Утро у позитива началось с головной боли. Казалось, она даже хуже, чем вчера.
Вторым неприятным моментом были воспоминания о том, что Дрим вчера говорил и делал. Спокойно сидел рядом с врагом, даже не попытавшись что-либо сделать, начал с ним вести диалог, нагрубил Инку, пригласил Кросса на танец, будучи неспособным толком на ногах стоять. И что-то ещё...
—Опять диван занимаешь, —Звездочка расположился на подлокотнике, явно с осуждением поглядывая на родителя.
—Тц, ты же сам все видел! Лишь бы в телик уткнуться, — Лютик явно была более терпима к произошедшему, однако вопросы у нее были.
—Что это было? Почему ты извинялся? — девочка посмотрела на него, желая получить искренний ответ. На минуту в гостиной повисла тишина, которую прервал голос из металлической коробочки.
—Просто переживал, что наша ссора могла на вас повлиять...
—Врешь, — Звездочка его перебил. Он не чувствовал печали, и в течение всей предыдущей недели его не было, что значит — хранитель нагло врет. Опять.
Это первый раз, когда Звездочка напрямую вот так перечит старшему не в шутку. Либо это влияние Эпика, либо же парнишка устал от секретов. Когда Дрим раз за разом подсыпал им таблетки, изводил на тренировках, давал странные наставления о добре и зле, водил к дяде Гастеру, Звездочка чувствовал его стыд. Вязкий, тянучий, противный стыд, который буквально сковывал дыхание и не позволял говорить. Если обычно эту эмоцию Звездочка вкушал частично, то вчера его полностью погрузили в эту лужу. Неприятное ощущение нужно сказать.
Дрим даже не знал, что ответить. Никогда б он не мог подумать, что его же силы могут причинить столько проблем. Отрицать — значит стрелять себе в ногу. В прочем признать вину также сомнительный вариант.
—Не вру.
—Да-да, не врешь. Ещё вы точно не держите нас у себя под контролем, точно не хотите использовать для своих целей.
—Звездочка!
—Да что?! Ты сама это видишь! Нас тут никогда не воспринимали за личность, признай это.
—А должны были воспринимать? — Кросс вернулся на момент конфликта, знатно ошарашив ответом всех в доме. Даже Дрима
—Да, — уверенность Звёздочки чуть пошатнулась, но пока он не отступал.
—С чего бы? Вы с самого начала были не более чем инструментом. Дрим к вам слишком добр.
Теперь уверенность вообще исчезла. Добивало то, что эти вещи говорил не Дрим, что всегда вызывал подозрения, а Кросс. Тот скелет, что проводил с ними больше всего времени, был добр и, казалось, души в них не чаял. Звездочка был уверен, что он встанет на его сторону, готов будет рассказать причины.
Сама мысль о том, что вся жизнь до этого момента была ложью, мешала прочитать эмоции второго родителя.
Попытка призвать оружие закончилась неудачей. Так более того, в ответ страж синей магией впечатал Звездочку в стену и направил оружие.
—Не забывай, что именно я вас обучал.
—Не трожь моего брата! — совсем рядом с головой Кросса пролетела кость. Вероятно, если Лютик не забыла надеть очки, то могла б попасть.
Однако Кросс все ещё был опытнее и сильнее. Он работал стражем несколько лет и пара подростков для него была сущей мелочью. Лютик оказалась прямо около брата, без возможности совершить хоть какое-то движение под прицелом бластера.
Положение их казалось весьма плачевным. Звездочка обладал куда меньшим арсеналом оружия, так ещё и сильно зависел от эмоций, стоящий в комнате негатив ситуации не помогал.
Лютик попыталась использовать магию, однако ее тут же стукнули по голове, не давая толком сосредоточиться. Они с самого начала были не в равном положении.
Родная синяя магия, которую ранее использовали чтобы удерживать детишек от падения, теперь играла роль тюрьмы.
Звездочка кричал от обиды и осыпал всеми проклятиями, которые только смог вычитать в книгах. Лютик ограничилась взглядом, полным печалью. Единственное, что их объединяло — слезы, несущие в себе воспоминания о том, как они строили дом из подушек, как прятались от кошмаров в родительской комнате, как гуляли по различным вселенным, как занимались готовкой, пока девочка клала ингредиенты себе в карманы, отчего ее юбка всегда была грязной... Неужели все это было не более чем игрой? Почему все так сложилось? Почему именно они?
***
—Достаточно, отпускай их.
—Хорошо, — страж опустил обоих на диван. Момент затишья был ещё страшнее чем наказание. Было непонятно чего ещё было ожидать.
—Теперь, давайте вы будете послушными детками, и сделаем вид что ничего не было,— холодный расчетливый голос едва напоминал тот, что зачитывал им сказки на ночь.
Оба молча убежали в комнату. По грохоту было ясно, что они пытались закрыть дверь шкафом. Ныне казавшийся крепостью дом стал самой большой угрозой.
***
Закончив баррикаду двери, близнецы посмотрели друг на друга, будто проверяя, точно ли рядом близкий, а не кто-то чужой.
—Может это все большая шутка на самом деле? Или иллюзия Найтмера.
—Наша жизнь это иллюзия, — Звездочка устало скатился по стене. Все тело ужасно болело от негатива, не говоря уж о свежих ссадинах и ранах, которые были ещё от Эррора.
—Мы должны верить в лучшее, — так говорила Лютик, но сама она не следовала этим словам.
—Инструменты верить вообще не должны... — после этих слов Звездочка отключился вообще.
Разбудить его не получилось. В прочем Дрим тоже так засыпал, потому это не страшно. Пугало одиночество.
—Не оставляй меня тут одну. Пожалуйста. Кроме тебя, у меня больше никого нет... — Лютик обняла его что есть сил, будто Звездочка вот-вот погаснет у нее на глазах и больше никогда не вернётся. Как минимум двоих близких она уже лишилась.
***
—Она оставила свои очки на столе... — подметил страж, взяв в дрожащие руки оправу. Глаза его потихоньку наполнялись слезами.
—Кросс, я... Мне... Прости, — только сейчас Дрим осознал насколько тяжёлым было решение прибегнуть к таким методам. Не для него. Для Кросса.
—Сводим их сегодня к врачу, я мог как-то не так зацепить, неаккуратно ударить. Я не хотел, — страж пытался сдерживать себя, но слезы текли по его скулам. Играть роль внезапного злодея было мерзко. Но он сделал это, чтобы не пришлось Дриму. Как у позитива язык может поворачиваться, что он недостаточно старается?..
—Знаю. Прости, — Дрим обнял его, усилил ауру как мог, чтобы хоть как-то облегчить новопреобретенную ношу ненависти от тех, кого Кросс так любил.
Назад дороги нет.
