Пролог
Dragging me further, forget to remember.
Show me what's left! Show me what's left!
…And after this world is out of reach,
Sober and silent, fading and violent,
Hopeless, I fight to fall between.
Never surrender, out of the embers
So, save a space inside for me.
Breaking Benjamin — «Never again»
— Какой ещё к Сету гарем, Кейф? — едва не споткнулся на ровном месте Асту. — Подарок в честь повышения по службе, — невозмутимо отозвался фараон, хлопнув друга по плечу. Стража вытягивалась по стойке смирно, когда мимо проходили двое важнейших мужчин в великом сепате Гора. — Я что, похож на царя? — раздражённо процедил сквозь зубы бывший вор. — Я командир меджаев, Сет побери, мне не нужны невольницы. К счастью, сам способен добиться женщины, если она мне нравится. Вот от тебя не ожидал… — Не кипятись, — закатил глаза Кейфл, первым заходя в открывшиеся перед ним двери в личный кабинет. — Можешь считать это формальностью, они давно свободны. В гареме остались девицы, которые отказались выходить замуж. Чтобы ты понимал, они купаются в роскоши и другой жизни не знают и знать не хотят. — Ещё скажи, что их грамоте обучил, — усмехнулся Атсу и бесцеремонно развалился в царском рабочем кресле, в то время как фараон опёрся о край стола. — Нет, — пожал он плечами. — Не я, Лейла обучает. — Сетова ноздря. Теперь наложницы будут умнее меня. Знаешь, лучше бы винный погреб подарил. Со временем Атсу почти забыл о «гареме» — пока не зацепился взглядом за одну из танцовщиц на праздничном ужине в честь дня рождения младшего сына фараона. Командир меджаев едва не поперхнулся едой. На долю секунды перед ним мелькнул образ, который не посещал мысли довольно давно. Атсу сделал всё для этого… Казалось, удалось забыть, однако эта вспышка в виде танцующей бывшей наложницы вогнала его в оцепенение. Командир хотел было пихнуть фараона локтем в бок. Однако вспомнил, что им теперь не по чину, и почти уважительно пнул его под столом. — Кто это? Крайняя слева, рыжая. — Ты меня спрашиваешь? — приподнял брови Кейфл, едва прожевав кусок птицы. Голос его приглушали весёлые звуки флейт и бубнов. — Милая, ты знаешь её? Сидевшая по правую руку от супруга Лейла встрепенулась, оторвав ласковый взгляд от сына на руках кормилицы. — Которую? — пригляделась царица, склонившись в сторону командира меджаев. — Так твоя же, Атсу. То есть из гарема, что за тобой. Между прочим, очень напоминает мне кое-кого. Рост, волосы… Правда, взгляд потупее и помягче. Атсу молчал, словно громом поражённый, однако Кейфл с Лейлой не обратили на это внимания. — Ты о ком? — задумчиво нахмурился фараон. — Об одной из моих сестёр — Неру. Лучшая в стрельбе из лука во всём Инпуте, помнишь её? Не отрываясь от кубка с вином, Кейфл скосил глаза на своего друга-командира. Тот больше не смотрел на юную танцовщицу. Прикрыв ладонью рот, он глядел куда-то в пустоту. — Помню. Причём не только я, — едва слышно процедил царь-хекау, чтобы услышал лишь Атсу. — Анпу, перестань дразнить брата, — одёрнула царица сидевшего рядом сына, который то и дело исподтишка корчил рожицы младшему братишке, отчего тот начинал хныкать. — Ты наследник престола, во имя Инпу! Надо переговорить с твоим учителем. Праздник продолжался, музыканты задорно играли, рыжеволосая бывшая наложница увлечённо танцевала, а царственные родители принимали поздравления за своего маленького сына. До конца празднества Атсу был непривычно скуп на слова и покинул зал одним из первых.***
I
Воспоминания
Процессия из богато убранных колесниц, запряжённых парами резвых скакунов, лихо рассекала просторы Та-Кемет. Ведущая колесница выглядела богаче остальных, тем паче что в ней восседали фараон Города Столбов с царицей и их старшим сыном. Мальчик лет восьми внимательно вглядывался в пейзажи сепатов, которые один за другим миновала колесница. Ветер весело играл в кудрях, то и дело бросая их на глаза. Молодая царица бдительно придерживала сына за руку, уберегая от нечаянного падения. — Анпу, милый, держись крепче. Он послушался, однако не переставал любоваться зелёной долиной реки Хапи. — А скоро уже Инпут? — Уже скоро, — отозвалась царица. — Успел соскучиться? — Ещё бы! Я родился тут. — Хочешь сказать, сама не соскучилась? — хитровато улыбнулся супруге фараон. — Сам знаешь, Кейфл, в безвестности нам жилось спокойнее. — Что ж, ты знала, за кого выходила, — самодовольно хмыкнул тот, закинув руку ей за плечи. — За изгнанного принца Города Столбов, который был уверен, что никогда не вернётся на родину. — А я женился на дочери наместницы Инпута, которая готова была пойти за мной хоть на край Та-Кемет. Царица ностальгически улыбнулась, опустив веки. Отблеск лучезарной ладьи бога Ра сверкнул в её богатом обруче и золотых нитях в длинных светлых локонах. — Что ж, я выполнила обещание. Впрочем, кто мог знать, что за тобой явится сам Гор и возведёт на трон. — Сама помнишь, я пошёл на это лишь потому, что согласилась ты. Лейла глубоко вздохнула. — Чем ближе мы к моему дому, тем сильнее накатывают воспоминания. Что же будет во дворце?.. — Мы не были там около года, едва ли что-то изменилось. Обитель Анубиса застыла во времени, как и его служительницы. — Зато изменилась я. Трон, вся эта… суета Города Столбов, мальчики подросли… как и я. — Ты просто волнуешься, я понимаю, — заботливо шепнул Кейфл, склонив к ней лицо. — Но нам будет проще, чем Атсу с Реммао. Они вообще носа не казали во дворец Инпута все эти… девять? Десять лет? Лицо Лейлы вытянулось, а сама она невольно выпрямилась. — Дес… Хочешь сказать, с битвы с Шезму и Селкет прошло почти десять лет? Хекау безмятежно улыбнулся, а царица с приоткрытым ртом откинулась обратно на спинку. Анпу устало сел напротив родителей, подобрав ноги. — Ты же совсем не изменился, — вгляделась в зрелое лицо супруга Лейла, словно только увидела его. — Тебе кажется, — усмехнулся Кейфл и обернулся на следующую за ними колесницу с Атсу и Реммао, которую едва было видно за облаком песка и дорожной пыли. — Удивительно, что он так ни разу и не посетил дворец, когда навещал нас в Инпуте, — задумчиво нахмурилась царица. — По его словам. Кейфл глубоко вздохнул, а она продолжала: — Атсу не до того было, конечно. Он строил свою жизнь, кузница не терпела долгого отсутствия. Потом ты уговорил его служить у нас при дворце, но… вы стали не чужими у Повелителя Инпу. — У него были свои причины, — избегая взгляда супруги, на выдохе произнёс фараон. Лейла поглядела на него с подозрением. — Несмотря на то, что они с Реммао пережили в доме… Далии, верно? Атсу обходил стороной только дворец Повелителя. А между прочем, матери-наместнице Атсу нравился больше тебя. Кейфл хохотнул. — Осторожно, дорогая, я сейчас начну скучать по нашим с ней перепалкам. — Так или иначе, нас там ждут воспоминания, даже не пытайся увильнуть. — Ну а ты? — серьёзно взглянул на неё царь-хекау. — Тосковала по дому? Имею в виду не дом на окраине, где мы жили, а дворец. Лейла склонила голову на бок и вступила в зрительную схватку с мужем. — А даже если и так. Но будь покоен, я ни о чем не жалею, Кейфл. Фараон оставил за её ухом тёплый поцелуй и снова обернулся на следующую за ними колесницу. — Я не стану допытываться ваших секретов, — нарочито безразлично бросила царица, поправив на лбу мужа инкрустированный каменьями золотой обруч. — Вот как, — прищурился Кейфл, вскинув подбородок. — Я удивлён. — Так или иначе, сама всё узнаю. — Ну конечно. Оба перевели взгляд на растянувшегося вдоль сидения Анпу. Мальчик мирно сопел, подогнув коленки, чтобы уместиться на своём тесном ложе. — Он такой довольный, что мы снова едем в Инпут, — задумчиво улыбнулась Лейла, понизив голос. — Он довольный, что Хорус остался дома, а сам он будет в центре внимания, — снисходительно хмыкнул фараон. — Кто и будет в центре внимания, так это Кебхут. День рождения дочери Повелителя Инпу — шутишь, что ли? — Все равно Анпу счастливый от макушки до пяток. Избавился от назойливого братца, который перетягивает на себя всё внимание. — Чую, в этом ты находишь что-то личное, — многозначительно поглядела на мужа царица. Кейфл ненароком сжал её плечо. — С возрастом его ревность сойдёт на нет, дорогой. А Хорус и без того обожает брата. Они — не вы с Никау… — Я знаю, — жёстко отрезал царь-хекау и, нервно потерев переносицу, глубоко вздохнул. — Хотя бы потому что у них одна замечательная мать. Встретившись с задумчивыми серо-зелёными глазами мужа, Лейла обвила рукой его плечо и положила на него голову, насколько это было возможно из-за дорожной качки. — А мы скоро приедем? — не открывая глаз, снова спросил Анпу. — Маленький притворщик, — снисходительно бросила царица. — Почти поверила, что ты спишь. — Совсем скоро, сын. Поспи пока, нам предстоит длинный день. Реммао был неразговорчив, даже не разглядывал пролетавшие мимо виды Чёрной земли. Подпирая ладонью голову, он глядел в одну точку куда-то мимо Атсу, пока тот, в отличие от названного сына, старался изображать невозмутимость. — Может, попросить царя сделать остановку? — нетерпеливо вздохнул юноша, отняв руку от лица. — Уже второй раз предлагаешь за последний час, — раздражённо вздохнул Атсу. — Ты же хотел отправиться со мной, Ремм. Никто тебя за воротник не тащил. — Да знаю, знаю, — хриплым голосом бросил Реммао, глубоко вздохнув. — Теперь, правда, не уверен… Его чёрные волнистые волосы до плеч то и дело лезли в лицо из-за ветра в спину, но юноша не обращал на это внимания. Его мысли занимали обрывочные воспоминания раннего детства, которые оставили глубокий шрам на психике теперь уже подростка, как и на его сердце. Атсу, командир меджаев Города Столбов, единственный сопровождал фараона с царицей, не считая самых близких слуг. Он и сам отказался бы… да не смел — долг был превыше всего, будь фараон хоть дважды хекау, а царица — трижды бывшей воительницей Инпута, одним движением хопеша способная отсечь голову. Атсу не сомневался — спустя столько лет едва ли что-то изменилось в священной обители Карателя Царя богов. Бессмертные девы во главе со своей матерью-наместницей, другиней Анубиса, имеют лишь одно призвание — служить ему и оберегать вверенный им сепат — будь то воительницы, жрицы дворцового храма или прислужницы. Все — единокровные сёстры, не имеющие отца, рождённые из небытия полубогиней и материализовавшиеся из земной глины. Внешне не отличные от смертных женщин — но стоит приглядеться к тому, как они двигаются, как владеют оружием и способны взобраться на отвесную стену, — больше не сомневаешься в их нечеловеческом происхождении. Прекрасны, неестественно быстры и сильны, как богини, но телом уязвимы, испытывая потребность в непродолжительном сне, еде и способные в некоторой мере получить увечье. Атсу с Кейфлом провели почти год бок о бок с ними. Знали по именам каждую: от только начавших обучение девочек до старших сестёр, одну из которых прихотью судьбы и снисхождением Анубиса Кейфл забрал с собой. Без сожаления отдавшая своё бессмертие и силу, Лейла обрела женское счастье, возможность быть матерью, а после бесславной смерти фараона Хафура — и царицей Города Столбов. Атсу устало провёл ладонью по лицу, сжав пальцами переносицу. С постепенным приближением к Инпуту нос всё сильнее бередили воображаемые запахи бронзы и мирры. Так пахли её волосы… Цвета огня, подле которого хочется согреться от пробирающего ночного холода. Воительница с собранными по примеру волос мыслями и редкой, но щедрой улыбкой; преданная своей службе и Повелителю Инпу. Неру так и не узнала, что её едва созревшее чувство взаимно. Атсу не желал, чтобы воительница сомневалась в твёрдости своего долга служить Карателю, как и сам опасался поддаться искушению. После победы над Тьмой и Селкет, за годы жизни в Городе Столбов командир меджаев даже не пытался завести постоянные отношения. То, что произошло в ночь перед битвой в Та-Дешрет в доме Далии, оставило тёмный отпечаток в его сознании. Вынужденное убийство потерявшей человеческий облик матери Реммао, что стала мирным прибежищем и утешением его сердцу, — женщиной, с которой он готов был оставить всё, отпустить с тяжёлым сердцем Неру… Но это стало последней каплей. Достаточно. — А с мамой… у тебя серьёзно было? — спросил однажды подросший Реммао, когда названный отец окончил с очередным выкованным хопешем. Атсу не изменился в лице, но взгляд его застыл, пока отблески пламени из печи старательно облизывали его скулы. — Иначе бы не взял тебя сюда, — отвечал он после паузы. Мальчик тихо усмехнулся. — Я ж не единственный твой «приёмыш». — Амен, как Сефу и Уоти, в своё время доказали, что хотят «работать» со мной. Так что не сравнивай. Но на произвол богов я бы тебя не оставил в любом случае. — Понял. Пытаясь стряхнуть с себя воспоминания, Атсу лишь словил новые. Рыжие волосы его «наложницы» пахли приторно — слишком. Однако своим существованием девушка заполняла какую-то часть пустоты в душе командира меджаев. Он усердно старался не видеть в ней другую, но это было невозможно в принципе, ибо молчаливая наложница напомнила ему Неру с первого взгляда. В девице не было ни бойкости, ни острого взгляда той воительницы, что столькому научила Атсу. Тем не менее, наложница охотно пользовалась повышенным вниманием со стороны своего «господина», на зависть сожительницам. Все они пребывали в достатке, однако не могли спокойно смотреть на драгоценности и цветы, что присылал ей командир меджаев. Она отдавалась ему с удовольствием и своеобразной благодарностью, но пользовался её благосклонностью Атсу недолго. Мысль, что он видит в ней другого человека, — да и не человека вовсе, а дочь полубогини, — грызла всё сильнее. В конце концов командир стал избегать её, не лишая всё же благосклонности в виде цветов. Воспитанная в рабстве девушка смирилась, воспринимая его отдаление как должное, пусть господин не раз напоминал ей, что она свободна. Пользуясь этим, она отказывалась выходить замуж за богатых вельможу, которые сочли бы сей брак за честь. «Я Сетово чучело — вот и всё. До благородства мне далеко, хоть и называют Воином Анхура из-за треклятого копья… Обманывать себя смысла не было и нет. Только больше стал накручивать себя ею. И как назло — приглашение от Ифе на день рождения Кебхут. Это всё происки хитреца Сета — не иначе». — Мама, отец, я вижу Инпут! — раздался звонкий голос юного наследника престола. Атсу внутренне вздрогнул. Маленький Анпу встал коленями на сидение, вперив искрящийся взгляд в отдалённые башни дворца и крепостные стены, за которыми простирался семнадцатый сепат Та-Кемет. — Мы тоже видим, сынок, — наметив улыбку, отозвался Кейфл, повернув голову к жене. Глаза Лейлы сияли от счастья. Атсу неоднозначно вздохнул, с некоторой завистью глядя на сверкавшие любопытством глаза Реммао. Как и сын фараона, юноша полностью повернулся по направлению колесницы, вытянув шею, словно от этого сможет лучше разглядеть едва видневшийся на горизонте величественный сепат Карателя Царя богов. — Ну здравствуй… Инпут, — беззвучно произнёс Атсу.