Эльфы на Диком Западе: Убить Большого Билла

Так случилось, что никто чужой этого не видел. Но если б, например, среди сухой травы под кактусом валялся пьяный ковбой, и он успел очнуться, чтобы хоть что-то рассмотреть, увидел бы поразительную картину. И решил, что в виски подмешали лишнего. Или что зря мешал плохое виски со скверной текилой. Солнце опускалось на край ущелья, неправдоподобно огромное и дрожащее, и из этого оранжево-алого света один за другим выплыли черные силуэты семерых очень рослых всадников на тоже рослых и мощных лошадях. Срань Господня, подумал бы воображаемый пьяный ковбой, там же обрыв! Вот это я допился! Откуда они взялись? А всадники тем временем спустились ниже, перестали быть силуэтами в потоке света. Лошади застучали копытами по камням, со склона посыпались обломки. Зазвенела сбруя. Стало бы видно, что на всадниках длинные кожаные плащи вполне понятного вида и шляпы, а вот сапоги какие-то странные. Да и седла украшены непривычно. И нет ни ружей, ни пистолетов у всадников. Зато есть хорошие такие длинные ножи на поясах, из тех, какие и метнуть можно, и голову кому-то отрезать не стыдно. А еще к седлам приторочены длинные свертки. И сумки. Небедные ребята приехали, на отличных лошадях. А самое гадкое, все красавцы как на подбор, каких даже на картинках в дорогих ресторанах не рисуют. И женщины редко такими красивыми бывают. Даже богатенькие бабы и девчонки! И воображаемый ковбой при виде них наверняка бы надулся и исполнился завистью, особенно явно ощутив себя похмельным, небритым и грязным. — И что за, хм, балахоны на нас надеты? – вслух спросил один из семерых, самый светло-рыжий, глубоким и звучным голосом. — Первое, что ты сообщил этому миру — что всем недоволен, — ехидно заметил другой. — Ветер! Как я давно его не чувствовал… — Особенно сухой и жаркий! — Не ворчи. Не отравленные земли и не пустыни – уже хорошо. Говорили, что в этой глуши живут люди. — А мы на каком языке говорим? – спросил один из черноволосых, с голосом уж совсем чудным, как песня. — На неблагозвучном и мяукающем, — бросил чуть смуглый, хмурый всадник, похожий на испанца, но без намека на усы или бороду. — Словно в нем было больше звуков, а теперь их надо глотать при выговоре. — Знание языка нам тоже обещали, — сказал один из двух почти неотличимых друг от друга рыжих. Если присмотреться, волосы одного казались чуть темнее. — Ну и славно! Майтимо! Куда теперь? Майтимо? Самый высокий всадник, весь такой суровый и ответственный, словно он ворочал тысячами или направлял целые отряды – подумал бы о нем воображаемый ковбой – посмотрел на эту банду задумчиво. — Прямо, — сказал он. – Туда. — Почему? – тут же спросил «испанец». — Потому что в унылой пустыне с колючками все равно куда. А раз все равно – едем вперед, — сказал высокий. Он не дергал поводья и не пришпоривал свою здоровенную гнедую лошадь – она сама двинулась вперед, будто угадала его желания. А за ней остальные всадники. К поводьям так ни один и не притронулся. Сумерки еще не погасли, когда они въехали в городок со звучным названием Парадайз-Спрингс.