Собака полицейский

Татуировка — дело хлопотное, но следующий шаг не менее тяжелый. Кажется, что нужно просто заново покрыть жидким латексом нижнюю часть тела щенка, но поскольку татуировка будет покрыта, то, чтобы она была видна, нужно иголкой точечно нанести на промежутки, где нет темно-золотой татуировки. Уëну уже не терпелось забрать этого малыша домой, но нужно повременить. — Подожди, скоро ты получишь своё. Линии вывернулись ровно, вдоль всего стертого места, но особо — на внутренней стороне бедер, где изображены два щенка-раба, исполненные в стиле оригами. Меж линий приходилось буквально держать Сана, чтобы он не двигался сильно, чтобы не испортить тату. Потому можно закончить работу только по капле за каплей латекса, и трудоемко и плодотворно. Это была практически рабочая атмосфера для Хосока, потому, наконец, закончил. Низ живота блестел. Тот латекс, что вели иглой, отличался яркостью. Позолота, как тень, отражала грани, это была лучшая его работа, в этом не было сомнения. — Следующий шаг — окончательное обмундирование, ты называешь его щенком, но это всего лишь гуманоид из латекса. Да и сказать честно, те ушки, что я тебе отправил, не годятся для твоего питомца. У меня здесь есть костюмы леопарда и волка, я просто не знаю, какой набор тебе нужен, — спросил Чон, поднимая два бумажных пакета. — Тогда костюм волка, ведь он мой щенок! — парень не сразу сделал свой выбор и открыл бумажный пакет с надписью «Волк». Снял щенка со стола, поставив его на пол, щенок сел на колени и озадаченно покачал собачьей головой: большой надувной хвост, три черных кольца и жетон с его именем вертелись. Бедняжка не знал, что это ещё не конец. Погладив его по голове, мужчина поднял телефон и сказал: — Впредь ложись на спину на пол, скрестив все четыре собачьи лапы, — приказал серьезно Уëн. Как только он произнес эти слова, щенок лег на пол, скрестил руки и ноги, и, после того как его погладили, принялся одевать его в волчью одежду. Сначала это были мохнатые латексные треугольные ‍‍‍‍трусики‍‍‍‍‍‍. Достаточно плотные, чтобы сдерживать возбужденный член, и не такой большие, чтобы затмевать собой только что набитое тату. Стоило лямке трусов хлопнуться на бёдрах, как они сдавили член пса, и он принялся мычать и мучаться от собственного возбуждения. Кроме этого были ещё мягкие и пушистые лапки, когда подключали их к запястьям, вонзали туда иглу, они реагировали с точностью, как настоящая рука. Так же они имели свойство автоматически блокироваться. Тоже дело и касается головы. Большой сетчатый намордник был не отличим от волчьего. Застегнул и закрепил замком. Он был чудесным. Милый, добрый щеночек из детства, о котором он мечтал так давно. — Просто превосходно, — тëмно-золотая переливающаяся татуировка с сексуальным извращенным видом приковывала взгляд. — Кстати, скоро начнется ежемесячный аукцион, так что советую успеть, ты отхватил себе такого красавца. Грех не отпраздновать. Аукцион еще не начался, поэтому мы ещё можем успеть.

***

Хосок с интересом уставился на ноги своего бывшего раба, точнее на то, что под ними. Щенок стоял на четвереньках и был в качестве подставки для ног. Хотя сложно удивляться тому, что у тебя самого такой есть. Его военные псы, в отличии от полицейских, характеризовались особым нравом, таких сложно приручить, не фиксируя конечности и не пытаясь прививать «правильные» команды питомцу. — Наверняка тебе интересно, как мне удалось приручить его без использования бондажа или пыток? — встретил Чон немой вопрос Уëна и достал из кармана смартфон. — С помощью чипа, вживленного в его череп, мне удалось из настоящего военного сделать верного питомца. А в это время военный пес, все еще выглядевший так невинно, как настоящая помесь раба, постоянно терся своими лапами о ‍член‍ Хосока. — Жаль, что это не Нам… — он в этот момент будто отключился и начал думать о своём, но его вовремя вернуло в реальность. — О чем это я? Ах, да, о Вонхо‍… Щенок отчаянно тёрся головой об член, его челюсть была сжата, по всей видимости, он хотел сделать минет, но не мог. Глядя на Вонхо, который мирно боролся, они, как ни странно, на мгновение призадумались. — В конце концов, бывают моменты, когда быть в сознании больнее, чем не быть. Не так ли? — Я ожидал, что вы скажете именно это, но не более, аукцион вот-вот начнется, а то, что будет дальше, уже не важно. Уëн поднял руку, чтобы посмотреть на часы, и в тот момент, когда стрелки повернулись к семи тридцати, свет во всем зале яростно померк, вскоре после этого можно было увидеть вспышку белого света, несколько прожекторов точно ударили в мальчика в смокинге на сцене, и он грациозно подошел к куску красной ткани и поднял огромный первый экспонат за ней. Это была красочная фреска, люди на ней ожили, демонстрируя различные позы, разделенные на основные категории: стоящие на коленях, сидящие, ползущие, лежащие и сидящие на корточках, и каждый из маленьких человечков был покрыт разными цветами: лилии, астры — список велик. Каждое то событие волшебное. Их было так много: военные собаки, полицейские собаки, мускулистые собаки, спортивные, собаки-студенты и множество других. Один за другим они уходили с молотка, Ни один не привлёк внимание Чона, пока не вынесли огромный цветастый куб, где парень, словно ствол дерева, распустил свою листву. — Рад представить вам гвоздя сегодняшней программы, Ëсан. Прекрасная дева среди рабов. — Какой же он прекрасный, — шептал Уëн и, устроив ноги поудобнее на спину щенка и, подперев руками подбородок, страстно наблюдал за тем, как ведущий рассказывал о красоте раба. — Прекрасная дева словно из сказок, известная модель, недавно попавшая скандал, — минутная пауза, в толпе невольно пошли смешки. — Мои дорогие гости знают, когда лотов не хватает, их «собираем», и наш див, увы, попал под раздачу. Но Вы же будете с ним очень нежны, верно? — Уëн от таких слов решил оглядеть всех присутствующих, актёры, дети известных представителей, чеболи. — Кстати, сегодня обещал прийти сам Президент Кореи, — на ухо сказал Хосок, — правда, он не уточнил, когда, но пока я его не видел. Но предполагаю, что за этим красавцем. И тут парень понял, что него появились серьёзные конкуренты, которые зарятся на его новую покупку. Тот был одет в коричневый латекс, полностью обтягивающий его тело. Рабу светило в глаза, и он не замечал, как за ним столько людей пустили слюни на столь прекрасный цветок. Потерянный, ищущий спасения, скрипел кольцами, то ли ему было больно, то ли его насколько всё смущало, что он хотел бежать, но попавший сюда человеком прекращает быть, становясь никем иным, как средним, следующим инстинктам. Оба скидывают с себя маску человеческого. Хозяин и раб. Уëн хочет себе то, что будет напоминать человека, нужен этот неограненный алмаз, и новая технология бывшего хозяина ему в этом поможет. Первый стук молотка — лот готов к продаже. — Начальная цена — три миллиона долларов, да, мои дорогие господа, он девственен и чист, поэтому такие большие суммы, — юноша слышал, что его упоминали, и стал молить, Ëсан хрипел, похоже, что его морили голодом и не давали воды, поскольку, он часто сглатывал, — Итак, три миллиона, раз. Сильный мощный бас раздался из зала и назвал три пятьсот, похоже, что это был президент собственной персоной. Наконец-то Чоны смогли его отыскать. Такой же прилизанный и, кажется, даже припудрен. Гордо раскинувшись в кресле, Уëн пытался не встать и не сказать все десять, но это вся сумма, что он планировал потратить, посему спешить не стал. — Четыре миллиона, — поднял руку Уëн. — Кто даст больше? Ну же, мои господа, не вредничайте, такие модели у нас в дефиците. — Пять! — Пять с половиной! Народ словно обезумел и кинулся бросаться цифрами как из рога изобилия. Люди метали гневные взгляды друг в друга. Уëн смотрел и замечал, как раб, хрипя, что-то говорил. Если прочитать по губам, можно увидеть, что выговаривал лишь одно слово: «Спасите». В его взгляде читалось, что тот уже готов на всё, лишь бы закончились его мучения. Кровь бурлила в Уëне, цена доходила до семи миллионов. Он должен, он сорвёт стебель прекрасной розы и унесёт её собой туда, где ему не навредят. Сжимая пальцы, он поднял кулак и крикнул: — Десять миллионов! — парень перебил этот гул, и некоторые люди были в шоке. — Десять миллионов! Раз! — молчание, — десять миллионов! Два! — президент обернулся к нему, похлопал и хотел уже поднять руку, но не успел. — Десять миллионов! Три! Господин Уëн, поздравляю Вас с покупкой! — аукционер развернулся и дал команду отведения его назад, рабы взяли за верëвки и понесли того обратно. — Уëн, ты ещё останешься? — просил Хосок. — Думаю, что для начала нужно посмотреть товар, только потом решу: останусь или нет.