Передозировка окситоцином

«Идеально» — думает Чуя, глядя на своё драгоценное колечко. И это единственное украшение, которое он теперь не снимет никогда.        Он берёт телефон Фёдора и включает музыку, пока Дазай снимает с его шеи бриллиантовое колье, явно снова раздражаясь, но это вызывает лишь улыбочку у Чуи, ведь ревность — это прекрасно, когда её испытываешь не ты.        В полутьме лучший номер наполняется ещё более яркой атмосферой роскоши и изыска под воздействием наркотика. Мягкое свечение скрытого неона подчеркивает интерьер, который нравится всё больше из-за смертоносной смеси в крови.  Кажется, что мир вокруг расцветает, чтобы подарить самые приятные эмоции и истинное эстетическое удовольствие.        И так грациозно Чуя спускается с дивана на ковёр, глядя своими голубыми, просящими и чересчур неадекватными глазами снизу, привлекая к себе больше внимания. У Дазая проскальзывает мысль о том, что это слишком.  Слишком быстро его накрыло, но стоит рукам рыжего потянуться к его ремню, как всё становится совершенно не важным.  — Могу я… выполнить своё обещание? — мурлычет он, уже оглаживая пальчиками член через одежду.  — Давно ты стал спрашивать разрешение? — удивляется он, кидая взгляд на Фёдора.  — Поцелуйтесь для меня.       И это похоже на самую красивую сексуальную фантазию. То, как Фёдор закусывает губу, глядя на него и поворачиваясь к Дазаю, чтобы всего через секунду притянуть к себе и впиться своими губами в его. Чуе кажется, что он на седьмом небе от счастья, когда он наблюдает за ними, избавляясь от первого ремня и переходя ко второму.  — Прости, но ты это сделаешь в следующий раз, — отвечает Дазай, останавливая его и утягивая за руку обратно на диван.  — Не… — Да, — руки Фёдора уже на его талии, и это так приятно, что можно сойти с ума. Чуя оказывается между ними, зажатый спереди и сзади. И всё, что он может сделать сейчас, это согласиться на ласки и тихо простонать от поцелуев в шею с двух сторон, пока руки обоих блуждают по его телу, расстёгивая одежду.        Глаза сверкают от эйфории. Он закрывает их и чувствует, как волны тепла прокатываются по коже. Ощущения настолько яркие и интенсивные, будто он заключил самую удачную и выгодную сделку с дьяволом. Мысли становятся ясными и светлыми, а все проблемы и тревоги растворились в этом моменте, когда тело покрывается новыми и новыми следами страсти. Таким аккуратными, насыщенными и красивыми засосами. Чуя не сможет наверняка угадать, где чьи, поэтому он просто отпускает себя и позволяет возбуждению накрыть с головой.        Он ощущает лёгкое дыхание Дазая прежде, чем их мягкие губы встречаются в нежном поцелуе. Сердце бьется ещё быстрее, а руки обхватывают его за плечи. Хочется быть ещё ближе и прижиматься сильнее.  — Хах, — едва слышный смешок в ответ на то, как Чуя льнёт к нему. Дазай отстраняется и обхватывает его подбородок рукой, чтобы приподнять лицо вверх и заглянуть в его глаза. — Как можно быть настолько горячим, м?  — Как можно перестать меня целовать, м? — пьяно и смазано мурлычет Чуя, улыбаясь и откидывая голову на плечо Фёдора. Он тут же целует его, прижимая к себе и проходясь руками от ключиц к животику. — Ахх…        Дазай закусывает губу, думая о том, что расстёгнутая рубашка поскорее должна оказаться на полу, но он оставит это Фёдору. Сейчас его больше интересуют брюки, поэтому руки приподнимают бёдра Чуи вверх и начинают их стягивать вместе с бельём, обнажая стройные ножки и возбуждённый член, истекающий смазкой. Он опускается вниз, дорожкой поцелуев от колена до внутренней стороны бедра.  — МГХ! — громко стонет Чуя в губы Фёдора, когда Дазай губами обхватывает головку его члена, погружает её в рот и начинает работать внутри языком.  «Боже, храни королей Йокогамы и наркотики» — проносится в его отлетевшем напрочь мозге. Даже этот чёртов диван кажется сейчас таким удобным, мягким и приятным. Смогут ли они добраться до кровати?        Фёдор держит сзади извивающегося и покрывшегося мурашками возбуждения Чую, стягивая его рубашку. Хочется касаться кожи. Он стонет ему на ухо, доводя до исступления и зарываясь рукой в волосы, пока Дазай скользит ртом по его члену вниз, крепко прижимая к себе за бёдра. — Расслабься, Чуя, — с усмешкой шепчет Фёдор, прикусывая кожу на его шее. Одна рука замирает у него на рёбрах, а вторая ложится на голову Дазая и слегка давит вниз. Возможно, потом он знатно отхватит за это, но сейчас он наслаждается своей властью и беспомощностью рыжего. Тот медленно приподнимается вверх, и обращает на него свой взгляд, облизывая губы: — Хочешь поменяться? — Хочу, чтобы ты постарался, — отвечает он.  — О, тогда у меня есть идея получше, — говорит Дазай, расстёгивая свою рубашку.  «Ммм, что за игры без меня?» — спрашивает сам себя Чуя и, воспользовавшись тем, что они оба отвлеклись, выбрался из захвата и перелез с дивана на журнальный столик, где ещё недавно был рассыпан порошок. — Ну и что это такое? — спрашивает Дазай, глядя на него. — Мы не закончили ещё. — Жарко, — хихикает Чуя и вскакивает раньше, чем его успевают поймать. — Я купаться! — с этими словами его шаловливая задница пропадает в полутьме, а следом слышится шум воды, пока Дазай с Фёдором наспех раздеваются и заходят в ванную следом. — А я вас не звал!  — Смешно, — отвечает Фёдор, заходя к нему в душ и обнимая.  — Как ты рад меня видеть, — снова заливается смехом рыжий, чувствуя, какой мощный стояк упирается в его тело.  — Ты хотел нанюхаться, чтобы устроить секс-марафон или чтобы шутки шутить? — спрашивает Дазай.  — А разве одно мешает другому? Иди сюда, вода такая тёплая и приятная, — отвечает он и тянет его за руку к ним под струи душа. — Просто ахуенно. И дышать так приятно. Я чувствую себя облаком на небе. Такая лёгкость…        И им обоим приходится согласиться с этим, потому что они чувствуют сейчас ровно то же самое. Каждая маленькая капелька воды, попадающая на тело, растекается волнами неописуемого удовольствия, а касания мокрой кожи уносят далеко в космические дали. Чуя обнимает Фёдора и целует-целует-целует его, позволяя Дазаю нещадно сминать свои ягодицы и горячо дышать сзади в шею. Он прикусывает его плечо и говорит: — Если мы сейчас не окажемся в постели, то я за себя не ручаюсь.  — Как будто кто-то заставляет тебя сдерживаться, хах, — мурлычет Чуя, выгибая поясницу. — Накажи меня за плохое поведение, Дазай. — Не вздумай, — говорит Фёдор, делая шаг назад и притягивая рыжего к себе. — Чуя, давай в кроватку, м?  — Ну… — отвечает он и снова лезет целоваться.  — Да боже, — смеётся он и выключает воду, а затем заматывает его в полотенце и поднимает на руки, пока Дазай выходит в комнату в поисках смазки, как обычно общаясь с Фёдором при помощи незримой телепатии.        Накрывает с каждой секундой всё сильнее, но даже в этом состоянии Чуя более неадекватный, поэтому им приходится думать и за него тоже. Сейчас это рыжее «облако» стонет, лёжа на покрывале от того, насколько ему теперь приятно от холода, заставляя их обоих то ли умиляться, то ли беспокоиться. Кажется, что ему абсолютно всё равно, что будет происходить, настолько сильно он не в этом мире.  — А вы не идёте ко мне, м? — продолжает мурлыкать он, переворачиваясь на животик и выкидывая полотенце на пол. Ему требуется совершить некоторые усилия, чтобы стянуть с кровати покрывало, потому что, во-первых, он на нём лежит сверху, а, во-вторых, оно видимо слишком мягкое на ощупь, и поэтому сложно с ним «попрощаться».        Дазай с Фёдором переглядываются с необъяснимыми эмоциями на лицах, а затем откладывают смазку на тумбочку и расправляют кровать, чтобы завернуть рыжего в одеяло. — Теперь я настоящее облако.  — Блять, — смеётся Дазай.  — Видимо придётся подождать часик-другой, пока его не перестанет плавить, — отвечает Фёдор, закидывая ему в кровать телефон с музыкой и уходя в ванную за двумя халатами и полотенцами для себя и Дазая. — Виски? — Виски, — кивает он.  — СЮДА! Ой. — раздаётся из кровати. — Какой у меня громкий голос, да?  — Да, Чуя, у тебя громкий голос, если кричать, — отвечает Дазай, усаживаясь рядом с ним на кровать после того, как достал из мини-бара небольшую бутылочку виски. Фёдор смеётся и садится к ним.  — Это одеяло такое ахуенное. Я буду в нём жить теперь, — говорит Чуя, накрывая себя с головой.  И, чёрт, им обоим так это нравится.        Этот мелкий засранец всегда такой дерзкий и жёсткий, что видеть его в таком состоянии просто удивительно. Даже сложно было представить, что он может быть настолько милым и счастливым, пусть и под воздействием наркотика.  — Вы не кайфуете со мной, — раздаётся голос из-под одеяла, пока Дазай отпивает виски с горла и чуть не давится от этой неожиданной претензии.  — А что ты хочешь? — спрашивает он, передавая бутылку Фёдору. Вместо ответа Чуя вытаскивает руку на источник звука, нащупывает его ногу и пытается затащить к себе. Дазай приподнимает одеяло и наклоняется к нему, чтобы поцеловать. Чуя слизывает капельки алкоголя с его губ и поднимает на него свой фирменный щенячий взгляд. — Не-а, тебе нельзя.  — Знаешь, говорят, что люди под воздействием алкоголя и веществ ведут себя полностью искренне. Мне казалось, что он постоянно играется, а выходит, что он и правда такой? — комментирует происходящее Фёдор, в перерыве между глотками.  — Чуя, — говорит Дазай, мягко поглаживая его по щеке. — В чём твой секрет?  — М? Секрет? — удивляется он, сильнее прижимая голову к руке. — Не понимаю, о чём ты.  — Да, Чуя, расскажи, — говорит Фёдор, тоже наклоняясь вниз и продолжая прямо ему на ушко. — Как ты это делаешь? Даже сейчас.  — Делаю что? — спрашивает он, закусывая губу. — Зачем вы оделись? Снимите, — говорит он, переходя на жалобный скулёж. — Ну вот, опять, — смеётся Дазай, развязывая халат и скидывая его с себя. — Ты будто создан из сплошных манипуляций.  — Ха-а… — растягивает Чуя. — Я по-о-онял! Скажу, если… сделаете мне очень приятно.  — Очевидно, что не скажешь, — смеётся Фёдор, тоже избавляясь от халата и залезая к нему под одеяло. Он обнимает его горячее тело и притягивает к себе, — Давай наоборот. Ты говоришь, и тогда мы… — Да, мне тоже такой вариант больше нравится, — улыбается Дазай, стягивая одеяло с его груди и проходясь по ней пальчиками. — Чуя?  — Ммм… так хорошо… ещё…        Фёдор мотает головой, глядя на Дазая, и тот борется внутри с желанием продолжить, но интерес побеждает, поэтому он укладывается рядом и тоже сгребает рыжего в объятия: — Слушаем тебя.  — Я решил стать проституткой, потому что мне нравятся деньги и секс, — вдумчиво отвечает Чуя, а затем цитирует последнее, что слышал недавно. — У меня было много проблем на работе, потому что я отшивал всех, кто мне был противен. Из-за этого страдала репутация заведения и финансы, естественно. В какой-то момент мне сказали, чтобы я искал себе клиентов сам. Ну я и пошёл… И я подумал, почему должен отдавать часть денег кому-то, если могу быть сам по себе? Так и начал искать богатых парней и спать с ними. — Ебануться. Ты даже под наркотой умудряешься врать, — удивляется Дазай. — Ты никогда не работал проституткой.  — Этого ты не знаешь, — улыбается Чуя. — Мои навыки ведь весьма хороши, да?  — Чуя, вопрос был не в этом, — смеётся Фёдор. — Мы спросили, как ты это делаешь?  — Вот так и делаю?  — Не понимаю, — говорит Дазай. — Потому что ты обдолбался! — хохочет он. — Что у вас двоих за нездоровый фетиш на мозговую активность? Не лучше ли просто расслабиться и быть облаком?  — Ну объясни. Пожалуйста, — говорит Фёдор.  — Федь, — начинает Чуя, приподнимаясь на локтях и глядя на него. — Ладно, Дазай не понимает, но ты ведь веришь в бога, да?  — И? Хочешь сказать, что в этом секрет? В том, что ты действительно веришь в любую свою ложь?  — Ммм… не совсем. Вы ведь не верите, что я — облако, да? Даже если я говорю, что целиком и полностью ощущаю себя в лазурном небе, медленно летящем из-за дуновений ветра. Но при этом вы поверите, если я скажу, что люблю вас. Разница в том, что второе вы допускаете, а первое — нет.  — Хочешь сказать, что вся твоя ложь построена на вероятности веры в неё собеседника? — спрашивает Дазай.  — Нет, я опять напиздел, — хохочет Чуя. — Так и знал, что вы мечтаете только мне в голову залезть, а лучше бы… — Блять. — Ну всё же? — не унимается Фёдор. — Я спать не смогу, если не узнаю.  — Впечатление. Представьте, что у меня в запасе сотня запасных личностей на все случаи жизни, и под нужную ситуацию я подбираю ту, которая будет оптимальна. А есть такая штука, как нейронные связи. Они формируются в повторяющихся действиях. Сначала ты осознанно переключаешь себя в нужное состояние, а потом это начинает происходить само собой, на автомате.  — Поэтому манипуляции уже буквально вшиты в тебя? — спрашивает Дазай. — Нет, я постоянно думаю и меняю стратегии. — Ясно, мы не получим ответ… — разочаровано отвечает Фёдор. — Он просто глумится над нами, как обычно.  — Вас не устроит никакой ответ, какой бы я ни дал, — смеётся Чуя. — Могу до бесконечности придумывать разные объяснения, чтобы вас развлечь. Это же кристально ясно, что если вы разгадаете мой секрет, то пропадёт весь азарт, поэтому даже на правду вы скажете, что это не так. Чувства всегда стоят выше разума. А выше чувств стоит тело… — заканчивает он и проводит рукой по своей шее вниз. — Смазку дайте, раз я проиграл в вашей дурацкой битве умов.  — На, — ухмыляется Дазай, передавая ему тюбик с тумбочки. 

🎶 ЛСП — Вверх-вниз 

      Чуе ничего не стоит сделать то, что он умеет идеально — соблазнить двух людей. Он уже проделывал это бесчисленное количество раз с незнакомцами, но в этот раз уровень сложности едва дотягивает до «лёгкого», ведь его и так его обожают до глубины души, а эти чувства приумножены в тысячу раз.        Это игра, в которой он заведомо победитель, потому что все обстоятельства были филигранно подстроены таким образом, что он получает желаемое.        Он вылезает из-под одеяла и удобно устраивается на подушке спиной под двумя пристальными взглядами.        Облизывает губы, глядя на Дазая и выдавливая немного смазки на пальчики, чтобы скользнуть ими до своего члена. 

🎶 Вверх,

Вниз, 

Вверх, 

Вниз, 

Вверх,

Улы-улы-улыбнись мне. 🎶

      Вторая рука опускается ниже, а взгляд переходит к Фёдору прежде, чем развести ножки в стороны и медленно погрузить в себя сразу два пальчика.       Чуя знает наизусть все их предпочтения и, как они оба таят от его мелодичных стонов. И вдвойне приятно получать удовольствие не только в тот момент, когда на тебя смотрят, но и безудержно хотят.        Кажется, им троим интересно, насколько сильна выдержка каждого, но только у одного из них есть план. — Мгх… — стонет Чуя, растягивая себя и специально медленно двигая рукой по члену. Размазывая по нему смазку, стекающую вязкими каплями вниз. Он выгибает поясницу и закрывает глаза, нарочно игнорируя их присутствие.        Дазай твёрдо смотрит на Фёдора, и получает в ответ ровно такой же взгляд. Это становится невозможным, ведь в присутствии Чуи кровь мгновенно отливает от головы. Память совершенно нагло начинает рисовать в голове картинки из кругосветки, но никто из них даже близко не собирается сдаваться, будто это вопрос принципа.  — Трахните меня… — заканчивает раунд король манипуляций своим сексуальным мурлыканьем, — Умоляю…  Не проходит и пары секунд, как Дазай закидывает его руки за голову, крепко сжимая запястья и переворачивает на живот. Самым блядским движением в мире Чуя приподнимает бёдра вверх и выгибает спину, вынуждая отпустить руки и сосредоточиться на самом главном. — С-сука, — шипит Дазай, полностью следуя его плану и сжимая ягодицы, когда грубо входит внутрь, мгновенно заполняя его своим членом.  — АХ! — стонет Чуя с каждым новым толчком и смотрит снизу на Фёдора, улыбаясь и снова облизывая губы.  — Дазай, — говорит он, выдавливая смазку на пальцы.  — Хах, — очередной смешок и остановка, чтобы приподнять Чую за локти наверх с кровати. Фёдор садится перед ним и заглушает его стоны жадным поцелуем. Он обхватывает их члены вместе, начиная двигать рукой одновременно с Дазаем. 

🎶 И… 

Вверх – вниз, вверх – вниз,

Убийца королей, королева убийц.

Вверх – вниз, вверх – вниз, вверх

Приходит и побеждает, даже не увидев.

Сегодня ночь ещё темнее чем вчера,

Теперь она полностью готова.

Звякает пряжка ремня, а значит игра,

Начинается снова. 🎶

      Чуя в кровь искусывает его губы и впивается ногтями в плечи от того, насколько ему сейчас хорошо от двойной стимуляции.  — Больше… ещё больше… — стонет он, не переставая. И довольно мычит, когда Дазай добавляет к своему члену сначала один палец, а затем и второй. — ДА-А! — выгибается он снова и снова от искр эйфории по всему телу.  От одной мысли о том, что именно Чуя хочет сделать, у всех троих напрочь сносит крышу. Это ощущается так странно, но настолько приятно, что хочется узнать предел.  Фёдор покрывает засосами всю его шею и грубо оттягивая голову в сторону за волосы, пока Дазай вытрахивает из рыжего душу, продолжая растягивать.  — Умоляю… — скулит он. — Федя… Я так сильно хочу…  Фёдор хочет ему отказать, но это кажется невыполнимой задачей, когда Чуя такой. Он выдавливает ещё смазки на свой член и снова смотрит на Дазая. Тот лишь кивает и улыбается. Это новая грань между ними, которая стирается в этот момент. Он отстраняется, позволяя рыжему занять удобное положение над Фёдором и чуть наклониться вперёд.  — Если ты не скажешь, что тебе некомфортно, то это будет последнее, что мы сделаем вместе, — говорит он Чуе.  — Клянусь. Ну же… — скулит он в предвкушении. И они аккуратно входит в него, медленно насаживая его сразу на два члена. — Ммм… Чуя тает, ощущая такую дикую и горячую заполненность внутри себя. Он едва не кончает от нескольких движений. Шею так приятно сдавливает рука Фёдора, лишая кислорода практически полностью, а кожа на бёдрах такая красная от грубых прикосновений Дазая. 

🎶 И…

Вверх,

Вниз, 

Вверх, 

Вниз, 

Вверх,

Улы-улы-улыбнись мне. 🎶

Чуя двигается сам, контролируя весь процесс и искренне наслаждаясь не только новыми ощущениями, но и тем, как шаг за шагом он сводит вместе Дазая с Фёдором, заставляя снова и снова переступать через себя ради его собственного удовольствия. Если это любовь, то самая больная и неадекватная во вселенной, но он никогда не считал себя святым.  Сейчас ему нравится стонать так громко, что дрожат стены. И его не останавливает даже то, что периодически он переходит на хрипы, погружаясь глубже. Дазай целует его спину, оставляя новые узоры из засосов, а Фёдор притягивает к себе за шею, чтобы искусать его губы в отместку.  — Е… щё… — скулит Чуя, не оставляя никаких шансов на отступление. 

🎶 Горячая холодная война, 

Наши войска то быстро-быстро, то медленно

Сегодня рассветет быстрее, чем вчера,

Значит, ей уже пора. 

Игра должна потерять одного игрока

Невидимой вспышкой тонкая рука взлетит…🎶

Он опускается полностью вниз, рассыпаясь на осколки бриллиантов и качается внутри на качелях между желанием кончить прямо сейчас и растянуть удовольствие хотя бы на одну лишнюю секундочку. Но четыре крепкие руки решают судьбу за него. Дазай, почувствовав капельку свободы, начинает помогать ему двигаться быстрее и интенсивнее, выбивая стоны из них троих, а Фёдор снова обхватывает его член и так хорошо растирает смазку по головке, чтобы скользнуть вниз. 

🎶 Вверх,

Вниз, 

Вверх, 

Вниз, 

Вверх,

Улы-улы-улыбнись мне. 

И… 

Вверх – вниз, вверх – вниз,

Убийца королей, королева убийц 🎶

      Чуя кончает первым, так обильно и ярко, наслаждаясь продолжающимися толчками до слегка болезненного перевозбуждения. Они удерживают его содрогающееся тело между собой, практически наваливаясь друг на друга, пока рыжий изливается на грудь Фёдора.  — Ах… в… ме… — успевает проскулить рыжий прежде, чем они вдвоём кончают внутрь, запуская новые фейерверки внизу живота от раскалённой спермы. — Блять… Они аккуратно выходят из него, и Дазай какое-то время зависает сзади, глядя, как ахуительно красиво выглядит красная задница Чуи с белыми капельками, стекающими вниз по бёдрам: — Идеален. Просто, блять, идеален.  — Поцелуй. Он укладывается рядом с ними и тянется к Чуе, чтобы оставить короткий поцелуй на его губах.  — И Федю, — хихикает он.  Дазай смотрит на Фёдора, и тот сам тянется навстречу. То, как они касаются друг друга и целуются — новой сорт эстетического удовольствия для рыжего, от которого он тоже вряд ли уже сможет отказаться. 

***

      Дазай с Фёдором лежат на подушках, скинув одеяло в ноги, а Чуя удобно устроился посередине, уложив голову и ноги на них. Он теребит между пальцами свои кудряшки и тихо думает о чём-то, пока на фоне тихо-тихо играет музыка с телефона. Эта ночь так прекрасна. И не только потому что присыпана сверху волшебным порошком, но и потому что сейчас происходит ровно то, что он так долго хотел.  — Знаете, я никогда и никому об этом не рассказывал, но наивные чувства убили моего отца и разрушили нашу семью. У него была интрижка не с тем человеком, из-за чего он лишился всего, что было ему дорого. В том числе и собственной жизни, — тихо говорит Чуя, глядя в потолок. —  А мама… она… ничего не сделала, понимаете? Была рядом с ним, зная обо всём и продолжала поддерживать до последнего. Даже сложно представить, что творилось у неё на душе в тот момент. Мне хочется верить, что чувства могут быть искренними и не причинять боль, но… это так сложно. Особенно осознание, что из-за них можно совершить столько ошибок. — А что бы ты сделал на месте своей мамы? — спрашивает Дазай.  — М? — он поворачивает голову вверх, чтобы посмотреть на него. — Убил бы, наверное. Смотря, насколько сильна была бы моя любовь. Но точно не смог бы простить, хотя я и не уверен, что она смогла. А спросить уже не получится. Я слишком поздно всё понял, когда сопоставил все свои воспоминания вместе. Отчасти поэтому я стал преступником. Чтобы окружать себя такими же людьми, которые не притворяются и разрешают себе быть последними ублюдками. В «обычном» мире нет преданности и честности.  — Это очень удивительно, что ты так разоткровенничался, — задумчиво говорит Фёдор, сваливая большую часть вины за это на наркотики и алкоголь.  — Очень устал. Мне нужен отдых от себя самого, — отвечает Чуя. — Но что бы я ни делал и куда бы ни поехал, этот красавчик всегда преследует меня в отражении зеркала, хах.  — Ты бы и правда смог убить? — спрашивает Дазай, приподнимаясь на локтях. — Мне кажется, что ты бы сбежал, стерев все следы о себе и зализывал бы раны в одиночестве.  — Нет, если бы я сделал так, то наоборот оставил бы как можно больше напоминаний, — смеётся он. — Я бы потратил целое состояние, чтобы свести человека с ума знакомой маркой машины, постоянно встречающейся по пути, запахами вокруг, даже нанял бы целую команду рыжих, чтобы мельтешили перед глазами! А ещё музыка, слова и интонации! Это были бы очень красивые и тщательно продуманные декорации, ставшие личным адом моего обидчика.  — Хорошо, что теперь понятно, почему мы избежали этой участи, а то звучит и правда немного страшно, — смеётся Фёдор.  — Мы точно не повторим судьбу моих родителей, так что переживать не о чем. Во-первых, мы — исключение из всех правил. Во-вторых, нас и так трое, куда ещё изменять? И так в постели не помещаемся. В-третьих, нам не нравятся женщины и легальный бизнес! Ну и мы сами кого угодно подставим, если захотим.  — А ты хочешь семью? Когда-нибудь думал об этом?  — С вами или вообще? — смеётся Чуя. — Мы, конечно, уже достаточно долго знакомы и многое знаем друг о друге, но большую часть времени мы либо пьём, либо занимаемся сексом. Думаю, начать отношения нужно хотя бы с адекватного свидания, а потом уже задавать такие вопросы.  — Ты сам слинял, когда мы позвали тебя на ужин, — отвечает Дазай. — И всё же наши взаимоотношения именно такие, потому что тебя это устраивает, разве нет? Поэтому вопрос вполне уместен. Что ты хочешь, Чуя? Свадьбу, детишек и загородный домик или мотаться дальше по всему миру в поисках приключений на свою задницу?  — Дети… Блять! — он резко вскакивает на кровати и начинает смотреть на пол в поисках своей одежды. Чуя встаёт и начинает натягивать на себя рубашку.  — И куда ты вскочил? — спрашивает Фёдор, удивлённо глядя на него на пару с Дазаем. — Если не хочешь об этом разговаривать, то просто скажи, нет? Или опять нужно тебя ловить?  — А я уже предлагал тебе запереть его где-нибудь и не выпускать, — смеётся Дазай.  — Я так психовал, что бросил оболтуса одного! Нужно забрать его, если он ещё не успел натворить что-нибудь, — отвечает Чуя, быстро одеваясь. — А если успел, то вытащить из неприятностей.  — Можно позвонить?  — Ага, конечно. Где там мой телефон? Точно, вы же его разъебали! — отвечает он. — Хм, может, скажем ему, как он сейчас выглядит? — тихо посмеивается Фёдор. — Нет. Пусть обрадует людей видом своей шеи и опухших губ, — говорит Дазай. — Чуя, то есть ты собираешься уйти и оставить нас здесь? Опять?  — Я вернусь! — говорит он, надевая солнечные очки и засовывая карточку от номера в карман брюк. — Что ж, тогда… — отвечает он и наклоняется к Фёдору, чтобы поцеловать его, запуская руку в волосы. Их губы медленно и мягко соприкасаются друг с другом, вызывая волну негодования рыжего. — Так! Дазай, а ну быстро отпустил Федю!  — А я его не держу, — смеётся он.  — Ещё, — отвечает Фёдор и перехватывает инициативу в поцелуе у него, раздвигая его губы своим языком и укладывая свою руку на шею. Это выглядит так горячо, что Чуя начинает метаться внутри себя, но вместо того, чтобы присоединиться, он хватает Дазая за ногу и тащит на себя по кровати. — Эй!  — Встали оба! Быстро! Идёте со мной! — грозно говорит рыжий. — Я вас одних не оставлю, вы неадекватные.  — А ты адекватный? — смеётся Дазай. — Твоя идея была обдолбаться, а теперь весь кайф сломать решил?  — Поедем ко мне! Всё, надоели отели! Хочу спать в своей кровати! Одевайтесь, — продолжает Чуя, глядя на них сверху вниз и складывая руки на груди.  — Это была очень плохая идея, Дазай, — злится Фёдор, вылезая из кровати. — И без тебя знаю, — фыркает он, делая то же самое.        С максимально недовольными лицами они оба одеваются и шагают из номера за Чуей по коридору, смеясь, как тот пытается идти своей важной походкой, придерживаясь за стену периодически. Дазай тащит в руках его шубу, пока Фёдор звонит водителю.  — Нужно найти хозяина казино, — говорит Чуя, вызывая лифт. — Если оболтус что-то натворил, то он явно в курсе.  — Давай вернём его туда, откуда ты его достал, раз уж мы приехали в Токио, м? — предлагает Дазай.  — Нет, — твёрдо отвечает рыжий, заходя внутрь.  — Стоило попытаться, — смеётся Фёдор.        Они спускаются обратно в зал и находят Николая спустя некоторое время за одним из столов. Не похоже, что он попал в беду или планировал, потому что он спокойненько себе сидит и выпивает в компании вышеупомятого хозяина казино.  — Домой, папочка устал, — говорит Чуя, подходя к ним и выкладывая карточку от номера на стол. — Спасибо, Сигма.  — Уже?! Я думал, мы останемся до утра! — недовольно вопит Николай. — А откуда у тебя столько синяков?  — Мы подрались, — отвечает он. — Идём. — Мы не дрались, — смеётся Дазай. — Мы драли…        Фёдор не может сдержать смех, когда Чуя пихает Дазая локтем в живот, чтобы он заткнулся. Сигма слегка удивлённо приподнимает брови вверх и смотрит на Николая, который остаётся сидеть на месте. — Я тебя понял, — отвечает Чуя. — Ладно, удачи тогда? Поехали домой, шутники.  — Пока, Николай! Было приятно с тобой познакомиться! — довольно улыбается Дазай и быстро-быстро утаскивает рыжего, пока тот не передумал.  — А? — удивляется он и вскакивает, видя, как быстро они уходят, чтобы побежать следом. — Сигма, я позвоню!  — Ага, — смеётся он.  — Чёрт, вот же… — фыркает Дазай, слыша сзади шаги.  — Вот и славно, теперь я спокоен, — отвечает Чуя. — На ручки?  — Всё ждал, когда ты это скажешь, — говорит он и скидывает шубу Николаю, чтобы поднять рыжего. Достоевский стоит с ними в ожидании лифта, а затем молча начинает уходить. — Федь, ты куда?  — Спускайтесь, я задержусь на пару минут, — говорит Фёдор, возвращаясь обратно к хозяину казино.        Спустя некоторое время они встречаются уже в машине, где Чуя скидывает ботиночки и укладывается спать у них на коленях. Фёдор аккуратно накрывает его сверху шубой и оставляет свою руку сверху на уровне груди.  — И зачем? — тихо спрашивает Дазай, когда рыжий отрубается.  — Вот за этим, — отвечает он, выуживая из его кармана пакетик с порошком. — И до нашего приезда он успел выхлебать половину бара.  — Так ты тоже заметил. А я уже начал думать, что мне показалось, что Чуя не в себе.  — Идея запереть его уже не кажется мне такой глупой. Может, в клинике?  — Я всё слышу, — говорит Николай, поворачиваясь назад с переднего сидения. — О!  — Хочешь кокаин? — удивляется Дазай.  — А можно?  — На, — отвечает Фёдор, отдавая ему пакетик и возвращаясь вниманием к Дазаю. — Ладно трава, но это уже жёстко. И если он продолжит в том же духе… — Чуя не наркоман, — говорит Николай. — И не алкоголик. Зависимые люди ведут себя по-другому.  — М? А ты знаток? — спрашивает Дазай.  — Мы провели вместе совсем немного времени, но если бы у него и правда была проблема, то вряд ли он был бы трезвым со мной, правильно? Он только в вашем присутствии сходит с ума.  — Теория интересная, конечно, но пока мы мотались за ним по всему миру, это было постоянно, — отвечает Фёдор. — Я понимаю, что он расстроен, но способы для расслабления выбрал не самые лучшие. Это опасно. — А трахать человека до тёмных синяков не опасно?!  — А вот это тебя точно не касается, — раздражается Дазай.  — Если вы его действительно любите, то должны с ним поговорить, а не предпринимать что-то за его спиной. Решать, безусловно, вам, как и разбираться потом с последствиями, но Чуя точно не заслужил к себе такого отношения, — заканчивает Николай. — Он хороший человек.  — Как быстро, оказывается, можно купить чужую преданность, — посмеивается Фёдор.  — Думай, что хочешь. Ты ничего не знаешь, и я тебя не боюсь.  — А меня? — грозно спрашивает Дазай.  — Если со мной что-то случится, то результат вам не понравится, — ухмыляется Николай.  — Хочешь сказать, что Чуя не одобрит твоё убийство? Ты не настолько важен, чтобы у нас были из-за этого проблемы, Николай, — отвечает Фёдор.  — Я просто повторю, что ты ничего не знаешь, — отвечает он. — Вы ничего не знаете.  — А видимо ты знаешь дохрена? — ахает Дазай.  — Достаточно того, что мне Чуя доверяет больше, чем вам двоим, — говорит Николай, с улыбочкой прокручивая в голове план, который они обсудили ещё при первой его встречей с опасным гаремом рыжего. — Если вы не против, то я тоже хочу поспать.  — Спи. Пока можешь, — отвечает он, переглядываясь с Фёдором и переходя в режим обработки информации. Крайне сложно понять, это дешёвая провокация или страшная реальность? Мог ли он действительно посвятить Николая в свои планы? Дать ему в руки какие-то козыри, на случаи непредвиденных обстоятельств?  Или же он объяснил ему, как правильно играть, чтобы оставлять противников в замешательстве?  Или Николай настолько умён, чтобы скопировать его модель поведения и откровенно врать в лицо?  У них обоих даже закрадываются мысли о том, что всё происходящее — тоже часть какого-то большого плана. Возможно, в ней даже замешан Анго, который лишь сыграл свою роль и подтвердил его версию событий, далёкую от «настоящей» правды.        Ответы на все эти вопросы хранятся в гениальной головушке спящего рыжего.  — Как хорошо трахает, — говорит Дазай. — И тело, и мозг, да?  — Думаю, ему удалось остаться в живых ровно по этой причине. Слишком интересно, — посмеивается Фёдор.