Над Рубежом

      Волков испытывает легкое напряжение, находясь почти в центре светлого зала. Ему крайне редко доводилось быть на подобных мероприятиях. Образ его был не слишком вычурным, хотя по стандартным меркам опрятным и приемлемым. На нем был костюм темного тона, который самую малость давил в плечах. Взял первое, что предложили, лишь бы какой. Украшающей, но чуть удушающей деталью стал галстук серого цвета.        Периодически находя свое отражение в зеркале, вспоминал свой выпускной в школе и то, как он ругался с Серым из-за внешнего вида. «Ты сказал прийти в парадной форме, это самое парадное, что у меня было!» Ведь в те дни выцветшая голубая рубашка с короткими рукавами оказалась единственным среди кучи черных джинсов, маек и дырявых футболок, что могло подойти. Они провели достаточно времени, чтобы найти что-то более приличное, а под конец поисков Разумовский и вовсе поклялся сжечь это «голубое недоразумение».       Олег, немного нахмурившись, прикусил нижнюю губу и почувствовал, как выступила капелька крови. Он спешно стер ее кончиком языка и, поправив рукав пиджака, постарался не помять раздражающие запонки. Чувствовал себя почти клоуном в этом наряде. Оглядевшись вокруг, он попытался найти выход. Как только Олег начинал так неловко осматриваться, то невольно создавал впечатление случайно забредшего потеряшки на банкете.       То же нельзя было сказать о его приятеле, пришедшем в смокинге темно-вишневого оттенка. На белоснежной рубашке красовалась бабочка чуть более глубокого оттенка, чем сам пиджак. Обычно растрепанные, взлохмаченные волосы сейчас были аккуратно зачесаны назад и уложены с помощью геля, который придавал им заметный блеск. Вадим был настолько довольным и уверенным, что создавалось впечатление, словно именно он и был организатором торжества, и все это только в его честь — никак иначе.       Достав где-то бокал шампанского, вальяжно подошел к Волкову. Благо, он перестал пытаться сбежать, завис на восхитительной певице с тонкими чертами лица и почти нарисованной фигурой, очерченной облегающим платьем в пол. Она умело вертела и игралась с французскими слогами. Волков был уверен, что никогда раньше не слышал столь яркого проявления французского языка. Он не был большим знатоком музыки, но то, что он услышал, действительно зацепило его.       — Не хмурься так, Волчик, — пристраиваясь рядом, сказал Вадим, делая глоток шампанского. — К тебе подходить стремно.       — Я лишь раз был на таких мероприятиях, — немного помолчав, Волков, присматриваясь к музыкантам, заключил: — Красиво звучит.       Повернув голову, он посмотрел на Вадика каким-то другим взглядом, будто бы на его месте могли вновь оказаться голубые глаза, которые, прижав руки к груди, ответили бы ему восхищенным взглядом. Но видел он только ленивые серые глаза, не особо заинтересованные чем-то красивым.       — Да, неплохо картавит, — по-своему оценил Вадим, чем заслужил осуждающий взгляд Волкова.       — Какой ты варвар, — заключил Олег, отворачиваясь от импровизированной сцены, намереваясь пройти в другой конец зала.       — Эй, погоди, — обойдя Волкова, Вадим встал напротив, начиная в такт музыке отступать, пока Олег непроизвольно шёл на него и не думал сдавать темп.       — Чего? — Мужчина сделал попытку обойти довольного собой Дракона.       — Потанцуй со мной. — Вадим остановился так резко, что Олег налетел на вставшего товарища, как раз оказавших в его руках.       — Что? Зачем? — Олег оторопел от внезапного предложения, а кончики его ушей тут же залились краской. Да, они не в на территории своей родной страны, но...       — Да не аллей ты так. Ходишь тут, на всех косишься волком, рожей террористической внимание привлекаешь. — Выжидающе протянул руку, не оставляя Олегу выбора. Дьявола и искушение в контексте принудительно-добровольного выбора рисовали явно с Вадима и его манипулятивных тактик.       — Это я привлекаю своей рожей? Ты себя-то видел? — Вложив свою руку в ладонь Вадима, смело притянул его к себе, не давая ему сделать первый «выпад» в свою сторону. По роже наемника стало ясно, что его такой расклад устраивает и даже веселит.       — А у меня есть недостатки? Мм, Волчик? Расскажешь потом? — весело спросил тот, заводя тго почти в центр зала.       — Катись ты. — буркнул Олег, пропустив момент, когда Вадим оказался в ведущей позиции.       Уж что-что, но важнейшими навыками наемников были харизма и актерское мастерство. Умение танцевать входило в бесконечный список навыков, обязательных для наемника экстра-класса. Они были примерно одного роста, что помогало им лучше синхронизировать движения. Мелодия цепляла, имела в себе ритм, даже считать не надо было как учили. Пары то и дело выходили, подключаясь вместе с новыми мажорными и минорными куплетами.       Вадим не испытывал никаких трудностей, ведя Волкова по залу. Он удобно разместил руку на его лопатках и продолжил рассматривать немного неловкое лицо Волчика. Он то и дело опускал взгляд к ногам, стараясь не запутаться в собственных движениях, а может и просто прямого взгляда избегал. Приоткрыв рот, он порывисто дышал, чувствуя мелкую испарину на висках. Вадим будто нарочно наращивал темп, буквально издеваясь над приятелем. Этому черту без рожек только розы в зубах не хватало, как раз к пиджаку. Перекрутив Волкова, он перекрестил его руки, прижимая к себе спиной. Кончиком носа коснулся мочки уха, незаметно для остальных прикусив пульсирующую венку.       — Готовишь ты, конечно, лучше, чем танцуешь — хмыкнул Вадим.       Олегу, стало обидно, он действительно был не профи, но танцевал он не так плохо, как оценивал его Вадим.       — Долго будешь выпендриваться? — вывернувшись, Олег вновь оказался напротив Вадима, гневно блеснув взглядом. Отступив на несколько шагов, вытянул руку в направлении своего взгляда, а затем вернулся к ладоням, а по ощущениям — лапищам Вада и прошипел, — Ты все еще не сказал, что мы здесь делаем.       — Терпения, Олег, терпения. В конце-то концов, куда нам спешить? Наслаждайся, может, в последний раз танцуешь. — Совместно ступая по блестящему паркету, вальсируя, они постепенно выплыли из густой толпы танцующих. Отстранившись от Волкова, Вадим метнул взгляд перед собой, — На шесть часов.       — Она?       — Она.