Бездонный котлован

*** Саске испытывал чувство, находящееся на грани между желанием обратить весь мир в пепел и тем, как затопить этот мир по самый край. Его день выдался весьма скверным. Он вскочил с небольшой деревянной тумбочки, минуя снующих туда-сюда людей, и покинул обветшалый домик, оставив его далеко позади. Все они - бесполезные букашки под его ногами, и вникать в то, чем эти мелкие сошки занимались - ему не доставляло никакого удовольствия. Хотелось только одного - стереть что-нибудь в порошок. Видел бы его сейчас брат... Он покачал головой, следуя по тропе, и вышел через небольшую рощу на оживленную улочку небольшого городишка. В самом центре все еще дотлевали угли, и едкий запах горелой плоти разъедал ему глаза. Он поморщился, ощутив запах, ударивший в лицо с порывом ветра, и прикрылся рукавом плаща, стараясь не вдыхать слишком часто. Его начинало подташнивать. Брюнет присел на корточки и опустил ладонь туда, где ступни сожженной касались земли. Он сомкнул веки и, сглатывая подступивший ком в горле, глубоко втянул через ноздри едкий кислород. Вспышка света пробежала перед его глазами, и он поднялся, видя перед собой ту самую женщину, которая сгорала несколькими часами ранее. Вид ее белесой проекции оставлял желать лучшего. Она уже не кричала, но слезы, катившиеся из ее глаз маленькими ручейками, заставили Саске поднести ладонь к ее лицу, смахивая влагу. Он ненавидел слезы. Она вздрогнула, отходя на шаг. - Ч-что...что со мной? - женщина обняла себя руками, дрожа так, словно на улице стоял лютый мороз, а она оставалась совсем нога, - Мне т-так х-х-холодно... - Ты должна сказать мне, зачем сносила овец в подвал, - игнорируя состояние усопшей, потребовал Саске. Она отшатнулась от парня в ужасе и тут же упала на колени, припадая лбом к земле. - П-прошу, поверьте мне! - взмолилась она. Саске поморщился - он, без всякого сомнения, не любил людей, но, когда они так себя вели, ему тут же хотелось подорвать эти хрупкие тела и откинуть от себя подальше. Он не Божество, раз уж на то пошло, и видеть, как они склоняют перед ним голову - у него не было ни малейшего желания. В конце концов, отпустить их грехи или помиловать, он не в состоянии, а вот заставить их испытывать боль и муки - уже поближе. - Не трать мое время, - раздраженно сказал он. Женщина все еще билась в мелкой дрожи, но головы так и не подняла. - Меня...меня заставили это сделать! Я не хотела этого, но м-мое тело...оно не слушалось меня! Он сказал, что... - Кто сказал? - Я не знаю его имени, Господин! Он сказал, что, если я воспротивлюсь его желанию, то вся моя....моя семья, Господин! - она схватилась за край его плаща, поднимая на него свои выплаканные глаза. От неожиданности парень так и замер - обычно никто из усопших не смел касаться его одежд. Это только сильнее вывело его из себя, и он поднял ногу, толкая бедняжку в грудь. Женщина упала на спину, рыдая пуще прежнего. - Он убьет всю мою семью! - всхлипывала она, стуча своими кулачками о землю и барахтаясь, точно рыба на суше. Боже, у него не было сил и желания слушать бредни этой простолюдинки. Его ждал Итачи, а ждать он не любил достаточно сильно, чтоб напоминать об этом больше одного раза, от чего у Саске порядком дергался глаз в последнее время. Кажется, весь этот день сегодня оказался настроен против него. Он схватил женщину за грудки, отрывая от земли так, что ее ноги не могли коснуться опоры, чтоб устоять. Она вся тряслась в его руках, и он мысленно еще раз спросил себя, почему должен заниматься такими мелочами. Ах, да, кто-то же должен выполнять скотскую работу, раз нраву младшего из Учих было по душе избавиться от своего последнего слуги, который давился водой, будучи привязанным вниз головой и опущенным этой самой головой в ведро. На секунду, всего на секунду, уголки губ Саске дрогнули в подобии чего-то, что люди называли улыбкой. Он перехватил одной рукой лицо бедняжки, другой все еще удерживая ее над землей, и закрыл свои глаза. Когда он распахнул их, жертва поддалась его чарам, и больше не смела отвести от него своего взгляда. - Я спрошу в последний раз: кто это был? Кто отдал тебе приказ сносить овец? - Имени его я никогда не слышала, Господин, - спокойно ответила женщина, смотря на него спокойно, как-то даже умиротворенно. Тело ее расслабилось, и она обмякла в его руках, совершенно не оказывая сопротивления, - Но он читал мне, когда душа высвобождалась из тела. Точнее нет..., читал мне другой, а тот, который приказал - он иной, непохожий, но..., - она нахмурилась, пытаясь выразиться как можно правильнее, но спустя еще пару тщетных попыток, смолкла совсем, обвисая бесполезным грузом. Саске разжал кулак, и женщина мешком картошки свалилась перед его ногами. Он коснулся пальцами переносицы, усиленно потирая ее и представляя, как брат будет потешаться над ним, раз тот не мог выполнить такой простой просьбы и разговорить какую-то несчастную душу. - Ты бесполезна, - заключил он в итоге. Она ничего не ответила. "Ладно, хорошо...Еще не все испробовано..." - уверял он себя, присаживаясь перед ней и опуская ладонь на глаза. Свои он так же прикрыл, шепча под нос. Желтая молния проскочила перед ним, и он отдернул руку от женщины, точно парня ударили разрядом тока. Он раскрыл ладонь, отмечая глубокий ожог, и зашипел от боли, пронзившей его так неожиданно. Тело перед ним зашевелилось, и он не веря уставился на то, как зачарованная душа встала на ноги, задрав голову наверх и смотря куда-то вдаль. Какого Дьявола тут происходило? - Ветер перемен грядет, Господин..., - тихо прошептала она одними губами, - Как Вы думаете, что он за собой принесет? Радость? Печаль? Или...Смерть? - от последнего предположения она засмеялась, отмечая иронию своего положения. Воздух вокруг них стал сгущаться, и совсем скоро младший брат Итачи уловил запах горящей плоти, исходящий от нее. Она сгорала. Снова, - Теперь и Вы станете частью этого, хотя могли просто пустить все на самотек... Смех женщины стал походить на стрекотание, засевшее в голове, и Саске схватился за оную, сгорбившись перед ней, пока ее кожа покрывалась волдырями и лопалась от высокого градуса, уничтожающего все живое на своем пути. - Итачи..., - прошипел брюнет, пытаясь разорвать связь с усопшей, но ничего не происходило. - А-ха-ха-ха! Боль лишь накатывала на него волнами, одна за другой, он уставился на свои руки, видя, как кожа лопается на его глазах, и закричал так, как никогда прежде, взывая к брату. Мозг кипел. Она продолжала верещать, кружась перед ним в огненном танце. Вонь жженых волос, кожи, самой плоти - все это вызывало в нем тошноту, и он горел заживо вместе с ней, не понимая уже от кого шла эта вонь - от него или нее. "- Господи..." - среди звона возник импульс чистого голоса, который разносил перепонки Саске в пух и прах. Он зажал свои уши, отказываясь слышать чью-то молитву, которая достигала его ровно стольким, скольким достигла души этой невиновной. "– Избави ее от вечных муки и огня гееновского, и даруй ей причастие и наслаждение вечных Твоих благих..." - И...та...Ита...чи! Итачи! - хрипя, взывал Саске, ударяя себя кровавыми ладонями по голове, будто это могло выкинуть из него голос, что так жалобно взывал, - Б-брат! Резкий удар по его спине заставил парня зажмуриться, чувствуя, как из глаз сыпятся искры слез. - Развейся! Он схватился за одежды на груди, сминая их в кулаке. Карканье вороны привело его в чувство, и он мотнул головой, медленно приходя в себя. Обеспокоенные, но в то же время серьезные глаза, как отражение его собственных, окинули Саске взглядом. Они стояли среди толпы уличных зевак. Саске - напротив обугленного столба, к которому была привязана женщина, Итачи - перед ним, закрывая обзор на место сожжения. Он схватил Саске за дрожащую ладонь, раскрывая ее перед собой, и явное раздражение отразилось на лице старшего Учихи. - Она...Она сказала "Ветер перемен грядет", - отозвался брюнет, смотря на брата в упор. Его все еще прошибал озноб от пережитого. - Твоя рана не затягивается, - констатировал брат, засунув свободную руку в карман плаща и доставая оттуда пузырек с какой-то зеленой, знакомой жидкостью. Он вцепился в пробку зубами, с хлопком открыв его и выплюнув на землю. Запах трав тут же ударил в нос, и тягучая жижа полилась на их ладони под внимательным взором Итачи. - Что значат слова этой женщины? - спросил он, морщась от пощипывания кожи и боли, пронзающей его от ладони до самых пят. Рана затянулась лишь слегка, и это заставило Итачи выругаться вслух, но Саске не обращал на это никакого внимания, настаивая на том, чтоб ему ответили. - Скажи мне, - потребовал младший Учиха. - Ничего хорошего, Саске, - раздраженно ответил Итачи, качая головой, - Это значит, грядет буря. И несет ее тот, кто оставил на тебе треклятую метку. *** - Я продал душу Нечистому не для того, чтобы быть чьей-то нянькой, - закидывая руки за голову, фыркнул паренек. Его длинные светлые волосы высоким хвостом были собраны на голове, а не менее длинная челка падала на один глаз, из-за чего ему постоянно приходилось ее смахивать. Голубые глаза цинично окинули взглядом ту дыру, в которой находились двое - он и Итачи, - Разъясни мне, почему я до сих пор не подорвал дом Намикадзе и не избавил твоего брата от мук? - Дейдара, - вздохнул Учиха, подпирая челюсть ладонью, - Я имею сомнения на этот счет. - Какие? Я уже несколько раз тебе повторил - там пахнет Смертью. Ты подал мне след, выстланный кровью твоего брата. Она привела меня в тот дом. Этот парень... - Он слеп, - возразил Итачи. - Он не слеп, а проклят, - стоял на своем Тсукури, подходя ближе к старшему Учихе. Он оперся ладонями о стол, нависая над брюнетом так, чтобы между ними оставалось достаточное расстояние, чтобы в случае чего - увернуться, - Ты можешь увидеть все моими глазами, если не веришь на слово, но даже это не поможет тебе вытащить ту дрянь, что разъедает Саске изнутри. Нам придется его убить. - Он всего лишь мальчишка. Дейдара усмехнулся. - Невинная душа, Итачи? И ради этого ты можешь пожертвовать собственным братом? Если ты ничего не сделаешь в течении нескольких месяцев - его смерть останется на твоих руках, и Нечистый заберет его душу. Он же не обменял ее на бессмертие, верно? - блондин отпрянул от него, начав расхаживать по комнате взад-вперед, - Что же он такого попросил взамен, м? Каков его договор? - Это уже не твоего ума дело, Тсукури, - отмахнулся от него Итачи и облокотился о спинку своего кресла, закидывая ногу на ногу. Ладони его сомкнулись в замок на животе, и брюнет потупил взгляд, думая о том, как бы выбраться из сложившейся ситуации,- Уходи, - коротко бросил он напоследок Дейдаре. Блондин вскинул бровь, но перечить не стал, направившись к выходу из кабинета. Раз уж его дела закончены, неплохо было бы заняться глиной, которую он прикупил на рынке, выменяв ее за пару серебряных монет. - Чертов колдун, - негодовал блондин, вспоминая то, как свысока смотрел на него Итачи. От воспоминания об этом по всему его телу прошла дрожь. Он поежился, натягивая капюшон плаща на голову, и пнул лежащий камень, попавшийся так кстати ему под ноги, - Тоже мне, строит из себя невесть что, словно самый умный среди нас нашелся... Дейдара отворил дверь самой дальней комнаты на этом этаже, входя в свою спальню. Раздеваться парень не спешил, быстро сократив расстояние и распахнув еще одну дверь - небольшую мастерскую, которую он обустраивал на протяжении нескольких лет. Он присел на низкий стул, опуская руки в крохотную посудину с мутной водой, в которой обычно увлажнял свои руки. Перед ним стоял небольшой столик, на котором блондин оставил свою последнюю работу. Смотря на профиль того, кто несколькими минутами ранее спускал на него свое высокомерие, Дейдара насупился и плюнул в глиняное лицо своего обидчика. - Чтоб твою задницу Адским Пламенем обдало, - проворчал он и тут же вылил немного воды на глиняное изваяние. *** - Как ты себя чувствуешь? - шершавые пальцы друга коснулись его щеки. Он узнал бы эти руки из тысячи - так часто Наруто брал ладони Инудзуки в свои, что с точностью до трещинок мог определить, чем сегодня занимался Киба. - Он слаб, – оповестила его Цунадэ, сидящая около кровати Удзумаки. Наруто повернул голову к источнику звука и слабо улыбнулся кормилице, - Небольшое переутомление, вызванное вашими ночными похождениями за пределами этого дома, стали причинами слабости, а после привели к тому, что Господин выместил всю злость на Наруто за то, что ты, Инудзука с больной головы на здоровую решил потащить его поглядеть на прилюдную казнь, что, прости, Господи, уже ни в какие рамки не вписывается! О чем ты только думал? - Я..., – начал было Киба, но Наруто пересилил ломоту в теле, поднимаясь и принимая сидячее положение, опираясь спиной об изголовье кровати. - Он ни в чем не виноват, это я его попросил. Я слышал, как старик Ооноки на рынке рассказывал кому-то о том, что ночью состоится казнь ведьмы, и захотел сам хотя бы раз на ней побывать, – встал на защиту друга блондин, сжимая край одеяла. Он пытался добавить голосу чуть больше уверенности, но вчерашняя пора отца возымела противоположный эффект, и голос его охрип. - Немыслимо! Это просто уму не постижимо, Наруто! – тут же завопила женщина, хватаясь за сердце и ведясь на его маленькую ложь. Инудзука коснулся его ладони, и парень тут же ее перехватил, поворачиваясь лицом к нему. Пусть он его и не видел, но явно ощущал вину, которую испытывал Киба за произошедшее с ним. - Все нормально, – тихо прошептал он ему, от чего хватка на руке стала сильнее. - Я сейчас же оповещу лекарей о том, что ты пришел в себя, чтоб они осмотрели твои ушибы, – он услышал звук отодвигающейся мебели, но никак не среагировал и не прокомментировал это, – А ты чтоб глаз с него не сводил до тех пор, пока я не вернусь, понял меня? - Д-да, мэм. Спустя еще пару минут ее возгласов, парни остались одни. Шатен поглаживал тыльную сторону ладони Наруто большим пальцем, и это легкое, незамысловатое действие оказывало на него успокаивающий эффект. - Ты выглядишь еще хуже, чем когда тебя избили там, на площади, – промолвил Киба, и прохладный, влажный от испарины лоб, коснулся их соединенных рук, – Она права, это я виноват, что на тебе живого места нет. - Если бы я не хотел с тобой отправиться туда, ты бы не вытащил меня будь хоть в тысячу раз сильнее, – зарывшись в космы парня свободной рукой, прошептал Удзумаки в ответ, – Я в порядке, – и зашипел от того, как его тело пронзила стрела боли, когда друг коснулся ноющего плеча. - Ты никогда не умел врать, дурень, – цокнул языком Инудзука, – Давай, на этих шелковых простынях места для одного уж больно много, – усмехнулся он, разрывая с ним контакт. После он помог Наруто переместиться немного влево, и шатен запрыгнул рядом, слегка соскальзывая, но все же устраиваясь рядом с ним. Руку Киба вновь вернул туда, где она и находилась – в тесном переплетении их пальцев. Наруто прильнул к его плечу, опуская голову и тяжело вздохнул. Это не скрылось от чуткого внимания парня. - Что? Думаешь, она даст мне нагоняй? - Нет, я скажу тебе, когда услышу их шаги, – обнадежил друга Удзумаки, и поморщился, чувствуя, как губа снова лопнула, стоило ему криво улыбнуться. Он провел языком по ранке, слизывая выступающую кровь. Соленую и неприятную на вкус. - Благородно и заботливо, как настоящий рыцарь, – прыснул со смеху шатен и резко замолк. - Они еще не идут, – подсказал ему Наруто, на всякий случай прислушиваясь к звукам за дверью. Все же не хотелось, чтобы и Кибу кто-нибудь поколотил за такую мелочь. - Д-да, знаю, просто...Я не совсем понимаю, почему ты так поступил, – опуская свою голову поверх головы Наруто, промолвил Киба, – Твой отец едва ли места живого на тебе оставил, но ты ведешь себя так, словно в этом нет ничего такого. Блондин разжал и сжал ладонь обратно, цепляясь за друга. Почему он читал ей? Ему и самому было интересно, но почему-то в тот момент он чувствовал сердцем, что ее слова были схожи с мольбой и даже ненависти за то, как с ней обошлись, она не питала. И раз никто не хотел ей почитать перед дорогой в мир усопших, то было просто невыносимо слышать, как она читала сама себе, надеясь закончить до того, как тело испустит дух. Это было дико и совершенно...бесчеловечно. - Я почувствовал, что то, что я делаю – правильно, – попытался объяснить Наруто, касаясь небольшого вытянутого кулона, висевшего на его груди, – Да и будь причина другой, либо же ее не было совсем – мне бы все равно перепало от моего отца, – он прикрыл глаза, стараясь дышать как можно осторожнее. Непрошенный ком подступал к горлу каждый раз, когда блондин вспоминал о своей матери, и ему приходилось намного больнее, чем если бы отец тот час спустился и избил его еще раз. - Эй, я всегда буду на твоей стороне, даже, если тебе взбредет в следующий раз спать голышом на крыше дома, – Киба приобнял его, опустив руку на здоровое плечо, и прижался лбом к виску Наруто, – Только не пугай меня так больше. Я не хочу больше чувствовать безысходность от того, что ты буквально умираешь у меня на руках, хорошо? Мне было очень страшно от мысли, что ты больше не откроешь глаза, Наруто. Что угодно, но только не это, я прошу тебя... - Ты слишком рано списываешь меня со счетов, собачник, – похлопал товарища по руке Удзумаки. Тихий шорох шагов вдалеке заставил блондина напрячься, и он отклонился немного в сторону, оставив руку Инудзуки повиснуть в воздухе, – А вот теперь они идут сюда. Грохот выбил из тела Наруто хриплый смех, схожий с кашлем, пока Киба уносил свои ноги подальше от его комнаты. Если ему свезло - они разминулись. Если же нет - Цунадэ не упустит возможности еще раз отчитать бедолагу за прошлую ночь. Лекарь закрыл за собой дверь и поприветствовал блондина, пока тот расправлял ладонями одеяло, заботливо накинутое на его холодные ноги. Он перевел дыхание и попытался улыбнуться как можно шире, чтоб отвести внимание от побоев на то, как он играл роль хорошего мальчика. Где-то там, еще на затворках своего сознания, он слышал, как она кричала и бесновалась толпа. Тело его охватил жар, и Наруто прикоснулся к кулону, взывая к здравому рассудку и умиротворению, но сердце отказывалось его слушать, больно ударяя о грудную клетку. Ему не было спокойствия. Ни там, ни здесь. *** - Пей, - присев на кровати Саске, брат протянул ему фляжку с похожей жижей, которую лил ему в прошлый раз на руку. Ему подсказал запах. Он сощурился, но фляжку пригубил. На вкус зелье было еще отвратительнее, чем на запах, - До конца, Саске, твоя кровь отравлена, ее необходимо разбавить. Он залпом выпил оставшуюся жидкость, отшвырнув от себя фляжку и хватаясь за ладонь, которая сразу же начала печь. Он был готов поклясться - ее жгло Адским Пламенем. - Ты нашел того, кто это сделал? - шипел младший Учиха, перетягивая рану плотной повязкой. - У меня есть причины полагать, что Дейдара ошибся, - угрюмо ответил Итачи, делая узел на повязке брата. Саске нахмурился, не особо понимая, как Тсукури мог допустить такую ошибку. У него же была его кровь. Этого более, чем достаточно, - Я знаю, о чем ты думаешь. - Тогда что тебя смущает в моих мыслях? - Я его видел, Саске, это невозможно, - отрезал брюнет, ложась на спину, - Дейдара говорит, что твоя кровь привела его в дом Намикадзе. - На-ми-кад-зе, - задумчиво протянул младший Учиха, вспоминая, где мог слышать эту фамилию раньше, - Да и что с того? - Тот, к кому она привела его - пропащий, понимаешь? - вздохнул Итачи, прикрывая глаза предплечьем, - Это, должно быть, какая-то ошибка. Он слеп, Саске, даже при желании, этот мальчишка вряд ли бы причинил вред кому-то, кроме себя. Его состояние оставляло желать лучшего. Судя по тому, что видел Дейдара - кто-то подвергает его насилию. Избивает на постоянной основе. Как он мог что-то сделать? Это невообразимо. - Кровь не может лгать, брат, - констатировал Саске, поднимаясь на ноги и стряхивая с одежд пыль и шерсть кота, который совсем недавно прибился к нему и следовал за ним по дому всюду, куда бы не ступила нога Учихи. - Куда ты собрался? Тебе необходимо лежать и сохранять свои силы, а не растрачивать все до последней капли, - следом подорвался Итачи, пытаясь схватить его за руку, но Саске моментально увернулся, не желая тратить свое время на пустые разговоры. - Я сам все сделаю, - отрезал парень, обходя его и оставляя позади себя. - Саске, это не просто рана, которая затянется от парочки заговоров и нескольких капель зелья. Это убьет тебя! - Я знаю, - огрызнулся он, дергая ручку комода на себя. Он вытащил оттуда кинжал, небольшой, который брат дарил ему для самообороны еще тогда, когда они были людьми. На рукоятке алел рубин. Брюнет спрятал его под плащом, натянул обувь и дернул за ручку двери, пропуская в душную комнату прохладный воздух, - Один раз я уже умер, Итачи. - Ты не знаешь, о чем говоришь, - не оставлял своих попыток старший Учиха, в этот раз все же уцепившись за его рукав. Саске отдернул руку, окидывая брата сердитым взглядом из-за плеча. - Спасать больше нечего, - отчеканил он, и Итачи вздрогнул, растерянно смотря в его глаза, - Так что нет нужды переживать о чистоте моей души. Слишком поздно беспокоиться о том, что больше никогда не будет моим. - Я никуда тебя не отпущу, нет, Саске, только не так...Мы что-нибудь придумаем, пожалуйста, вернись обратно в постель, тебя же всего трусит! Он вглядывался в лицо старшего брата, замечая в нем ту самую эмоцию, которую тот мог проявлять только в моменты какой-то неизбежной опасности. Страх потерять его, Саске, подкупала как никогда. Развернувшись лицом к лицу, он сделал шаг вперед, обнимая брата здоровой рукой. На лице его скользнула тень улыбки, и он опустил свою голову Итачи на плечо. В детстве он всегда так делал, когда они мирились. Старший Учиха растерялся, кладя ладони на спину младшего. Осторожно, точно тот был сделан из фарфора. - Не отпустишь меня? - усмехнулся брюнет. - Не отпущу, - кивнул Итачи, прижимая его к себе. Саске сделал глубокий вдох, чувствуя запах лаванды и мелиссы, исходящий от брата и выхватил кинжал из подсумка, вонзая его под ребра. Тело старшего Учихи вытянулось, точно струна, и младший отпустил рукоятку, чувствуя, как хватка Итачи становится слабее вокруг него. Пусть это не убьет его, но на какое-то время точно займет. - А ты попробуй.