В пламени времени

Солнце вышло из-за туч и лениво оборонило лучики на бренную землю. Малыш лет четырёх взлохматил иссиня-чëрные волосы и выбежал из дома. Воздух был свежим и лёгкие наполнялись живительным кислородом при каждом вдохе. Малыш широко улыбнулся, увидев многочисленные лужицы и тут же резво поскакал к первой попавшейся на глаза. Для этого он надел новенькие резиновые сапожки и был твёрдо намерен повеселиться. Увидев, как капли разлетаются и оседают на одежде, траве и предметах вокруг, малыш снова прыгнул, не боясь запачкаться. Пока его головку не отягощали столь скучные проблемы, касающиеся более взрослого возраста. Пока на уме были игры и веселье. И это было правильно. Это было естественно. С порога дома раздался тяжелый вздох: — Мама убьёт меня. Старший брат, тем не менее, наблюдал за младшеньким с легкой улыбкой, играющей на губах, и полуприкрытыми глазами. Малыш весело рассмеялся и стал прыгать активнее, из-за чего вода стала выплескиваться во все стороны. — Ну хватит, угомонись! — не злобно, но серьезно прикрикнул старший, видя, что малыш разошёлся, — прохожего обрызгаешь, получишь подзатыльник и недельный запрет на сладкое. И я вместе с тобой, а у нас с парнями были планы! Малыш посмотрел на брата с озорным блеском во взгляде. Прыгнул последний раз, но так сильно, что вода мигом оказалась везде: на и так мокрой коре деревьев, камнях, покрытых мхом, который сверкал в лучах утреннего солнца мелкими, словно хрусталь прозрачными, бусинками воды… Малыш побежал вперёд, минуя, без всякой опаски испачкаться, грязные лужи. Громко смеясь. Он не видел девушку с яркими, словно расплавленное золото, глазами, что стояла поодаль. На аккуратном, светлом личике с ещё детскими чертами, было написано удивление. Пышные волосы зеленоватого цвета струились волнами по оголенным плечам. Приталенное, чуть расширяющееся к низу, простого кроя платье белого цвета, подчёркивало её миниатюрность, детскую невинность. Ярко-красная роза на поясе демонстрировала пятно на её душе. Клеймо, что не возможно было стереть ничем. Девушка… Девочка чуть приподняла голову, расправила плечи и голубые пряди в её волосах засветились, в такт причудливой татуировке золотистого цвета на открытом, левом плече. Вытянутые, звериные зрачки расширились, но практически незаметно, если не всматриваться. Девочка непонимающе огляделась вокруг, осмотрела себя, и, не придумав ничего лучше, пошла вперёд, за убежавшим малышом. Улицы пустовали. В столь ранний час можно было встретить нескольких прохожих, сонно потиравших глаза, спешащих по своим делам, охваченные рутиной, от которой лицо каждого следующего человека казалось девочке всё мрачнее, напряжëннее. Мертвее. Девочка встала на месте как вкопанная и потрясла головой, выбрасывая из головы странные и страшные мысли. Стресс последнего времени окончательно стремился доканать её. Погрузить душу в смятение. «Адепт всегда должен сохранять ясность ума и души», — тихо говорил отец, явно сам будучи не в восторге от сия постулата, навязанного титулом. Но ничего было не поделать. Существовали истины нерушимые, что обязаны были быть озвученными. Так требовали традиции. Так требовали правила. «Воистину истина» — шутливо-серьезно отвечала она. Отец не злился на её шутки и колкости как преподаватели в школе. Он не качал сокрушенно головой как госпожа Сянь Юнь и не смотрел недоуменно как тëтя Гань Юй. Получив в ответ короткую полуулыбку от папы, девочка обрадовалась и подумала, что готова учить любые истины, нужные для становления адептом, лишь бы видеть постоянно напряжённого и серьёзного отца довольным. Сяо скупо проявлял эмоции. Он не умел это делать. И, пускай Люмин шаг за шагом учила мужа проявлению чувств, и даже делала успехи, глупо было полагать, что Сяо станет открытым к этому миру. Только к некоторым в нём личностям. Семья определённо входила в этот список. «Я поняла, папа. Спасибо за твою мудрость» — да, адепты были консервативны. Сами по себе и так же воспитывали детей, но это не ощущалось как тирания. Скорее, наоборот. У адептов крайне редко рождались дети и каждый из них не только получал достойные воспитание и образование ото всего окружения, но и внимание, любовь. Осматривая незнакомую улицу, Нова пыталась запомнить как можно больше. Детский, пытливый ум пытался познать многие истины сразу, её природой дарованное любопытство разгулялось. Тем не менее, рефлексы заставляли оставаться настороже. Всё твердили, что опасность могла исходить от всего. Навык никогда не терять бдительность был заложен в неё ещё с детства. Адепту или ребёнку адепта, неважно, выбрал он путь просвещения или нет, нужно было внимательно следить за округой. Сила адепта привлекала нечисть. Сила простого сверхъестественного существа привлекала её чуть меньше, но всё же, такое имело место быть. И уметь защищаться было важнейшим навыком. Впрочем, всё, к счастью, было тихо и Нова могла погрузиться в анализ и размышления. Но не успела она серьёзно подумать, как перед глазами начало всё плыть. В следующмй момент, всё вокруг поменялось. Тот же самый малыш ворвался в комнату с листом бумаги в руках. От громкого хлопка дверью, Нова, ещё не привыкшая к окружающей обстановке, вздрогнула — Я нарисовал нашу семью. Мама, папа, я, братик. И гав-гав-Герда. Семья: крепкий отец, голубоглазая красавица-мать и смуглый брат, сидела за столом посреди комнаты, которая, как поняла Нова, была трапезной. Она проследила за тем, как малыш забрался на свободное место, упираясь в стул маленькими коленками, и прошлась по периметру, держась, впрочем, стены и периодически поглядывая в сторону семейства. Ждала подвоха, который всё не наступал. Однажды её беспечность уже чуть не стоила кому-то жизни. Но всё было спокойно. Обычный тёплый вечер идеальной семьи: разговоры, шутки, смех. В воздухе витала атмосфера уюта и Нова начала проникаться. В её семье уже давно такой не было. Она прошла в открытую дверь и вышла на балкон, откуда открывался потрясный вид. Нова подошла к перилам и приподняла лицо навстречу освещающим потокам воздуха. Шаловливый ветер шевелил чëлку, приоткрывая скрытую под ней фиолетовую метку. Один из возможных знаков принадлежности к адептам. Как у отца. Да, она ещё не прошла испытания, не получила титул, но её отец имел высокое положение среди просветленных и Властелин Камня позволил ей носить данный знак. Нова вытянула руку и на ладони, смотрящей в небеса, образовался маленький бирюзовый шарик, который стал приманивать ветер. Элементальная анемо сфера, но настолько маленькая, что едва ли кто-то признал бы, что это, на первый взгляд, не имея отношения к данному элементу. Она неотрывно смотрела на шарик а своей ладони как на единственный свет в этой жизни. Анемо было одной из главных статей её жизни. Этим элементов владели мама, папа, лучшая подруга и наставница. Этот элемент окружал её, всегда был благосклоннен к ней. Пред внутренним взоров встала картинка: такие родные глаза отца, так похожие на её собственные, первые шаги в познании анемо, сдержанная, но ласковая улыбка, легкое, но такое нежное прикосновение мужской ладони к маленькой, зеленоватой макушке… Нова прикрыла глаза, руками опëрлась на перила и приподняла голову, убрав спадающие пряди, давая потокам ветра полный доступ к своему лицу. Не успела девочка насладиться прохладой, как её оглушил пронзительный женский крик. Сердце пропустило удар и ухнуло в пропасть. Ветер донёс до неё запах гари. Она подпрыгнула на месте и побежала обратно. Всё переменилось мгновенно. Трапезная была пуста. И это было самым жутким. Нова с открытым ртом смотрела на комнату в которой, казалось, произошёл апокалиспис. Мебель была перевëрнута и сильно обгорела, языков пламени не было видно, но стены и пол были покрыты приличным слоем золы. Всё вокруг было чëрным и выглядело страшно. Как будто Нова попала в дом ужасов. Сердце билось в ускоренном режиме, к щекам прилила кровь. Она чувствовала, тут произошло нечто ужасное, необратимое. В воздухе пахло гарью. Стойкой. Отвратительной. В воздухе пахло гарью и смертью. Этот тошнотворный коктейль бросал в дрожь, заставлял кожу покрыться мурашками ужаса. Она подняла покрытую копотью, наполовину сгоревшую фотографию и со слезами на глазах провела рукой по уцелевшим счастливым лицам детей. Внезапно, душу пронзило предчувствие. Холодный шип ужаса и осознания. Непонятно, что это было: расширенный спектр ощущений сверхъестественного существа или же просто седьмое чувство, но Нова пошла в правый проход, пролезая сквозь каменные завалы. Ей было очень страшно, жутко находиться в вмиг омертвевшем доме. Там, где ещё несколько минут назад раздавались веселые голоса и смех. Она прошла несколько метров и встала как вкопанная. Казалось, её душа умерла там же. Где на пороге когда-то спальни лежало бездыханноге тело четырёхлетнего малыша. Где в мареве пожара догорала бумага, всё ещё зажатая в маленьких, почерневших пальчиках. Нова всхлипнула и слёзы покатились по раскрасневшимся щекам, падая на почерневший пол. Она зажала руками рот и сделала шаг назад, отчего вмиг стало очень горячо. Она тут же обернулась и молниеносно отпрыгнула назад. Там, где она стояла ни с того, ни с сего возникло пламя, набирающее силу. Поднимающиеся с каждой секундой всё выше и выше. Нова отвернулась и хотела побежать в другую сторону, но и там уже бушевал страшный пожар. Огонь был повсюду. Она сделала шаг назад, вдохнула и в лëгкие забился запах гари. Дыхательные пути обожгло и заставило судорожно закашляться. Она прижала руки к носу и рту, и с хрипом, вновь сделала вдох. Глаза слезились, голова кружилась, лёгкие обжигало и Нова металась туда-сюда как загнанная в клетку лань. В конце концов, она запнулась обо что-то и упала на нечто очень мягкое. Открыв глаза, она увидела, что приземлилась прямо на труп ребёнка. В который раз Нову прошиб холодный пот. Она взвизгнула, подпрыгнула, сделала рывок назад и зарыдала, давясь дымом и ужасом. Её трясло. Она закрыла глаза и заткнула руками уши, не переставая плакать. В голове набатом стучало: Смерть. Боль. Убийство. Убийца. — Н-нет, — дрожащим голосом, жалко пролепетала она. Нова надеялась, что если она ничего не увидит и не услышит, то сможет забыть об этом кошмаре. Но в черноте, с цветными, от усилий, пятнами, закрытых глаз, стал проявляться рыжевато- красноватый цвет огненного марева, не желая ни на секунду оставлять её в этом аду. В её личном, из раза в раз повторяющемся аду. *** Нова облокачивалась на раковину и не обращала никакого внимания на текущую из крана воду. Её голова была опущена, зеленоватые с голубым, чуть волнистые пряди, скрыли лицо и уже вовсю плавали в воде. Она тяжело вдохнула влажный, но чистый воздух и никак не могла отойти от кошмара. В конце-концов, в один момент мысли и эмоции настолько смешались в голове, что, несмотря на возможность заболеть, она сунула голову под струю ледяной воды. Холод помог остудиться и, наконец, вдохнуть полной грудью. Сон. Всего лишь очередной кошмар. Сколько таких она видела за свои четырнадцать лет было не сосчитать, да и не стоило заниматься столь безнадежным, ерундовым делом. Снова зажмурившись, она резко вскинула голову и, словно зверь, несколько раз резко встряхнула головой, отряхивая капли воды, оседающие на стенах, зеркале и полу. Полотенцем она вытерла лицо и вышла из ванной комнаты. Её путь лежал на первый этаж. На половине спуска по лестнице, Нова услышала голоса. Ужас от пережитого уже несколько улëгся и она широко улыбнулась, пролетев оставшиеся ступеньки чуть ли не на скорости звука. Появившись в кухне, она налетела с объятиями на лучшую подругу уже умытая, причëсанная. С собранными в свободную косу волосами и в повседневной свой одежде. В общем, абсолютно совершенно готовая идти хоть на край света. Знала же, что свободолюбивая подруга обязательно потащит её гулять по Ли Юэ, тем более, что она так редко тут бывала. Нова оторвалась от Сесилии и окинула её счастливым взглядом. Всё те же прямые, шелковистые, распущенные волосы цвета вороного крыла с синими градиентами на концах (в отличие от неё самой, у подруги синий цвет не шёл прядями), что доставали ей до середины спины, перья в волосах, зелëно-фиолетовые одежды и нежная улыбка. — Я скучала, — мелодичным голосом проговорила она, держа Нову за руки. — Девочки, — сзади подошла мама, держащая на руках златовласого малыша и жестом показала им садиться за стол. Девочки так и сделали. Время пролетело незаметно. Они болтали, гуляли по Ли Юэ, делились всем на свете и в целом веселились вдвоём. Сесилия рассказывала о Мондштате и Нова выразила желание посетить его как будет возможность. Но это потом. Теперь им предстояло быть практически неразлучными и все были более, чем довольны этим фактом. Время ещё будет. — Завтра навестим мастера Чжун Ли и других адептов? — с надеждой спросила Сесилия во время того, как на полу они расстилали постель на двоих, на что Нова кивнула. Радость в глазах лучшей подруги заставила её улыбнуться. — Завтра должен вернуться папа, — чуть помрачнев, бросила Нова. Сесилия же наоборот засияла, словно начищенная моры, воскликнув: — Ой, я так давно не видела господина Сяо! — Завтра, — усмехнулась Нова. Ещё часть ночи они проговорили и уснули, в конце-концов, в дружеских объятиях, согреваясь телом друг друга. Завтра ожидался длинный день и нужно было отдохнуть.