Обесцененный

      Лунвей крутился перед зеркалом в коридоре, придирчиво осматривая с ног до головы свое отражение. Это был уже третий комплект одежды, но он снова остался недоволен внешним видом, и дело было даже не в вещах, а в том, что после болезни он выглядел осунувшимся и бледным. Да и волосы уже успели отрасти с боков, что вносило толику неопрятности в его и без того помятый образ.       Конечно, можно было бы на это дело махнуть рукой. Лунвей понимал, что Радов просто так не сдастся, и впереди его ждут изматывающие месяцы с бесконечными попытками сломить преграду и сделать тот самый последний шаг. Даже если сегодня ему пошли на маленькую уступку, для него это стало настоящей победой – согласие Дениса Петровича на встречу ощущалось безграничным счастьем: просто быть рядом и просто говорить.       - Qiānlǐ zhī xíng, shǐyú zú xià1 – пробормотал он, сдергивая через голову худи.       В итоге он устал рыться на полках шкафа, выхватил белый свитер с высоким горлом и натянул на ноги широченные черные джинсы – пойдет, не свидание же, а просто встреча двух одиночеств, правда, с претензией одного на что-то большее… гораздо большее.       Но вообще ему до безумия нравилась эта игра в перетягивание каната. Давно он не чувствовал себя таким полноценным и свободным в выражении своих эмоций, когда можно было говорить практически все, что приходило на ум, но не прямым текстом, а завуалировано, оттого требовалось изощряться и придумывать все новые и новые способы донести до Дениса Петровича свои намерения и желания. Но именно это заводило еще больше, еще больше подталкивало сделать какую-нибудь глупость, совсем не вязавшуюся с его внутренним «я».       Улица встретила его теменью и морозом. Кроссовки скользили на обледеневшем асфальте, но идти до торгового центра было всего ничего, поэтому Лунвей особо не переживал, что замерзнет и усугубит так и не вылеченную до конца простуду. Он вышел из дома пораньше, потому что больше не мог находиться в четырех опостылевших стенах неуютной съемной квартиры. По крайней мере, не тогда, когда у него назначена отвоеванная встреча с Радовым.       Молл по-субботнему бурлил людскими массами, которые перетекали с этажа на этаж, мимо многочисленных магазинчиков, кафе, игровых уголков и барбершопов. Вечер предстал перед Лунвеем во всей своей красе, неожиданно окутывая его предновогодним настроением: с музыкой, елками, шарами и светящимися гирляндами. В его семье всегда отмечали оба праздника: русский новый год, а позже китайский. И каждый по-своему ему нравился: настроение и атмосфера были разными, но волшебство он испытывал в обоих случаях. Наверное, оттого точно знал, что предстоящий праздник принесет ему не один долгожданный подарок.       Лунвей расстегнул куртку и распустил длинный шарф, замерев недалеко от входа – иногда он ловил на себе любопытные взгляды, но привычно их игнорировал. Это когда-то очень давно, еще в школьные годы, он чувствовал себя инаковым из-за своего разреза глаз и подвергался злым насмешкам одноклассников. Но потом, уже позже, когда он пошел в рост, весьма высокий для китайца, и когда азиатская культура начала постепенно завоевывать мир, Лунвей вдруг из числа изгоев неожиданно оказался в числе тех, кто стал популярным и за кем стали носиться толпы восторженных девочек – правда, отчего-то ошибочно предполагавших, что он кореец. И как жаль, что девочки его интересовали в последнюю очередь, но, не будучи простаком, он новым положением естественно воспользовался, и стал карабкаться наверх по социальной лестнице, сначала в старшей школе, а потом уже и в университете, став одним из самых востребованных и успешных студентов на потоке.       - А ты привлекаешь к себе внимание, Алексей, – вдруг раздалось рядом, и Лунвей дёрнулся от неожиданной близости Радова.       - Как и Вы, Денис Петрович. Добрый вечер, кстати, – ответил он, протягивая руку.       Радов руку пожал, крепко и коротко, но этого обыденного прикосновения хватило, чтобы сердце Лунвея ускорило свой барабанный стук.       - Обувные магазины на втором этаже, – указал кивком Радов и двинулся вперед, разрезая толпу как ледокол «Арктика» суровые волны Северного Ледовитого океана.       - Ну, ведите тогда.       Шли молча, но Лунвей и не искал истошно тем для разговора. Зачем? Когда и так до одури хорошо – просто знать, что этот мужик с ним, да еще не его, но ведь это временное неудобство. Пройдя мимо большого спортивного магазина известной сети, Радов свернул к эскалатору, а оттуда на втором этаже повернул направо, посматривая на яркие вывески с названиями.       - Давай зайдем в этот, – сказал Денис Петрович, уже входя в двери. – Здесь неплохой ассортимент хорошего качества по вполне себе доступной цене.       Они сделали пару кругов по магазину, и если Радов придирчивым взглядом посматривал на витрины и полки с обувью, то Лунвей не сводил восторженных глаз с него, прекрасно понимая, что, скорее всего, выглядит законченным дураком. Денис Петрович внешне совсем не тянул на свой возраст, даже с проблеском редкой седины в густых волосах и мелкими морщинами в уголках глаз и поперек лба, он брал своей маскулинной харизмой и строгой, несколько резкой красотой. И очки в тонкой роговой оправе ничуть не делали из него старика, а наоборот, добавляли сбивающей с ног сексуальности, и все это вкупе с подтянутой фигурой, упакованной в со вкусом подобранную одежду…       - Вот эти и эти, – указал Радов на обувь, отвлекая Лунвея от созерцания. – По стилю должны тебе подойти.       - Ладно, – согласился он, едва сдерживая улыбку.       - Если нет денег, я одолжу.       Ему понравилось, как Денис Петрович взялся решать за него такие будничные проблемы, как выбор и покупка обуви. Вообще Лунвей и сам замечательно справлялся, особенно после возвращения из Китая, где с головой окунулся в уличную моду, стилю которой отдавал предпочтение до сих пор. Да, в России это бросалось в глаза, здесь одевались иначе, даже в крупных городах, что уж говорить про провинцию, но вроде бы пока он бит никем не был. Правда, серьги пришлось из ушей вынуть перед отъездом из Казани, потому как наслушался разговоров про местные нравы, особенно в спальных районах.       - Деньги не нужны, я получил аванс. Спасибо, – наконец ответил он, когда сел на пуф, чтобы примерить ботинки. – И кстати, я Вам еще за такси должен. Переведу позже.       - Это не дим самы – это что угодно, но не они, – авторитетно заявил Лунвей, когда им принесли заказ.       - Я тебя предупреждал, что это не настолько хорошо, как выглядит на картинке, – довольный своей правотой коротко улыбнулся Радов, ловко орудуя палочками в глубокой тарелке с удоном. – Ешь чао фан, рис невозможно испортить.       Кафе создавало впечатление полного присутствия в какой-нибудь дешевой забегаловке посреди типичного азиатского рынка с ее звуками и запахами. И хотя цены здесь были приличными, если не сказать, завышенными, но атмосфера все равно располагала задержаться подольше и неспешно распробовать каждое из блюд, которые готовили здесь же, в паре метров от столиков, за высокой стойкой.       - Нууу, в целом съедобно, – согласился он, когда распробовал. – Других кафе или ресторанов нет в городе?       - Этот считается лучшим, в других кроме ролов и суши ты ничего не найдешь.       - А что здесь еще есть, куда можно сходить окультуриться?       - Несколько театров, но рекомендую драматический, там дают хорошие спектакли от классики до модерна. Цирк, зоопарк, кинотеатры, парочка концертных залов, куда приезжают гастролеры, поющие под фанеру – сомнительное удовольствие. Несколько игровых центров разной направленности, стадион и крытый каток, картодром, аквапарк. А еще несколько музеев. За городом есть горнолыжный курорт для любителей экстрима…       - Не, это не мое, – тут же вставил Лунвей. – Я как-то в детстве сломал ногу на горке, с тех пор не рискую. Жаль ломать такие шикарные конечности.       - Действительно.       - Тоже находите мои конечности шикарными? – выгнул бровь Лунвей, игриво бросив взгляд на Дениса Петровича.       - Альтов, давай вот без этого, – холодно осадили его. – Не порть вечер, иначе он будет последним.       - Вам же нравится, не отнекивайтесь.       - Принесите, пожалуйста, счет, – привлек внимание официанта Радов, подняв руку.       - Ладно-ладно, я молчу. Поговорим о чем-нибудь другом. Может, о турбазах?       - Турбазы тоже есть, – нехотя ответил Денис Петрович после затянувшейся паузы. – С десяток наберется, есть даже неплохие, со всем комплексом услуг.       - Любите такой отдых? – искренне поинтересовался он, ему нравилось, как Радов с каждым их разговором открывался все больше.       - Летом можно выехать на пару дней на природу. Почему нет? Но я не люблю отдых с палатками, отдаю предпочтение комфорту: туалет, душ и кровать.       - Эту турбазу, на которую Вам подарили сертификат, очень нахваливали. Уже решили с кем поедете?       Радов поднял взгляд, покачал головой и тяжко вздохнул, давая понять, как его достали все эти намеки и игрища Лунвея, и в то же время он не особо их пресекал, только грозясь, но по факту ничего не предпринимая.       - Нет, не решил. И скорее всего не поеду.       - Ну вот, я уже хотел Вам составить компанию. Придется теперь торчать все праздники в городе в квартире.       - Тебе кто-нибудь говорил, что ты максимально навязчивый?       - Не путайте навязчивость с целеустремленностью, – в тон собеседнику ответил Лунвей, широко улыбаясь. – В конце концов, я своего добьюсь.       - Даже любопытно будет на это посмотреть. Потому что уверяю, господин Ли Лунвей, у тебя ничего не получится. _________________________________________________________________________ 1 – 千里之行 , 始於足文– перевод: Путешествие в тысячу ли начинается с одного шага – китайская поговорка, авторство отдают Лао-цзы – древнекитайский философ VI-V веков до н. э., которому также приписывается авторство классического даосского философского трактата «Дао Дэ Цзин».