на сегодняшний день.***
Первым уроком стояла та самая «История М.Б.», которую отменили из-за вчерашней потасовки между ним и Гермионой, поэтому вся ответственность за получение важной информации теперь лежала на плечах Теодора, так как Грейнджер находилась в обличье Сэмвелла, которого от занятий отстранили. Встретив по пути Мишель, Тео поспешил к ней прицепиться, дабы сесть на нужное место и не привлекать лишнего внимания. Они вошли в большую аудиторию и прошли к первым партам, за одну из которых села соседка Маргарет. Он упал на стул рядом, внимательно следя за тем, какие школьные принадлежности доставала сидящая рядом девушка. Всего лишь тетрадь и ручка. Тео осмотрелся по сторонам, изучая присутствующих, среди которых были учащиеся разного возраста. Интересно, что же тут расскажут такого важного? Он понимающе хмыкнул, увидев молодую директрису школы, вошедшую в аудиторию. Все ученики сразу же притихли, выравниваясь в спине. Тео провел её заинтересованным взглядом от дверей до трибуны. Высокая рыжеволосая женщина осмотрела присутствующих, утвердительно кивая самой себе, словно считая сколько студентов собралось на её лекции. — Доброе утро, — спокойно поздоровалась миссис Монтгомери. — Доброе утро, — хором ответили ей. Тео заметил как медленно она принялась водить длинными красными ногтями по деревянной поверхности. Её движения были медленными, успокаивающими и даже гипнотизирующими, от чего его сонное сознание еще сильнее желало отключиться. — Вы уже знаете, что завтра состоится инициация, приуроченная к наступлению нового года, — она провела ладонью по выступающему краю трибуны и взглянула на неё, растирая невидимую пыль между средним и большим пальцем. — Сегодня мы с вами проведем репетицию, в то время, как главные участники мероприятия пройдут ритуал очищения. Ритуал? Теодор надеялся, что никто не заметил, каким недоуменным стало выражение его лица. — А теперь приступим непосредственно к самой теме нашего занятия. Начало истории приюта Монтгомери-Брейгель лежит в далеком шестнадцатом веке, во времена, когда великий ученый Петир Брейгель основал школу-интернат для талантливых студентов, чьи разумы были открыты к изучению такой тонкой науки, как алхимия. Никто, кроме Тео не оживился так сильно, услышав долгожданное слово из уст директрисы учебного заведения. Его спина неестественно выгнулась, стараясь выдвинуть его тело как можно ближе к говорящей. — Прошло несколько столетий, но наша школа по сей день уважает традиции основателей. Завтрашняя инициация тесно связана с почтением традиционных мероприятий со дня открытия приюта. Каждые четыре года мы проводим специальный ритуал, чествуя великих богов, позволивших нам просуществовать так долго. Как вы знаете, главными участниками являются Маргарет и Сэмвелл Бредли. Подходящая пара близнецов, родившаяся в канун Нового года. Тео почувствовал на себе несколько десятков пар глаз, от чего вздрогнул, испытывая странную неловкость за пристальное внимание к своей персоне. — В Средние века церковь считала, что близнецы — это порождения дьявола, дети, рожденные от инкуба, не имеющие полноценной души, — начала объяснять женщина, глаза которой загорелись. В близнецах Уизли точно есть какая-то чертовщина, иначе никак не объяснить их безумную тягу к созданию различных вредилок. — Леди Монтгомери, моя дальняя-дальняя родственница, и Петир Брейгель поженились в шестнадцатом веке, во времена, когда увлечения Брейгеля алхимией и так преследовались церковью. Более того, у пары родились близнецы, которым, как вы понимаете, не было места в современном обществе. За подобное богохульство, Святая Инквизиция бросила все силы на то, чтобы найти алхимика и его семью, а после избавиться от них путем сожжения на костре. Так вот, почему тот сбежал с камнем, наплевав на обещание, данное Мунго, создать универсальное лекарство. Миссис Монтгомери вышла из-за трибуны, медленно расхаживая вперед-назад, сложив руки за спиной. — Единственным выходом из сложившейся ситуации было обосноваться где-нибудь, куда церковь не успела проникнуть. Город Плимут сначала стал временным убежищем, а после — постоянным местом жительства. Брейгель основал школу-приют для детей, чьи жизни были в опасности, потому как общество считало их еретиками. Первыми учениками, как вы уже поняли, были его собственные дети, отсюда и появилась традиция, что раз в четыре года Новый год встречают именно близнецы. С самого основания приюта, стали ходить легенды о вечно-молодом ученом и его прекрасной супруге, а также о талантливых студентах, которые выходили из стен школы и становились великими и успешными людьми. К сожалению, многие архивы были уничтожены после серии извержений вулкана, однако некоторые из вас помнят, что последние заметки основателей приюта датировались аж девятнадцатым веком, что дает повод задуматься о том, что супруги смогли прожить почти четыре столетия. Тео так больно прикусил губу от предвкушения, что по его подбородку потекла кровь, которую он заметил только, когда капля упала на стол. Он быстро вытер рот тыльной частью ладони, смотря на директрису немигающим взглядом. — После их смерти, наша школа смогла просуществовать еще несколько веков, только благодаря нашему Богу, дарящему жизнь, богатство и знания. Наша обязанность: почитать Бога, уважать его и благодарить. Первая запись о Маммоне была сделана в тысяча девятьсот третьем году… Дальше Тео не продолжал слушать. Бредовые рассказы об одном из рыцарей ада, были не тем, к чему он мог бы испытывать такой же неподдельный интерес, как минутой ранее. Теперь его мысли были заняты другим. Он подпер подбородок рукой и задумчиво уставился в пространство, хмурясь в стиле Грейнджер. Если основатели приюта прожили четыре века, то, вероятно, Брейгель создал эликсир из образца, данного ему Мунго, раз уж хватило и на него, и на его жену. Скорее всего, детей они тоже угостили. Но почему тогда умерли? Только, если им не надоела бессмертная жизнь? Но ведь должен остаться хоть где-то рецепт, или же капли изначального эликсира, приготовленного еще Фламелем. Тео тяжело вздохнул, падая спиной на спинку стула. Что-то было не так. Если среди присутствующих есть те, кому известно о философском камне, тогда почему они поклоняются так называемому Маммону и изучают сатанизм, а не алхимию? Может ли директриса, носящая фамилию Монтгомери, являться одной из детей супругов и, возможно, ей известно о рецепте создания философского камня. Или же они все тут просто фанатики, потерявшую связь со своим изначальным создателем. За размышлениями, Тео и не заметил, как занятие подошло к концу. Если бы не толкнувшая его в бок Мишель, он бы так и просидел, грызя подушечку большого пальца. — Маргарет, останься, пожалуйста. Директриса, спокойно наблюдающая за покидающими аудиторию учениками, остановилась взглядом на нем, тепло улыбаясь. Едва сдержавшись от того, чтобы не застонать, он подошел к ней, кивая «подружке», чтобы та шла без него. — Интересная лекция, — прохрипел Тео, поджимая неловко губы, затем принялся бегать глазами по помещению, игнорируя пристальный взгляд женщины на себе. — Спасибо, мне приятно было видеть твой интерес, когда мы обсуждали завтрашнюю инициацию. Теодор хмыкнул, утвердительно кивая. — У тебя еще один урок, затем обед, после которого ты и твой брат займетесь ритуалом очищения. Лучше будет, если вы уединитесь в его спальной комнате, чтобы твои соседки вас не прервали, — она принялась что-то искать в папке, лежащей у неё на столе. Наконец, она достала пергаментный лист и протянула ему. — Здесь все подробности ритуала, который нужно будет провести. Изучи до обеда, если будут вопросы, то можешь смело обращаться ко мне. Тео принял сверток, с любопытством разглядывая его со всех сторон, но осознав, что делает это уже продолжительное время, быстро спрятал его в сумку и вежливо улыбнулся, хлопая ресницами, словно корова, жующая траву. — До встречи, — кивнула миссис Монтгомери, позволяя ему, наконец, покинуть её общество.***
Motorhead — Ace Of Spades
Следующее занятие было посвящено музыкальному искусству, которое Теодор с чистой совестью прогулял, ставя свое желание покурить выше, чем знания по бесполезному предмету. Чего-чего, а очередное зловещее звучание тритона ему не хотелось слушать, поэтому заприметив более укромное место, чем то, которое он выбрал в прошлый раз, будучи в теле Сэма, он бросился к амбару, оглядываясь по пути, чтобы остаться незамеченным. Небольшая постройка, предназначенная для хранения зерна, была в неприметном для глаза месте, а также не открытым для любопытствующих зевак, любящих рассматривать происходящее снаружи из окон. Достав сигарету, Тео быстро прикурил, чуть ли не стоном выдыхая табачный дым. Забавно, что легкие девчонки не были привыкшими к никотину, но его психологическая зависимость брала верх как над телом Маргарет, так и над её братом. Не спеша куря, он осмотрелся, подмечая, что в самом амбаре было не только зерно, но и различные хозяйственные принадлежности, вроде метел, лопат и даже топора. Надеюсь, нам это не пригодится на инициации. — Точно, —шикнул Тео, ударяя себе пальцами по лбу. Когда, если не сейчас, под медленное раскуривание табака, посмотреть сверток, который ему дала директор. Но не успел он его раскрыть, как услышал шаги поблизости. Поспешив затушить сигарету, Тео выпрямился и вышел из-за постройки, встречаясь с преследователем лицом к лицу. — Вот ты где. Его только не хватало. Чертова ищейка. Парень Маргарет, широко улыбаясь, потянулся к нему, желая обнять, от чего Теодор отскочил на несколько шагов назад, выставляя ладони перед собой. Даже не думай, дружок. Или как там тебя? — Все в порядке? — недоуменно спросил Крис, чье имя Тео, наконец, вспомнил. Он заправил выбившуюся прядь за ухо и растянул губы в злобной усмешке. — Все отлично, — холодно процедил, пряча пергамент обратно в сумку. — Ни минуты покоя. Хотела прочитать о ритуале очищения без лишних глаз, так что, будь добр… Крис удивленно поднял брови вверх, непонимающе смотря на свою «девушку». — Ты, видимо, не с той ноги сегодня встала. Салазар, исчезни. — Именно, — отмахнулся Тео, намереваясь уйти, однако был перехвачен за локоть толстой ладонью смуглого парня. Так вот, каково это чувствовать себя таким слабым и хрупким, неспособным врезать по глупому лицу при одном лишь желании. Хотя, тут Тео покривил душой. Даже в его собственном теле, на фоне Криса, он был куда меньше. — Да что с тобой? Ты так сильно переживаешь из-за завтрашнего дня? Тео попытался дернуть рукой, но поняв, что его усилия не увенчаются успехом, расслабился, тяжело вздыхая. Видимо, в таких ситуациях и приходится включать всеми известную женскую хитрость. — Да, — прикрыв глаза от раздражения, признался он. — Волнуюсь сильно и не могу дождаться, а еще я очень голодная, и хочу поскорее отправиться на обед, — последнее слово было произнесено с натянутой улыбкой. Крис понимающе улыбнулся, а затем наклонился к нему. Нет. Даже не думай! Его ладонь прошлась по волосам Маргарет, от чего у Тео скривилось болезненно лицо, а после на его губы обрушился самый мерзкий поцелуй в его жизни. Опешив, он попытался упереться ладонями в его грудь, но смог лишь резко отвернуть лицо, сдерживая первый рвотный позыв. И это так себя чувствовала Грейнджер, когда он насильно сажал её к себе на колени? Ужас! — Отвали! — визгнул девчачий голос Маргарет, но с нотками паники Теодора, которому, наконец, удалось вырваться из медвежьих объятий. — Ты курила? Тео открыл рот, растерявшись окончательно. Он словно онемел, лишь моргая и тяжело дыша, а затем, как маленький ребенок, ринулся наутек, позабыв о правилах конспирации и приличия. Он просто бежал, что есть мочи, желая как можно скорее попасть внутрь приюта, где его ждала раковина, зубная щетка и паста, способная хотя бы на мгновение избавить от этого омерзительного вкуса мужских губ на его. Сука! Сука! Сука! Чтобы я еще хоть раз согласился побывать в теле девчонки. Стоп. Тео резко затормозил, оказавшись возле лестницы. Его будто камнем прибило. Сколько раз с ним целовалась в таком случае Грейнджер? Она та еще ответственная альтруистка, способная пожертвовать личными границами ради дела. Он даже не мог понять, испытывал ли ревность или просто отвращение к тому, что кто-то её лапал до того, как сам Тео, оказываясь в своем привычном облике, начинал распускать руки. Нет, конечно же не ревновал. Просто это мерзко. Или же ревновал? Ноги сами его привели в столовую. Он шел не спеша, задумываясь о своих новых чувствах. Ранее не было повода, чтобы испытывать это желание владеть, ревновать и оберегать то, что должно было быть только его. Хотя с какой стати Гермиона – это кто-то, кто принадлежит ему? Они ведь даже не трахались. Но все же что-то неприятно грызло изнутри, заставляя испытывать к Крису еще большую ненависть, чем после насильственного поцелуя. Что, если он успел её отыметь? Да нет, у них не было банально времени. Или было? Иначе почему этот амбал так был удивлен к холоду со стороны Маргарет? Значит, Грейнджер не давала поводов усомниться. Хотя это даже не её тело. Но сознание то её! — Ты трахалась с Крисом? — вместо приветствия, спросил Тео, только заметив сидящую Гермиону за столом. Та поперхнулась чаем, начиная кашлять так громко, что почти все ученики, пришедшие на обед, обратили на них внимание. Наконец, откашлявшись, она прошипела: — Ты мог еще громче спросить у её брата был ли у него секс с её парнем? Тео прищурился, едва шевеля губами и кривя лицом, передразнивая её привычное нравоучительное выражение. Затем, все же осознав свою резкость, выпрямился, придавая Маргарет свойственную ей холодность, и посмотрел по сторонам. Только, когда последняя пара любопытных глаз отвернулась, он продолжил шепотом: — Я вышел покурить, а там меня встретил этот чертов Крис, который сразу же полез целоваться. Он был крайне удивлен тому, что получил отпор. Лицо «Сэмми» стало выглядеть также недоуменно и растерянно, как и у Тео несколько минут ранее, затем Гермиона, наконец, прыснула, тут же прикрывая рот кулаком. Её плечи задрожали, выдавая немой смех. Набрав воздуха в легкие, она постаралась мягко улыбнуться. — Нет, я не спала с ним, но пару раз пришлось потерпеть его поцелуи и объятия. Вот значит как. Тео закивал понимающе подбородком, но его сверкающие гневом глаза выдавали его искреннее отношение к такому ответу. — Со мной тоже приходилось терпеть? Грейнджер резко отшатнулась, непонимающе смотря на него. Ему даже показалось, что на её лице отразилась обида, которая мгновенно сменилась волнением. — Как ты себя чувствуешь? Очередная смена темы. Браво! — Отлично, превосходно, я – это я, а ты – это ты, в своей обычной манере, которая называется «я – равнодушная стерва, ничего особенного не произошло». Гермиона поморщилась, будто обожглась об его слова, но старательно пыталась это проигнорировать. Её взволнованный взгляд продолжал непрерывно изучать его лицо, от чего Тео ошпарило новой волной злости. Наконец, её рука взметнулась так быстро к нему, что он был уверен, что его сейчас ударят, но Грейнджер мазнула пальцем над его губой, затем продемонстрировала ладонь, поднимая её прямо перед собой. — У тебя кровь. Тео с удивлением посмотрел на окровавленные пальцы, затем сам коснулся своей губы, ощущая теплую влагу на ней. Его прежняя злость испарилась, оставляя только полную растерянность и какой-то глубинный страх от осознания того, что дело было, похоже, вовсе не в нестабильной психике Сэмвелла, а в самом Тео. Он поднял глаза на встревоженную Гермиону, в глазах которой читалось тоже, о чем думал и он. С ним было что-то не так.