Моя радость

- Если я вознесусь, мне больше не придется полагаться на личинку, чтобы ходить при свете дня. Я буду свободен - по-настоящему, абсолютно свободен. Разве ты не этого для меня хочешь? - кровь стучала в висках вампира. Он буквально чувствовал силу разливающуюся рядом, ему нужно было только протянуть руку и схватить ее. Как только волшебница согласится ему помочь, он наконец-то сможет получить все, что угодно, он сможет быть кем угодно. Но она почему-то медлила. - Я знаю, ты думаешь, что таким способом обретёшь свободу. Но это не так, - Кейт грустно посмотрела на Астариона. Гейл и Карлах молча стояли рядом, понимая, что их сейчас вампир слушать точно не будет. - Ты попадешь в ловушку собственной силы, как Касадор до тебя. Внутри что-то отозвалось от этих слов, но эльф отгоняя ненужные сейчас чувства, нервно повел плечом и, внимательно присмотревшись к девушке, увидел как раз то, что хотел видеть - сомнение. - Если я проведу этот ритуал, мы могли бы быть вместе навсегда, - Астарион попытался смягчить выражение лица, - тебе больше не нужно было бы бояться вновь пройти через потерю, вместе мы стали бы непобедимы. - Страх за близких людей стоит того, чтобы быть с ними рядом, - Кейт немного помолчав, помотала головой. - Я не хочу становиться вампиром, и я не могу помочь тебе с ритуалом, - в серых глазах полуэльфийки вновь вспыхнул упрямый огонь. - Значит, ты не считаешь, что за двести лет беспросветного дерьма, которое я только и видел в этот чертовом замке, я заслужил хоть что-то хорошее? - голос вампира сорвался на крик, а кулаки сами собой сжались. - Что-то хорошее и огромная власть, полученная от дьявола в обмен на семь тысяч душ это не одно и тоже, - Кейт решительно покачала головой. - Ты ведь тоже видел воспоминания Велиота, даже Касадор не всегда был таким мерзким и извращённым, - девушка махнула рукой в сторону, корчащегося на полу высшего вампира, наблюдавшего эту сцену с нескрываемым отвращением. - После ритуала ты уже не будешь прежним. Разве не этого ты боялся больше всего? Потерять себя полностью... Мужчина посмотрел на своего бывшего хозяина, лежащего у его ног, великий Касадор Зарр не выглядел уже ни уверенным, ни властным, и был больше похож на затравленное животное, которое давно утратило любые признаки человечности, но тем не менее не вызывал ни капли жалости. В мертвом сердце вампирского отродья все равно горело неистовое желание лишить этого старого ублюдка всего, что у него было. Вампир представил как занимает место Касадора на троне в центре бального зала Алого дворца, как его окружают уже его собственные прислужники и отродья, и Кейт. Кто как не они вдвоем достойны бессмертия, богатства и могущества? Но только сейчас глядя в серые глаза волшебницы, он понял, что она ни за что не согласится на это. Если только ее не вынудить принять единственное верное решение... Астарион все еще помнил липкое ощущение ужаса и полной беспомощности перед смертью, прежде чем Касадор поманил его прелестью вечной жизни, в таком состоянии любой поддастся искушению, даже упрямая полуэльфийка... Вампир застыл в ужасе, осознавая собственную мысль, и передернулся от отвращения. Кровожадный огонь в его глазах постепенно погас. Мысли немного прояснились, он на мгновение как будто увидел себя со стороны, и это зрелище ему совсем не понравилось. - Ты... ты права. Я не уподоблюсь ему, - Астарион с горечью посмотрел в глаза волшебнице. - Но я все же не откажу себе в маленьком удовольствии, - повернувшись к бывшему хозяину и обнажив клыки в оскале вампир достал нож. На этот раз тайное подземелье высшего вампира обагрилось его кровью и по нему прокатились его предсмертные крики. Эльф, тяжело дыша, выронил нож и посмотрел на изуродованное тело, лежащее на полу темницы. Вот и всё. Касадор мертв. Астарион множество раз представлял этот момент, он думал, что будет счастлив, что триумфально рассмеется и ощутит полное удовлетворение, наконец-то лишив вечной жизни бывшего хозяина. Но чувствовал только опустошение и потерянность, оказалось, что 200 лет боли и отчаяния не отменить несколькими ударами кинжалом. Внутри вместо сердца как будто пульсировала огромная дыра. Упав на колени, вампир испустил крик, переходящий в сдавленные рыдания. Волшебница тихо подошла и осторожно взяла его за окровавленную руку, сев на каменный пол подземелья. - Я рада, что ты решил остаться собой, - Кейт грустно улыбнулась, сжав его руку. Астарион в ответ лишь молча подался вперёд, потерянно глядя в глаза полуэльфийке. Кейт поняв вампира без слов, сжала его в объятиях. Запах затхлости, крови и смерти сменился привычным запахом волос волшебницы. Вампир, прикрыв глаза и уткнувшись лицом в плечо девушки, ощущая как бьётся ее сердце в прижимающей к нему груди, и теплые руки гладят испещеренную шрамами спину, на краткий миг снова почувствовал себя живым. - И именно таким какой ты есть, ты мне бесконечно дорог - прошептала ему на ухо волшебница. Отпускать ее решительно не хотелось. В полумраке спертого воздуха Алого дворца, в котором он провел большую часть своей жизни в качестве живой куклы, рядом с мертвым телом его истязателя, который даже сейчас, заставлял что-то внутри съеживаться, только его волшебница - его радость напоминала, что помимо этого есть и другой мир. - Я... - Астарион пытался сформулировать хоть какую-то признательность, но мысли все ещё расползались. - Тебе нужно отдохнуть, - Кейт мягко отстранилась, при виде приближающихся собратьев вампира. - Как только мы разберемся с этим...

***

По возвращению в комнаты в "Эльфийской песне" Астарион занял ванную на весь оставшийся вечер, чему остальные из их компании совсем не обрадовались. Через дверь ему слышался недовольный голос Лаэзель, Джейхары, видимо пытающейся читать нотации и ворчание Гейла, но их всех прерывал спокойный тон Кейт, после чего на какое-то время становилось тихо. Эльф усиленно орудуя мочалкой и потратив наверно целое море воды, пытался смыть вековую пыль из подземелья Алого дворца, грязь и кровь, и в особенности кровь Касадора, которой он изрядно забрызгал все вокруг. Наконец, спустя четыре с лишним часа вампир больше не чувствуя себя грязным, устало откинулся на борт, прикрыв глаза. Перед внутренним взором снова проигрывались события текущего дня, а голова гудела от усталости. Проведя несколько минут в напрасных попытках расслабиться, он откинул с лица мокрые пряди и лениво завернувшись в полотенце, вылез из ванной. Было за полночь, комнаты тонули в полумраке, а остальные спутники уже давно спали. Видимо не спалось лишь волшебнице, в ее комнате все ещё горел свет. Вампир уже было подумал вытащить Кейт прогуляться по ночному городу, чтобы проверить голову, но тихо войдя в приоткрытую дверь увидел, что она снова уснула с книгой. Серебристые волосы разметались по подушке, одеяло было на полу, а задравшаяся туника и без того короткая, едва прикрывала нижнее белье. Видеть ее такой было редкостью, обычно, что из своей палатки, что из своей комнаты она выходила только полностью одетой и забрав волосы в пучок или хвост. Такой как сейчас, из всего их лагеря обычно ее видел только он после их очередной страстной ночи. Голову эльфа заняли приятные моменты из прошлого, мышцы непроизвольно напряглись, а по шее побежали мурашки. Прикосновения к тёплому телу волшебницы, ее горячее дыхание на его коже, тонкие пальцы изучающие его тело - одно за другим всплывали воспоминания, пока Астарион сглотнув вставший в горле ком, усилием воли не переключил внимание. Подойдя к кровати Кейт, он убрал книгу, погасил свет и, укрыв ее одеялом, собирался выйти, как вдруг понял, что чувствует себя на удивление нормально. Вампир не чувствовал ни подступающей тошноты, ни паники, ни острого желания отмыться от малейшего чувства возбуждения. Возможно, оттого что в этот раз он не просто не проигнорировал, а все же сумел столкнуться лицом к лицу с призраками из прошлого и даже с собственным хозяином, и как ни странно уцелел при этом. Отродья отправились искать собственный путь, Касадор гнил в подземелье собственного замка, а Астарион... мог и дальше наслаждаться вином, теплыми летними ночами и приятной компанией волшебницы, во всех смыслах этого слова... Он немного постоял в дверях, задумчиво глядя на полуэльфийку, и быстрым шагом направился к своей кровати. Порывшись в подушках, книгах и прочей походной мелочи, он наконец нашел небольшой мешочек, с единственным оставшимся свитком заклинания. Уже в ванной достав из мешка последний свиток заклинания иллюзии и записку, он по привычке ее перечитал. "Это на случай, если снова захочешь на себя полюбоваться. Твоя соратница по несчастью К." Этот мешок он нашел однажды утром у своей палатки, когда они еще путешествовали по побережью мечей и надеялись избавиться от иллитидских паразитов просто найдя какого-нибудь целителя. В мешке было 7 свитков, явно написанных рукой волшебницы и наскоро написанная записка. Астарион, как ему помнилось, даже не поблагодарил ее, но Кейт и сама никогда не поднимала эту тему. Он просто иногда украдкой уходил из лагеря, прихватив с собой заветный мешочек, и в одиночестве, глядя в собственное лицо пытался вновь к нему привыкнуть. Вампир тихо прочитал свиток и, наблюдая воплощающуюся фигуру высокого бледного эльфа, вновь испытал уже привычный при этом трепет. Иллюзорное отражение так же прищурило глаза, так же поднесло руку к лицу, так же тяжело вздохнуло, как и он сам. Астарион и сам не понимал, что сегодня надеялся увидеть, что во рту исчезнут клыки, а глаза больше не будут блестеть как кровавые рубины? Он больше не был отродьем Касадора, он чувствовал это физически, словно порвалась какая-то невидимая нить, связывающая его с бывшим хозяином, но от этого он не перестал быть вампирским отродьем. Даже чёртовы отметины на шее от клыков все так же оставались на месте. Вампир отвернулся от иллюзии и уперся в раковину до боли сжавшимися костяшками пальцев. Двести с лишним лет ему казалось, что все проблемы решатся сами собой стоит только избавиться от Касадора, а долгожданная свобода сулит одни лишь приятные моменты. Но жизнь как всегда вносила свои коррективы - вместо семи отродий потребовалось принести в жертву семь тысяч, а призраки прошлого оказались совсем не такими бесплотными какими он ожидал их увидеть. Воочию видеть во что превратились его жертвы было ещё хуже чем в кошмарах, но почему-то сейчас он воспринимал это спокойнее, хотя и все еще не понимал как относиться к собственному решению. Наблюдать как тысячи веками томимых голодом вампиров отправляются в Подземье - было совсем не тем, как Астарион надеялся закончить свое возвращение в Алый дворец. Но раз уж ему выпал шанс на новую жизнь, то может получится и у кого-то из этих отродий? А если нет... Что ж, у него теперь много знакомых, готовых направо и налево спасать людей и истреблять чудовищ, и, возможно, он и сам им поможет... Эльф снова обернулся к отражению. Похоже ему пора уже начинать привыкать, что это и есть теперь настоящий он. Не тот щеголеватый слишком самоуверенный судья, который однажды по дурости решил, что может диктовать условия даже высшему вампиру. А вампирское отродье вынужденное теперь жить в тенях, и мучимое вечным голодом. У свободы как и у всего остального оказалась своя цена, но по крайней мере теперь он был волен делать, что хотел и самостоятельно строить собственную жизнь, без оглядки на хозяина, власть или собственные страхи. Долгожданная свобода воодушевляла и пугала одновременно, сулила море опасностей и такое же море возможностей, но в одном Астарион не сомневался, он знал с кем хотел бы все это прожить.