Дворцовый приём

Снег валит крупными хлопьями, накрывая махровым одеялом весь Петербург, и окутывая его белой дымкой. За окнами экипажа быстро проносятся люди, дома и фонари, и только Нева неизменно движется рядом. Мишеля ощутимо бьёт паника, да, они готовились и обсуждали это много раз, но теперь, когда все действительно реально, становится страшно. Бал в Императорском дворце, Его Величества, Николая Павловича Это звучит громко, но сердце стучит гораздо сильнее, пытаясь унять тревогу, Бестужев делает несколько глубоких вдохов, и правда отпускает. Немного, но отпускает. Внезапная мысль, проскочившая в голове, вызывает усмешку : «Наверное так себя чувствуют юные дамы, впервые попадая на настолько важный прием» М-да, а он действительно ведет себя, как чувствительная девушка, но Мише можно, по крайней мере сегодня уж точно можно. Экипаж останавливается, и Государев форейтор открывает дверь, выходя из кареты, приходится пригнуться, чтобы ничего не задеть головой, и только спустившись на землю, удается расправить плечи. Ветер моментально пробирает до костей, и наверняка сбивает всю укладку, над которой Мишель трудился почти час, его волосы всегда идут волнами от влажного климата, и сейчас превратились в настоящие крупные кудри. Они разделены аккуратным правым пробором, и челка слегка спадает на глаза, но стоит только мотнуть головой, и их уже мягко перебирает ветер. Разворачиваясь на каблуках, он кивает кучеру и форейтору, и поднимается по парадной лестнице. Дворецкие Императорского двора стоят при входе, один снимает с Бестужева чересчур лёгкую и не подходящую погоде шинель, и после того, как Миша поправляет рукава, другой открывает двери, пропуская очередного гостя в вестибюль Зимнего Дворца. Там мужчину встречает еще один служащий, и направляет в сторону бальной залы. Коридоры кажутся бесконечными, а убранство поражает количеством золота и лепнины, везде висят картины, но только попадая в зал, наполненный гостями, Мишель понимает, что он воистину в Императорской резиденции. Кажется он в жизни не видел ничего прекраснее. Потолки кажутся бесконечно высокими, а колонны будто подпирают само небо, по паркету стучат дамские каблуки, а все люди выглядят так, будто сошли с полотна самой безумной и самой восхитительной картины. Мужчины одеты в дорогие камзолы, один узорчатее другого, а дамы поражают платьями всех возможных Парижских мод, они достойны самой Елизаветы, не меньше. « — Миша?» Из-за спины раздается знакомый голос, и улыбка так и не сошедшая с лица, кажется становится теплее летнего Киевского солнца. *** Трубецкой не раз был в этом помещении, но всë ещë не переставал удивляться, насколько же оно великолепное. Словами описать было трудно: это надо было лицезреть. Толпы людей в прекрасных нарядах, которые так же, как и он восхищаются всем этим детищем. Они будто заколдованные перешептывались друг с другом, специально не говоря слишком громко, потому что это может нарушить всю эту волшебную атмосферу. Он будто попал в какую-то сказку о принцах и королевах, в которой он главный герой. И ведь в какой-то мере это было правдой. Он, буквально через несколько минут, будет открывать этот праздник первым танцем с самим Императором. Огромная честь, к которой он был, честно говоря, не сильно готов. Да, он знал танец наизусть и буквально синхронизировался с Николаем, ему было просто прекрасно в паре с ним, но что-то его всë равно гложило. Не покажется ли людям странным тот факт, что сам Николай Романов открывает бал с каким-то офицером, а не со своей законной женой. Он и в правду колебался. Видимо, по нему было очень видно. Он стоял в прекрасных коридорах дворца, и не решался пройти в зал. Поэтому просто стоял около открытой двери и поглядывал за происходящим отсюда. Его правда невероятно будоражило все происходящее. Со спины к нему подошёл Коля и положил руку на плечо. « — Волнуешься? » - это было сказано с небольшой ухмылкой на лице, но с долей понимания в голосе. « — Ну ведь это правда странно, почему не со своей женой например? К тебе же потом вопросы будут, а не ко мне.. » « — Боже, забудь про них всех. Я хочу открыть это важное событие с тем человеком, которого я правда люблю и ценю, а она моя жена формально, да и Саша любит тебя даже больше, чем ее. » Сережа усмехнулся, но что правда - то правда. Да и он Сашу как родного любил. Но всë равно было как-то не по себе. Он утопал в своих мыслях, но старался поддаться больше музыке, чем раздумьям, и на самом деле, здравому смыслу. « — Когда открытие начнётся? » « — С минуты на минуту, Сереж. Настраивайся, я рядом. » Николай не знал, как приободрить его. Главное, что бы не убежал, ведь они так долго готовились к этому событию. Он правда готов вложить всю свою любовь и признание в этот танец. Только Сереже, и никому более. Скоро уже выходить. Пора готовится и, на всякий случай, повторить вызубренный танец. Николай обошёл Сережу и жестом пригласил его на танец. А тот, видимо все таки приободрившийся, отставил ногу назад и слегка присел, делая вид, что поднимает платье, как настоящая дама. И они начали танцевать. Такая легкость движений и синхронизация двух человек была просто восхитительна. Элегантные движения, и стук каблуков о паркет тихим эхом раздавался по длинному коридору. Они почти не дышали, они пытались слиться в одно целое и показать всë это в танце, как не могут люди, что не влюблены. Они в самом деле чувствовали друг друга и пытались показать, какого это быть самыми близкими людьми просто через обычный танец. Они закончили. Не единой ошибки. « — Вот видишь, превосходно. » « — Как и всегда. Я готов, можем выходить. » *** « — Миша? А ты..» Обернувшись на голос, Бестужев столкнулся со взглядом полным удивления и восхищения: « — Да, вот тоже приглашен, я впервые в..» Одернув себя, Мишель выдержал осанку, и кивнув головой, произнес : « — Здравствуйте, Ваше Высокоблагородие, Сергей Иванович» Он мог позволить себе фамильярности везде, кроме Императорского Дворца, здесь нужно было использовать всё, что осталось с отрочества в дворянской семье. « — Приветствую, Ваше Высокоблагородие, Михаил Бестужев-Рюмин» Муравьев помнил негативное отношение Бестужева к своему отчеству, и не использовал его даже сейчас. Повторив движение за другом, и кивнув, он открыл глаза, и кажется только сейчас осознал, насколько красивым выглядел Мишель в парадном костюме. Приталенный мундир, с серебряными вышивками, которые переливались на свету, воротник, подпоясанный жабо с круглой брошью, и золотые кудри, в которых ещё виднелись не растаявшие снежинки. Он будто золушка из детской сказки, позавчера пил шампанское в кабаке, а сегодня сверкает на Государевом приеме. Блять, кажется Сережа сходил с ума. « — А вы не меняетесь, Сергей Иванович» « — Благодарю, стараюсь соответствовать своему ближайшему другу. Я бы хотел взять шампанского, не составите мне компанию, Михаил?» « — Это было бы чудесно, уже нашли себе партию на сегодняшний вечер?» Такие обращения душили и напрягали, после всех лет дружбы, и привычных, неформальных разговоров, было странным слышать вызубренные этикетные отмашки « — С Вашим приходом всё прояснилось, что насчет вас?» « — Я пока лучше предпочту выпить пару бокалов, чем..» « — То есть лучше напиться, чем танцевать на Императорском балу? Хах, лучше не позволяйте себе подобных высказываний, Михаил, я ваш друг, но вот другим это вполне может казаться государственной изменой» « — То есть то, что я не настроен танцевать, характеризует меня, как потенциального-» Попытку возмутиться прервало резкое начало музыки, под её аккомпанемент растворились двери, и по толпе прошел ропот. Появился Император. Николай Павлович шел под руку с- Мишель подавился шампанским, и откашливаясь тихо прошептал: « — Какого..» Голос церемониймейстера прервал не слишком уж и соответствующее этикету выражение шока Бестужева. « — Его Императорское Величество, Николай Павлович прибыл!» Люди вокруг шептались, вместо супруги, под руку с государем шел мужчина, и если Муравьеву не было видно его лица, то вот Мишель видел, и даже слишком хорошо.. Сережа наклонился и зашептал почти в самое ухо, обжигая кожу горячим дыханием, по телу невольно прошли мурашки « — погоди, разве с ним не?» « — да. это Трубецкой» « — стой, чт-» « — сереж, заткнись, или я ничего не услышу» *** Фраза церемониймейстера больно ударила по ушам. « — Его Императорское Величество, Николай Павлович прибыл! » Нет, это было не громко сказано или сказано как-то не так. Всë было идеально, но просто Трубецкой снова начал нервничать. Столько людей. И все смотрят на них. В глубине души он понимал, что это неизбежно, но больше всего он волновался за то, что его увидят его товарищи, которые должны быть далеко не за Николая, а увидев Сережу в таком свету... Нет, он опять думает не о том. Главное - это получить незабываемое ощущение от этого детища, а остальное уже придет само или образуется в процессе. Ведь такой шанс дается далеко не всем и далеко не абы кому. Да, на душе всë ещë было ужасно тревожно, но главное, что Коля рядом. Он крепче сжал его руку и старался не смотреть в толпу глаз, которые были устремлены прямо в их сторону. За секунду в толпах стали шептаться невероятное множество голосов. Но Трубецкой пытался не вслушиваться и сконцентрироваться только на музыке и на нем, конечно же. Он не заметил, как они остановились и Николай начал произносить свою речь. Если попытаться вспомнить, то он ее вообще не тренировал. Ну, видимо уже на подкорке мозга отпечаталась, раз он с такой легкостью ее произносит. Ну или он просто из императорской семьи. « — Я, его Императорское Величество, Николай Павлович хочу поблагодарить всех, кто пришёл сегодня к нам на этот бал. Рад приветствовать здесь всех и каждого. Веселитесь и танцуйте, сколько вам угодно! » Заиграла музыка. Именно та, под которую они и должны выступать. Его снова начало накрывать ужасной паникой, которая пыталась съесть его полностью и тем самым опозорить Николая, но он, видя как снова занервничал Трубецкой, отстранился и протянул ему руку, что бы тот не успел себя накрутить настолько, насколько на самом деле может. И Сережа ответил на сей жест, положив свою ладонь на протянутую ему. Они кивнули друг другу и начали танцевать. Все так же прекрасно и элегантно. Сейчас для них не существовало никого, кроме их двоих. Они становились одним человеком, получая те же самые эмоции просто будучи именно в такой связи. Это доступно далеко не каждому человеку. Нужно любить настолько сильно, что бы доверить себя друг другу, и без всяких слов понимать каждый вздох партнера. Этому учатся годами, а они смогли за несколько недель. Потому что правда ужасно любят, и не хотят, что бы кто-то это как-либо осуждал. Они оба два живых человека, со своими чувствами. Хотя бы так они могут показать их стольким людям. В конце танца партнеры сходятся рядом слишком близко. В оригинале там должен был быть поцелуй. Пришлось, конечно, удалить эту часть танца, хотя с ним он был бы куда эффектнее, но и так вышло просто волшебно. Все получилось прекрасно. Как и ожидалось. Николай снова подхватил Трубецкого под руку, и скомандовав быстрое « — Танцуем, господа! » они скрылись с глаз людей. В зале стоял просто гул из перешептываний и негодовавших господ. Они не могли понять, как же такое вообще смогло произойти, ведь такого никогда не было. Как это так, император танцует не с женой, а с каким-то офицером! Возмутительно. Но весь этот гул стала перекрывать музыка. Видимо, сказали, чтобы были громче. Ну это и понятно. Спустя, от силы несколько минут все уже разбрелись, решив, что эту ситуацию нужно будет обсудить чуть позже. Ведь нельзя пропустить такое событие, как бал! Танцуем! Музыка наполняла зал, мягко разливаясь, и эхом отражаясь от потолков. Пара минут возмущений канули в лету, но все прекрасно знают, какие сплетни поползут по Империи после сегодняшнего приема. Некоторые дамы, даже не утруждая себя взглядом отмахивались от кавалеров, отдавая себя ожесточенный и бурным обсуждениям, но большинство сохраняли лица и этикет. Увертюра закончилась, и текучей мелодией, в бал ворвался вальс. Миша, находясь в откровенном ахуе налил себе ещё один бокал, и залпом его осушил. Государево шампанское жгучей пенкой со сладким привкусом прошлось по рту, заставляя его поморщится. М-да, алкоголя там были считанные граммы, неужели даже во дворце разбавляют.. « — Миш-» « — Вы правильно угадали, полковник Муравьев, моё полное имя Мишель, так чего вы хотели?» Бестужев прервал попытку заговорить на очевидную тему, они всё обсудят позже, а сейчас хотелось напиться вдрызг и забыть этот вечер, как кошмарный сон. А всё ведь только началось.. Он на самом деле, без вранья и пустых слов, искренне, с самого детства мечтал побывать на балу у Императора, и вот, мечта осуществилась, но теперь, вместо восхищения вызывала только желание сбежать отсюда поскорее. Почему Трубецкой с Николаем Павловичем? Почему они пришли вместе? Почему он настолько счастливый? Почему, даже не считаясь с самим танцем, по всем негласным правилам, предложение танца было романтическим? Почему они настолько лаконично смотрелись рядом друг с другом? В голове неслись сотни и тысячи вопросов, но главным из них был: « Почему смотря на танец в сердце ударила жгучая зависть?». Неужели он тоже мог бы пригласить-..Нет, это все привилегии Августейшей семьи, им сойдет с рук что угодно, да разложи Николай этого самого Трубецкого на столе при всех, ему бы ничего не грозило. А ему самому... Блять да пошли они оба нахуй. Мишель потянулся, и налил себе еще один бокал, уже поднимая шампанское, его руку придержали. Сережа зацепился за рукав, и помотал головой: « — Михаил-Михаил, вы не изменяете себе, и своим привычкам. Неужели единственное, что вы хотите сделать, это стоять и пить шампанское?» Неа, Серж, не угадал, допить бутылку и застрелится Натянув на лицо снисходительную улыбку, Бестужев ответил: « — Пожалуй, что нет, но боюсь, мои планы на сегодняшний вечер были и без того неосуществимы.. К тому же, как вы видите, все дамы заняты, видимо мне действительно остается только и делать, что, Прошу прощения, как вы выразились.. Ах, да, Стоять и пить шампанское, желательно в гордом одиночестве.» « — Настоятельно прошу вас, Михаил, покончить с алкоголем, и перейти на более приятные занятия.» - короткая пауза обескуражила, как и дерзость Муравьева, когда он выхватил бокал из руки, и выпил его сам : « — Если вас беспокоит, что все дамы заняты, то я категорически советую вам не стоять в углу, а пройтись по залу. С вашим лицом и манерами, любая дама не откажет в танце, теперь похоже, и сама Императрица, что-ж, впрочем, прошу извинить меня за выражение, но вы все же пройдитесь» « — Что вы, мне и отсюда прекрасно видно, что все дамы заняты. А вас прошу удалится, не хочу портить сей прекрасный вечер своим лицом» « — Нет, я вовсе не это имел в виду, и мне искренне жаль, что я забрал ваш бокал.. Похоже, что мне придется загладить свою вину, вы ведь не откажете мне в танце?» Что. Сережа-долбоеб-Муравьев-Апостол поклонился, и прижав одну руку к себе спереди, протянул другую, приглашая в танец. Блять, нет, наверное это Мишель на пьяную голову перепутал, и спереди это нейтральное, а сзади.. Нет, ну он не мог перепутать, все детство натаскивали, как собаку, а он теперь сомневаться вздумал. Забыть, или перепутать такое он физически не мог. "Придурок" На лицо все равно сама собой наползла улыбка, Миша принял руку, соглашаясь на танец. Серж быстро схватил ладонь, и притянув к себе, подмигнул, кладя руку на талию, и увлекая за собой « — Сереж, погоди, нет-нет-нет, ты-» Сука, ему вообще хоть когда-то дадут договорить этим вечером? Но прерываться от быстрого вклинивания в круг вальсирующих пар было куда приятнее, чем во всех случаях до этого. Молча двигаясь в такт музыке, они проходили круг вместе с остальными парами, каждый старался занять мужскую позицию, но когда вальс сменился на польку, и Мишеля отпустили, заставив кружится на месте, то он сдался. Темп все ускорялся, а музыка звучала всё громче, заглушая весь мир вокруг, сейчас никого кроме них не существовало, только чужая рука на талии, и собственная на плече Сережи, который не переставал улыбаться, и заражал своим ебучим энтузиазмом, ускоряясь и ускоряясь. Миша едва поспевал, но сдаваться был не намерен, они рассекали по паркету, и двигались настолько чисто, как будто танцевали каждый божий день эту гребанную польку. Ну почему они не оставили вальс, покружились бы пару кругов и- Блять! Серый опять отпустил, и потом снова притянул к себе, сука, кто-то сегодня будет ночевать на улице, и этот кто-то явно не Бестужев. Ноги уже откровенно устали, но на это было честно говоря всё равно, только сейчас до Мишеля дошло, он блять танцует на Императорском Балу, злоебучую польку с Сережей. Улыбка кажется разбила ему лицо. Когда полька закончилась, и Муравьев, славатебеГосподи, остановился, тяжело дыша, то Миша крем глаза заметил, что вокруг не было других пар, среди которых можно было бы затеряться. Пиздец. Ему стало искренне страшно, он сразу повернулся к Сереже, на что тот просто рассмеялся. Сморгнув пару раз, Бестужев так и не понял почему, но смех был слишком заразительным, чтобы сдерживаться. Миша согнулся пополам, упираясь руками в колени, он искренне ржал, как в последний раз, и изо рта непроизвольно вырвалось тихое: « — Придурок», на что Серж хлопнул по спине, и позвал: « — Пошли давай, шампанское не ждет, да, Ваше Высокоблагородие, Михаил Бестужев-Рюмин..Хотя знаете, фамилия Муравьев вам бы-» На последних словах они уже поравнялись и вышли в коридор Мишель с отрывистым: « — Сука, я тебя сейчас ебну!» Рванул вперед за убегающим Сережей *** Они вышли из зала. Да, их танец был не очень то и динамичным, но запыхались оба. Тело всë ещë не понимало, как на это всë реагировать: раздаваться болью в ногах, или в приятном покалывании. Зато в голове все, наконец-то встало на свои места - они смогли, и это получилось просто ахуенно. Только выйдя из зала и спрятавшись от чужих глаз они тут же синхронно рассмеялись. Просто так. Как защитная реакция подействовало, но она ужасно заразительна. Они смогли и это главное. Начало колоть спину, но Трубецкой не обращал внимания на боль. Ему было в радость разделить ее с Колей. Таким любимым Колей « — Ты просто умничка, Сереж! Взял себя в руки и так отлично исполнил танец! Я тобой очень горжусь. » « — Ты так говоришь, будто я что-то невероятное сделал.. Все благодаря тебе, иди сюда.» Трубецкой обнял Николая. Нежно, будто в последний раз. Но ведь это же не так? Они будут рядом, пока хотят этого. Пока любят друг друга. Это зависит от их двоих, потому что эмоции ощущают на одном уровне. И хочется же быть рядом, обнимать, радоваться вместе, злиться друг на друга. Главное вместе. Сережа положил голову ему на плечо, и обхватив руками где-то на уровне лопаток. Правда как последний раз. Он боится, что сейчас все растает. Он проснётся, и вспомнит, что всë это было лишь жалким сном. Но сейчас всë есть, и они рядом. Это главное. Из зала заиграла громкая и динамичная мелодия. Надо сходить посмотреть, как люди будут танцевать, ведь не только они вместе существуют. Авось и знакомые лица можно будет разглядеть. Но Трубецкой всë ещë надеется на то, что это будут не его товарищи-декабристы. Потому что ему не хочется раскрываться и как-то вообще об этом говорить. Они есть у друг друга и этого достаточно. « — Коль, пошли посмотрим, как народ танцует. Только не бери меня больше так под руку, у тебя же потом про—... » « — Да забудь ты про них, тебе разве не нравится, когда я так делаю? » « — Но..» Ему не дали даже слова договорить. Николай поцеловал его, дабы он перестал говорить всякую чушь, и, всë таки, взяв под руку они вошли в зал. Какой же Коля дурак на самом деле. В зале обстановка царила намного легче, чем в момент, когда они выходили, но всë равно было немного не по себе. Все танцевали с кавалерами и кружились. Полька как никак. Сережа не очень любил эту мелодию: для него она казалась ну уж слишком быстрой и игривой. Даже он не успевал. Они наблюдали издалека на всех этих прекрасных собравшихся гостей. Трубецкой с интересом разглядывал то, какие танцы исполняют господа. Но вот, народ почему-то стал расходиться в большой круг, оставляя большой пространство в центре. Любопытно. « — Ты здесь постой, я быстро, мне интересно, насколько там хороший танец. » И быстро кивнув Николаю подбежал к толпе, пытаясь развидеть, кто танцует. К его удивлению, мягко говоря, это были его товарищи, которые, скорее всего, видели самое начало бала. Это ладно об этом потом. Но то, что они сейчас исполняют, это просто восторг. То, как они остаются на контакте с друг другом просто поражало. И то, какие движения были плавные и грациозные! Казалось, будто эту польку они танцевали уже уйму кучу раз и именно друг с другом, но ещë ни разу Трубецкой об этом не слышал. Это было просто волшебно, и даже он был заворожён этим танцем. Надо будет поинтересоваться, сколько они его тренировали, ибо он просто на просто не поверит, что это получилось с первого раза. Конец танца как обычно в их репертуаре. Сережа колебался, подойти сейчас, или оставить это на потом. Но истинная сущность Трубецкого всё же была сильнее, и он, не долго думая последовал за этими двумя, не в таком бешенном темпе, конечно. Он поймал их у стола с шампанским. « — Здравствуйте, как вам бал? Отлично выступили! » И тут он поймал на себе два ошарашенных взгляда. Он совсем позабыл о том, что буквально недавно выступал с самим императором. Сука, ну не дурак ли? *** Мишель, потягивая шампанское, пытался отдышаться, ему удалось догнать придурка Муравьева только оббежав весь зал по коридорам, и выйдя к задней гостиной, где находился стол с напитками. Из бальной залы доносились переливы венгерского танца, быстрый и помпезный вальс, где изменяющая темп мелодия оставляла время как для передышки, так и для того, чтобы кружась в паре, огибать весь зал. « — Здравствуйте, как вам бал? Отлично выступили! » Бестужев закашлялся, он давится второй раз за вечер, ему никак не дают договорить, что ж творится то блять. « — А вы то тут откуда бл-» « — Кхм, Михаил Бестужев-Рюмин имел в виду, что крайне шокирован вашим эпатажным появлением на сегодняшнем приеме, и всё же, Ваша Светлость, Сергей Петрович, какого хуя?» Кроме них троих в задней гостиной никого не было, поэтому Муравьев не стал сдерживать себя в выражениях, хотя и не дал этого сделать Мише. Они так долго планировали, выверяли и добивались расположения Всемилостлейшего Государя к Трубецкому, и сегодня должен был состоятся уже третий бал, на котором Сергея объявляли, как друга Императора, но такого не ожидал никто. А как же их план? Как же общество? Неужели князю от них всех нужна была лишь ступень, для приближения к царствующей династии, и всё это время он искусно врал? На все эти вопросы Сережа планировал получить ответ сейчас. « — Я..Мне кажется, что сейчас не самое время для такой беседы, и-» « — Прошу простить мою дерзость, но время сейчас самое что есть подходящее, учитывая ожидания, возложенные на вас нашими общими друзьями уж потрудитесь найти в себе силы на эту беседу» - Мишель говорил тихо, он не старался скрыть своего раздражения и шока. Наверняка в голове Бестужева крутились те же вопросы, что и у Муравьева. Трубецкой тушевался, он кусал губы, и мотнув головой, потянулся вперед, и взял себе бокал, уже наполненный шампанским. Даже после пары глотков его нервозность никуда не исчезла, но князь молчал. « — Князь, мы ждем ваших объяснений, иначе нам придется разочаровывать наших общих друзей дурными вестями, что Трубецкой видите-ли смотрит в другую сторону» За обычными, учитывая ситуацию, вопросами скрывалось гораздо большее, и все трое прекрасно понимали о каких друзьях, и какой стороне идёт речь, но говорить напрямую не представлялось возможным, ведь это было бы равно самоубийству. Подумать только! На Императорском балу собралось как минимум трое членов Северного Общества, и, судя по всему, лишь двое из них действительно собирались попытаться поговорить с Николаем Павловичем, прощупывая почву, и предлагая реализацию своих идей. А третий, как оказалось, очень уютно устроился под крылом Всемилостлейшего Государя, и сейчас приходило осознание, почему Трубецкой отговаривал и продолжал воспрещать военный переворот, осуществить который было гораздо проще, предпочитая дипломатические переговоры. Ясно уже, какие там были переговоры. « — Сергей Павлович, не молчите» Хотелось ударить себя по лицу, да такой возможности сейчас не представлялось. Он уже тридцать раз пожалел, что вообще подошёл к ним. Ему правда просто хотелось передать восхищение, которое он испытал от их танца, а тут такое. Да, это было в любом случае неизбежно, все бы, рано или поздно, узнали, что было на балу. Но если это было бы позже - Сережа смог придумать "действительную" причину, которая могла служить какой-никакой, да отмазкой. Но сейчас его натурально загнали в угол. И вот сейчас он совсем не знал, что делать. Он выдает себя всего - он ужасно нервничает. Хочется просто развернуться и уйти, но такой возможности так же не представляется. Сюда как никогда подходит фраза « провалиться сквозь землю », потому что именно это он и хотел сделать больше всего. Мишель и Серж очень сильно давят на него. На самом деле, они правы, и они могут выставить его предателем. Потому что на это есть свои основания. Подходящих слов не находилось, да и нет тут никаких подходящих. Нервы, нервы, нервы.. Он уже успел искусать себе все губы и сжать кулаки настолько, что остались болезненные следы. Он правда очень виноват... Хотя? В чем он виноват? Ни в чем. Он просто любят, как и все. Как и они. Как же это всë сложно объяснить. Гоняя шампанское по бокалу, Трубецкой не знал, что ответить. Давит. Очень давит. Будто душит. Как там Никс? Ему наверное скучно одному там стоять. Его ужасно раздражают все эти формальности с речью и этикетом. Да, он их знал, но сейчас они болен чем неуместны. Будто анекдот какой-то. « — А что мне вам ответить? Да, я его очень близкий друг, и это он изъявил желание танцевать со мной. Кто я такой, чтобы отказывать? Как бы вы поступили на моем месте?» Это единственное, что мог сейчас выдать из себя Сережа. Он ужасно волновался. Даже больше не за себя, нежели за Колю. Это может спровоцировать конфликт, который хорошим вряд-ли закончится. Да, хочется сказать всю правду, потому что хочется любить открыто. Он с уверенностью может сказать, что Никс ему дороже, чем организация. Но сейчас.. Это просто необходимо. Трубецкой очень любит всех своих товарищей. И Сержа, и Мишу, и Кондрашу.. Всех. Но дороже будет всë же Никс, потому что это другое. Это любовь. « — Вы так на меня давите, будто я с ним целовался, пока выступал. Накинулись взяли буквально из-за ничего. » Его чуток отпустило. Он смог подобрать правильные слова, что бы это всë казалось не таким абсурдным. Разве они никогда не любили? И разве не любят ли? « — Послушайте, Князь, хватит пиздеть, мы все прекрасно видели ваш танец, и давно наслышаны о неоднозначных отношениях с императором, а сегодняшний вечер, лишь укрепил все дворцовые сплетни. Поэтому хватит.» На плечо легла чужая рука, моментально успокаивая : « — Миш, остынь. Трубецкой, если вы настолько слепы и не замечаете очевидного, то мне искренне вас жаль. Весь зал вместе с нами видел одно и то же - романтическое предложение танца, и ваши взгляды с прикосновениями. Возможно вы боитесь себе признаться, но блять, по вам видно.» « — А вы сами?» « — Что вы имеете в виду?» « — Муравьев, вы уверены, что сейчас говорите про меня?» Князь выдохнул, ему удалось быстро перевести тему, и попасть точно в цель, Сергей стоял в замешательстве, а Бестужев отошел, наконец допивая бокал шампанского. Невольно вырвался смешок, который Трубецкой поспешил скрыть за кашлем. Похоже один из них всё прекрасно понимал, и это был далеко не Муравьев. « — Погодите..» В голове Сережи творился настоящий ад, он паниковал. Если даже Князь понял всё настолько сходу, то наверняка Мишель тоже.. Блять. То есть ему действительно не казалось? Он был прав? Муравьев развернулся с открытым ртом смотря на Бестужева, который упорно отводил взгляд, из головы моментально пропали все слова и мысли « — Прошу позволить мне на этом откланяться, пожалуй, что я буду лишним» « — да-да» Сережа отмахнулся, даже не вникая в речь Трубецкого. Когда мужчина покинул комнату, Миша решительно поставил бокал на стол, и всё же нашел в себе силы посмотреть четко глаза в глаза: « — А чего ты ожидал, Сереж? Наш дражайший князь как всегда по ублюдски прав» В голосе так и сквозило неприкрытым отчаянием Пиздец Сейчас было далеко не до Трубецкого. О нем потом. Сейчас надо подумать что вообще делать и как реагировать. Сережа совсем не понимал, что происходит. Походит на один сплошной бред или странный сон. Но уж точно не кошмар, хотя всë еще может кардинально поменяться. Это какой-то ужас. Мишель стоял напротив, смотря точно в глаза. И в них читалось явное бессилие и безмерная...любовь? Видимо, один Серж тут был тупым и слепым. Всë ведь просто кристально ясно как день и это поистине пугает. Миша.. влюблен в него? И это правда было не его додумкой? Муравьев всегда думал, что преувеличивает свою значимость, и Бестужев смотрит на него таким взглядом, потому что дорожит. Но, видимо, тут было всë куда банальнее. Это просто ужас какой-то. Он реально не был к этому готов. В какой-то степени его устраивало то, как у них строятся взаимоотношения. Их даже описать нельзя, их надо видеть и находиться рядом. Да, скорее всего это была та самая чистая любовь. Их « случайные » прикосновения были не случайны? И когда Сережа целенаправленно хотел взять Бестужева за руку это было не чем-то... ну, нормальным? В его понимании это была просто... Очень близкая дружба? А оказывается это было совсем другое чувство. У него будто пелена слетела с глаз. Он сразу перед собой увидел до мозга костей влюбленного Мишеля. И это его невольно заставило улыбнуться. Да, это совсем не тот момент для улыбок, но.. Так хочется просто сесть и рассмеяться из-за своей глупости. А потом заплакать. « — Ты такой дурак, Миш.. » Он преодолел небольшое расстояние между ними и обнял. Обнял нежно, пытаясь вложить в них всё, что не получалось сказать. Извиниться хотелось. Какой-то очень странный вечер. Но, определённо, не плохой. Улыбка добила его прямым ударом в сердце. Наверное он умер, наверное это просто бред, и он сошел с ума, не мог же Сережа и вправду любить..его.. Мишель недостаточно красивый, недостаточно хороший, он не подходит Муравьеву. Серж слишком идеальный, он потрясающий, умный, интересный, он горит идеей и готов отдать всего себя ради неё, он честный, преданный, он человек, которого обычно представляют в роли прекрасного принца, таких просто быть не может в реальности. Сначала и Миша так думал. Бестужев с самого их знакомства не мог поверить в то, что Сережа действительно такой. Наверняка это просто идеализация, наверняка это просто образ, должен же быть хоть какой-то подвох? Но подвоха не было, и с каждым днем, с каждым часом, минутой, секундой рядом, Мишель убеждался в этом всё сильнее. Даже сейчас, Муравьев должен был разозлится, разочароваться, сделать что угодно, кроме улыбки, он обязан был оттолкнуть, оставить в одиночестве, и четко поставить границу, которая уже слишком давно стала условной, и дать понять, что это неправильно. Но Сережа обнимает, прижимает к сердцу, и Миша не выдерживает. На глаза наворачиваются слезы. Он едва держится, но не может позволить себе такого. Серж скоро обязательно разочаруется, он должен был уже давно уйти, не должен был помогать, вытаскивать, быть настолько рядом и настолько искренним и чувственным, Бестужев его не достоин. « — Миш, Миш, ты чего?» - Муравьев обнял лицо руками, поглаживая и смотря глаза в глаза, слишком тепло и слишком нереально. Мишель цеплялся за него, он панически боялся, что если отпустит, то вся эта невероятно красивая, совершенная иллюзия раствориться. Он не мог позволить себе даже мечтать о таком, а сейчас слишком боится потерять. Это сон, это просто шалость мозга, это белка, он дошел до горячки, перебрал с алкоголем, лежит в коме, это что угодно, но не реальность. Реальность жестокая, она больная и грубая, какая угодно, но только не такая. « — Миша. смотри на меня, я здесь, я рядом, я никуда не сбегу, я тебе обещаю, что не пропаду, я правда здесь» - Сережа как всегда читал Бестужева, как открытую книгу, и когда Мишель потянулся вперед, и замер, в считанных дюймах от губ, он завороженно смотрел, действительно не веря в происходящее. Его хотелось обнять, и больше никогда не отпускать, и Муравьев сделает всё, чтобы Миша больше никогда не плакал, и искренне верил, осознавал и понимал, что это реально. Он подался вперед и легко, чересчур нежно прикоснулся к губам Бестужева, Сережа аккуратно зарылся пальцами в кудрявые волосы, боясь спугнуть. Вдруг его притянули сильнее за воротник, углубляя поцелуй, и пробираясь языком в рот Когда воздуха стало не хватать, они синхронно отстранились, едва не столкнувшись лбами « —Я так люблю тебя.. Cережа, я люблю тебя.. А ты? Ты любишь меня?» « — Да» « — Я..Я не могу объяснить.. Я очень люблю тебя.. А ты.. Ты любишь меня» « — Ты что.. Плачешь?..» « — Нет, я никогда не плачу.. Я.. Я вообще очень выдержанный..»