Жена чернокнижника

Александр Шепс замечает, что брат выглядит слишком усталым в последнее время, каждое воскресение отлучается куда-то на полдня. По работе. Олег говорит, что всё нормально, и, кажется, даже слегка гордится своей занятостью, а Саша беспокоится. Сам понимает, что нет веских причин, но есть предчувствие — ясное, не раз проверенное слово магии — а оно бывает вернее логики. Захотелось написать что-нибудь по экстрасенсам, но, так как это шоу, никаких сюжетов долго не приходило в голову. Но с такими харизматичными персонажами грех что-то не написать! В итоге меня осенило такой вот идеей. Она необычная, но мне понравилась. А вот зайдёт ли читателям? Есть только один способ проверить! (Простите, если будут какие-то несовпадения и ошибки по части магии, я не спец в этом, надеюсь это не испортит вашего впечатления о работе.) — Завтра опять работать уйдёшь? — поинтересовался Саша субботним летним вечером за чашкой чая. — Всегда в одно и то же время, подозреваю, в одно и то же место, будто в офис ходишь. Какой-то сложный случай попался, за один приезд не решить? Помощь не нужна? — Да ничего сложного, — отмахнулся Олег, недовольный темой, которую брат поднимает не в первый раз. — Если понадобится помощь, я скажу. Не начинай. — Я верю своим предчувствиям, а они подсказывают мне, что твоя «воскресная работа» заключает в себе какую-то опасность, — настаивал Саша. — Или тебя просто раздражает, что моя востребованность скоро перерастёт твою? — вздёрнул брови младший Шепс. Но старший брат нахмурился: шутка ему не понравилась. — Я серьёзно, всё максимально безопасно. Я не делаю рискованных ритуалов, не бываю в опасных местах, с опасными людьми и так далее, так что волноваться совершенно не о чём. Саша некоторое время молчал, обдумывая слова брата, потом предложил: — Дай мне адрес, куда поедешь, тогда я буду спокоен, — и опережая возмущённую реплику брата добавил: — Уверяю тебя, что не стану тащиться туда без веской причины. — Для тебя предчувствие уже достаточная причина, — едко отозвался Олег. — Да, я убеждён, что к предчувствиям надо относится со вниманием, и меня удивляет, что ты, как экстрасенс, более того — медиум, это отрицаешь. — Я не отрицаю, я… — Просто дай адрес, и мы больше не будем поднимать этот вопрос, — перебил старший Шепс. — А если вдруг действительно что-то случится, я смогу тебе помочь. Олег отвернулся к окну и уже не спешил возразить. — Нет никаких причин его скрывать, — убеждал Саша. Олег вздохнул, потом усмехнулся. — Ладно, сейчас отправлю. И быстро набрал адрес. По памяти. Телефон завибрировал от пришедшего сообщения. Саша кивнул, и, как и обещал, больше не поднимал этот вопрос, хотя его всё ещё интересовало, чем таким занимается брат. Олег почувствовал это любопытство: невольная самодовольная улыбка расплылась на его лице, и он попытался спрятать её в глотке чая. Но старший Шепс, конечно, не мог не заметить этого жеста, тоже улыбнулся. Беседа не так и не возобновилась. Прошла ещё неделя. Олег больше не заговаривал о странной работе брата, как и обещал. Зная адрес, Шепсу-старшему действительно было спокойнее. И предчувствие прояснилось: теперь Саша был уверен, что оно указывало лишь на приближение беды, а не на саму беду. В один светлый понедельник, когда у Александра у самого были дела, и он совершенно не думал о делах Олега, брат позвал его на пару слов. — Я езжу к женщине, которая никак не может забыть мужа, — неожиданно признался он, так прямо и без предисловий, что Саша не сразу осознал, о чём речь. Но когда понял, серьёзно кивнул. Невольно проскользнула, возможно, слегка высокомерная мысль, что такое неожиданное, несвоевременное и казалось бы безосновательное признание могло быть вызвано тем же предчувствием, что и у него, только чуть запоздалым. Ведь, как бы Олег ни не любил вмешательство в его работу, предчувствиям, как минимум своим, он не мог не доверять — Ты не против, поговорить об этом вечером? — спросил старший брат. — Я сейчас тороплюсь, но раз ты решил рассказать, я хотел бы выразить своё мнение. На лице Олега, как кажется Саше, отразилось сомнение, и Шепс-старший подумал было, что он откажется и вероятно стоило поговорить об этом сейчас, пока брат готов на откровенность, даже пропустив встречу. Но Олег согласился обсудить всё вечером, поэтому всё время пути Саша думал, что сказать упрямому брату, как убедить его в своей точке зрения, чтобы при этом не быть слишком напористым и не заставить его пожалеть, что он вообще согласился на этот разговор. Хотя было сложно придумать аргументацию к тому, что кажется очевидным — а Саша совершенно не понимал, как может Олег ездить к женщине много раз просто чтобы она могла продолжать общаться с умершим мужем. Олег бы первый сказал, что она должна отпусть! Конечно, передал бы последние слова, утешил бы как мог, но не стал бы создавать эту иллюзию счастья, заставлять жить прошлым, постоянно вызывая на контакт душу мёртвого мужа. Саша уверен, что он просто не знает всех обстоятельств, но и в то же время не может придумать таких обстоятельств, которые бы оправдали подобные действия. Возвратился домой Саша полный решимости убедить брата отказаться от этой работы, какие бы ни были у него причины этого не делать, и одновременно заинтригованный, гадающий, что же побудило Олега так поступать. Когда они, братья, наконец уселись напротив друг друга, Саша уже не находил в лице Олега никаких сомнений, лишь спокойную готовность прояснить ситуацию. Шепс-старший не начинал разговор, ожидая от брата подробностей. Олег рассказал: — Странная женщина, но приветливая, и работа не сложная, к тому же она готова много платить, но… честно говоря, меня тоже это всё несколько смущает, — Олег говорил медленно и задумчиво, но ладно. — Её муж чернокнижник. Это и чувствуется, от дома веет ушедшей магией, облик мрачный, в общем в стиле. Сначала Моника, так зовут эту женщину, просто хотела в последний раз поговорить с любимым, я приехал к ней, связал её с мужем, всё было хорошо. Но через несколько дней она позвонила и попросила встретиться ещё раз, а при встрече рассказала, что муж тогда в «последний разговор» предложил ей перенять его дело, тоже заниматься чёрной магией. Моника сказала, что он хочет передать ей весь свой опыт и техники. Попросила ещё несколько встреч, была готова заплатить любые деньги. Я решил, что нет ничего плохого в том, чтобы помочь несчастной вдове. Я и сейчас так думаю, но… Саша внимательно слушал брата, всё больше понимая ситуацию. Вот только это «но» заставило его нахмуриться. — Просто всё как-то затянулось, — продолжал Олег. — А я не то что ничего не помню из разговоров, я впускаю в себя его душу, чтобы она могла полноценно контактировать с мужем, не только слышать, но чувствовать его, чтобы не озвучивать постоянно его слова для неё, тем более что это как-никак сакральное знание — техники, обряды — понятно, что чернокнижник может не хотеть открывать их абы-кому. Но когда я впускаю его душу, они общаются по несколько часов, и после этого я чувствую себя абсолютно выжатым. Буквально физическая усталость. Мне действительно не очень хорошо после таких сеансов, потом всю неделю устаю сильнее, чем раньше. Если раньше я собирался посещать Монику чаще, чтобы они с мужем управились быстрее, то потом почувствовал, что это может уже сказаться на моём здоровье. Но всё это странно, оно не должно вызывать такой реакции, — Олег задумчиво нахмурился, однако его брат был далёк от задумчивости. — Чему удивляться? Вспомни, как ты делал это на испытании! А теперь повторяешь подобное каждую неделю? Совсем мозгов нету?! — вспылил Саша. — Надо было прекратить всё это, как только ты понял, что тебе становится от этого нехорошо. Одно дело, когда от твоей работы зависят жизни людей, а другое когда женщине вздумалось поучиться у мёртвого чернокнижника. Ты и так уже сколько свиданий им обеспечил, как долго они планируют это продолжать? Саша злился, потому что беспокоился, однако Олегу не нравилось подобного рода беспокойство, и он недовольно и твёрдо отвечал: — Усталость — это нормально, многие устают, если активно работают. И я не считаю стремление Моники глупой прихотью. Она потеряла возлюбленного, а став чернокнижницей, она смогла бы продолжить его дело, к тому же я чувствую её энергию — у неё в самом деле есть неплохой потенциал. Старший брат понял, что миссию «говорить так, чтобы не заставить Олега пожалеть, что он вообще согласился на этот разговор» он провалил. Он знал, что не может и не имеет права идти против воли самого Олега в том что касается его дел. Олег уже не маленький братик, которому можно что-то запретить. Теперь — только аргументы к своей точке зрения, советы одного взрослого человека другому. Но Олег так убеждён с своей правоте! Саша попытался успокоиться, вздохнул, покачал головой, наконец произнёс: — Ты, конечно, не станешь меня слушать, но теперь я уверен, что всё это приведёт к беде. И надеюсь на самое скорое завершение этих встреч. — Можешь не волноваться. Им осталось не так много сделать. Скоро закончим, — ответил Олег и вышел. Саша бы успел отправить ему вдогонку ещё один совет, который крутился на языке — поговорить об этом с мамой — однако не стал: решил, что если скажет это, то брат не послушает просто из гордости, но если промолчать… Шепс-страший надеялся, что смог хоть немного изменить отношение Олега к проблеме — объяснить ему всю её значимость, заставить, может быть, что-то предпринять, изменить.