По зову ветра

      Тома отчётливо слышал звон в ушах, злость и иррациональная обида заволокли его глаза.       — Тома, Тома, тише, ты прожигаешь стол! — Паймон размахивала своими маленькими ручонками перед ним. Её пальчики, перепачканные присыпкой от данго, так и мелькали, вызывая новый приступ мигрени.       Тома взглянул вниз — его свободная ладонь, уложенная на стол, действительно вызвала небольшое насилие над лакированной поверхностью.       «Пиро глаз бога», — просмаковал он про себя одну из фраз письма.       — Ты читал? — Тома аккуратно уложил письмо на многострадальный стол и взглянул в лицо Итэру. Наверное, путешественник сейчас понимает его как никто.       — Это писали при мне, — после короткой задержки ответил он. — Я понимаю тебя, я тоже разлучён с сестрой.       — Но ты с ней знаком, это несколько иное, — нашёлся Тома. Нет, его никто сейчас не поймёт. Совсем никто из его знакомых. Злость на родителей вновь поднялась из глубины души. Многое он бы сейчас им сказал. Но они мертвы. И высказать всю обиду некому. — Ты знаком с Беннетом? Какой он?       — Он… милый. Он тебе понравится, — осторожно начал Итэр под колючим взглядом Томы.       — Как он может мне не понравится? — Тома встал и прошёлся перед бумажной перегородкой. — Шестнадцать лет я прожил в Инадзуме. Шестнадцать, даже почти семнадцать! Я помню родителей. С восьми лет жил самостоятельно, но мне повезло, а он? Как жил он все эти годы?       — Мы знакомы не так долго, — Паймон потеряла аппетит после вспышки его ярости. Она отложила данго и грустно сложила ручки на коленках. — Но по тому, что мы видели — трудно. Вся его жизнь — борьба.       Тома нервно развернулся на каблуках своих сапог и заходил из стороны в сторону.       — Итэр, зачитай письмо ещё раз, я должен подумать основательнее, — управляющий огромным родовым поместьем совершенно не мог сейчас управлять своим эмоциональным фоном.       — Если ты этого хочешь, — Итэр взял в руки изрядно помятое письмо и принялся читать.       «Уважаемый Тома,       Мы пишем Вам письмо из Мондтштата, Вашей родины. На самом деле, сообщать такие серьёзные новости всегда трудно, поэтому мы начнём с приглашения — очень просим приехать Вас к нам, повод более чем серьёзный. Мы встретим Вас с огромной радостью.       А теперь перейдём к основному и самому сложному. Дело в том, что уезжая из Мондтштата, ваши родители оставили здесь своего новорожденного сына. Он был на попечении гильдии искателей приключений, сейчас ему шестнадцать. Он очень самостоятельный юноша. Его зовут Беннет. Он, как и Вы, обладатель пиро глаза бога. Письмом не описать всего, поэтому прикладываю выписку из архивных документов, это сведения о рождении Беннета. Мы ещё не сообщали ему о нашем открытии, если Вы решитесь приехать, то у Итэра есть билеты на ближайший рейс.       С уважением,       Джинн Гуннхильдр и Лиза Минчи»       — Кто так письма пишет? — Вспылил Тома вновь.       — Они старались подражать высокому стилю Инадзумы, — оправдываясь, начал Итэр. — Они надеялись, наверное, что это сдобрит тебя.       — Ты даже не представляешь, что я сейчас чувствую, — Тома прижал ладонь к лицу. Жесткие щитки впились в мягкую кожу. — Мы с ним похожи?       — Очень. Он блондин, — Паймон согнула пальчик. — У него зелёные глаза. У него тоже пиро глаз бога. И он очень добрый и славный парень, как и ты. Только…       — Продолжай, — Тома впился испытывающим взглядом в её лицо.       — Он очень невезучий. С ним постоянно что-то происходит, — Итэр мягко улыбнулся. — Последний корабль перед месяцем штормов отбывает…       — Завтра в пять утра, я знаю, спасибо, что напомнил, — Тома невесело улыбнулся.       «И целый месяц шторма. И плыть до родины целый месяц, потом погостить, познакомиться с братом, потом ещё месяц обратно», — расчеты замелькали у него в голове. Аято не отпустит его, Аяка будет против. Но после вчерашнего говорить с Аято не хотелось. Обида на родителей, на Аято вскипала под его кожей.       — Я еду. Едем. Ты же будешь меня сопровождать? — Тома отошёл к сундуку внушительных размеров и задумчиво открыл его. Нужно собрать вещей и денег с расчётом на пару месяцев.       — Конечно, в путь! — Паймон счастливо раскинула ручки. — Паймон очень любит, когда все счастливы! И Беннет будет так счастлив! А ты счастлив?       «Нет», — Тома чувствовал головокружение. Обида на мир плескалась в нём. Ещё немного и он начнёт швырять вещи.       — Да, но ещё счастливее я буду, если немедленно отправлюсь на пристань, — Тома вытащил изрядно потрёпанную коричневую сумку со дна сундука, в сумку он швырнул гэта, рубашку, что-то из белья и кошелёк, набитый морой. Самая важная часть путешествия.       — Эм, а поговорить с кем-нибудь из Камисато ты не хочешь? — Паймон взмахнула ручками. — Аяка будет по тебе скучать.       — Я оставлю для них записку, — отмахнулся Тома, договорившись со своей совестью.       Итэр подозрительно прищурился, но смолчал, за что Тома был ему искренне благодарен.       — Ну, тогда вперёд на пристань! — Паймон пальчиком указала в противоположную сторону.       — Паймон, — Итэр пальцем ткнул в сторону пристани. Он улыбался своей спутнице, привыкнув к её чудачествам. Ну что за проводник, путающий лево и право?       — Ещё раз — вперёд на пристань! — Паймон наконец-то указала верное направление.