Бездонный котлован

- Дурман, растущий в саду, отвращал меня своим ароматом, - тяжелый вздох говорил о том, что произносимое дается непросто, - Он не похож на запах роз и от него не тянет свежестью ландышей. По детству... Я частенько прокрадывался ночью в сад, чтоб оборвать раскрывшиеся бутоны, ведь моя комната выходила именно к ним, а спать с распахнутыми окнами становилось невыносимее с каждой ночью. В особенности в июле...Хн... Солнце прибивает тебя к земле. Ты бежишь в тень, - Саске быстро зашевелил двумя пальцами в воздухе, имитируя ходьбу, - пытаешься спастись, чтоб не пропасть совсем уж навсегда, и только солнце переваливает за горизонт - бежать больше некуда... Наруто не смел шелохнуться. Он лежал, прижавшись спиной к стене. Широко распахнутые глаза выдавали его удивление. Саске говорил без умолку достаточно долгое время. Не угрожал расправой, как клялся до этого ранее. Не позволял себе и пальцем его коснуться. Он просто говорил, развернувшись к блондину всем телом, а Наруто глядел безотрывно и понять не мог в чем подвох. Все присутствующие играли с ним, как кошки с мышкой, и с каждым днем становилось сложнее осознать истинность намерений. Когда рано утром Сакура пришла сменить повязку Саске, брюнет заслонил его собой, настаивая на том, чтоб она скорее заканчивала в доставлении лишних проблем. Может, он сделал это неосознанно или ему и вовсе было наплевать на Наруто, но в какой-то степени оказаться за спиной другого человека оказалось приятно. Харуно одарила их короткой улыбкой и пообещала заглянуть ближе к обеду. Он больше не верил ее улыбкам. И вот они лежали все на том же драном лежаке, не евши, не пивши и капли воды. Сухость стягивала парню рот, но он не двигался, а лишь внимал тому, во что Саске считал нужным его посвятить. Чернота этих глаз поглощала любой свет. Он усмехался, криво, но за всем этим глаза Саске от чего-то казались Наруто грустными и напомнили о том, как когда-то он уже видел этот взгляд. Тягучий, пропитанный тяжестью. " Тебе снятся сны? Заливистые дали с прелестными девицами? " - голос друга звоном отдался в ушах. Удзумаки нашел опору в остром кончике носа брюнета, и давний разговор напоминанием вспыхнул в его сознании. "...Было ощущение, словно на мне тонны и тонны веса, так тяжело, что не продохнуть. Это длилось долгое время, было не по себе, но потом там появились...". Наруто остановился на его губах, обветренных и потрескавшихся, точно самая грубая земля в период засухи. Они распахнулись, выбрасывая новые слова: - Я так задыхался от этого аромата, что не мог придаться сну ни на минуту. Мои ноги сами вели меня в сад, и я срывал бутоны, пряча их в комнате Итачи, потому что боялся того, что гнев отца обрушится на меня. Я боялся его тяжелой руки, но Итачи... Его он никогда не трогал..., - блеклая полуулыбка, губы вновь раскрылись перед блондином. " А рот там был? Ты говорил с этим...человеком? " Удзумаки отвел глаза, чувствуя себя смущенным. Его вновь приворожили темные омуты. Вновь притянули к себе. Блондин вцепился отросшими ногтями в лежак, рука его была скрыта от Учихи под теплым одеялом, но Наруто все равно казалось, будто Саске знает. - Любимые цветы моей матери..., - обронил парень. Грудь резво взмыла вверх от его вдоха и так же скоро опала от выдоха, - Я ободрал их все, а она высаживала их, как ни в чем не бывало...Когда ее не ста..., - тонкая кисть накрыла уста, прерывая откровение. Дыхание парня оборвалось, что-то стало поперек горла. Наруто не мог понять, что именно это было, но чувствовал, как горячие губы дрогнули, этим крошечным движением доводя его до оцепенения. Он сглотнул, облизал губы и сиплый, почти беззвучный шепот сорвался вниз: - ...почему ты мне все это... В глазах Саске отражался сам Наруто. Они лежали практически вплотную друг к другу. Одна его рука до сих пор цеплялась за лежак, другая - ощущала агонию в тех клетках, что соприкасались с клетками Учихи. Он накрыл его ладонь своей, медленно спуская вниз, и нижняя губа Саске встретила каждую преграду в виде фаланги указательного пальца Наруто. - Когда ее не стало, - упрямо продолжил брюнет, сжимая ладонь Удзумаки в своей, - дурман стал единственным, что напоминало о ней. Она вобрала в себя назойливый запах этого растения, и я убедил себя в том, что в действительности аромат с самого начала исходил от нее, - он был естественен, как запах мой или твой.. - Саске, - теряясь окончательно, промямлил блондин, - П-почему ты...? Саске взглянул на него из-под ресниц, и Наруто понял, что все это время не дышал, дожидаясь ответа на свой главный вопрос. Он желал этого так сильно, как безбожно страшился услышать. - Потому что, Наруто, - боль сводила Удзумаки горло, он прищурился, - Потому что ты обязан знать историю того, чьей жизнью пренебрежешь. Глаза заложника от удивления были на полпути, чтоб выпасть из глазниц. Он схватил ртом воздух, но ком, образовавшийся в горле сгустком боли, только отягощал. - Я-я не...я ничего тебе не... - Это не главное. То, что заключено вот здесь, - рука Саске выскользнула из его ладони, и указательный палец ткнул блондина в живот, где дремала несорванная печать, - Повинно в том, что происходит..., - он тут же развернул ладонь, и тонкая материя соскользнула с открытой раны Учихи, показывая Наруто, насколько плохи дела парня, - ...вот здесь. Тяжелый удар, нисходящий на грудную клетку Удзумаки, отрезвил его. - Внутри меня? - переспросил Наруто, морщась от увиденного. Он отвел взгляд в сторону, но глаза по какой-то причине все равно возвращались назад. Почему он так говорил? - Ты одержим, проклят, - пояснил Саске, - И нет нужды делать вид, что ты не в курсе. Он являлся тебе не один раз, верно? И ты так просто позволял ему бесчинствовать...Ты думал, нам есть дело до денег твоей семьи? - усмехнулся парень, - Или нас интересует то, почему ты отпевал погибшую? Это же все ты сделал. Если бы ты с самого начала не давал ему столько возможностей вредить, то я бы не чувствовал, как Нечистый дышит мне в затылок, чтоб поскорей накинуть цепи на шею. Я так ненавижу тебя, Наруто... Удзумаки поджал губы, синева его глаз потускнела, и он, опечаленный, уставился туда, где края раны расползались сильнее с каждым днем. Ему было до дурного обидно, что Саске обвинял в вещах, уму не постужимых. Золото ободков, вспыхнувшее в его глазах тогда - об этом твердил Учиха, да? - Как я могу помочь тебе? - молвил Наруто, кусая губы. Саске семенил по его лицу , а после перевернулся на спину, лежа на самом краю. Он устремил взгляд в потолок, размышляя о чем-то своем, после тихо ответил: - Ты бесполезен в этом вопросе. - Но почему? - чувствуя укол в сердце, протянул блондин, не решаясь оставить вопрос нерешенным, - Ты же колдун. Настоящий. Я слышал, как старик Ооноки говорил, что вам подвластны снадобья от недугов и хвори. Тогда можно... - Нельзя. - А, если... - Нет. Удзумаки насупился и неосознанно толкнул его в плечо, как всегда толкал Кибу, когда друг стоял непрошибаемо на своем. Руки сами двигались. - Тебе кто-нибудь говорил, что ты невыносим? - язвительно поинтересовался Наруто. Он отошел от чувства смятения, и легкие нотки злости засели в его душе по мере того, как по-скотски вел себя Саске, - В своем уме я ничего не сделал! И я пытаюсь, хотя бы так разобраться в проблеме, которая, как ты выразился, возникла по моей вине! - Заткнись. Ты, насколько я помню, верующий у нас, да? - бесился Саске, цепляясь до него, - Может, на последок попробуешь и мою душеньку отпеть, м? Авось поможет. Помнится, ты так поступал, когда жгли ту несчастную на площади. Что, уже тогда думал, что Господь Всемогущий снизойдет до тебя и отпустит грехи? - Ты меня ни черта не знаешь! - накинулся на него сын Минато, не успел Учиха и глазом моргнуть. Тело, которое казалось ему легким, обрушилось на него со всей своей силой, и лежак прокряхтел под ними. Наруто перекинул одну ногу через тело брюнета, опустившись тому на бедра, и цепкие пальцы впились в плечи Саске. Голубые глаза смотрели зло, - У меня тоже есть свои чувства и потери. Я тоже потерял свою мать, и мне не нужно быть без семи пядей во лбу, чтоб понимать, кто повинен в ее смерти, Саске! - Слезь с меня сейчас же, - зашипел младший Учиха, но, казалось, Наруто уже было не остановить. - Я чувствовал ненависть моего отца с дня, как появился на свет, если не раньше! Каждый день, каждый новый день он желал мне смерти и избивал так, что я не мог пошевелись и пальцем! Я не видел его лица, своего, да хоть чьего-нибудь и гадал о том, какого цвета может быть небо, совершенно не понимая того, что оно из себя представляет! И ты обвиняешь меня в том, что я, заполучив единственно значимое для себя, позволил монстру внутри порой подбирать бразды с пола в свои руки! Откуда я мог знать все это?! Я БЫЛ СЛЕП БОЛЬШЕ ДВАДЦАТИ ЛЕТ, САСКЕ! *** Жара прибивала к земле, намереваясь стереть в порошок. Асума обтер лицо куском ткани, смахивая пот и махнул перед собой несколько раз, но ветер оставался так же горяч, как и все вокруг, черт побери! Куромару рыскал по округе. Было сложно определить, где они находились, потому что к северной части обычно никто не рвался. Все знали - стоит обогнуть поле - начинается лес, иными словами - кладезь тех, кого они вылавливают. Колдуны и ведьмы и раньше приносили неприятности во Флоренцию, чем одна только хворь закончилась для мирных жителей его родины. Одного этого с головой было достаточно, чтоб ощетиниться на людей, чуждых ему в понимании. Да и можно ли подобных причислять к людям? Верить в то, что отпрыск семьи Намикадзе мог стоять в одном ряде с этими омерзительными существами, он отказывался. Сарутоби знал Цунадэ всю свою осознанную жизнь, он верил в то, во что веровала сама кормилица, и в его голове не укладывалось, как дееспособный, несчастный мальчик мог вот так запросто нестись в логово нечисти. Слепой. Бессмыслица какая-то. Куромару вывел их на выжженное поле с обгоревшими каменными стенами, уцелевшими посреди пепелища. Асума слез с лошади?, продвигаясь вперед. Среди всего прочего, несло гнилью. Мужчина прикрыл нижнюю часть лица, недовольно морщась. Слезы навернулись на глаза, и он поскорее сократил расстояние, рассматривая разлагающиеся тушки овец. У места, где в теории, находился вход, лежали человеческие останки. Сарутоби подозвал пса, протянув ему лоскут одежды Наруто, а затем и Кибы, но пес никак не отреагировал, обогнув хозяина. - Куда ты, мешок с блохами? Куромару махнул хвостом, продвигаясь за стены сгоревшего дома, и Асума устало выдохнул, думая о том, что не плохо бы им сделать где-нибудь привал. Как-никак два дня без продыху в пути, да и поживиться чем-то хотелось бы. Но он тут же передумал о еде, чувствуя тошнотворный запашок, исходивший за его спиной. - Куромару, черт тебя дери! Пес залаял, и Асума двинулся с места, быстрым шагом направляясь вперед. За самой широкой стеной сажи и гари, пес безостановочно шаркал слева-направо и обратно. До этого бесстрастный, Сарутоби встал, как вкопанный, отнимая ладонь от лица. Человеческие следы отходили от дома в шести разных направлениях, и до мужчины медленно начало доходить - эта чертова свора нечисти путает им след, скрывая от посторонних глаз истину. Было мало просто выругаться вслух и глупо полагать, что все могло быть так легко. Асума опустил широкую ладонь на голову пса, бросив зло команду "место", и беспокойная туша замерла, опустив мохнатую задницу на землю. Брюнет следом присел рядом, одной рукой обняв питомца. Другой рукой он пошарил в кармане штанов, вытаскивая небольшой короб со спичками и парочкой скрученных коротких сигарет. Дымок крохотными облачками растекался в воздухе. Карие глаза мужчины провожали их в небытие, как и возможность отыскать двух мальчишек в этом свихнувшемся мире. Он задрал голову, смотря, как небо сгущается, и устало вздохнул, пробормотав очередные проклятия в никуда. - Плохи наши дела, дружище, - потрепав Куромару, протянул Сарутоби. Пес опустил голову на колени хозяина, заскулив, и Асума вновь затянулся. Оставалось уповать на удачу. *** Саске раздражал. Сакура думала об этом, смотря за тем, как стройная спина его брата нагибалась над столом, исследуя собранные когда-то ею травы. Итачи с любопытством брал каждое высушенное растение, поднося его на свет и после принюхиваясь. - Это Корона Короля?* - обернувшись к ней, поинтересовался брюнет и, нахмурившись, добавил, - Наша земля не имеет благоприятных условий для выращивания. - Да, - хмыкнула она, решив оставить размышления о ненависти к младшему Учихе на потом, - Когда я странствовала, мне приходилось обменивать серебро на редкие травы, чтоб иметь их в должном запасе. Мужчина улыбнулся и, добавив в ступку немного эстрагона, принялся толочь содержимое. Он готовил для Саске очередную порцию мази, чтоб после приняться за создание настоя от снятия боли и последующего облегчения. Пока воспаление поддавалось его манипуляциям и сходило на нет ближе к утру, Итачи всеми руками цеплялся за любую соломинку, способную помочь его брату. Смотря на него, Сакура испытывала необъяснимый дискомфорт в груди. Ее подмывало все рассказать Отцу, но это значило передать Наруто в руки Нечистого, предать доверие Итачи и обернуть против себя, потерять Дейдару, так и не рассчитавшись по счетам. За всем этим она потеряла концентрацию и не сразу заметила, как лицо брюнета оказалось в опасной близости к ее лицу. Кончики пальцев саднило от того, что он соприкоснулся с ней. - Так почему же? - похоже, она прослушала его вопрос. Сакура убрала прядь за ухо, робко улыбнувшись мужчине. - Прости, я витала в своих мыслях.. - Я спрашивал для чего тебе эти травы? - возвратился к своему занятию Учиха, подхватив со стола ступку и пестик, - Разве твое тело может угаснуть? Какое дело демонам до склянкам с зельями? - Вы живете со странным пониманием нашего мира и существования в вашем, - задумчиво пробормотала она, но Итачи удалось ухватиться за слова. Он тут же поспешил извиниться, и Харуно фыркнула, стараясь не засмеяться от того, как он был почтителен к ней. Не то, что его брат. - Ты прав, у нашей жизни нет определенного срока, но это не значит, что нас нельзя уничтожить, - Харуно подошла к мужчине и завела руку за его ухо, вытаскивая тонкую веточку эстрагона, запутавшуюся в длинных волосах, - Нам порой необходима помощь, энергия, кровь, в конце концов мы привыкли существовать под землей, а не на ней. От природы нашего происхождения зависит и то, что из вашего мира может влиять на нас, и, если демон заточен в человеческом теле, то велика вероятность того, что ваши отвары могут не навсегда, но на время ослабить нас. Итачи кивнул, понимая о чем она говорит. - Вот почему отвар Карин тогда не смог подействовать на него в полном объеме, - дошло до него. - Да, но у этого хитрого лиса на все найдется лазейка. Как бы мне не хотелось признавать, Итачи, однако Курама не просто собачонка, привязанная к будке. Он может кусаться в ответ, а Дейдара, - она прорычала, бросая эстрагон в ступку в руках брюнета, - Если бы я только знала, что этот мальчишка подпишет меня... - Ты жалеешь, что помогаешь нам, - предугадал ее направление мыслей брюнет, - Думаешь, он найдет Карин, если сможет выбраться? Харуно стиснула зубы, и образ озлобленного собрата пронесся перед ее глазами. "Я должен был с-стать...предвестником Н...Нового Начала, и, потерпев поражение р-раз, Ветер Перемен... Он все еще обо мне, Кацуя...И ты это т-тоже...чувствуешь...". Розоволосая встрепенулась, чувствуя, как капля холодного пота скользнула вдоль каждого позвонка. Она посмотрела на бледные кисти колдуна, удерживающие небольшую каменную посудину, и накрыла его ладони своими. Кровь в его венах бежала ускоренно. И хоть Учиха был слегка удивлен ее поведению, за всем этим она видела в нем боль от беспомощности, и прикрыла глаза, стараясь отогнать плохие мысли. Он спрашивает ее не об этом. Он хочет знать, есть ли хотя бы один шанс на то, что с его братом все будет хорошо. И самое ужасное заключалось в том, что Сакура не знала, а он смотрел на нее так, словно сейчас она была всем его миром, и это знание сжигало изнутри. Раньше ей казалось, что за столько прожитых жизней, за столькими убийствами, - нет ничего, чтобы могло пошатнуть ее холодное самообладание. Но вот он стоит перед ней, распахнутый настежь, и Харуно сыпется на месте, желая исчезнуть, как можно скорее. - Итачи..., - Сакура проморгалась, собираясь с духом, и посмотрела прямо. Ладони Учихи дрогнули, и Харуно заскрипела зубами, делая глубокий вдох, - Я... - Нет, - освобождаясь от ее холодных пальцев, Итачи отвернулся, отставляя ступку. Руки его уперлись в стол, - Я не готов к тому, что ты собираешься мне сказать, Сакура, или как мне лучше к тебе обращаться теперь..., - он накрыл лицо ладонями, со вздохом опуская их вниз, - Я уже ничего не понимаю, черт побери.. И все же, как Саске ее раздражал... Своим эгоистичным поведением, детскими выходками и буйным нравом. Она понимала намерения старшего , но найти логически оправдание в действиях мальчишки, вызывающем в ней только злость и желание размазать его по стенке... Отыскать иголку в стоге сена или нарушить слово и спуститься к Отцу? - Мне нужно спуститься в погреба, здесь не хватает белладонны, - размеренный, глубокий тембр его голоса говорил о том, что он уже что-то для себя решил. Сакура обернулась ему в след, но дверь уже громко захлопнулась. *** Частое дыхание топило все вокруг Саске. Он втянул кислород через ноздри, раздутые от злости не меньшей, чем та, которую наблюдал на лице блондина. Искры отлетали от его светлых глаз, и Учихе казалось, что легкие очертания золота проглядывались в глубине голубого. Воздух между ними раскаливался, стекая вниз и падая на пол. Этот слабак... Как этот мальчишка может иметь над ним такую силу? Или все дело в том, что Саске был ослаблен? Тело попыталось сопротивляться напору, но его только сильнее вбивали в лежак, и возмущение взыгрывало в брюнете столь явно, что кровь буквально кипела, разжигая Учиху изнутри. То, что он, Наруто, так отчаянно кидал в него свои жалкие оправдания - провоцировало огрызнуться в ответ. В какой-то момент ему показалось, что они меряются тем, чьи проблемы имели место выше в этом бессмысленном споре. Но пальцы все так же цеплялись за острые плечи, а лицо не отдалялось ни на миллиметр. Если у злости и был запах, то он точно имел смесь корицы, гвоздики и пота Наруто. Он прикусил губу, пуская кровь наружу - это первое, что следом бросилось за столбом дыма, валившего из головы Удзумаки. Никто из них больше ничего не говорил, да и к чему были слова, когда взгляд мог колоть острее слова? Саске уперся ладонями в грудь блондина. Его тщетных попыток хватило едва ли на то, чтоб усмешка коснулась обкусанных губ. Наверное, это первый раз, когда Наруто так открыто выражал другие эмоции, помимо бесконечного страха. Свет игрался с запутанными волосами. Свет скользил по ресницам Наруто, отдавая золотом. Тишина исчезала за их частыми вдохами и тем, как громко, оказывается, билось сердце под ладонями Саске. Они встретились взглядами, и тихая тень выскользнула наружу. Что это было? Досада? Тоска? - Если бы я мог взять на себя хотя бы половину тех страданий, что упали на твою долю, Саске, - я, не мешкая, забрал бы их себе, - промолвил парень, ослабляя давление. Руки под его грудной клеткой дрогнули, и от жалости ли, может, понимания, Наруто медленно убрал ладонь, смещая ее к лицу брюнета. Саске съежился, когда пальцы осторожно смахнули пряди с его лица. Удзумаки словно бы нашел какой-то рычаг внутри себя, и вся злость, насыщавшая воздух вокруг, испарилась в мгновение ока, оставляя после странную пустоту. Это впечатлило гораздо сильнее, чем то, что Наруто теперь в открытую касался кожи младшего Учихи, скользя подушечками пальцев по острым скулам. Сам он уже давно стирал кровь с уголка губ блондина. Черт, что они делали? Его сердце зашлось в бешенном танце, стоило бросить какую-то незамысловатую фразу? Или, быть может, все дело в том, что он сейчас уязвим больше, чем когда-либо в своей жизни? - Саске, - медленно протянул Наруто, точно пробуя его имя на языке. Такое его звучание он слышал впервые. И тот повторил еще раз, - Саске... Легкая хрипотца вызывала в нем неясные чувства. Учиха очертил большим пальцем нижнюю губу своего палача, чувствуя каждую корочку, затянувшуюся совсем недавно. В ответ пальцы Наруто сделали тоже самое, и Саске судорожно выдохнул, бросая попытки найти логическое объяснение их действиям. - Я умираю, - говорил брюнет скорее для себя, чем для Удзумаки, - На самом деле умираю... Теплые ладони привлекли его, накрывая стянутые щеки, и темные омуты взметнулись вверх. Печаль, отраженная в глазах этого пацана задевала Учиху. Как можно быть и убийцей и невинным ребенком в одном теле? Имея одно лицо? - Если Ветер Перемен и правда о тебе, то я должен, видимо, воспринимать это как честь - погибнуть первым колдуном от твоей руки. Если все взвесить, то я, наверное, даже рад..., - прочистив горло, сказал Саске. Он зарылся в светлые пряди, ероша их, и призрачная улыбка коснулась его уголков губ. - Почему? - Моя душа сгинет, не доставшись никому, - просто объяснил брюнет, взяв Наруто за подбородок, - Это лучшее, в сравнении с бесконечными днями заточения. Мы хоть и "дети" нашего Отца, но я совершенно не заинтересован в том, чтоб распивать с Ним чай. Это не та Смерть, которую хотелось бы попробовать на вкус... Светлые брови взметнулись вверх, вызвав усмешку. Он знал его следующий вопрос, и его подмывало стереть глупое выражение с личика блондина, заставив испытать....что? Шок? Рука вцепилась в волосы на затылке Удзумаки. Гаденькая дымка возбуждения затмила взор. Забавно, что перед лицом Смерти и в прямом и в переносном смысле, внутри головы Саске творился полный хаос. Он отпускал поводья, дав себе слететь с катушек и творить черт пойми что. Прямо, как сейчас. - А какой вкус у Смерти? - непонимающе протянул Наруто, подтверждая его мысли. Брюнет надавил на его голову, и они встретились в легком касании губ, - Такое воз... Саске, что ты...? - Заткнись, Наруто, - устало застонал Учиха, и тут же накрыл непослушный рот этого крикливого идиота своим. Касание губ к губам отдавало щекоткой. Наруто хотелось засмеяться, но испуг захватил его столь ярко, что он не мог пошевелиться. И когда губы Саске отпряли на секунду, а темные глаза оценивающе прошлись по его лицу, блондин моргнул один раз, чувствуя жар, спиралью раскручивающийся где-то внизу живота. Ему жизненно необходимо вдруг нужно было выпалить: - Зачем...? - оставшаяся часть вопроса погрязла в пространстве, что они поглотили, когда Учиха в очередной раз притянул его к себе, и горячие сухие губы коснулись его еще раз. Наруто судорожно выдохнул, обескураженный поведением того, кто относился к нему, как к собаке. Саске целовал его нетерпеливо, сгребая светлые волосы в кулак, пока его вторая рука скользила вдоль худощавого тела, забираясь под разодранные тряпки, которые и одеждой язык не повернется назвать. Наруто дрогнул, выгнувшись дугой, - ледяная ладонь коснулась его живота. Внутри все билось в истерике, тревога смешивалась с кровью, спотыкаясь в гонке до сердца, едва остановившегося от этого безумия. Что он с ним делал? Зачем? Нижнюю губу оттянули зубами, прикусывая тонкую кожицу затянувшихся ранок, и он зажмурился, ощущая пощипывание. Никто никогда не прикасался к нему так, как это делал Саске, и он не мог понять, нравилось ему или нет. Удзумаки уперся ладонями в грудь брюнета, но этого было ничтожно мало, чтоб показать свое сопротивление, и брюнет зарычал ему в рот, хватая парня за бок. Он вскрикнул, когда они неожиданно поменялись местами, и горячее тело Учихи прижало его к лежаку. Их позиции менялись до абсурдного часто. - Н-не на...! Горящий блеск черных глаз навис над ним, горячее дыхание Саске, запах трав, исходящих от него, - его было так много, что блондин вот-вот мог потеряться в нем. Его лица касались руки, чужой нос игрался с его собственным, а губы безостановочно атаковали, раз за разом то прижимаясь, то снова отрываясь. Дыхание дрожало, но стоило Учихе зарыться носом в тонкую шею, наваливаясь на Наруто всем весом, дрожать стало не только дыханием - он весь трясся от страха неизведанности. - З-зачем? - всхлипнул парень, чувствуя, как слезы собираются в уголках глаз. В ответ губы Саске мазнули ко коже, и он сгреб блондина в охапку, усмехаясь самому себе. Вкус его Смерти нес яблочный оттенок, смешанный с женьшенем, но ей это знать совсем необязательно... *Корона Короля - боярышник.