В пламени времени

Утро выдалось пасмурным и Нова устало тащилась за какой-то прям удивительно бодрой подругой. Чаще всего в Ли Юэ было солнечно, но, конечно же, исключения имели место быть. Впрочем, для Новы это было даже к лучшему. Не любила она солнечный свет, в противовес лучшей подруге. Может быть когда-нибудь, в детстве… Но это было так давно, что если и было, то уже не помнилось. Солнечный свет был напоминанием, что в мире существовали дети с абсолютно нормальной жизнью, с детства растущие без особых проблем, начинающие в подростковом возрасте учиться борьбе с трудностями. Под чутким контролем семьи, которая поддерживала и направляла. Показывала как нужно. Они не были озабочены борьбой за жизнь с самого раннего детства. Они не сидели подолгу у окна, не думали, смогут ли встретить завтрашний день. И уж тем более, не отрывались от родителей на долгий срок будучи совсем малышами. Двое взрослых когда-то совершили ошибку, а расплачивался ребёнок. Казалось бы, можно ли было придумать сюжет банальнее? Можно ли было сделать ошибку глупее? Нова покачала головой. Сколь много воды утекло… Всё изменилось, а мысли и воспоминания всё ещё омрачали жизнь. — Завтра должен вернуться папа. А хотела ли она, чтобы он возвращался? Наверное, хотела бы… Наверное… Та, маленькая Нова, что безмерно любила родителей и была бесконечно к ним привязана, разумеется, хотела бы. Взрослая Нова шла сейчас чуть позади подруги и пыталась вспомнить, когда в последний раз они с родителями разговаривали без напряжения и неловкости. Воспоминания о том времени, когда узы не были утрачены безвозвратно, когда они ещё были семьёй, больно кольнули. Нова сначала встала как вкопанная, а после в три прыжка догнала Сесилию, взяла её за руку и, не дождавшись реакции, перенесла их на другую часть Гавани. Это вышло у неё хорошо. Отцовскими силами, что достались по наследству, она владела куда лучше, чем материнскими. Сесилия потёрла виски и покачала головой. Она тоже получила от отца умение телепортироваться, но получалось у неё редко и на совсем маленькие расстояния. Поэтому она предпочитала полёт. Поэтому перенос давался её организму довольно тяжко. Немного придя в себя, она осмотрелась: всё та же с детства знакомая доска с развешанными на ней деревянными плитками, высокое, в пару этажей, здание в традиционном стиле Ли Юэ, скамейка напротив бюро, где, вместо белоснежной кошки, что раньше всегда встречала немногочисленных гостей бюро, её облепили бело-рыжие котята. Нова и Сесилия немного погладили малышей, как и каждый раз, а после, усмехнувшись, подошли ко входу. Нова несколько раз постучала и отворила дверь. Из-за облаков вышло яркое солнышко, и одарила их спины ласковым теплом, будто подбадривая. — Надеюсь, мы не сильно потревожим Господина Чжун Ли и Госпожу Ху Тао, — пробормотала младшая девочка. — Сили, дорогая, прекрати быть для всех удобной. Потревожим — уйдём. Ты ведь знаешь Господина Чжун Ли, он умеет хранить секреты. Был бы он настолько занят, что не смог бы даже дать понять, что нам сюда не надо, мы в бюро бы даже не попали, уверяю тебя. — Опять ты за своё. Так вламываться не культурно. Хотя… Это же ты. Особенная для Господина, — фыркнула она в ответ, но больше ничего не сказала. Девочки зашли внутрь и, оглядываясь по сторонам, прошли вглубь к лестнице, ведущей на второй этаж. И всё же, когда бюро хранило гробовое молчание, тут было жутко, даже детям, что с детства учились самозащите и контактировали с чем-то, что было выше человеческого. Именно поэтому они как можно скорее покинули первый этаж на котором проводились консультации и основная часть ритуалов и поднялись в жилую часть здания. Спокойную, но всё ещё сильную, энергию Властелина Камня они почувствовали ещё на подходе, а значит, Госпожи Ху Тао на месте не было. Иначе бы так свободно Гео-Архонт свою энергию выпускать бы не стал, но и сдерживать всё время её было тяжело, поэтому, когда никого в бюро не было, он давал ей волю. Подойдя к нужной двери, девочки, которых мастер Чжун Ли знал с рождения и даже иногда нянчил, переглянулись. Нова не сильно постучала и через пару секунд с той стороны раздалось тихое: «войдите». Нова юркнула первая, а за ней просочилась Сесилия, прикрывая за собой дверь. В комнате пахло лавандой. Впрочем, адепты благовония очень. Нет, очень, любили, активно использовали и детей невольно приучали, поэтому удивительным это не было ни капли. — Девочки, очень рад видеть вас, — сдержанно улыбнулся Господин Чжун Ли, — Сесилия, очень рад, что ты решила почтить Ли Юэ своим визитом. Рад встрече. — Спасибо, Господин Чжун Ли, — Сесилия уважительно поклонилась, а после ярко улыбнулась. Её эмоции всегда были сильными, кристально-чистыми, слово родник. Жаль, что выход находили очень и очень редко. Дежурная улыбка. Фразы вежливым, но таким фальшивым тоном… Вот, что чаще всего видела в подруге Нова. И даже с близкими она пусть и была чуть более открыта, Сесилия умудрялась врать. Как редко Нова видела её расслабленной, не обеспокоенной ничем, не думающей о судьбе Мондштата, не переживающей об очередном разговоре с отцом. Ведь они были условно бессмертны и если всю свою вечность постоянно думать о чëм-то, на что будет похожа жизнь? Существование… Тяжелое слово. Трудная судьба. Безрадостная. Такой была реальность её отца, пока он не встретил маму. Пока они не стали единым целым. Одним пылким сердцем, чьë биение разносилось по всему Ли Юэ и поддерживала его. Одной душой, которая сияла столь ярко, что свет заливал каждый тёмный угол, освещал каждое потерянное сердце. Блеск. Буря. Вспышка. Такую любовь можно было описывать абсолютно разными словами и эпитетами. Пускай родителями они были не лучшими, но образчиком отношений являлись точно. Но чтобы обрести что-то столь ценное, столь прекрасное, сколько боли пришлось перенести родителям? От Хранителя Облаков они знали чуть-чуть о прошлом родителей Новы, кто знает, что там было на самом деле, если не кратко и не щадя детскую психику? Знать не хотелось. Любовь, рождённая из боли. Боль, что породила столь яркую любовь, столь крепкую привязанность. Какая пугающая, словно хрусталь, хрупкая грань! Не такой судьбы Нове хотелось бы для себя и лучших подруг, которые давно уже стали членами семьи. И всё же, осталась та мимолётная вера, что счастье можно обрести и без столь сильных страдания, хотя таких примеров на памяти Новы было всего несколько из не одного десятка. Нова тяжело вздохнула. Как часто её голову посещали эти мысли и как больно внутри было осознавать, что, как и себе, помочь подруге она не могла. Нова потрясла головой и решила осмотреться: с детства знакомая комната отдавалась в сердце теплом. Как часто такое происходило: мама с Паймон по приключениям в какие-нибудь очередные катакомбы, дабы развеяться и забыть о проблемах, а папа на охоту за демонами, что так некстати разбушевались где-то в Цинцэ и угрожали мирным жителям. С кем только Нова не оставалась: и с Хранителем Облаков, и с Госпожой Пин, у которых опыт общения с детьми был колоссальный, и с Янь Фэй, с её родителями и даже с другими адептами в Заоблачном пределе. Но чаще всего она оставалась именно тут: в ритуальном бюро «Ваншен» под надзором Гео Архонта на пенсии — лучшего консультанта похоронных услуг в Ли Юэ — Чжун Ли. Резные стены, окрашенные в кремовый, мебель из тёмного дерева и тёмно-коричневой кожи, картины, отражающие некоторые сцены из истории Ли Юэ. Всё в видении художника, разумеется, но у эксперта по древностям, что на собственном опыте знал, что и где было изображено наиболее правдиво, требования к исторической интерпретации всегда были чересчур высокими. Потому с уверенностью можно было утверждать, что экспозиция, в которой несколько мужчин и девушка держали нечто на подобии адептальных печатей, что были знакомы Нове по папиным духовным практикам, в которые он не позволял вмешиваться даже маме, что разделила с ним вечность, когда-то имела место быть в реальности. Но спрашивать у Господина Чжун Ли никто из них бы не решился. Зара один раз, когда достаточно давно гостила вместе с Сесилией тут, в Ли Юэ, вопрос задала. Тогда Чжун Ли не смог сдержаться и молча выдворил всю троицу на улицу. Учитывая, что Люмин тогда находилась в Сумеру, а Сяо занимался своими прямыми обязанностями по защите региона, идти им пришлось к Хранителю Облаков. Но, к несчастью, они с Мадам Пин, Госпожами Яо Яо и Сян Лин, а так же, Шу Юй, удалились в горы за травами и навестить Владыку Лун. Янь Фэй была в неизвестном направлении. Готовилась к суду, собирая сведения о деле и доказательства. Когда консультант по юридическим услугам Ли Юэ была занята и включала рабочий режим, искать её было, в общем-то, не то что бессмысленно, действительно не стоило, а её родители отправились в очередное путешествие. Сначала Сесилии в голову пришла гениальная идея найти жену Чжун Ли — Кэ Цин или же Гань Юй, но Нефритовое равновесие и секретарь Лунного Павильона так же занимались делами, а потому пришлось детям идти в Заоблачный предел и искать хоть кого-нибудь из адептов. К счастью, они очень быстро нашли одного из мелких адептов. Девушка жила в одиночестве в Заоблачном пределе, но согласилась отвести их к горе Хулао, поскольку было по пути, но не дальше. Как и все мелкие адепты, старших и вышестоящих она побаивалась и, поскольку в регионе наступил мир, не желала попадаться им на глаза. К счастью, хоть тут девочкам повезло и Творец Гор оказался в обители. Девушка адепт сдала их на руки старшему адепту и, поджав Лисий хвост, в мгновении ока удалилась. Нова ещё тогда подумала, что на кицунэ, что славились своими хитростью и бесстрашием, она похожа лишь тем самым хвостом. Творец Гор долго ругался, но, в конце-концов, напоил их чаем с какими-то успокаивающими травами, поскольку к тому моменту они были уставшими и немного взбудораженными, и отвёл на гору Аоцан, где их с шоком в глазах встретили женщины-адепты и понимающий не больше коллег, Владыка Луны в человеческом облике. По итогу, троица пробыла с адептами до следующего вечера. Заре и Сесилии было прям сложно, учитывая, что они были детьми других регионов, а адепты были консервативны и относились к ним с опаской (знаком с ними на тот момент был только Чжун Ли). Да и служа своему Архонту, им было тяжело принять детей других Архонтов, но делать было нечего. Оставлять детей без присмотра не входило в их привычки. Вскоре, Сяо вернулся и строгим тоном отчитал их за любопытство, а ведь он предупреждал их об этом, поблагодарив Сянь Юнь и Мадам Пин, забрав их домой, где и объяснил, что у каждого столь древнего существа были свои травмы. Больной темой Гео Архонта была стройная девушка с ярко-серыми глазами и пепельными волосами по имени Гуй Чжун. Отец кратко рассказал о ней, но настойчиво потребовал не произносить её имя и ничего не спрашивать в обществе Моракса. Уже после, Господин Чжун Ли спокойно признал, что поступил не очень-то и красиво, но осуждать его никто не смел. В конце-концов, он выгнал их в ясную погоду среди оживлённого Ли Юэ, где всюду ходили Миллелиты и просто были толпы и толпы людей. С того момента прошло много лет. Дети выросли и научились отличать то, какие темы были запретны в разговоре не только с Властелином Камня, но и с адептами, и с другими взрослыми круга общения родителей. — В общем-то, мы пришли не по делу, — прямо заявила Нова, на вопросительный, но мягкий взгляд старого адепта и бывшего архонта. Хотя… Как говорит отец, бывшие архонты бывают только мёртвыми… — Кхем, — кашлянула Нова и продолжила, — в общем-то, Сили в гости приехала и хотела повидаться с вами и адептами. Скоро мы отбываем в Сумеру. Повисло парусекундное молчание. Чжун Ли прочистил горло и аккуратно сказал: — Нова… Спрошу в последний раз: ты… Вы уверены? Это серьёзное решение. Ради него пришлось уладить множество вопросов на государственном уровне. Назад пути как у обычных студентов, у вас уже не будет. Путь нужно будет пройти до конца захотите вы этого в будущем или нет. — Мастер… Вы ведь поддержали меня. — Это ваш выбор. Я донёс окружающим взрослым, что обрезать вам крылья в таком юном возрасте нецелесообразно и не гуманно, но. Но. Вы должны чётко понимать, что там не будет мамы и папы. Меня. Адептов. Максимум, что у вас будет — это письма. Сумеру — другое государство и пересечь его границы без чрезвычайного повода никто из нас не сможет. Там вам придётся рассчитывать только на себя. Конечно, вы ещё слишком юны для такого… — с сомнением протянул Чжун Ли и поставил перед девочками две белоснежные фарфоровые чашки из явно дорогого сервиза с ароматным чаем, который пах травами. Такой умели заваривать только адепты, которые точно знали как, когда собирать травы, сколько их настаивать, каким образом обрабатывать для наиболее яркого вкуса и в каком порядке, в какой консистенции, в каких количествах добавлять. Некоторые травы они использовали, недоступные обычным смертным. Сесилия были юным божеством, Нова — наполовину мифическим созданием, им было нечего опасаться. Нова пригубила ароматный напиток. Что-то показалось ей странным. Запахом он перебивал сильный, сладковато-терпкий аромат лаванды от которого кожа покрывалась мурашками, ощущая фантомную прохладу, но вкус она почувствовала как-то слабо, отдалённо. Нова повела пару раз чашку круговым движением, задумчиво смотря на то, как весело плещется в ней чай. Слова мастера оглушили её. Они проигрывались в голове, ударяясь о стенки её черепа, и вызывая жуткую головную боль. Они отзывались в душе, поднимая бурю, шторм, который затапливал её волнами страха. Но штормовые накаты и имели обыкновение топить сожаления, что вгрызались в душу, впивались, словно самые уродливые, кровососущие твари. Тем не менее, через нескольких секунд напряжённых дум, Нова с грохотом поставила чашку и, резко подскочив, пронеслась по комнате, поднимая быстрыми движениями сквозняк, и уронив со стола какие-то документы. Листы бумаги с тихим шелестом изогнулись в воздухе и приземлились с бесшумной грацией на деревянный пол, но она не обратила на это никакого внимания. Вообще, некая доля хаоса была частью её характера, но конкретно сейчас все её мысли были заняты новыми возможностями, важными шагами, что сделать было безумно страшно, но необходимо, прогоняя рутину и открывая двери в будущее. Это была её мечта с детства: чем-то отличиться, суметь сделать что-то самостоятельно. Сделать что-то правильно. Чтобы родители видели, что их дочь совсем не пустышка. Что может не только хныкать и сетовать на судьбу. Что их наследница чего-то добилась. Думала ли Нова, что это исправит их отношения? Сотрёт годы отрешённости, разрушит стены, что Нова сама возвела между собой и родителями в порыве обиды и боли когда-то? «Ответьте… Прошу…» — жалостливо подумала она, направив взгляд, словно золото, ярких глаз, с хищными, вытянутыми зрачками, в пасмурное, тёмное, словно мрак её души, небо. Давно не было такой грозы в Ли Юэ. Природа будто чувствовала настроение нечеловеческой, близкой биологически к ней сущности. Природа слышала резонанс каждой души к ней, но, по-настоящему, отвечала лишь особым сущностям. Тем, кто стоял выше простых смертных и избранным. Им повезло по праву рождения слышать отзвуки жизни в густых лесах и мелодии ветров, гуляющих по пустоши. Песню жизни, что так и излучало каждое растение и животное от крошечного муравья до горделивой птицы, сумевшей подняться так высоко. Снова полил дождь, она прислонила голову к стеклу. Нова всегда гордилась возможностью слышать вольные звуки природы, но сейчас даже всевидящая не знала ответов на её вопросы. Это… Удручало. Мастер Чжун Ли ждал ответ терпеливо, будто чувствовал весь тот раздрай, что творился на душе повзрослевшей раньше срока девочки. А может он видел её на сквозь — в конце-концов, о невероятных силах гео-Архонта ходили легенды не только в Ли Юэ, но и далеко за пределами Гавани. А может он знал. Просто знал, что сейчас стоило дать Нове успокоиться, смахнуть приступ тревожности и уже спокойно, глядя ему в глаза, придумав достойные аргументы и обоснования, ответить ему. Спокойным тоном, полным достоинства и уверенности в своих поступках. Даже если они окажутся ошибочными. Даже, если это будет жизненным уроком. А может, всё вместе. Нова знала Господина Чжун Ли с раннего детства, была прекрасно осведомлена о его смекалке, жизненном опыте и глубоком понимании психологии. О его деликатности. О потрясающем умении читать ситуацию. — Ты напугана, — в конце-концов, тихо констатировал Чжун Ли. О его проницательности и прямолинейности, что иногда проявлялась. Вот только он часто забывал о том, что кроме внешности, Нова взяла от отца и всё остальное: его темперамент, характер, ум, силу, даже упрямость, повадки и, разумеется, невероятных размеров гордость. Она сжала зубы и кулаки, но не позволила себе повысить голос на Архонта. Она никогда не заключала с ним контракт, но, как и отец, безмерно его уважала. Почему она вышла из себя? Потому что её всё ещё считали маленькой девочкой, которую от всего надо беречь и всех от неё? Или потому что это было правдой? Она боялась. Страшно было даже признаться в этом. Она вскинула голову и громко, чётко сказала: — Всё в порядке. И снова она закрылась. Нова ненавидела откровенные разговоры и семья — не те люди (или существа) с которыми она была готова вести подобные беседы. Их разделяли обиды и недопонимания. Нова обожала свою семью. Она же её и ненавидела. Эта двоякость сбивала с толку. Нова не видела и не ощущала истинных чувств и это дополнительно злило её. Тяжелый вздох мастера Чжун Ли говорил о том, что он ожидал подобного ответа. Нова встала в пол-оборота и бросила взгляд за стол: Сесилия вся сжалась, сверху вниз, напряжённо смотря на спину Архонта, иногда переводя тревожный взгляд на подругу. Сейчас она слишком напоминала Зару, которая тревожной была практически всегда. Но тут было о чём переживать: аура в комнате стала очень тяжелой, удушающей, казалось, что солнце стало светить тусклее, почти не пробиваясь сквозь оконные рамы. Чжун Ли никогда бы не навредил им и всё же, чувства накрывали, мешая думать разумно. Страх — столь сильный источник ошибок и недопониманий сквозь века, никогда не перестанет управлять живыми существами. Нова тоже вздохнула. Она, несмотря на Чжун Ли, прошла обратно к столу, сжала руку Сесилии в коротком, подбадривающем жесте и, сжав руками чашку с боков, сделала большой глоток уже практически холодного напитка с травами. От Архонта несло не злостью, нет. Слишком многое он повидал, чтобы разозлить его такими простыми пустяками. Прочитать, что Чжун Ли чувствовал вообще было сложной задачей: свою ауру он подобрал и больше не позволял читать. Это дети не умели закрывать свои ауры и были, словно раскрытые книги, а со взрослыми всё было куда тяжелее. Впрочем, слишком давно Нова знала этого лже-человека и догадывалась, что легкие ноты раздражения, смешиваясь с напряжением, создавали дуэтом волнение, которое не давало ему думать о чём-то ещё, пока он не удостовериться, что это окончательное решение Новы, Сесилии и Зары, что они не отступят. Похоже, что-то в её поведении дало без слов ему ответы на все вопросы и он просто… Отступил. Не стал больше ничего говорить, спрашивать… Просто сел за стол и тоже стал потягивать чай, который так любил. И тишина обрушилась на них: взрослого, что так тщательно скрывал беспокойство на душе и подростков, которые пока ещё не познали эту жизнь и не осознавали, почему все вокруг так волновались. Казалось бы, что могло быть лучше хорошего, престижного образования, связей в другой стране? Счастливого будущего двери в которое откроет обучение в Академии Сумеру? Ведь семья и родные люди всегда должны были поддерживать и радоваться достижениям детей, разве не так? Нова предавалась горестным мыслям и не замечала, как совсем уж сжавшаяся от буквально трещавшего неловкостью воздуха Сесилия смотрела то на неё, то на отвернувшегося, смотревшего, не отрываясь, в окно, Чжун Ли. От попытки утешения подруги лучше не стало и оставалось ей только поражённо молчать. Да уж, настолько крупной ссоры она не ожидала стать свидетелем. Хотя… Можно ли быть к тому готовой? Внезапно, Сесилия встрепенулась, дверь внизу с грохотом открылась и стали слышны шаги: спокойные и спешные. Через пару минут в комнату влетела темноволосая, с золотистыми прядями, девочка лет шести. Вытянутые золотистые зрачки в вишнёвых глазах внимательно осматривали окружающее пространство. Когда ситуация малышке стала ясна, она с визгом накинулась на сидящего в кресле мужчину, который, точно зная, что этим всё кончится, прозорливо отставил чашку с остывшим чаем подальше. Он поймал девочку в полёте, встал и подхватил её получше. Малышка засмеялась и щекой прижалась к его лицу, счастливо щуря глаза и разве только не мурча, словно кошка. Вторая пара шагов — чеканный отзвук каблуков — что всё это время становился громче, пропал и в дверях появилась не высокая девушка с сиреневыми волосами и малиновыми глазами. Нефритовое равновесие как и всегда выглядела с иголочки: дорогой наряд, лучшие украшения — девушке по статусу положено было всегда выглядеть идеально. В руках Кэ Цин держала небольшую гору свитков, на лице её была написана добрая улыбка, которая стала шире, когда она увидала гостей. Нова постаралась выкинуть из головы всё не нужное и улыбнуться в ответ хорошей маминой подруге. — Что вы тут делаете? — мягко спросил Чжун Ли. Кэ Цин положила на стол свитки, сложила руки на груди и усмехнулась: — А что, мы не можем навестить мужа и отца на работе? Я принесла тебе домашней еды. Мясо, правда, чуть-чуть подгорело, но это не страшно, верно? — под конец, голос наполнился смущенными нотками, но мужчина лишь ласково улыбнулся. Чжун Ли, не спуская девочку с рук, подошёл к Кэ Цин и, приобняв, поцеловал её в лоб: — Главное — внимание, — кратко сказал он и Нова приметила, как чуть порозовели щёчки девушки. Она, словно почувствовав это, постаралась прикрыть лицо рукой. «Имеют шестилетнюю дочь, а смущается как в первый раз» — хихикнула про себя Нова. Мама с папой при других, даже при детях, тоже редко показывали чувства. Сердце кольнула ностальгия. Когда-то она так же умилялась любви своих родителей. Улыбка спала с её лица и Нова встала: — Госпожа Кэ Цин, рады вас видеть. Не будем мешать вашей идиллии, мы пойдём. — Что ты, Нова, вы совсем не мешаете, даже наоборот, мы всегда рады видеть вас, — засуетилась девушка. — Нет, нам пора. Мы планировали навестить других адептов. Господин Чжун Ли, Мира, увидимся. Спасибо за чай. — Подождите-ка! Нова, вы ведь планируете навестить всех адептов как и всегда, когда Сесилия приезжает в Ли Юэ? Прошу, передай, пожалуйста, Хранителю Облаков, что прошу о встрече. Завтра у причала в полдень. — Э-э-э… — Нова достала из поясной сумки, которая всегда была при ней, довольно крупный и толстый блокнот, с которым она так же практически не расставалась, быстро записала своим мелким почерком и сказала, — да, конечно. А теперь, с вашего позволения, мы пойдём. Мира помахала рукой. Чжун Ли кивнул, задумчиво наблюдая за тем, как Нова схватила Сесилию за руку и направилась в сторону дверного проёма. Они быстро проскочили лестничный пролёт и вот уже шли по улицам Гавани. Нова хмурилась, всё быстрее отдаляясь от «Ваншен» и таща Сесилию, словно на буксире. Ветер усилился. Казалось, что он специально бил их по лицу и рукам, но Нове было всё равно, она даже не замечала этого. Тогда Сесилия, громко фыркнув, обогнала подругу и встала прямо перед ней, положив одну руку на пояс, склонив голову вбок. Что ж, по выражению лица Нове уже было понятно, что от шока подруга начала отходить. Ей не нужно было ничего говорить, лишь увидев это выражение лица, Нова всё поняла. Слишком давно они дружили. И сейчас явственно читался вопрос: «Так что это было?». Нова нервно потрепала пуговицу на рукаве накидки и всё же сказала: — Как видишь… Семья не торопится отпускать меня в светлое будущее. — Возможно, они просто боятся отправлять тебя в таком юном возрасте в другую страну? — приподняла бровь Сесилия, — я писала Заре. Её тоже атаковали с двух сторон. И мать там, в Фонтейне, и отец в Мондштате. Голос дрогнул и она замолчала. Нова положила руку на плечо и мягким тоном спросила: — Ты тоже с отцом поругалась? Солнце вновь скрылось за серыми тучами, из-за чего на улице стало довольно темно. Подул шквальный ветер и на голову покапали первые крапинки надвигающегося дождя. Сесилия криво улыбнулась и мотнула головой так, что чёрные волосы резко колыхнулись, оставляя за собой мановения дорогого шампуня с запахом ветряных астр: — Ты же знаешь моего отца, его девиз — свобода, — как-то печально произнесла Сесилия, — да ему вообще… Всё равно, что случится! Он уже давно забыл про Мондштат, скоро и меня забудет. Одно только всегда волнует его душу: выпивка! Голос её ослаб и очень тихо, практически жалобно она сказала: — Как бы я хотела, чтобы папа так же суетился и переживал за меня… Сказав это, она сорвалась с места и резко рванула вперёд. — Хм… — Нова пару секунд постояла и быстро догнала подругу. Вновь взяв её за предплечье, она вдруг улыбнулась и заговорчески сказала: — Что-то мы с тобой раскисли, подруга. Впереди у нас абсолютно новая, неизведанная жизнь. Давай отмечать и готовиться! Она повела Сесилию в ресторан «Народный выбор». В конце-концов, пускай денёк и не радовал погодой, но они были вместе, лучшая подруга приезжала не так уж и часто и это уже был повод для радости. Сидя за столом, на улице, чуть позади здания ресторана, они весело болтали. Навес шуршал, колышимый ветром, и принимаемый на себя мерный стук капель-бусенок, которые то блестели в изредка выходящем из-за туч солнце, то темнели, когда светило вновь скрадывалось за тёмную преграду. На удивление, несмотря на непогоду, народу было достаточно много и ждать, пока очередь рассосётся, пришлось довольно долго. Когда стало посвободнее, Сесилия заказала цыплёнка с медовом соусе, а Нова, разумеется, любимый миндальный тофу. Конечно, не сравнится с отцовским «сладким сном» (но готовил отец так часто, что свист рака на горе можно было услышать с большей вероятностью), да и просто с маминой едой, а делала она тофу частенько, зная, что у них в семье уж два любителя, но Сян Лин и её семья тоже готовили очень вкусно. Не даром одно из лучших заведений Ли Юэ. Кроме того, Сян Лин была ученицей адепта и с детстве знакома Нове, поэтому она спокойно могла поесть тут. Обычно, Нова редко ела в непроверенных заведениях, да и предпочитала, всё же, домашнюю пищу. А иначе она слишком нервничала. — Расскажи, как там дела в Мондштате… — попросила было Нова. Но под аккомпанемент грома раздались шаги и к их столику подошла высокая девушка с густыми, светлыми, словно чистейший снег Драконьего хребта, волосами и прекрасными разноцветными глазами. Она тонко улыбнулась им и поставила на столик поднос. — Госпожа Шэнь Хэ, здравствуйте! — негромко сказала Сесилия, не в силах сдержать счастливую улыбку. Рассказывали, что раньше эта девушка была холодна и непробиваема, как лёд, сковавший горы Хребта, но общение с Госпожой Гань Юй и пребывание в Гавани несколько смягчили её и вот, спустя долгие-долгие годы, научили её улыбаться тем, кого она хорошо знала и кому хотела показать своё расположение. Отшельничество в горах в компании адепта никому не шло на пользу. Многие поспорили бы с этим, но Нове было противно даже слушать о такой перспективе. Она на своём собственном опыте знала насколько это печально — быть взаперти, в горах, не иметь возможности пройтись по магазинам и поговорить с людьми. С обычными, смертными людьми. Не желая этого, Нова, как и вся семья, была частью Божественного мира, но только в отличие от братьев, у неё не было выбора. Её путь — в вознесении, иного не было дано. Младшие смогут выбрать свою судьбу сами, а ей такого выбора судьба не предоставила. Возможно именно поэтому Нова твёрдо решила уехать в Сумеру и хоть каким-то образом повлиять на собственную судьбу. Заиметь хотя бы иллюзию выбора, возможности решать, кем она будет и по какой жизненной тропинке она пойдёт. Даже, если все пути, что ей даны, кроме одного, были фантомны. — Добрый день, — бархатным голосом сказала Шэнь Хэ. Ученица адепта в последнее время была очень занята и готовилась сама пройти испытания Неба и Земли, чтобы получить, наконец, статус адепта ради которого, в том числе, очень много работала. Чтобы подвести итог всех своих тренировок, поставить точку в размытости самоопределения. В своём пути как ученицы. И начать писать текст своей судьбы с новой строки уже как может не слишком высокопоставленного, но уже полноценного адепта. Хотя вряд ли Хранительница Облаков оставит свою ученицу. Она всегда будет наставлять её и помогать, следить за её жизненным путём, не ограничивая свободы, как и раньше. Уж Нова знала. Она тоже была ученицей их общей Наставницы, но стала ей просто потому что нужно было. Это не было обоюдным желанием. Это была необходимость. Нова потрясла головой. Она опëрла подбородок на руку и постаралась изгнать горечь. Прислушалась. Негоже было предаваться грустным мыслям, пока друзья весело болтали. Она моргнула пару раз, прогоняя воспоминания, каждый раз червём прогрызавшие в сердце страшную, кровоточащую рану, что с годами не исцелялась и болела лишь сильнее. — Может быть, присоединишься к нам? — сделав глубокий вдох, чтобы отстраниться от мыслей, проявила инициативу в разговоре Нова. Но Шэнь Хэ ожидаемо покачала головой и ответила: — Работы много. Сегодня презентуется новый кулинарный шедевр Сян Лин и люди даже несмотря на погоду толпами идут попробовать его. — Ой, как интересно! — воскликнула Сесилия. — Так вот, что за очередь на кассе и почему так много народу внутри. Ну да, снаружи, всё же, было холодно, а большая часть людей, населявшая Гавань, была обычными людьми, которым в такой холоде было не только некомфортно, но и очень вредно для здоровья находиться. А девочки не были людьми в прямом смысле, тем более, у каждой, особенно у Сесилии, была предрасположенность к ветру. Это буквально была их стихия и каждая чувствовала лишь наслаждение, когда она касалась кожи. Шэнь Хэ пожелала им хорошо провести время и удалилась работать. Нова задумчиво хмыкнула и тут на неё снизошло озарение. Она густо покраснела, чуть опустила голову так, что волнистые пряди скрыли часть лица и тихо сказала: — Та-ак… О чем мы говорили, подскажи, пожалуйста? — она вздохнула и грустно закончила, — ничего не помню. — Оу… Ты… — Сесилия поджала губы прикрыла глаза и через пару мгновений продолжила, — ты спрашивала как дела в Мондштате. — Кхм… — повисла пауза. Нова постаралась прогнать смущение и протянула, — ну так…? Сесилия начала рассказывать, а Нова внимательно слушала. Впрочем, насколько бы щепетильно она не вслушивалась, был велик шанс, что совсем скоро часть информации сотрётся из памяти. С чем, с чем, а с ней у Новы были огромные проблемы. С самого детства Нова очень много болела и всё началось как раз-таки с провалов в памяти. В конечном итоге, болезнь отступила, оставив после себя жуткие, болезненные последствия, а проблемы с памятью остались. Пришлось подружиться с блокнотом и научиться быстро и понятно делать заметки. Сесилия давно уже не смотрела с жалостью, лишь чистое, искренее сожаление. Когда заболеваешь чем-то неизлечимым, тебе нравится, когда окружающие начинают жалеть. Чувствуешь, что ты не один в этом сером мире, та поддержка, что ты находишь в шоке и сожалении людей вселяет в тебя веру, что чтобы в будущем не ждало, от тебя не отвернутся. Но со временем, чувство пропадает. Ты рубишь шокирующую правду о себе и с безразличием начинаешь относиться к «охам» и жалостливым «ахам» со стороны окружающих. Ты смирился, научился жить с этой болью, так какая разница на реакцию других? И подруга знала об этом. Её эмоции давно не пробуждали в Нове никаких чувств и та, в конце-концов, просто перестала заострять на этом внимание. Хотя, её взгляд сожаления всё ещё грел душу. Близкие люди сопереживали и поддерживали так, как никто другой. Рядом с ней Нова чувствовала себя в комфорте и безопасности. — Знаешь, было здорово вновь увидеть Миру, хотя и так мимолетно, — улыбнулась Сесилия. Нова холодно фыркнула и ледяным тоном выдала: — У сестрички явно внимание сосредоточено на отце было. Впрочем, ей всю жизнь внимания в избытке было, так что ей всё равно. Закроем тему. Она не сильно стукнула по столу, резко поднялась и быстрым шагом стала отдаляться от ресторана. Сесилия подпëрла щеку рукой и тяжело вздохнула. Они все волновались. Дело было в этом. Правда же? — Ребёнок-то тут при чём? — крикнула она вслед подруге, но та уже завернула за угол и скрылась за домом. Сесилия тяжко вздохнула и решила допить сок. *** Нова тяжело вздохнула и опустилась на скамейку. Она подняла голову и прикрыла глаза, наслаждаясь порывами ветра, что ударялись в лицо и даровали прохладу. Она вытянула руку, сосредоточилась, нащупала внутри себя слабо циркулирующую энергию гео элемента и направила её в руку. Прядки волос, свободно спадающие на лицо, начали развиваться уже не в такт ветру, а рука покрылась золотистым свечением и чуть задрожала. — Мгх… — напрягшись всем телом, она смогла собрать в себе энергию, которая внезапно разлилась по телу и обожгла изнутри, словно лава. Нова вскрикнула, дëрнулась, рука по инерции пошла вверх и единственное, чего она по итогу добилась — фееричный «пшик» вместо восвобождения силы гео, и адская боль по всему телу. Она опëрлась руками на сидение по обе стороны от себя, наклонилась и уронила голову, прикрыв глаза. По лицу, смешиваясь с потом, против воли потекли слёзы. Она ударила кулаком по коленке и прикрыла руками лицо, чтобы скрыться от возможного любопытства окружающих. Незванное воспоминание почтило своим визитом её ужасно болевшую голову: Впервые Нова попробовала применить силу гео элемента, когда ей было восемь лет. Узнав, что она получила от матери способность обладать и резонировать со всеми элементами, взрослые отнеслись к этому очень серьёзно и без какой-либо радости. Да и ребёнок, владеющий не подконтрольной силой, катастрофу устроить, в целом, не может, но, оставляя это так, данный факт мог бы привести к трагедии уже в будущем. Вместе с тем, обучать всему и сразу было не эффективно абсолютно. Пробовали. Нова уставала, капризничала и даже болела, но время шло, девочка росла и силы вместе с ней. И всё же, в конце-концов, взрослые приняли решение учить её азам каждого элемента по-очереди, начиная с самого неуправляемого — крио. Вместе с тем, по выработанной взрослыми программе, до гео она дошла бы в самую последнюю очередь, поскольку этот элемент вообще практически не реагировал на неё. Вместе с тем, живя в регионе данного элемента, ещё и под боком у гео-архонта, Нове хотелось овладеть им чуть ли не больше всего. К остальным стихиям она была холодна, зато энергия гео привлекала её с детства. Дело в том, что, получив от отца расу и нечеловеческие инстинкты и чувства, Нова по-разному ощущала каждый элемент. Меньше всего ей нравились ледяная крио (которую ей в добавок было настолько тяжело контролировать, что руки периодически обмерзали и это причиняло страшную боль) и нестабильная анемо энергии. Последняя ощущалась как ураган. От неё болела голова и всё внутри сжималось. Кроме того, оба родители владели анемо и обладали огромными возможностями. Так что и предрасположенность Нова имела к ней, но её это не радовало. Пиро обжигала, от применения дендро её очень долго мутило, от электро по телу растекались дискомфортные ощущения множественного удара током. Не сильно, конечно, но всё же, неприятно и болезненно, гидро её замедляла, от применения водной стихии хотелось спать и не делать ничего. От гео же, по телу расходилось тепло и ощущение теплого одеяла, что так нежно накрывало, наполняло лёгким зноем. Нове казалось, что она защищала её от всех невзгод. От темноты внутри. И она тянулась, но, даже презрев все запреты, стихия не поддавалась. Она ощущалась, циркулировала в теле, но отказывалась подчиняться, упрямая и, словно скала, непоколебимая. Резонанс между стихией, к которой имелась предрасположенность и той, которую принимало тело. Очень редкая и безумно проблематичная вещь. А в Нове таких стихий было шесть и вот это уже вообще было не смешно. Они с отцом отправились в Заоблачный предел, чтобы набрать любимые родительские цветы Циньсин к маминому дню рождения. Ощущалось это, прямо скажем, очень странно и неловко. Отец в целом не так часто проявлял эмоции, а, учитывая, что они не виделись долгое время, привыкать заново к нахождению родителей рядом малышке было тяжело. Грудь сжимало от обиды, а в горле стоял ком горечи. В один момент отец крепко взял её за руку, отвёл в сторонку, где земля была более ровная и закинул её к себе на спину. — Сейчас я использую телепортирующую силу, Нова, держись крепко. Она сглотнула слюну и кивнула, обхватив папину шею крепче и положив подбородок ему на плечо, обхватив ногами талию. — Глубоко вздохни, зажмурь глаза, — спокойный голос папы не мог полностью унять её беспокойство, но нервничать Ноуа стала меньше. Она сделала так, как было сказано, руки скрепила замком, постаралась почувствовать оголенными руками папу, чтобы внушить себе, что она не одна и в случае чего, папа рядом. Доверия к родителям не было никакого, поэтому, чтобы убедить себя, Нове пришлось лезть в совсем детские воспоминания о том, как мама качала её на качелях, а малышка восторженно пищала и смеялась. Или как папа учил с ней иероглифы, как читал сказки на ночь и показывал, как держать копьё. Мама возмущалась, что ей было рано, а папа, тонко улыбнувшись Нове, показывал почему нельзя скрещивать пальцы и как не напрягать запястье. Конечно, древко оружия было ещё слишком тяжелой для четырёхлетней девочки, поэтому конкретно в том возрасте уроки дальше этого уровня не двигались, но это всё равно были очень счастливые воспоминания, хранимые в сердце бережно. Нова едва заметно потëрлась щекой и папино плечо и из глаз покатились мелкие слезинки. Когда-то они были так счастливы… Но, поскольку Нова сидела за спиной, Сяо её слёз не видел и, закончив к чему-то прислушиваться, тихо сказал: — Ты готова? Нова безмолвно кинула, а после, спохватившись, хрипло выдавила: — Да… Её тихое, но тяжёлое, чуть дрожащее дыхание стало слышно. Она, не открывая будто склеенных глаз, сжалась. Нова ощутила холодок, на коже выступили мурашки. Казалось, прохлада бегала вокруг, озорно касаясь частей её тела на доли секунды и снова продолжая свой нескончаемый марафон. Прядки её зеленоватых волос развеивались всё сильнее и сильнее, даже не открывая глаз, Нова чувствовала всё большую прохладу и как тело сдавило, будто она взлетела в небеса, выше облаков, Селестии или опустилась на самое дно Первозданного Моря о котором столько рассказывала мама. Даже в самом величайшем и чистейшем водоёме были глубины, в которые не попадал свет. И кто знал, какие загадки мироздания там хранились. Тайны или… Ужасы… Дыхание окончательно спëрло, в плотно зажмуренных глазах от усилий уже танцевали искры, как по ушам резко ударил ветер. Нова вскрикнула, послышался хлопок, завывание ветра и внезапно… Всё закончилось. Тишина, прерываемая тихим, даже фоновым шумом ветра в вышине обрушилась на неё. — Нова… — тихо и ласково позвал голос отца. — Ммх… — простонала она, сжавшись ещё сильнее, чем до этого, практически в клубок, так прижавшись к папе, что не будь он адептом, наверняка ощутил бы что-то большее, чем дискомфорт. Лицом она ткнулась ему в шею и отрываться от теплой папиной спины не собиралась. Как ни крути, какие бы боль и обида их не связывали, для ребёнка родитель всегда будет оплотом безопасности. Особенно, когда ему больно или страшно. — Открой глаза, дочь моя. Сяо погладил её по плечу, сколько у него получилось дотянуться до неё, но так ласково и нежно, что на лице появилась скромная, но неконтролируемая улыбка. Нова мысленно досчитала до пяти, а потом медленно, будто боясь, открыла один глаз. Яркий дневной свет ударил неожиданно. Она пискнула и зажмурилась вновь. Через несколько мгновений она вновь рискнула и открыла оба глаза, которые теперь уже шокированно расширились. Они стояли на горном пике, столь высоком, что простирался с земли и выше облаков. Она смотрела, как практически прозрачные с такой высоты, невесомые кусочки ваты мерно плыли куда-то вперёд. Представляла, какого это бежать по ним, носочками легко касаясь поверхности и, подпрыгивая, слыша, как ветер свистит в ушах, ощущать беззаботную лёгкость. Она наблюдала как птицы внизу срывались с места и ныряли в пропасть, расправляя крылья и паря так легко, словно и не существовало никаких законов физики, притягивающих всё в этом мире к земле. Будто возможность летать — не биологический дар природы, а благословение небес столь красивым существам. Сколь беззаботна жизнь грациозных созданий, что, презрев пропасть под собой, махами сильных крыльев набирали высоту, лавируя между препятствиями, и ловя потоки ветра. Она обнаружила, что всё это время сидела на спине у папы, который, в общем-то, скорее, был даже «за» и уже осматривал несколько цветов, что росли на этой вершине. А ещё она расцарапала ему шею, но похоже, папа этого даже не заметил. Решив, всё же, слезть и полюбоваться пейзажами на собственных ногах, она закряхтела и стала примериваться как бы аккуратнее сойти с чужой спины. Папа, судя по всему, послушав пыхтения восьмилетней дочери, тихо усмехнулся и решил что помощь ей нужна. Он снял дочь со спины и присел над одним из цветков. Тем временем, круглыми от восторга глазами, Нова смотрела на территории родного региона: на горы, на водоёмы, на зелёные равнины Чэньюй, что раскинулись неподалёку. Всё было так красиво, что Нова совсем не смотрела себе под ноги. Оступившись, нога съехала по небольшой горке вниз. Это было не опасно, но достаточно, чтобы напугать её. Она вскрикнула, но тут же почувствовала, как за запястье её схватила сильная рука. Папа стоял над ней с невозмутимым видом. Она тяжело вздохнула, отдышалась и нащупала равновесие. Посмотрев вниз, душу захватил страх и к краю она больше близко не подходила, стараясь держаться ближе к отцу и мешаясь ему под ногами, но Сяо не сказал ни слова, не выразил ни единой эмоции, невозмутимо продолжая делать своё дело. После цветов они решили навестить гору Аоцан. Вернее, Сяо вспомнил, что у него с Хранителем Облаков ещё были какие-то дела. Нова закапризничала, но, понятное дело, её никто не слышал. Ей пришлось прожить на этой чёртовой горе два года, она ненавидела это место, да и с наставницей встречаться желания не было пока что никакого, но делать было нечего. Отец сказал, что это ненадолго и пришлось смириться. Пока адепты решали там какие-то свои дела, Нова откровенно скучала. Она просела на корточки и начала качаться, перекатываясь с носка на пятку и обратно, подперев щёку рукой, которую локтем опëрла на ногу. Тут её внимание привлекла лягушка, скачущая мимо прямо по кромке воды. Звериные инстинкты завопили, хищные глаза с вытянутым зрачком прищурились, Нова внимательно смотрела за потенциальной добычей. Это было вполне нормально, что отпрыску хищной расы было порой тяжело контролировать охотничьи инстинкты, но сейчас ей было настолько скучно, что ничего сдерживать она и не стремилась. Затаившись, она с азартом наблюдала за ничего не подозревающим пресмыкающимся. Улучив момент, она подалась вперёд и прыгнула, вытянув руку. Только не учла она того, что рывок получился слишком громким. Лягушка успела ускакать, а сама Нова верхней частью тела приземлилась на мелководье прям так — с вытянутой рукой, не сдержав небольшой порыв энергии. Поняв, что произошло, она подняла голову, чтобы не нахлебаться воды, отплевалась от того, что уже умудрилась сглотнуть и приподняла брови. Прямо перед вытянутой рукой в свете солнца блестел крохотный кристалл, даже ниже уровня воды, но свою энергию, исходящую от него, Нова прочувствовала хорошо. Она схватила камушек и сунула в карман, пока никто не увидел. На шум подоспели отец и Госпожа Сянь Юнь. Старший адепт усмехнулась, а отец снисходительно прикрыл глаза, с небольшой улыбкой, медленно покачал головой. Они тут же вернулись домой. Нова переоделась, выпила чай адептов, купленный прямиком у лучших торговцев Чэньюй с мёдом, но это всё равно не помогло ей. На следующий день проявился насморк, а вскоре и температура поднялась. С её слабым здоровьем, подобные ванны не могли не пройти бесследно. Наверное, Нова никогда не забудет, как сидела, нахохлившись, словно попавший под дождь голубь, с красным носом, слизящимися, красными глазами и наблюдала, как обеспокоенная Люмин высказывала невозмутимому Сяо за то, что тот, зная о слабом здоровье дочери, позволил ей «искупаться» в ледяном водоёме. Хотя досталось, в общем-то, и Нове. Но кристал она сохранила и в последствии, разделив на два камушка ещё поменьше, повесила на подвеску с амулетом, которую ей подарили родители. — Ну почему до сих пор… — прошептала она и только небо стало свидетелем её боли. Минуты её слабости.