Эльфы на Диком Западе: Убить Большого Билла

Шериф Раф Уайлдер завтракал. В комнате, служившей ему разом кабинетом и жильем, он неторопливо ел приготовленную хозяйкой дома яичницу с ветчиной, сидя за грубым столом из досок — одновременно рабочим и обеденным. Рядом на столе лежала потертая шляпа. Это все Шон увидел, когда они постучали в дверь, изнутри донеслось «заходите», и Берт и Шон одновременно вошли в шерифово жилье. За ним последовали Пит, Хью и Дэнс. Раф посмотрел на вошедших, слегка приподняв брови, и снял со стола шляпу. Под ней лежал револьвер. — Чем обязан визиту, джентльмены? — спросил он и сунул в рот ещё кусок яичницы. Зашевелил челюстью. — Шериф Раф Уайлдер, — неторопливо сказал Берт, покосившись на револьвер. У него в руках оружия не было. — Сегодня утром мы провели собрание горожан, и город сказал свое слово. Подавляющим большинством голосов ты уволен с должности шерифа — за неисполнение своих обязанностей по защите граждан. Так что, будь любезен, сними звезду с куртки и положи на стол. Раф отставил в сторону тарелку и медленно оглядел собравшихся. — Вы делаете ошибку, джентльмены, — начал он. — В самом деле? — спросил Берт с иронией. — Большую ошибку, — продолжил Раф с нажимом. — Я отвечаю в этом городе за спокойствие и порядок, и он есть. Разве у нас недавно кого-то убили, или, может, ограбили? Нет! Буквально вчера я выставил отсюда компанию сопляков, чтобы не устраивали бои прямо здесь. В чем проблема? — В людях Билла, Раф. Они тут хозяйничают, а ты смотришь в сторону. — Я делал все, чтобы вас от них прикрыть! Чтобы они поменьше появлялись тут! Что мог, то делал! Я не чудотворец, мать твою! — Никто не ждал от тебя чудес! — не выдержал Шон. — Но ты должен был знать, что в городе творится! — А что творится-то? Донна свихнулась? Это не преступление. В других городах каждую неделю в салунах стреляются, у нас, что ли, так? — Ты правда не знаешь, или держишь нас за дураков? — спросил Шон. — Что творится? — рявкнул Берт, лицо его покраснело. — А ты хоть одного скотокрада нашел, что скот на юге десятками ворует? А кто Рика и Александера тогда застрелил, знаешь уже? Или, может, они на виселице болтаются, а мы всем городом не заметили?! А кто лошадей пытался украсть прошлой ночью? А Ханну кто… Берт осекся. — Короче, Раф, Билловы люди нам в городе больше не нужны, — тяжело произнес Пит. — Мы их терпели долго, а больше терпеть не будем. А то знаешь, у нас жены и дочери. Раф обвел глазами гостей. Шон неотрывно следил за его руками, не потянется ли тот к револьверу; но Раф пока вел себя благоразумно. — Что вы с людьми Билла сделаете, ненормальные? — спросил Раф. — Вам охота своих женщин вдовами и сиротами оставить? — Нам охота взять оружие и пойти разбираться с Биллом, — сказал Берт. — Раз у женщин с мальчишками на это пороху хватило, то и мы сидеть больше не будем. — Мальчишки! Идиоты! — взъярился Раф. — Нашли кого слушать, рехнувшуюся бабу и юнцов, пороху не нюхавших! Ты сам вчера меня поддерживал, что тебе в башку втемяшилось?! — Я! — заорал Берт. — Да, я! А потом я передумал, мать твою! Человек имеет право передумать! Билловы люди здесь задираются, воруют лошадей, убивают кого хотят, женщин обижают — а ты ни хера не знаешь, в небо смотришь и гусей считаешь, лишь бы не видеть бандитов и шерифские обязанности не выполнять! Сидишь и жрешь! — Тихо, тихо, — Пит положил руку на плечо Берта. — Держим себя в руках, джентльмены. У нас все по правилам. Отдай значок, Раф, тебя сместили. Можешь у Финнигана узнать, сколько против тебя голосовало. — Сними звезду и освободи помещение, — добавил Шон. — Я вам вот что скажу, — Раф прямо и плотно уселся на своем тяжёлом стуле. Звезду он снимать явно не хотел. — Я свой хлеб ел недаром, и не потерплю, чтобы меня оскорбляли. Я и так сделал невозможное, договариваясь с Биллом, чтобы он не трогал никого в городе! Ни у кого другого это не получалось, даже у старины Джо — он слишком мирный для такого. И я не тот человек, которому можно сказать «пошел вон», если у кого-то из вас вожжа под хвост попала. Хотите по-настоящему с бандитами связываться? Снова кладбище городское пополнить, да? — он опёрся о стол и обвел всех тяжёлым взглядом. — Так я вот что скажу — Раф Уайлдер вам ещё понадобится, чтоб договариваться снова. Не обещаю, что условия будут хороши, но сделаю все, что смогу. В такой ситуации, парни, плохая идея мне на дверь указывать. Скверная идея. — Скверная идея, Раф, цепляться за шерифское кресло, — Берт взял себя в руки. — Мы тебя не для переговоров выбирали со всякими, с той стороны закона. — И вообще не для переговоров, — добавил Пит. — Сами выбирали, сами и выставим. — Не, парни, я и уйти могу, — согласился Раф, все также плотно сидя в кресле и не делая ни движения наружу. — Только вот когда вернётесь, ну, те, кто останется, вам переговорщик-то пригодится. И вдовам некоторым тоже. И что вы без меня делать будете? Меня там хотя бы слушают. А вас — не будут. А дорога из города длинная и в обе стороны хорошо просматривается. Не доедете же. Живыми. — Ты нас билловыми бандитами пугать вздумал? — разозлился Шон. — Так-то ты свое дело делаешь? — Я свое дело хорошо делаю, — Раф набычился. — Раз вы живы и спорить сюда пришли. — Давно я не видел, — раздался голос Хью Гранта, — чтобы люди так цеплялись зубами за свое место. Придется добавить аргументов. И он вынул маленький револьвер из кармана — очень запросто, будто трубку или табак. — Ты хочешь, чтобы тебя отсюда вынесли ногами вперед на кладбище? Не думаю, что даже очень хороший дубовый гроб стоит шерифского кресла, — сказал Хью. — Положи звезду на стол, Раф. Я даже готов сказать — пожалуйста. — Ты хоть раз в живого человека стрелял, бумажная душа? — Рафу сделалось неуютно, но он держался. — В наших местах человек с деньгами должен уметь стрелять в другого человека, — пальцы у Хью побелели от напряжения, но голос остался спокойным. — Предлагаю не проверять. Шон сбросил с плеча карабин, выразительно перехватил поудобнее. Раф обвел взглядом всех присутствующих — и медленно начал отцеплять значок от жилета. Казалось, он это делал долго. Но вот, наконец, застёжка поддалась, и звезда шерифа легла на грубый дощатый стол. — Большая ошибка, джентльмены, — сказал Раф. — Ты — наша ошибка, — буркнул Шон. Тяжело поднявшись, Раф ещё раз медленно обвел взглядом всех вошедших, кто поместился в его кабинете. Посмотрел и на Шона. И моргнул. Кажется, он только сейчас понял, что снаружи стоят ещё люди, и немало. Или выказал, что понял. Потянулся к револьверу. — Только без глупостей, Раф, — сказал Пит. Раф медленно взял со стола револьвер и заткнул его за пояс. Берт шагнул вперёд и забрал со стола значок. Подбросил на ладони. — И что делать будете? — спросил обыденно Раф, будто про вечер в салуне. — Как вернёмся, другого шерифа выберем. — Если будет из кого. — Не тебя. — Мы тут выезжать собрались, — добавил Хью, — будет правильно, если ты до полудня съедешь отсюда. — Не беспокойтесь. В безнадёжные предприятия не ввязываюсь. Рад был работать с вами, джентльмены, и жаль навсегда расставаться, но так уж вышло, — развел руками Раф и отвернулся. Подчёркнуто неторопливо он снял с сундука чресседельные сумки, раскрыл его и начал перебирать вещи. Шону смутно хотелось чего-то другого — злости, обиды, чтобы Раф ругался на чем свет стоит. Но главное было сделано. Он мельком глянул на тарелку с недоеденной яичницей, развернулся первый и вышел наружу. Дал волю досаде и сплюнул на землю. — Ну, чего там? — спросили его. Шон кивнул и махнул рукой. Берт шагнул из дверей следом за ним. Потер руки. — Дело сделано, — сказал он и тронул Шона за плечо. — Возьми пока звезду. Будешь вместо шерифа до выборов. * К мэру заходили втроём — Старый Том, Финниган и пастор Томпсон, и пастору было невесело. Финнигану, в общем, тоже было невесело: шерифа он не любил куда больше, а мэр-то и не должен бегать с револьвером за бандитами, особенно когда мэру уже за шестьдесят. Но мэру надо направлять шерифа и всех остальных… В доме мэра было три комнаты, но в одной из них жила пожилая пара Бертонов, которые однажды застряли в Парадайз Спрингс из-за болезни, да так и остались. Бертон был мастером на все руки, миссис Бертон обслуживала мэра, который жил во второй комнате, а в третьей был его кабинет, где они сейчас все и собрались. За боковой дверью мелькало обеспокоенное лицо миссис Бертон. Финнигану сделалось неловко, и он только обрадовался, что Старый Том взял разговор на себя. Потому что в салуне было легко говорить, что думаешь, а вот старику, который хорошо управлял городом восемь лет, и вообще много для них сделал, в лицо требовать уходить — куда неприятнее. Мэр встретил их в кабинете, в наскоро и криво застегнутом жилете и со встрепанными ещё седыми волосами. — Мы тут к тебе с плохими новостями, Джо, — сразу взял быка за рога Старый Том. — Тебя низложили народным собранием. Я голосовал против. — Спасибо, — хмыкнул в ответ Уайт. Его руки нервно потянулись к подтяжкам штанов, чтобы за них подергать, но он себя сдержал. — Это все, или что-то поважнее в городе произошло со вчерашнего? — Шерифа мы тоже сместили. Люди ему не доверяют больше. — Я спросил — поважнее, — уточнил Уайт. — Народ идёт на Билла, — у Финнигана получилось хрипловато. — Вчера вы дружно поддержали Рафа в борьбе за порядок и покой, мне же не показалось? — Это было вчера, — сказал Финниган твердо. Много чего было вчера и ещё позавчера вечером. — За мальчишками пойдете? — И за Донной. — Боюсь, джентльмены, я староват для того, чтобы вести войну, — Уайт как-то обмяк на стуле. — Возможно, я и вправду засиделся на этом месте. — Я считаю, Джо, ты делал что мог, — Том набычился больше от неловкости. — Но людям теперь нужно… Что-то другое. — Я боюсь, джентльмены, что многих из вас не досчитаюсь по возвращении, — мэр отвёл глаза. — Это вчерашние мальчишки легко могут рисковать жизнью… Поэтому револьвер я вам, извините, не отдам. Если потом за вами придут сюда, в город, постреляю уж как-нибудь. — Мне тоже страшно, мистер Уайт, — сказал Томпсон. — Да поможет нам всем господь. Но приходит время, когда терпеть становится уже нельзя. — В общем, считайте, что кресло я вам освободил, — Уайт ещё сильнее взъерошил себе волосы. — А может, и раньше стоило это сделать… Если вам удастся задуманное, я возмещу Такеру часть трат на порох, вы ж его запасы наверняка хорошо подчистите. «А если не удастся, это будет уже неважно», — повисло в воздухе. — Думаете, они ещё живы? — спросил вдруг Уайт, по-прежнему глядя в сторону. Финниган вспомнил светлые, пугающе пронзительные глаза, смотревшие на него с гладких молодых лиц вчерашних гостей. — Мальчишки непростые, — сказал он уверенно. — Я думаю, они даже если сложатся, Билла при этом ещё как потреплют. А может, мы и успеем ещё. * Если беспокойно — займись делом, говорила мама. Беспокойно Эдит было со вчерашнего дня, а теперь отца позвали на собрание, он велел оставаться дома, и беспокойство хлынуло рекой. И Эдит взялась за щетки и тряпки. К беспокойству примешивалось неясное чувство вины: как ее обрадовали позавчера вечером новые люди в городе, красивые и храбрые с виду — и вот, их появление только все взбаламутило, а она, глупая, радовалась. Когда послышались знакомые шаги и постучали в дверь, дом был вымыт весь. Завтрак ждал отца на столе, прикрытый салфеткой, и посуда после готовки была вся отдраена. Воду Эдит извела, но не отправлялась за ней — ждала. То, что по беспокойству она разбила хорошую тарелку, решила не говорить. Открыв дверь, она молча обняла отца. — Мэр и шериф низложены, — помолчав, сказал он. Повесил пиджак, тяжело сел за стол. — Нам может понадобиться чудо, Эдит, — сказал он, сжимая руки. — Даже мне сейчас очень сложно в него поверить. Люди вдохновлены, но опасность велика… Да поможет нам всем Господь. Скажи, — вдруг спросил отец, глядя в сторону, — давно ли ты говорила с Ханной? — Она меня избегает… Уже немалое время. Я всё думала, чем могла её обидеть. — Вчера я молился о том, чтобы Донне, Нэн и Ханне Господь вернул разум. Сегодня молиться нужно за всех наших мужчин. Просто чтобы они остались живы. — Ты жалеешь, что отверг оружие, отец? — спросила Эдит, помолчав. Отец мог не ответить, он и вправду долго молчал. Но наконец вздохнул и негромко ответил: — Иногда.