«Promise me, if I cave in and break, And leave myself open, That I won’t be makin a mistake…»
Eminem
Небольшие ладошки бережно держат новогоднюю игрушку, красный шар, в котором отражаются задумчивые глаза, ищущие свободное место на ëлке. Он был самым большим среди всех других и мальчик сразу решил, что оставит его напоследок. Ведь для такого нужно найти особенное место, где для всех он будет виден. — Сынок, смотри, вот тут ещë, — женщина, мягко улыбаясь, выглядывает из-за дерева и подзывает его к себе. Не теряя ни секунды мальчишка спрыгивает со стула, почти полностью игнорируя высоту и строгое предупреждение отца. Он отдаёт игрушку матери и та, встав на носочки, закрепляет его на пушистой ветке. Теперь шар горделиво висит почти рядом со звездой, переливаясь и сверкая от мягкого света торшера, почти затмевая другие игрушки на своем фоне. Мальчик расплылся в улыбке и поспешил взять родителей за руки, что стояли чуть поодаль от него. Пожалуй, он сейчас чувствовал себя самым счастливым на свете. Украшать ëлку и дом всегда было для Тэхëна чем-то особенным, таким скоротечным, но не менее приятным событием перед Рождеством. В доме каждый год с приближением праздника начинала царить самая приятная и уютная атмосфера. Так вот в этом году ему особенно не терпелось, что с расспросами о том, когда они уже начнут готовиться к празднику, он успел прожужжать родителям все уши. — Мам, а отец скоро принесет ëлку? Мы ведь не успеем все нарядить и Санта Клаус не принесет мне подарок… — шмыгая носом он чуть ли не щенячьими глазами смотрит на мать, что усердно мешает тесто для будущего печенья. — Скоро, маленький, совсем совсем скоро. Нужно только немного подождать. — она сдувает со лба прядки выпавшие с небрежного пучка и нежно целует сына в лоб. Тэ довольно улыбается, хватает своего слегка потрëпанного медведя и несётся в кабинет отца, собираясь доставать уже его. Энергичности у него точно не занимать, хоть мальчик и был слегка застенчивым. Она проявлялась в лишь сложности заводить друзей Вся его семья бережно относилась к устоявшимся у них традициям и старалась привить это своему сыну. Тот же с радостью все подхватывал, и вот они уже дружно стояли на кухне и резали овощи. В духовке уже запекался сладкий картофель и индейка. В комнате воцарился приятный запах почти готовых блюд, а Тэ все мечтал как будет открывать свой долгожданный подарок. Знал бы он тогда, что это было его последнее счастливое Рождество. Знал бы он, что больше никогда не увидит улыбки мамы, не почувствует подбадривающих объятий от отца. — Знал бы… Я бы не позволил лишить себя всего. Я скучаю, прошу, вернитесь.. Шорох. Парень с тревогой озирается по сторонам. — М? Кто здесь? Сзади на долю секунды скрипит половица. Тэхен оборачивается. Пусто. Неподалеку слышится смешок. — Но что бы ты сделал, чтобы это не случилось? Он медлит, не отвечает. Здесь действительно кто-то есть или это снова.. — Я… Я бы защитил их.. — Уверен? ты жалок Тэхён. Они должны были умереть. Смирись. Хохот эхом проносится по помещению. От жгучей правды неприятно сводит все внутри. Он был слишком мал, чтобы встать на защиту своих любимых. По щекам начинают скатываться предательские слезы, создавая на одежде разводы. Юноша стискивает в кулаках отросшие волосы и зажмуривает глаза, стараясь скрыться от этого голоса. Тьма спасает его, он представляет, что сейчас находится дома, а вокруг все как обычно. Аромат выпечки, привычное тиканье часов при входе, его небрежно скинутая на стул олимпийка и главное. Да, это самое главное. Чувство, что у тебя есть к кому вернуться. Внезапно его шею обхватывают неестественно холодные пальцы. Он открывает глаза, в панике пытается разглядеть кто перед ним. Хватка слишком сильная, чтобы выбраться или хотя бы попытаться сбежать. Он брыкается, стараясь оттолкнуть от себя это существо, что так далеко по своей силе напоминает человека. — Нет! Прошу, не нужно… Пожалуйста. …его больное воображение. — Тэхён? — кажется, его кто-то зовет, это уже не тот грубый ледяной голос, что пытался придушить его. Мягче, гораздо мягче. — Тэхëн, это я, Чонгук. Это снова кошмар, тише… Постепенно он чувствует, как ладонь на шее перестаёт ощущаться, а взамен неё оглушающее громко бьётся его сердце.