Бездонный котлован

- Киба, скажи это еще раз, - руки взмыли вверх. Он точно знал это, исследуя контуры, каждый миллиметр кожи, провел немного вниз и пробежался средним пальцем по пушистым ресницам. Они, как струны под пальцами, и парень мог поклясться - если бы он только умел считать, то смог бы назвать точное их количество. Немного левее и вниз, а вот и нос с небольшой горбинкой. Как небольшой подъем и тут же спуск. Странно немного,- у самого такого нет. - Я говорил это больше сотни раз, Наруто. Второй рукой провести по теплой щеке, едва ощущая выступающую щетину. - Пожалуйста. Ухо обдало горячим дыханием друга. Узумаки съежился, но занятие свое продолжил. - Глаза карие, темно-карие, как кара дуба, да, именно...Волосы черные, будто смола, но от этого солнца уж совсем выгорели и стали каштановыми. Жесткие, на мой взгляд... чувствуешь? – руку перехватили, заводя куда-то вправо, и он пропустил через пальцы отросшие патлы друга. И вправду. Жесткие...Собственные, пусть и короткие, но многим мягче, приятнее на ощупь что ли. Не забыв об еще одной детали, тут же коснулся ушей. – Кожа смуглая, есть горбинка на носу, веснушки там...Немного. - Со скольки ты бреешься? Он прошелся по губам, тут же отдернув руки, стоило половинкам зашевелиться, но Инудзука упрямо вернул их на место, как бы намекая, что в этом нет ничего страшного. - С шестнадцати. Щетина- бурьян на мужском лице, уверяю тебя. Только привел себя в порядок, как к утру проросла еще одна поляна. Его губы были полными. Особенно нижняя, потрескавшаяся. - Мне уже двадцать один, а на лице, как в пустыне воды – ничерта. - Радовался бы, чудак! – присвистнул Киба, явно поражаясь глупости друга. – Так я ответил на все твои вопросы? – с легким раздражением. - Не сердись, войди в положение несчастного меня, - рассмеялся Узумаки. Колебание воздуха, и вот он сидит, потирая свой лоб. Щелбан. Получите. Распишитесь. – Ты вредный. - А ты капризный и пользуешься моей добротой. Не будь ты слепым, то я бы давно уж выб.. - Киба, - на тон выше, чем обычно. Друг цокнул, поняв свою ошибку. Его ладоней коснулись чужие, слегка сжав. - Прости, не подумал. Злость сменилась милосердием за долю секунды. Он такой – все прощающий и забывающий гадости, сказанные в его сторону. - Да-а-а, с этим у тебя всегда было туго, - протянул Наруто. - Эй! Они рассмеялись. Так, как смеются дети. Невинно и чисто. В главном торговом центре Италии – Флоренции летом по-настоящему душно. Чувство, словно закатали в банку, откуда не выходит воздух. Вообще. В такие дни Наруто Узумаки, а именно он был тем единственным слепцом на всю Флоренцию, погибал от жары. Возможно, кто-то ютился под крышей, в прохладной кухне, откуда простирался вид на дивный сад, но светловолосый юноша, ни сном ни духом не знавший о том, каким именно выглядит цвет его волос, не мог усидеть на одном месте. Потому что его ждал мир. Тысячи ощущений, запахов, звуков, вкусов, но не видов, на которые он молился каждый день, стоило солнцу перевалить через горизонт. Может быть, кто-то молился с ним, прося в дар совсем немного и в то же время чересчур. Порой из-за собственной никчемности его пробирало до костей боль обиды. Он имел единственное уязвимое место, и казалось, тонул в себе, не имея выхода в этой чаше, переполненной сожалением. Человеком, который поддерживал его из вне был Киба Инудзука. Неусидчивый, непрошибаемый юноша, известный ему своим непоседливым и детским характером. Они познакомились на семнадцатый год его жизни. Тогда теперь уже старушка-кормилица, тетушка Цунадэ, оповестила о том, что у них наконец-то появились соседи. Тот участок, составляющий какую-то кроху, все же нашел своих хозяев. Родители Инудзуки не были богатеями и бежали из соседней страны в поисках работы - это все, что он мог знать тогда. Летние ночи – та пора, когда можно лежать и наслаждаться разговорами сверчков. Иногда Наруто позволял рукам рисовать в воздухе, не заботясь о том, как это может выглядеть со стороны. Его никто не посчитает дурачком и не осудит. И он выражал свое настроение в этом скольжении. Кормилица молча сидела где-то неподалеку, занимаясь своими делами. Но в один из таких вечеров, она отлучилась на парочку минут, оставив его наедине с собой. В саду неподалеку послышался лай. - Акамару? В ответ последовал не голос. Снова лай, но гораздо ближе. Оно рыскало где-то поблизости, от того юноше казалось, будто внутри что-то тянет вниз, столь быстро настигал его страх неизведанного. - Акамару, где ты? – громче позвал наследник двора. Парень поднялся на локтях, прислушиваясь. - ..за...блохастая бестия!...Ч-черт..., - грохот. Видимо, хозяин Этого кубарем скатился по траве через кусты колючего шиповника. – Матерь Божья, за что мне такое наказание?... Наруто дернулся. Что-то шершавое и влажное прошлось по его ладони. - ...- он онемел, чувствуя, как страх табуном мурашек прошелся по холодеющей спине. Оно потерлось о его футболку чем-то мягким. Тяжелое дыхание запыхавшегося человека оказалось с другой стороны. «Цунадэ...Цунадэ, где ты?!!» - внутренне бился в истерике Удзумаки, дрожа всем телом. - Акамару, слезь с него сейчас же! Лай в ухо, как удар кувалды по голове. Слепой коснулся своего лба, поморщившись. Какого черта здесь вообще происходит? - Прости, он обычно тише воды, ниже травы, просто не привык к новой местности.. - Кто... «он»? – Наруто повернул голову в сторону голоса. - Пес же, - тихий смех. – Ах, да, я забыл. Инудзука Киба. Говор сверчков стал на тон выше. « Пес Акамару » тихонечко сопел, время от времени чем-то задевая его левую ногу. Появление посторонних напрягало. - Ты не пожмешь мою руку и не представишься? И почему ты смотришь все время наверх? - Мои глаза открыты? - Что? Ты смеешь надо мной? Постой... – холодные волны друг за дружкой врезались в его лицо. Киба определенно махал рукой, проверяя истинность возможной догадки. Перехватить ладонь не составило труда. - ...ты слепой что ли? - С рождения. - Ох...прости. Еще и Акамару...Ты, наверное, здорово испугался. В ту ночь он узнал, что такое «собака». Мягкое, слюнявое существо, которое называют «верным другом человека». Впервые коснулся лица постороннего и разговаривал с ним всю ночь напролет. Цунадэ ни разу так и не появилась тогда. Может, не хотела мешать? - Иногда мне кажется, что это иллюзия, - лежа в привычной для себя позе, вдруг заговорил Наруто. Инудзука сказал, что над их головами далеко-далеко есть звезды. Удзумаки попросил объяснить, что это и как выглядит, но все равно не понял, откуда свету взяться в кромешной тьме. В Его небе звезд не было.. - Почему? - Иллюзия – это обман. То есть то, чего на самом деле нет, - вытянув в пустоту руку, парень вздохнул.- Что, если все это обман? Сон или моя выдумка? - Эй, но ведь я есть, - его ткнули локтем в бок.- Реален и говорю с тобой. Наруто, за твоим домом и даже дальше – мир. - Какой? – не унимался он. - Нет цветов. Образов вокруг. Только тьма. Ты говоришь, что вокруг мир. Огромный, почти без границ, и куда бы ни шел человек – есть продолжение? - Да. За океаном есть еще земля. Люди.. Целые поселения. Как те же звезды в небе. Их тысячи, нет, миллионы, - всех не счесть. - Но передо мной этого нет. Не понимаю. Не знаю этого. У меня нет мира, но у мира есть я и это нечестно. - Не правда,- запротестовал собеседник.- Он есть и для тебя, а если не получается увидеть – прочувствуй его. Проникнись им. Ты считаешь его несуществующим, хорошо, но даже мы, будь плодом твоей фантазии, тоже во что-то не верим или чего-то боимся. Тебе рассказывали о колдунах? – Наруто кивнул. - Немного правда.. Цунадэ часто говорила о последних новостях. Во Флоренции пробегал слух и о «не таких» людях.. – Они творят такие вещи, которые выходят за грани нашего понимания. Казалось бы - вымысел, а они существуют. Слухи не берутся на пустом месте. Для других это выдумки, можно сказать, та же иллюзия. Разве бывает так, чтобы у иллюзии была своя иллюзия? Нет. И я реален. Я жив и.... Его болтовня загнала Наруто в угол. Он сел в позу лотоса, слушая беспрерывный говор. «Этот парень - одно сплошное противоречие любым моим словам» - подумалось ему. Казалось, что, если Киба не докажет свою правоту, то испарится. - Тогда докажи, - прервав пламенную речь, попросил незрячий. - Заставь прочувствовать, что ты живой. Такой же, как и я. В следующую секунду его схватили за руки. Юноша вздрогнул. - Это первое – ты почувствовал, что я могу что-то сделать. Я материален, - звонкий голос сошел на свистящий шепот, словно с ним говорил сам ветер. Правой рукой его заставили положить собственную на грудную клетку, где вытанцовывало сердце под неизвестную мелодию. - Зачем это? – не понял он. - Замолчи и слушай, - огрызнулись в ответ. Наруто фыркнул, но послушался. Первое, что он почувствовал под левой ладошкой - холод ткани. Грубоватой. Наруто попытался отнять руку, но Киба сжал запястье, отказываясь отпускать. И в следующую секунду как в левую, так и в правую что-то больно толкнулось. Чужое тело было горячим, он почувствовал тепло, исходящее какими-то странными волнами, словно оно обволакивало их обоих, а удары продолжали свой ход. Собственные - быстрые, чужие – медленные. Они такие разные, но до безумия схожие. - Сердце у каждого свое, как и тело, чувства, ощущения. И, если я, такой же живой – все еще твоя иллюзия, то ты – теперь моя. То ли от вечернего холодка, так некстати посетившего их, то ли от волнения и одновременно смущения - Наруто дрожал. Интересно было бы одолжить глаза Инудзуки, чтобы увидеть, какое выражение читается на собственном лице. Смешанные чувства, не иначе, накрывали, как выразилась бы Цунадэ, потоком ледяной воды. Он опустил голову, тихонечко покачав головой. Улыбка не заставила себя ждать. Ох уж этот парень...Настоящее открытие. Следующие пару часов они говорили о тех вещах, что находились «за чертой нормальности», о школе, в которую ходил, о своих увлечениях, городе, что был домом долгое время, о братишке Конохамару, получившем имя от прапрадеда. О жизни. Если бы только Удзумаки мог знать всех цветов....он бы с уверенностью мог сказать, что Киба пару раз мазнул кистью по его надоедливой черноте новым оттенком. Светлым и теплым, как само солнце. - Киба, тебя не будут искать? - Нет, мои родители с утра и до ночи бывают где угодно, только не дома, так что, если Акамару захочет заглянуть к соседу, да погонять белок, то я могу рассчитывать на его гостеприимство, верно? – в его голосе крались нотки чего-то, похожего отдаленно на обиду. - А ты наглый, оказывается, - усмехнулся парень. Картина покрылась крапинками смеха нового знакомого. - Буду расценивать это как «да, конечно»! - Ладно-ладно, только не жужжи. - Жжжжжж...Жжжжж... Он не знал, скорее чувствовал этого человека и его движения, будто еще в ту секунду, когда к сердцу коснулись – провели невидимый провод. Сейчас Киба поднялся с места и начал мчаться вокруг него, размахивая руками, вот-вот собираясь оторваться от земли. - Ты уже летишь? - усмехнулся блондин. Всякое движение прекратилось, и шумные выдохи казались сейчас громче всего, что Наруто когда-либо слышал. - Да. К звездам же, - отдышавшись, просипел парень, - Улечу в новую жизнь, наверное. В свою Флоренцию, где будет сосед-богатей Наруто Удзумаки. Зрячий Наруто Удзумаки. Да. Незначительная мелочь, слетевшая с языка простака, звучала как предсказанье. - Было бы здорово...Правда. Сладкий запах чайных роз напоминал ему о том дне всякий раз, стоило носу уловить дивный аромат. И только по прошествии пяти долгих лет, которые они делили вместе, переживая взлеты и падения Инудзуки, ночные кошмары и ужасные боли в глазах Наруто, перепалки с Цунадэ, в последнее время противостоящие общению парней, они, как и тогда – оставались рядом до последнего. По крайней мере, Наруто так казалось. *** Эта, иногда дрожащая, ладонь вела его сквозь толпу. В его темноте он шел назад, когда кто-то задевал плечом. Ходить по базарам для слепого нелегко, однако весьма любопытно. Можно узнать о новых вещах, к некоторым прикоснуться и выбрать что-то новое. От количества новой информации, запахов кружилась голова, но Наруто шел, сжимая в ответ ладонь кормилицы. В толпе он чувствовал себя частью чего-то великого. Глупо, конечно, когда вокруг стоит гул, шуршание, лязг, удары острых наточенных ножей, так безжалостно лишающие голов средних рыбешек, но это было так. - Сушки! Только сегодня! Сушки! Кому сушки?! Подходи, народ! Сушки! - слево доносился лай голосов. - Ма-ам, ну, купи! Мам! - Наруто склонил голову, слыша, как канючит какой-то малыш. Это вызвало у него легкую улыбку. - Госпожа, не желаете ли сочных персиков? Сочные персики! - Рыба! Свежая рыба! - Свечи! - Чудесный выбор, госпожа! Не желаете ли приобрести и это чудесное ожерелье? Грубые, нежные, хриплые, звонкие – тысячи голосов в одной голове. Базар Меркато Чентрале казался ему лабиринтом, когда же Цунадэ утверждала, что они просто-напросто идут вперед и огибают толпу, чтобы подойти к тому или иному прилавку. Чаще всего это были отдаленные местечки, где продавали преимущественно ткани или мыло. Они не закупались овощами или же мясом – над этим трудился основной персонал дома, потому старушка могла свободно забирать Наруто и давать ему «почувствовать» частичку мира. Больше всего блондин любил брать в руки кожу. Небольшие лоскутки, чертовски гладкие и прохладные на ощупь. А еще перекусывать пышками у старика Джирайи. Сладкими, точно мед. - Что говорят лекари? – поинтересовался пекарь. В руках тут же оказалась горячая пышка. Наруто подул на нее, осторожно откусывая небольшой кусочек, который тут же растаял внутри. Если бы он мог, то закатил бы глаза от удовольствия. Но со стороны все могли услышать только неразборчивое мычание, кое-как схожее со стоном. - Разводят руками, - тяжелай вдох женщины перебился лязгом и смехом, пробегающих мимо ребятишек. - Что, совсем никак не исправить? - Нет, его глаза были такими с рождения. - Вздор. Если на то воля Божья, то он сможет видеть,- не унимался старик, и Наруто получил еще одну пышку следом за первой, стоило той закончиться наполовину. - Господь карает за грехи, Джирайя. На что воля Божья, чтобы мальчик страдал? Вот уж не говори ничего, чем глупости. - Не злись на него, - вмешался Наруто, разделавшись с угощением. Он юркнул в карман, достав оттуда платок, и вытер руки, покрытые маслом. – У меня был грех, за который Господь взял маленькую цену. - О чем ты, малыш? Джирайя не услышал ответа. Кормилица с шумом поднялась, поблагодарив его за угощение. Наруто уцепился за протянутую руку, вставая со своего места, обнял старика на прощание и покинул его. - Ты еще слишком юн.. - Цунадэ, ты знаешь, что это правда. Матушки нет по моей вине. - Молчи! Даже мысли себе такой не навевай! Госпожа покинула наш мир из-за того, что заболела во время беременности. - Но она бы жила, если бы согласилась убрать ...- он не договорил, схватившись за горящую щеку. – Ты...ударила меня? - И сделала бы еще раз! Она положила жизнь на это! Стоит уважать и благодарить ее выбор, а не разбрасываться своим существованием, как разменной монетой! - гневно прошипела женщина и вновь ухватила его за ладонь, волоча через весь Меркато Чентрале. В груди больно закололо. Наруто поморщился, потирая ноющее место. Как бы права она не была – Удзумаки не мог с ней согласиться. Все равно, какие слова они скажут или что-либо сделают. Это он виноват, и попробовать снять с него этот груз вины мог раз все что, в действительности, только Бог. *** Под ногами сотни пройденного пути. Еще рука. И вновь куда-то спешить, но вот уже не толкают, под ступни редко попадаются булыжники, об которые невольно споткнешься, но продолжаешь лететь. - Куда мы бежим? Остановись хоть на мгновение, я уже не чувствую земли под ногами!- тряся тянущую руку, заголосил Наруто. Киба резко затормозил. И тут же куборем покатился вниз, стоило телам столкнуться. - Ох ты ж...прости, я забыл, - шипя и чертыхаясь, друг поднялся. Удзумаки протянул руку в ожидании помощи. Кажется, где-то неподалеку были люди – голоса еле-еле доходили до них, но острый слух ухватился за нить. - Чтоб тебя, Киба...Где мы? - Тут немного, - отмахнулся друг. - Куда "немного" вообще? - не унимался блондин, - Вытащил меня в ночь! Если кто-то прознает... - Да не трясись ты так! Сколько раз мы сбегали. Тебе не первый десяток лет идет. Сегодня день приговора, - в голосе его чувствовалось...восхищение? Наруто не мог точно описать того, что слышал, но даже то, что слышал сейчас - ему уже ой как не нравилось. Это имело запах проблем, а за проблемами всегда неустанно следовал нагоняй от Цунадэ. В лучшем случае. В худшем же...Даже думать было страшно, что мог предпринять отец по отношению к нему. - Кого? Ведь с последнего суда прошло больше трех лет. Если бы произошел поджег, кража или убийство, то вряд ли... - Конохамару сегодня был у тетушки, - резко перебил его лучший друг,- Она сказала, что вечером будут жечь. - Чт..? Человека?!! - Позавчера Ооноки донес на соседей своей сестры. Рядом с ними мрет скотина, дети болеют. Он сказал, что видел, как бабка делала этот... приворот что ли. Дом «подняли». Их настигла тишина. Всего на какую-то секунду, но внутри все обмерло. Он обернулся на пронзительный крик, достигший их, и сердце Наруто ушло в пятки. - Что это было? - прошептал блондин, словно их мог кто-то подслушать. Киба резко схватил его за руку и поволок за собой. - Началось! Вновь срываясь на бег, они спешили туда, куда вели одни глаза на двоих. Внутри, в его горячо ненавистной темноте, тело обволакивал кокон страха. Что-то нехорошее подкрадывалось сзади. - Эти...Эти люди что-то нашли? - Да, говорят, в погребе больше десятка мертвых овец! Один черт ногу сломит, если поймет, как такая слабенькая старушка на своем горбу затащила их в дом. - Может, она их живыми привела, а в доме уже...? - предположил Наруто. - Почем знать. - Но зачем ей овцы? - Не они. Их кровь. На секунду Удзумаки выпал из реальности. Он не слышал больше Кибу, воспроизводя, поднимая с глубин своей памяти голоса. Тысячи, среди которых звучит лишь один нужный. Голос жертвы. Соседка дядюшки Ооноки..на сколько не подводила память, то это была женщина средних лет. Кажется, того же возраста, что и придворные его отца. Вполне милая , добрая душа, разговор с которой перепадал ему пару раз. Она приторговывала тканями на рынке, имея самое лучшее место. Да, у нее были завистники. Но, чтобы дядюшка Ооноки, да и из-за такой глупости?... « - Наруто, это ничего – что ты не видишь мира. Порой даже зрячие – еще те близорукие идиоты, которые дальше носа своего, да и не увидают». *** Она кричала. Надрывала голос, оглушая всех. Чтобы услышали. Чтобы оправдали. Но ее слышал только Наруто. - Будьте прокляты вы, да ваши отпрыски, Грешники! Будьте прокляты!- в ее дрогнувшем голосе не было злости или ненависти. Нет...Совсем ни капли к этим глупым людям. В голове отдавало эхом проклятий, насланных старушкой, но в ее голосе утопала боль во всепоглощающей воронке. О, Господь, почему же ты так несправедлив? Недоверчив к слугам своим земным?! Несчастные пятна, пятна проклятые, что в народе давно окрестили родинками, но не такие. То родимые, имеющие особенность появляться спустя какое-то время вне зависимости от желания. А он видел. Своими проклято-слепыми глазами весь бушующий океан жалости к зрячим слепцам в ее крике. О, матерь Божья, как же громок этот крик!  - Что делает эта ведьма? - пропыхтел рядом голос недовольного жителя процветающей Флоренции. Наруто потерял равновесие, упав на колени – кто-то проскочил между ними, задевая его и не удосуживаясь даже извиниться. Гам и свист поднялись над толпой. И это отнюдь не те толпы тихих жителей городка, которых Удзумаки спокойно обходил с Цунадэ. Эта масса, пропитанная агрессией и жестокостью, рвала глотку, выкрикивая ругательства. И он отказывался верить в то, что дети солнца за одну лишь долю секунды обернулись в ненавистных чудовищ, плюющихся ядом. Его схватили за грудки, резко подняв на ноги. Знакомые руки стряхивали пыль с теперь грязной одежды. - Отрубите ей руки! – проревел голос какой-то женщины. - Это омерзительно! - Киба?- тянясь рукой куда-то в сторону, окликнул друга Наруто. Кто-то хлопнул по ладони. Нет. В этой давке он бессилен. - Киба! Ответа не последовало. Слишком громкий рев вновь прошелся волной по толпе. Не сосредоточиться. Их слишком много- этих голосов. Кто-то смеялся, кто-то сквернословил, а кто-то даже ревел. Круговорот непонятных, необъяснимых никем слов. Только шаги назад, а после еще и еще возмущенные выкрики, вопли. Он бы сошел с ума, если бы не мощнейший раскат грома. Грома ли? Замершие на миг, жители заставили насторожиться Наруто. - Кто выстрелил? – шепнул голос. - Матерь Божья, она все еще жива!- паника набирала новый оборот. Сбоку сдавленно охнули. - Зачем ты выстрелил?!- Наруто распознал и этот грубый баритон. Это был отец Кибы. Если их заметят – выговора не миновать. - Инудзука!- еле слышно рявкнул Наруто. – Киба! - Я здесь, Наруто, здесь, - донеслось сзади. В его затылок тяжело дышал друг. Он поддался вперед, опуская голову парню на плечо. - Ты ее не убил! - Что это было? – все так же тихонечко спросил слепой. - Ооноки выстрелил наотмашь... Старушка захлебывается собственной кровью, горя в огне. Как бесчеловечно...Эти сельчане совсем выжили из ума. - Она...молится? Большинство зевак закрыли рты, и только единицы повышали голос, перебивая перепалку отца Инудзуки с провинившимся. Громким плачем страдалица напомнила о своем присутствии, кашляя и давясь слезами. Ей оставались считанные секунды... - Не смотри на нее, не слушай голоса, Киба. Все врут. Врут...Врут...Врут..., - как в бреду повторял Наруто. Он протянул руку к лицу друга, прикрывая тому глаза. -Гос-поди..., очисти грехи наши..., - голос бедняжки с каждым словом убывал в своей громкости. Перешептывания не давали услышать и половины, но и этого не требовалось. Они поняли - старуха пытается раскаяться перед Всевышним за грехи, которые совершила на протяжении всей жизни, и не верили своим ушам. - Вырвите ей чертов язык!  Нечисть не может исходить из корней Господа. - Тащите ее сюда! Снимайте! Ведьма – не дитя Божье. - Совсем потеряли голову? Она уже кончена. Отвернувшись от света, она не имеет возможности раскаяться. - Да прости....нгх..кх-кха... тех.., - горло якобы «ведьмы» сдавливало. Словно горючей проволокой обмотали тонкую кожу, впиваясь шипами с каждым разом глубже и глубже. Не давая произнести и звука. - Может, все же снимем ее?  - Нельзя! - Четко сказали, пока не останется прах ее - не подходить ближе двух метров, кретины. -... кто не ведает деяний своих..., - чужое прерывистое дыхание...казалось бы, с чего парню слышать его, находясь в приличном расстоянии от жертвы общественности? Но оно достигло. Эти дрожащие губы, так старательно пытающиеся переступить черту шепота вдруг сомкнулись. Она не закончила молитвы. Костлявая мерзавка оказалась многим быстрее, не дав умирающей последнего слова. Громкий стук сердца – вовсе не Наруто – прекратил всякое движение. Тогда он впервые узнал, что значит исчезать. Уходить. От души одного человека остался сосуд, отдающий мерзкими тошнотворными благовониями. Вонь. Именно этим словом окрестил блондин горящую плоть мертвого, не дышащего человека. Бушующее чувство отвращения к толпе поглотило его. Он отнял руку от лица товарища, соединяя свои ладони вместе. - Что ты собираешься сделать?- настороженно поинтересовался Инудзука. - Господи..., - начал слепой, привлекая рядом стоящих. Брань неподалеку продолжалась несмотря ни на что. Словно люди поделились на два лагеря. Один- измывался над мертвой, поддерживая спор отца Кибы, второй – резко приковал все внимание к Наруто. – Избави ее от вечных муки и огня гееновского, и даруй ей причастие и наслаждение вечных Твоих благих... - Матушка, почему этот молодой господин молится? - тихий девичий голос коснулся его слуха, но он проигнорировал его, продолжая читать.  - Что? Парень, ты с ума сошел? Опусти свои ладони - не искушай судьбу, - кто-то толкнул его в локоть, но рук Наруто не разомкнул. - Он под ее чарами? - Наруто, опусти руки, ты выдаешь нас! Отец будет в гневе! Подумай о нас! - Она околдовала его! - ахнули сбоку. - Это же сын господина Намикадзе! Это его сын! Звон наполнил маленькую коморку его разума, когда кто-то заверещал, что Наруто Удзумаки – посланник нечестивого. Дитя Ада. Трус гонимый. Рука друга отпустила его. Схватили чужие пальцы. Руки убийц невиновной. И потащили его за волосы, покуда не расцепил ладоней, вцепившись в этих «недолюдей». Это первый день в его жизни, когда все до последнего - взгляды устремлены на него, такого беспомощного, но в то же время почему-то опасного. Да где же это видано, чтобы виновному читали молитвы на упокой Светлой Души! Этой ведьме! Он же не сошел с ума из-за ее крика, нет? - Наруто... И это первый день в его жизни, когда невинно-светлая кожа покрылась синяками, ссадинами и ранами от наказания взрослого. Цунадэ рыдала над ним около трех ночей, пока его лихорадило. А его трусило каждой клеткой. И с каждый утром, когда где-то в отдаленных уголках своего сознания он все еще слышал тонкий голос кормилицы, ему казалось, что конец близок. Как глупо...Быть избитым до полуобморочного состояния своим отцом, и не узнав мира, не увидев звезд - чахнуть от подхваченной той ночью болезни.  - Ки...ба..., - прохрипел блондин. - Его здесь нет, мой мальчик, тише... - Киба...она сказала « спасибо»...Киба...я слышал ее... Ее хриплый голос преследовал повсюду. Старушка сорвала его, пока пыталась отодрать безумца от парня. Он навсегда запомнил этот звук – тяжелой плети о его тело. " - Господин! Господин, умоляю, не надо!- капля чего-то горячего скатилось по его щеке. Он не плакал, нет. Это была его кормилица. - Этот выродок не только свою мать погубил! И нас погубит! Нужно было его еще при рождении утопить, как щенка!" - Ее похоронили?...Ту... - .... - Цун...Цунадэ... - Нет, малыш. Они дождались того часа, когда она обратилась в пепел. Наруто захныкал, сворачиваясь в клубочек. - Чш-ш-ш, тише-тише, тебе нельзя...тише, Наруто, иначе твоя температура подскачет... Заботливые руки обняли сопротивляющееся тело. Он пытался оттолкнуть ее, но в данный момент она оставалась сильнее, чем его ослабшая тушка. - За что так? Она же..н-ничего..ничего!.. - Я знаю, малыш, знаю... Лихорадка – это нескончаемое пекло, что похуже всякого знойного лета во Флоренции. Хотелось пить, но казалось, что эта вода тут же испаряется из тела, и его распирает во все стороны. Лежа на кровати, что, словно раскаленная сковорода, жгла юношескую спину, он сходил с ума. Наруто не знал, сколько дней лежал бесполезно на одном месте. День или ночь за окном? Где Инудзука? И почему он ни разу не появился? Его навещали лишь слуги, чаще всех кормилица и лекарь. - Мне жарко.., - обняв колени, он прижался к ним головой, так и сидя в одной позе. Прошло ли пять минут или семь часов, - Наруто не менял своего положения, лишь изредка издавая звуки, больше похожие на мычание. Больше никто не подходил. Никто не звал. И он не мог знать – оставили ли его, спит ли он или вовсе мертв. – Жарко... - Очень? – донесся в ответ хрупкий, едва слышимый голос. Удзумаки дернулся, как от тока, отрывая голову и вглядываясь в темное пространство. Ах...если бы эти глаза только видели... - Кто здесь? – вытягивая руку вперед, просипел парень. – Кто здесь? - Скоро будет еще жарче, - ответили вновь. Перед ним ничего не было. Тогда почему складывалось ощущение, что кто-то стоит рядом, шепча в ухо? - Почему ты не говоришь? Кто ты? Что тебе здесь нужно? Отвечай, иначе я подниму шум, - его вновь пробивала дрожь. - Ты же спишь, Наруто, никто не придет на твой зов. - Откуда...ты знаешь? Мое имя? Тебя кто-то подослал? - голос Удзумаки срывался на хрип, но он пересиливал себя, стараясь выдавить из себя хоть какие-то слова. Кто был его ночной гость? Зачем он пришел? Чтоб посмеяться над калекой или...- Убить меня?...За то, что я молился на площади за ту ведьму? - догадался блондин, рассекая воздух руками, чтоб поймать источник шума, который, казалось, был прямо перед ним, но от чего-то ладони ловили только пустоту перед собой. - А разве я что-то говорил о той бедной женщине? Вы, люди, странные..., - с насмешкой продолжил человек, - Просите дара, а после ищите все средства, чтобы от него избавиться. А твои глаза... - Не смей...Цунадэ! Цу..., - он открыл рот, но оттуда вылетел лишь свист. Наруто схватился за горло, ошеломленно осознавая, что кто-то или что-то не дает ему даже звука выпустить лишнего. - Они совсем бесполезны..., - холодная ладонь накрыла веки. Наруто коснулся чужой руки, накрывая ее своею сверху. Что же это? Он чувствовал какое-то тянущие чувство. Дрожь во всем теле утихла, чего он сразу не заметил, отвлекаясь на того, кто нарушил его покой. – Красивые...Не грязные, как у твоего черствого отца, а золотисто-голубые...,- он говорил нежно, будто со своим дитя. Холодный порыв воздуха окатил лицо Наруто. Парень шумно выдохнула, отрывая руку от Наруто. Но чуда не произошло. Света так и не появилось...Ни капли, зато дрожь напомнила о себе тихим постукиванием в виски и тупой болью. Наруто поморщился. - Ты не колдун..., - как-то разочарованно проговорил Удзумаки. - Разве?- прохихикал он, пальцами очертив его точеный подбородок, и они сорвались, теряя всякий контакт с кожей блондина. – Ты не знаешь наверняка. Гляди в оба. - Глупый что ли? – он решил, что этот кто-то издевается над ним,- Я не вижу ни зги в этой чертовой тьме. - Видишь, - упрямо стоял на своем парень, - Иначе почему он утверждает обратное? - Кто он? И кто ты? Ответом ему была тишина. Он сомкнул свои веки и тяжело вздохнул.