J'ai froid.
Стук каблуков о пол. Как будто бег. Громкое дыхание, что доносится даже с другого конца коридора. Стук прекратился, послышалось лёгкое шуршание, после чего звук снова возобновился. Стоящая в просторной комнате фигура мужчины не обращала на это внимание. Во-первых, ей было очевидно, кто, торопясь и не сдерживая бег, добирался по коридору сюда, во-вторых, вид из окна интересовал ее больше. Это не значит, что он ей нравился. Ровные кустики, деревца, клумбы и лежащие меж ними дорожки задерживали на себе взгляд и заставляли восхититься композицией, пропитаться уважением к создавшему это человеку, но мужчина, несмотря на это, считал этот сад каким-то неживым. Тут вообще почти ко всему подходил этот эпитет. Может быть, однако, это он, сам мужчина, обычный человек, ничего не понимал в высоком, и не видел того, что было понятно и естественно аристократам. — Дайн, Вы!.. — двери в помещение отворяются, и внутрь вваливается высокий мужчина. Он выглядит так, будто сильно запыхался, хотя он не очень быстро и не очень долго бежал. Одной рукой он придерживал на своих плечах шаль, которая, по идее, должна была греть, но ему теплее от нее не становилось. — Дайнслейф! Простите… Мужчина бросился в объятия к уже стоящему здесь. — За что Вы извиняетесь? — вопрос Дайна имел прямую цель выведать причину, а не утешить собеседника. — И зачем Вам назначать мне свидания? — Я просто не могу без Вас… Вашей крови… Потому и назначаю, — Чжун Ли смотрел ему в глаза. Глаза были красными. То, что они постоянно красные — плохо. У вампиров они такого цвета только тогда, когда они пьют кровь или применяют силу. — Ещё мне холодно, — кладя голову на плечо к Дайнслейфу, продолжил мужчина. — Очень холодно. Дайнслейф сжал свои руки на плечах вампира. Он, конечно, не врач, но что-то да знает. Ещё в первый раз, когда Чжун Ли предложил ему встретиться, он заметил, что он ведёт себя не так, как в тот день, когда они познакомились. Это показалось ему странным.Oui, je suis malade
— Вы больны? — спросил Дайн у него тогда. Чжун Ли промолчал, не глядя в глаза. — Я хочу Вашей крови… Я голоден, — он повторял это. Нисколько не приятное ощущение — знать, что вас позвали, чтобы вы, грубо говоря, стал ужином. — Жажда крови — не совсем естественное явление для вампиров. Вы ведь больны. Вампир молчал. Чжун Ли отныне игнорировал эту тему. Раньше им заговорить об этом не удалось, но у Дайна создалось четкое впечатление: какую бы он тему не поднял, Чжун Ли будет рад поддержать ее. Теперь все иначе: он попросту его не слушал, стоило Дайну заговорить о чем-то подобном.Je suis ensorcelé
Болезнь, о которой все твердил Дайнслейф, являлась проклятием. После лечения вампиры ничего о своем состоянии не помнят, и могут лишь догадываться по словам очевидцев, но он был уверен, что это может быть наследственным. Да, Дайнслейф услышал про это случайно на улице. Это был чей-то диалог. — …Меня так поразил недавний случай, когда вампир напал на человека! — Воистину ужасно. Говорят, тот бедолага был молодым господином, подрабатывал в лавке… Чем он не угодил вампиру? Среди моих знакомых того же рода нет ни одного подобного маньяка. Откуда эти проклятые берутся? — А разве вам не известно?.. Дайн тогда сделал вид, что очень увлечен чтением газеты, и даже на ее титульной странице внимание было заострено на этом же случае, что и обсуждали эти господа. Почему его заинтересовала одна из наиболее необычных болезней вампиров, если он их ненавидит? Вернее, они для него непонятны, оттого и вызывают неприязнь. А ещё, по слухам, проклятые вампиры способны убить, чему как раз-таки является подтверждением этот случай с продавцом. Дайн в итоге не выведал способов избежать контакта с проклятыми, зато узнал, что проклятие имеет четыре стадии. На первой как раз появляется жажда крови, которую еще можно сдерживать и прятать, и глаза становятся не натурального цвета, а красного. На второй, помимо этого, вампир начинает испытывать ломку в теле, боли в голове становятся почти постоянным явлением, а жажду крови почти невозможно контролировать. На третьей к этому всему добавляется жар, вампиру кажется, что ему холодно, и простыми лекарствами нельзя умалить это чувство. На четвертой начинается стадия бешенства. Вылечить проклятие можно на всех стадиях, кроме четвертой.Me réchauffer
— Мне холодно… — Чжун Ли, Вы ведь прокляты? Названный посмотрел ему в глаза. Дайнслейф поразился тому, насколько взгляд был затуманенным. Вампир будто опять не слышал вопроса. Он лишь покачал головой, а его дрожащие пальцы потянулись к воротнику рубашки Дайна. Кажется, придется дать ему выпить крови. Этого вряд ли можно избежать. Он был не против удовлетворить эту потребность Чжун Ли. Предыдущие два их свидания мужчина всегда требовал крови, потому Дайнслейф знал, каковы ощущения от этого процесса. Слушая сбивающееся дыхание вампира, он ждал укуса в основание шеи. Он хотел опять заговорить о том, что стоит вызвать врача, а не вслепую следовать за своими инстинктами, но вовремя осознал, что Чжун Ли его и сейчас слушать не станет. Острые, но по-своему пугающе элегантные клыки впились в шею; Дайнслейф четко чувствовал это и уверенно мог описать ощущения. Сначала больно так, будто в шею вонзают иглы, но боль проходит быстро, а в процессе питья появляется только дискомфорт. Это, наверное, как шок для плоти. Головокружение в том числе отсутствует. Либо же Дайнслейф просто привык, но и это суждение легко поддается сомнению. Чжун Ли со вздохом отрывается. Дыхание его снова сбивается, он ещё ничего не говорит и льнет снова, слизывая капли крови, вытекающие из ранки. Дайнслейф едва ведёт головой в сторону. — Я благодарен Вам… Спасибо. Дайнслейф игнорирует эти сентиментальности. — Я полагаю, мое присутствие Вам больше не нужно? — он снимает с руки перчатку и осторожно трогает под местом укуса, затем смотрит на свои пальцы. Да, застёгивать рубашку до конца пока что бессмысленно, иначе он замарает воротник. — Почему… Вы так решили? Давайте присядем, а то мне нехорошо, и поговорим о чем-нибудь. У нас ведь много общих тем. Дайн мысленно усмехнулся. Что ж, теперь вампир хотя бы не отрицает факт того, что ему плохо. Мужчина хватает Чжун Ли за руку, скорее для того, чтобы он не отстранился, и касается тыльной стороной ладони второй руки лба. Горячий. — У Вас жар, оттого и нехорошо. Позвольте позвать врача, пожалуйста.La seule qui puisse
— Вы выронили! — статный господин догнал идущего по улице мужчину, отдавая ему выпавший предмет. Он блестел, пожалуй, сильно, а ещё что-то очень напоминал аристократу. — Благодарю, — с сухостью в голосе ответил человек. Он все никак не привыкнет к местному стилю одежды, несуразно модному, однако совсем не хочется, чтобы в нем узнали беженца. Карманы у брюк неудобные, однако иначе небольшую вещицу, не выставляя ее напоказ, не перенесешь. — А, извольте спросить, что за вещь? Крайне напоминает мне что-то, но вот совсем не могу вспомнить что. — Часы. Подделка товара знаменитой швейцарской компании. Обычный металл, позолоченный. — Ах, вот оно что. А зачем Вам подделка? — в принципе, только от анализа внешнего вида ему было очевидно, что подлинные часы этот человек позволить не может, а даже если сможет, то вряд ли ему будет, чем питаться ближайшие полгода. — Это не мне. Мне — незачем, — Дайнслейф постарался рассмотреть мужчину, что получилось не полностью: лицо слегка прикрывала полупрозрачная ткань, а ещё он держал зонт. — Зачем Вам все это? — Что имеется ввиду под «это»? — он заметил, куда был устремлён взгляд Дайна. — Ах, вы про это. Я вампир. Скрываюсь от солнца. — Ничуть не удивительно. Извиняюсь за столь опрометчивый вопрос, когда все и так лежало на поверхности. Презираю вампиров, потому… Вампир не дал договорить: — Вы, наверное, глубоко верующий человек?.. Ох, для людей такие вопросы неприличны, совсем забыл, — второе предложение он говорил уже не так громко, будто от волнения, связанного с неожиданным знакомством, себя пытался оправдать вслух, чтоб то было слышно и собеседнику, но тут же осекся. — Я презираю и церковь. — Стало быть, Вы либерал-новатор? — с заметной в строгом голосе пытливостью спрашивал не представившийся вампир. — Нет, не выписывайте меня в такие рамки. — Нигилист? Дайнслейф теперь уж молчал. — Кажется, мы до сих пор друг другу не представились, — человек хотел было открыть рот и с сарказмом спросить, действительно ли диалог ещё имеет смысл, но темноволосый вампир его обогнал. — Простите за такую оплошность. Меня зовут Чжун Ли. Могу я узнать Ваше имя? — Дайнслейф, — он ускорил шаг, надеясь, что на этом диалог и закончится, но Чжун Ли сделал ровно то же самое. — Очень приятно познакомиться, Дайнслейф, — вампир получает в ответ лишь сухое «Взаимно». — Мне показалось, что Вы очень куда-то торопитесь. Не смею Вас задерживать. Разве что, я приглашаю Вас к себе в гости. Когда хотите. Я понял, что вы крайне интересный мне человек, а значит, нам удастся найти общую тему. Мой дом находится на улице ***. Дайнслейф кивает, прощается и со спокойной отныне душой, что теперь его точно уж не задержат беседой, ускоряет шаг. Намеревался ли он стать его гостем? Что ж…J'ai besoin de toi
Первый визит Дайна к Чжун Ли уже не пророчил ничего хорошего. Мужчина быстро заметил, что глаза его красные, и это ни с чем не связано. Он тут же запамятовал то, что однажды расслышал на улице. Те слова о проклятиях. Чжун Ли тогда позвал его к столу, попросил служанку подать им чаю, и сразу завел какую-то сложную тему. Нельзя сказать, что Дайнслейфу было интересно, он просто в этом разбирался, к удивлению Чжун Ли. В конце беседы он выразился, что Дайн выделяется среди таких же, как он, поразительным умом и нестандартными взглядами на разные аспекты жизни. Сам мужчина счел это за лесть. — Действительно редко простой человек делает такие меткие и интересные замечания, так хорошо зрит в корень, так славно разбирается в политике и истории, имя при этом свою независимую точку зрения. — Я теряю интерес к диалогу, когда собеседник начинает льстить, — парировал Дайнслейф, не глядя ему в глаза. — Это не лесть, а замечания, — вампир спрятал лёгкую улыбку за поднесенной к губам чашкой чая. — Вы правда необычны. — Если Вам кажется, что я «слишком гениален для простолюдина», то отвечу только одно: не каждый учёный или философ был аристократом. — Соглашусь, — протянул Чжун Ли. — Деньги изменяют взгляд на мир, хотя если есть взгляд «богатых» и взгляд «бедных», то чей же является верным? — Взглядов на жизнь ровно столько же, сколько людей в нашем мире, но те, что бедней, мыслят более верно, потому что не смотрят сквозь пальцы на реальность, — Дайнслейф поставил пустую чашку на стол. Обсуждать философию с мало знакомым аристократом-вампиром — конечно, далеко не его мечта. Оба на миг замолчали, и пауза стала своеобразной точкой в прошлой теме. — Могу я узнать о Вашем прошлом? — Чжун Ли не смотрел в глаза, спрашивая это, как заметил Дайнслейф, а играл в гляделки с печеньем, наверное, параллельно раздумывая, съесть ли ещё одну штучку или нет. — Жизнь человека быстротечна, поэтому мое прошлое не таит в себе никаких секретов, — Дайн развел руки в стороны. — Бывший военный, получил травму в одном конфликте, теперь на фронте я абсолютно бесполезен, потому доживаю свои дни здесь.Me tendre la main
Тогда Чжун Ли произвел впечатление просто больного простудой, но красные глаза не давали покоя Дайну. В следующий визит Дайнслейфа вампир изволил просить его крови. Мужчину поразила та жадность, что была в его красных глазах, смотрящих только на шею. В остальном, они опять разговаривали. Голос Чжун Ли часто сбивался, дыхание казалось излишне тяжёлым, да и сам он был будто немного не таким, каким его Дайнслейф запомнил с первых двух встреч. Ранее он казался серьезным, немного загадочным, его слова казались ложью и правдой одновременно; он наверняка был немолодым вампиром. Чжун Ли нравилось обсуждать экономику, это было по нему понятно, но на этот раз все темы казались простыми и насущными, и они даже больше просто пили чай, нежели говорили о и чем-то действительно увлекательном (а темы, в которых вампир будто проверял Дайна, были действительно интересны последнему, потому за диалогом он и сам не замечал, как проходила пара часов, хоть и изображал он скуку смертную). Во время первых их встреч Дайну показалось, что Чжун Ли так или иначе следит за жизнью общества и, несмотря на свою старомодность, интересуется новыми вестями. Теперь же он вел себя так, будто сам себя держит в заточении.J'ai besoin de toi
Дайнслейф опирался руками в узкий подоконник, дабы не потерять равновесие. За широким окном сгущалась ночь, более естественный для вампиров период активности. Его кровь снова пили. По ощущениям — даже дольше, чем в предыдущие разы. Но Дайн не торопил вампира, давая ему возможность напиться вдоволь. Расфокусированным взглядом он разглядывал давно знакомый интерьер, никогда его не поражавший, но это личная проблема, что он привык жить в простоте. Наконец Чжун Ли отпрянул. Дайн вздохнул. Нехорошо это — подвергать свой организм таким испытаниям. Вампир уже множество раз хвалил его кровь, говоря, что она не просто хороша на вкус, а в меру сладка, без приторности, а местами солоновата, оттого во рту раскрывается целая палитра ощущений. Дайн даже не догадывался, что кровь разных людей может иметь совершенно разный вкус, а не просто металлический. Наверняка вампиры в этом более разборчивы. Чжун Ли облизал окровавленные губы, все еще придерживаясь за талию Дайна. — Кровь согревает, — вздыхает Чжун Ли. Он весь ощутимо трясется, а его тело источает жар. Температура за прошедшие дни меньше не стала, а, судя по общему состоянию Чжун Ли, скорее увеличилась. Дайнслейф уже бросил попытки облагоразумить вампира и добиться его разрешения позвать врача. — Мне в последние дни так плохо, — неожиданно начал Чжун Ли. Даже голос его звучал слабо, отчего мужчину хотелось жалеть, как маленького ребенка. — Едва ли смог сегодня подняться с постели, а от холода не помогает избавиться даже шерстяной плед… — Вы даже не принимали лекарств? — перебил его Дайнслейф: ему все еще хотелось услышать хотя бы осознанное отношение Чжун Ли к своему состоянию. Но тот мотал головой. — Я не просил даже горничных помочь. Не стоило и надеяться. Дайнслейф уже успел изучить доступную медицинскую литературу, в которых упоминались проклятия. Состояние, в котором находится вампир, в одном труде описывалось как «псевдосознательное», то есть, он не понимает и не пытается понять, что происходит с его организмом, и чаще всего не отдает отчет своим действиям. — Не уверен, что даже лекарства Вам помогли бы, — Дайн щурится, глядя в глаза Чжун Ли. Взгляд ответен, но совершенно пуст. Мгновение — и Чжун Ли стремительно сокращает расстояние между ними, зубами целясь во все еще открытую шею. Дайн на сей раз исключительно против того, чтобы у него забрали еще какое-то количество крови, поэтому с не меньшей молниеносностью он остановил его, подставив под зубы руку, что обыкновенно была в перчатке. Не почувствовав привкус кожи, вампир разжал челюсть. — Извините, — в смятении промолвил Чжун Ли, отходя от мужчины на пару шагов назад. — Я не знаю, что на меня нашло. Теперь он не держался за Дайна — точек опоры стало меньше. Слабость в ногах ощущалась куда сильнее, и вампир пошатнулся. — Стоит присесть, — скорее сам себе твердил Чжун Ли, ступая неуверенно, будто ноги были набиты ватой, в сторону кресла. Дайнслейф не стал стоять в стороне и бросился помочь ему. Он протянул вампиру руку и, следя за тем, чтобы он не упал, довел его до заветного кресла. Комната хотя бы небольшая, и путь не занял много времени. Оказавшись в кресле, Чжун Ли приобнял себя за плечи. Он долго смотрел в одну точку красными глазами, после чего изрек: — Сегодня странный день. А Дайн выбежал из комнаты с намерениями, наконец, увидеть в этом доме хотя бы кого-то с медицинским образованием.Le monde sans toi n’a pas de couleurs
— Благодарю Вас. Если бы Вы сообщили о заболевании на пару дней позже, его было бы уже не спасти, — врач, стоящий за дверью в покои Чжун Ли, хвалил Дайнслейфа. — Люди редко знают, как определить проклятие, откуда… — Случайность, — Дайнслейф перебил его, уже понимая, о чем хотел спросить он. Лекарь промолчал, просто пожав (почти насильно: Дайн не очень любит такие условности) ему руку. Сейчас мужчину волновали не эти тонкости, а Чжун Ли. Он слишком сильно волновал Дайнслейфа вообще с момента их встречи, вернее, того момента, когда они смогли узнать друг друга ближе. Если подумать, Дайн правда ничегошеньки не знал про Чжун Ли, однако это казалось абсолютно неважным и глупым. Врач просил не беспокоить вампира пару часов, а ещё передать, какие лекарства когда и как принимать, говорил какие-то наставления, а потом решил, что лучше уж будет записать. И хорошо, ведь внимание Дайна постоянно рассеивалось. Вообще, он себя знает: с памятью у него проблемы. Через раз даже что-то, что произошло недавно, из головы вылетает, а вспомнить не получается, что уж говорить о таких важных вещах. Доктор, вручив мужчине бумажку, собрался уходить, но Дайн остановил его. — Извините, — взгляд его выглядел очень рассеянным. — Можете описать, как лечат от проклятий? — А, Вас смутили крики во время процедуры? — хмыкнул врач. Как они могли не смутить? — Это нормально, — продолжал он. — Проклятие на то и проклятие, что оно сливается с душой вампира. Просто так его не вытащишь, но такого рода боль никак ослабить нельзя, поэтому пациенты кричат. Проще говоря, это как очищение личности как бы физическим путем. Понятней не стало, но, судя по словам профессионала в этом деле, все прошло нормально. — Насколько часты случаи проклятия? — Не очень часты. Это ведь наследственное. Кто-то когда-то проклял один род, и теперь все, даже далёкие потомки, имеют высокий шанс заболеть. — Раньше ведь людей и вампиров было не так много, стало быть, почти половина является потомками того рода. — Но проклятие появилось не с изменением формулы мира и рождением вампирского рода. — Это, наверное, так. Что ж, я не силен в медицине, а тем более генетике, — Дайнслейф пожал плечами. Единственными его познаниями в этой стезе было умение определить жар, оказать минимальную помощь, а также верно наложить жгут, чтобы остановить кровотечение. Это именно тот набор знаний и умений, что нужен военному (пусть он уже и в отставке из-за полученной ранее травмы, что в обычной жизни о себе знать не давала, но для своей работы он считался уже недееспособным).Ne me quitte pas
— Как я могу отплатить Вам за оказанную услугу? Дайнслейф уже и забыл, каков Чжун Ли без симптомов проклятия. — Не стоит. В нем как будто было что-то другое, но Дайн никак не мог разобрать, что. Проклятие действительно меняет характер человека, но только вспомнив, каким он был до этого, можно понять, насколько сильно. Да, пожалуй, такой Чжун Ли ему нравился гораздо сильней и пробуждал куда больше эмоций. — И, всё-таки, мне хочется. Вы не примите деньги, верно? — Нет. В этом нет смысла, — отмахивается Дайнслейф. — Скажите, Вы ведь принимали прописанные лекарства? Вам лучше? — неожиданно вспомнил он. Наверное, Дайн был не уверен, сейчас он сказал это не из-за желания угодить или соответствовать правилам приличия, хотя и никогда так не делал, Вполне откровенный вопрос с целью узнать, все ли у него в порядке. — Да, конечно. Все нормально, — Чжун Ли приподнимает уголки губ. — Большое спасибо за беспокойство. Он берет Дайнслейфа под руку, уводя в другой край помещения, так, что теперь их, если пройти рядом с комнатой, невозможно будет заметить. Дайн не сопротивляется. Хозяин — барин. — И все же, мне бы хотелось выразить благодарность. Дайн вздыхает. Противиться желаниям Чжун Ли сложно, он довольно напорист. Все объясняет только то, что он — аристократ, а потому привык к такому: быть выше, а значит — властвовать. Вампир сокращает расстояние между ними и, едва приподняв голову, целует Дайнслейфа. Черт вообще знает, что в таких ситуациях делать. Поцелуй такой мягкий, но уверенный. Дайн едва обнимает его за плечи. В груди просыпается забытое чувство и сжимается где-то над животом, он словно готов растаять рядом с холодным вампиром, но прикрывать глаза почему-то не хочется: будто ждёт подвоха. — Расслабься, — оторвавшись, выдыхает Чжун Ли. — Я спокоен, — Дайн отчасти врал, а отчасти нет. Вампир целует его опять. Дайн немного обеспокоен тем, как это может выглядеть в отношении всех возможных рамок приличия и морали. Бессовестно и противоречиво. Но, пожалуй, раз никто их не видит, это не имеет значения. Значение имеет только Чжун Ли. Имел и имеет с момента их встречи. Он всегда выделялся, был единственным цветущим бутоном среди завявших или единственным завявшим среди цветущих. Хуже он или лучше общества — Дайнслейф не знает. Он перехватывает инициативу, чего, кажется, и ждал Чжун Ли, но не надолго. Вскоре они вынуждены отстраниться, потому что — Как долго ты меня любишь? — негромко задаёт вопрос Чжун Ли. Жаль, что ему приходится спрашивать: во время проклятия он не мог проанализировать и понять все самостоятельно. Он ведь почти ничего с того периода не помнит. — Откуда мне знать, — пожимает плечами Дайнслейф, продолжая слегка поглаживать талию (оказавшуюся, кстати, очень узкой, что вызвало у него вопрос: а не похудел ли вампир за время, пока болел проклятием? Ранее он казался не таким худым. Впрочем, это лишь придает ему большей прелести), на которую успел опустить руку, пока они целовались. — Что касается меня… — вздохнул Чжун Ли. — Я не могу ничего вспомнить. — Это неважно, — Дайн смотрит на него так нежно, как не смотрел в своей жизни ни на кого. Даже на свою маму он глядел в детстве совершенно иначе. — Лучше скажи, как много ты помнишь. Чжун Ли задумался, приставив большой палец к подбородку. Дайнслейф беспокойно ждал ответа. Вампир приоткрыл губы, блеснули клыки. У Дайна что-то сжалось в груди, будто рядовые, совершенно обычные воспоминания важны настолько. Он хотел что-то сформулировать, но смог не сразу, и со вздохом произнес: — Мало. В самом деле помню мало. Но у меня нет ощущения, что я пропустил целый отрезок своей жизни. Все словно в тумане, — он смотрел на шею Дайнслейфа, но так только казалось. Взгляд был направлен сквозь нее. Комната погрузилась в молчание. Было слышно, как тикали часы. Было слышно, как дышал Чжун Ли, как дышал Дайн. Он бегал глазами по физиономии вампира. Выражение его лица было настолько сложным, будто к нему только что пришло полное осознание пережитого. — Я не буду тебя напрягать этим вопросом, — Дайнслейф погладил его по холодной щеке. Ему стало стыдно за свое эгоистичное желание узнать, ощущал ли Чжун Ли что-то к нему за все это время. И он не получает ответа. Вампир льнет к нему, ластится. Почему-то именно это кажется благодарностью, наградой за пройденный путь. Конечно, только здоровый Чжун Ли мог стать лучшим призом.Mon cher