Обитель Анубиса
Far away in a distant memory
There is lush, there is beat in you and me.
Now all blood in a hollow heart is stardust,
Washed away, like your face drawn in the sand.
At the edge of the sea is how we end.
Painful is the memory, we did it to ourselves!
Delain — «Stardust»
Ворота распахнулись перед процессией колесниц задолго до их приближения. Гостей ждали с нетерпением и заметили издалека. На стенах не было видно ни одной воительницы, но проживя почти год в Инпуте, Атсу и Кейфл знали, что у дворца есть глаза и уши, которые не сравнятся по зоркости и остроте ни с одними часовыми в Та-Кемет — даже в сепате самого Анхура. Они стояли у подножия высокой лестницы, ведущей к главному входу величественного дворца Анубиса: трое статных, поджарых, величественных женщин и две живые стены из воительниц вдоль подъезда ко дворцу. Стоящая в центре наместница казалась бесстрастной, однако уголки её губ были слегка приподняты при взгляде на приближающиеся колесницы. Лёгкий ветерок едва колебал её светло-медного оттенка волосы и красный плащ — он единственный, помимо золотого обруча, отличал её от дочерей-воительниц, облачённых в кожаные доспехи, едва прикрывавшие их наготу. Они служили скорее символом, нежели внешней защитой, в которой эти могучие женщины не нуждались. Кроме того, наместница не имела при себе оружия, в котором не было необходимости в силу сверхспособностей, которыми наделила Амину божественная природа. С сомкнутыми перед собой ладонями и величественно поднятой головой она терпеливо ждала, когда процессия остановится перед ней. Стоящие по обе руки от наместницы старшие сёстры отражали её позу, напоминая мраморные статуи. «Прежде рядом с ними стояла я, — затаила дыхание Лейла. — А теперь меня встречают не как старшую сестру, а как царицу Города Столбов. Могла ли я такое вообразить раньше? Забавно до дрожи…» Первая колесница остановилась в некотором отдалении от живого коридора воительниц. Следом за ней — и остальные. Светоносный Ра ярко отражался в золотой пряжке плаща наместницы Инпута и царском обруче фараона Города Столбов. Под молчаливым взглядом наместницы и старших сестёр — широкоплечей Табиты и гибкой Эдрис, Кейфл чинно спустился на священную землю Инпута и подал руку супруге. Лейла поднялась на ноги неторопливо, аккуратно. Когда выпрямилась, очевидным стало её интересное положение, которое уже сложно было скрыть под тонкой льняной туникой. Не теряя изящества, царица с помощью мужа ступила на землю своего бывшего дома, и лишь после этого примеру родителей последовал Анпу. Мальчик тут же встал по левую руку от отца, держа лицо, как подобает наследнику престола. Над мощённым двором прокатился звонкий голос Амины: — Добро пожаловать домой, мои дорогие! Наконец, её улыбка стала неприкрытой и лучезарной. Первые несколько шагов навстречу друг другу они с царицей ещё соблюдали некое подобие церемонии, однако вскоре Лейла на удивление шустро поспешила навстречу матери. Когда бывшая воительница оказалась в её крепких объятиях, наместница отдала небрежный приказ: — Отомрите уже, не Сехмет встречаем. Живой коридор пришёл в движение, и девушки вместе со старшими сёстрами принялись наперебой ласкать и щупать Лейлу и её старшего сына. Кейфл встретился глазами с наместницей. Взгляд её стал немного снисходительным, но столь же тёплым. — Обниматься призывать не рискну. Но замечу, что мы на равных теперь, хекау. И… чувствуй себя здесь как дома. — Какое-то время он им и являлся, — наметил улыбку царь, окинув беглым взглядом необъятный дворец Анубиса. — Ифе… уже здесь? — с некоторой неловкостью поинтересовался Атсу, поравнявшись со своим фараоном. Амина несколько раз моргнула, словно хотела сбросить наваждение. Поза её стала более непринуждённой, наместница сделала невольный шаг вперёд. — Атсу? От её недоумённого взгляда командир меджаев совсем стушевался. Но наместница вовремя взяла себя в руки и набросила на себя невозмутимость. — Право, не ожидала тебя здесь увидеть ещё когда-либо. — Да, оторванный ломоть, который сжигает за собой мосты, — без обиняков признался он. — Так или иначе, сам знаешь, что здесь тебе всегда рады. И нет, Ифе с Инпу пока не явились, но скоро прибудут вместе с маленькой госпожой. Сет скорее всего появится, когда начнут разливать пиво. Из гостей вы прибыли первыми. До вечера у вас масса времени, можете прогуляться по дворцу или выйти в город… — Во имя Гора, вы ни капли не изменились! — воскликнул Реммао, поравнявшись с названным отцом. Амина заинтересованно на него поглядела. Атсу же многозначительно кашлянул в кулак, призывая названного сына следить за языком, однако бестактность потрясённого юноши сгладил Кейфл. — Преимущество бессмертия. Но даже если время не забирает красоту молодости, оно всегда оставляет отпечаток на душе, Реммао. Его можно увидеть — вот здесь. — Царь-хекау указал на свои глаза двумя пальцами одной руки. — Ты научишься. Юноша задумчиво потупил взгляд, а Атсу ободряюще хлопнул его по плечу. — Неужели тот самый мальчик, которого ты спас, воин Анхура? — послышался из-за спины командира грудной голос, от звука которого ему остро захотелось выпрямиться по стойке смирно, как вышколенный солдат. Однако старая привычка осталась на уровне воспоминаний. Атсу не обернулся, а лишь дождался, когда Табита войдёт в поле его зрения. — Меня зовут Реммао, — ответил за себя юноша. — Кейфл, на пару слов, — поманила его пальцем Амина, отходя в сторону. Найдя взглядом Лейлу, которая всё ещё нежилась во внимании сестёр, фараон спокойно последовал за наместницей Инпута. — Табита, — приветственно склонил голову Атсу. «Я думал, память меня подводит, но эта несгибаемая женщина правда практически с меня ростом. Разумеется, она ни капли не изменилась за все эти годы. Умом понимаю, но не могу не дивиться». — А ты постарел, вор, — хищно улыбнулась старшая воительница. Ровные зубы ярко выделялись на фоне её смуглой кожи и угольно-чёрных волос. — Я уже понял, что ты хочешь меня задеть, так что не куплюсь ни на вора, ни на «постарел». Хотя и то, и другое правда. Рассмеявшись, Табита крепко пожала ему руку выше запястья и приняла в свои стальные объятия. — Сейчас кости хрустнут, — крякнул Атсу и с облегчением освободился. — Признаюсь, я почти соскучился. — Не стоит понапрасну сотрясать воздух. Лучше возьми свой меч и докажи это, а то годы отсутствия говорят об обратном. — Что? — ошеломлённо воскликнул командир меджаев. — Делать мне больше нечего! Нет, в твоих играх я участвовать не буду. — У тебя нет выбора. — С насмешливой улыбкой воительница обнажила свой меч — звук лязгнувшего о ножны металла привлёк внимание всех присутствующих. — Э, может, обойдёмся без этого? — в беззащитной позе поднял руки Реммао, отойдя немного в сторону. — Ну начинается, — бросил кто-то из толпы сестёр. Лейла сложила на груди руки, с интересом наблюдая за происходящим. — Я ожидала чего-то подобного, — хмыкнула себе под нос Амина. — Давай, докажи, что мы не зря корячились, тренируя тебя! — с вызовом прикрикнула Табита. «'Мы'…» — Очередная вспышка-воспоминание обожгла память, и Атсу невольно стал искать глазами в толпе огненно-рыжую макушку. Однако промедление чуть не стоило ему увечья. Едва успев увернуться от выпада воительницы, командир ловко отразил атаковавший его меч, вовремя обнажив свой. «Я так старался забыть Неру, что повсюду таскаю подаренное ею оружие. Забавно, но используя его, я даже перестал вспоминать, чей это дар. А теперь от него едва ли не огненный столб исходит — как и всё здесь, напоминает о ней…» Табита двигалась ловко и без промедлений, хоть Атсу и знал, что она подстраивается под его силу — силу смертного. Иначе у него не было и шанса одолеть старшую дочь полубогини. Если только… Одна лишь мысль, одно движение души, и свободная ладонь почувствовала привычную тяжесть светоносного древка. Обхватив возникшее из ниоткуда копьё обеими руками, Атсу использовал его как щит, под разным углом отражая интенсивные удары не растерявшейся Табиты. Почувствовав, как она всё больше даёт себе волю, воин Анхура с нечеловеческой скоростью подрезал ей ноги и приставил остриё к горлу, прежде чем воительница могла пошевелиться. Наконечник светился. Атсу чувствовал, как копьё жаждет проникнуть в плоть, пронзив покрывшуюся испариной тёмную кожу. «Вспотела, надо же». Но воин Анхура давно кровью подчинил себе волю божественного копья, что выбрало его по праву. Произведя должный эффект, Атсу убрал оружие от поверженной Табиты и подал руку. Обескураженная, она усмехнулась и протянула ладонь, хоть встать самой не составило бы ей труда. Это была победа. Если бы она поддалась, воительницы заметили бы сразу, но старшая сестра и не думала оправдываться. Лишь уважительно хлопнула командира меджаев по плечу. — Я могу гордиться. Это был честный бой — в кои-то веки. Копьё Анхура испарилось без следа — Атсу и не задумывался, переносится ли оно на то же место, где он его оставил, или вовсе исчезает из этого мира, пока хозяин не призовёт. Подняв из песка свой верный меч, командир одним движением вернул его в ножны. — Кто-то должен был сбить с неё спесь, — задорно воскликнула одна из сестёр. — И это сделал смертный — поздравляю, Табита! — по-доброму подколола другая. — Он воина Анхура. А не простой смертный. Довольная улыбка Атсу стёрлась во мгновение ока — словно холодной водой из ведра окатило. «Всё в порядке, веди себя естественно, — мысленно одёрнул он себя. — Через это нужно пройти. Прошло слишком много времени и истёрто слишком много мозолей, чтобы я теперь вёл себя как юнец. Да и каков повод? Мало ли какая девица нравилась мне в молодости? Ха! Десятки — всех и не вспомнить. Впрочем, чтобы забыть Неру, нужна хека. И почему я сразу не обратился за этим к Кейфлу? Стёр бы мне часть памяти, связанной с этой… — богиней, чаровницей в доспехах… — кхм, воительницей. Возможно ли это? Надо спросить его». — Здравствуй, Атсу. Командир рассеянно моргнул, поняв, что потерял несколько драгоценных секунд и, вместо того, что последовать правилам приличия и поздороваться, застрял взглядом на лице рыжеволосой воительницы. «Та же толстая коса через плечо и сумасшедший изгиб талии… Стало вдруг интересно, растут ли у сестёр волосы, или они их никогда не подрезают?» — Здравствуй… Неру. «Красноречие — это не ко мне». Не находя в себе ничего, кроме растерянности, Атсу постарался взять себя в руки, досадуя на собственную неуклюжесть после такого потрясающего триумфа. Не покидало ощущение, будто однажды он соблазнил эту девушку с глазами старицы и на утро сбежал, хоть ничего такого не было и подавно. Казалось глупым предположить, что Неру сохранила нежное чувство к бывшему вору спустя столько лет. Но Атсу всем своим существом уповал, что нет, — пусть хоть с её стороны не будет неловкости. На языке вертелись несуразные вопросы вроде «как поживаешь?» и замечания типа «отлично выглядишь» — лишь бы сгладить собственное замешательство и заполнить пустоту хоть каким-то сотрясанием воздуха. Не важно, что кругом слышался гул из голосов сестёр, которые до смерти соскучились по Лейле за год отсутствия и сюсюкали бедного Анпу, который, впрочем, был не против повышенного внимания от прекрасных тётушек. Тем временем неловкую паузу взяла на себя Неру, опустив выразительный взгляд на ножны воина Анхура. — Я узнаю этот меч. Можно подумать, ты носишь его постоянно, а не только посещая Инпут. — Было бы странно, не имей я всегда при себе хорошее оружие. Неру на мгновение выдала задумчивость, опустив веки. «Не такого ответа она ждала». От продолжения неловкого разговора их избавил громкий голос наместницы: — Наших высоких гостей сейчас же распределят по комнатам и накормят. Если что-то понадобится, сёстры в вашем распоряжении. Как обычно. Перед Атсу тут же выросла невысокая прислужница в одном схенти на бёдрах. — Такое представление не каждый день увидишь. — Рана, — наметил усталую улыбку командир. — О тебе только вспомнишь… — …А я уже тут, — закончила за него прислужница. — Обед уже в твоей старой комнате, я проведу. — Нет необходимости, милая, я сама справлюсь, — неожиданно прервала её Неру и взглядом позвала Атсу идти рядом. Тот вернул Ране вежливую улыбку и поплёлся вслед за фигурой воительницы, пока прочие служительницы Инпута распрягали утомлённых с долгой дороги коней. — Встретимся здесь через пару часов, — окликнул друга Кейфл, прежде чем они разминулись. От стен петляющих коридоров веяло приятной прохладой — как от самого Карателя. Запах кожи и металла сменялся ароматом мяты и ладана, который сёстры-жрицы приносили из священного храма. Комната, в которой жил Атсу в своё пребывание в Инпуте, ни капли не изменилась, даже сохранила прежний запах. В глаза командира тут же бросилась новая наружная стена, которую он сам помогал возводить. Оглушительный взрыв из прошлого на миг оглушил воина Анхура, копьё которого в тот миг возжелало похоронить под крышей дворца всё живое, стоило его новому избраннику взять в руки смертоносное оружие. — Атсу? Голос Неру встряхнул его. В глазах воительницы появилось беспокойство. — Если хочешь, я найду другую… — Нет, — оборвал командир меджаев. Поняв, что голос его прозвучал слишком резко, заставил себя усмехнуться, пытаясь разрядить обстановку. — Нет, всё в порядке. Просто… вспомнил кое-что. — Лейла рассказывала, ты обучился кузнечному делу. До того как их с Кейфлом короновали, и ты решил стать… — Да. Это был долгий путь, мне пришлось учится жить заново. Атсу тяжело опустился в кресло, подавшись вперёд. Неру осталась стоять в дверях. — После того, что произошло, неудивительно. Уши снова на долю мгновения заложило — в этот раз не от взрыва, а от нечеловеческого крика, полного боли и ярости. Атсу потёр веки, пытаясь прогнать жуткую картинку, что встала перед глазами. — После битвы с Селкет нас всех потрепало, — не своим голосом пробормотал он, избегая взгляда Неру. — Не спорю. Но после неё ты вернулся невредимым, в отличие от той ночи в городе накануне. Обрывки воспоминаний из состояния полубреда отдавали невыносимой болью сраставшихся костей по мановению божественной руки и чередой ночных кошмаров с криком Реммао и собственными руками в крови Далии… Втянув носом воздух, Атсу поднял глаза, намереваясь пресечь эту тему. Однако раздражение тут же отпустило, стоило ему увидеть покрасневшие глаза воительницы. Сверкнувшее в руке копьё предательски выдало его состояние. Воин Анхура раздражённо отбросил от себя божественное оружие, словно кусок деревяшки. «На меня никто не нападает, глупая ты палка». — Прости, я нагоняю на тебя мрак. Понимаю, почему ты не появлялся здесь девять лет, — опомнилась воительница и потянулась к дверной ручке, будто специально не проходила внутрь, чтобы в любой миг выскользнуть из комнаты. — Там в углу таз с тёплой водой и твоя прежняя одежда. Еда на подносе — поешь сперва, пока горячее. Подскочив ко входу, Атсу ненавязчиво перехватил её руку, убирая от дверной ручки. «Кажется такой хрупкой. Когда знаешь, на что способны эти прекрасные руки с длинными тонкими пальцами, — настоящее блаженство чувствовать их мягкость». Отпускать не хотелось. Допустив короткую заминку, которая не осталась без молчаливого внимания Неру, командир без явной охоты отпустил её руку и прочистил горло, припоминая последние слова воительницы. — Кхм… Девять лет? — Ну да, — приподняла брови Неру, не понимая его недоумения. — Может, чуть больше. — Если честно, не считал. Посиди со мной, расскажи, что произошло за это время. Мерит всё так же действует на нервы Эдрис? Неру хмыкнула. — Мерит выросла, но характер всё такой же шебутной. Воительница села на край плетёной кровати. Атсу не медля принялся за ещё тёплый обед. — Я обязан её увидеть. Помню мелкой совсем. — Она постеснялась к тебе подойти. Атсу замер с куском хлеба у рта. — Мерит — постеснялась? — Представляешь? — А ты, значит, нет? Он украдкой глянул на воительницу, не прерывая приём пищи. «Что я несу? А главное для чего? Слово за слово, и будто не было всех этих лет… Стоит быть осторожней, пока я сам не понял, что имею в виду. Сетова ноздря, кажется, смутил. А она даже краше, чем я помнил». — Я не знаю, — повела плечом Неру после мимолётной задумчивости. — Но слова сами вырвались, тогда я поняла, что деваться некуда. — И ты бы продолжила избегать меня? — Если помнишь, я предпочитаю дальний бой. — Ты лучница, но дело ведь не в этом. Противоречивые мысли в голове обгоняли одна другую, но Атсу уже не обращал на них внимания, в пылу говоря то, что на сердце ложилось. — Что ты хочешь услышать, воин Анхура? — Я уже услышал то, что хотел. «Если и мертво её старое чувство, то память о нём живее меня. Я не хотел этого, не хотел… Но почему чувствую какое-то странное воодушевление? Почему хочу спросить в лицо, любит ли она меня спустя всё это время? Глупец. Что для меня десять лет, то для неё — один день. Зря попросил её остаться. Очень зря». Неру спешно поднялась на ноги. — Я лучше пойду, тебе нужно отдохнуть. В сей раз держать её Атсу не стал.