Хрустальный глаз

Сумерки. Сатору моргнул, просыпаясь. В палате лазарета было пусто и тихо. Уже ничего не болело, но после всех волнений этого дня спать хотелось до сих пор. Годжо разглядывал тени на потолке, восстанавливая хронику событий. Едва проснувшись сегодня, он увидел сообщение с угрозой и тут же ринулся искать Гето и учителя Ягу. Затем они втроем поехали к месту встречи, обшарили территорию вокруг максимально незаметно, набросали план действий. В назначенное время Сатору вошел внутрь, сцепился с похитителем, получил пулю, но дотянул до момента, когда проклятье Гето сделало подкоп, чтобы спасти Утахиме. Зенин продолжил бой с проклинателем, но к сожалению, тут Годжо нахмурился, они не ожидали, что от живой веревки Яги-сенсея можно сбежать. Хотя техника у этого Ризуки, конечно, изворотливая в прямом и переносном смысле. Этот побег злил Годжо. Того гада надо было допросить, потому что многое в этом похищении казалось странным. Когда они вернулись, на школьном пороге их уже поджидала Секо, тут же принявшаяся за него и Утахиме. Ко всеобщему облегчению, с девушкой все было в порядке, за исключением слабости, головной боли и следов от веревки на запястьях. А вот Сатору пришлось пережить первую в его жизни операцию, еще и под местным наркозом. Надо будет потравить нафиг всех этих клещей-проклятий, пережить еще одну пулю Сатору был не готов. Уж лучше он озаботится и изничтожит этих паразитов на досуге. Чтоб уж наверняка. По крайней мере, Секо заживила раны сразу после операции обратной техникой, и Годжо провалился в сон, чувствуя себя обессиленным. На сегодня хватит подвигов, окей? В палате становилось все темнее и мрачнее, а ему так лень вставать, чтобы включить лампу!.. За стеной послышались шаги, кто-то поскребся в дверь. Проклятая энергия была знакомой, ручка повернулась. Годжо откинулся на подушку и притворился спящим. Некто осторожно вошел. Шаги замерли у кровати, Сатору чувствовал взгляд на своем лице и старался дышать мерно и медленно. Это оказалось непросто, тянуло улыбнуться. Ну, и что она будет делать дальше? — Ты же не спишь, да? — тихо и подозрительно спросила Утахиме. Уголки губ сами собой поползли вверх: — Ладно, ладно, раскусила. Как самочувствие? — он повернул к ней голову. — Об этом я тебя хотела спросить. Я то в порядке. Можно включить свет? Сатору кивнул. Утахиме щелкнула выключателем у входа, пододвинула стул к его кровати и села. Выглядела девушка действительно посвежевшей. От дневного измученного вида не осталось и следа: — Прости, — сказали они одновременно. — За что? — и снова вместе. Утахиме наклонила голову и махнула рукой. Сатору щелкнул пальцами, указав на нее, и мотнул головой еще активнее, уступая право заговорить первой: — Прости, тебя ранили, когда ты спасал меня… — Вообще-то, извиняться тут должен я. Тебя же похитили, чтобы меня выманить. Ты точно в порядке? Надо было прикончить этого гада. — кровожадно добавил маг. Утахиме неуверенно улыбнулась: — Нет, вроде… Я ничего толком не помню. — она сплетала и расплетала пальцы, задумавшись, — Кажется, он старался держать меня без сознания. Наверное, боялся «связи». Сатору облегченно выдохнул: — Хорошо. Я так и думал. Пробовал достучаться до тебя с тех пор, как проснулся этим утром, но ничего не выходило. — признался Годжо, — Вот теперь то ты имеешь право сказать, что встречаться нам с тобой не стоило… Девушка недоуменно уставилась на него, Сатору продолжил: — Теперь ты понимаешь, как это опасно? Быть моим соулмейтом. — Понимаю, — спокойно ответила она, — ну и что? Хочешь разойтись по разным углам и не разговаривать? — Нет, конечно, — Годжо печально улыбнулся, — Только если ты этого захочешь. Хотя, — он взглянул на нее со смесью вызова и надежды, — Это было бы бесполезно. Слишком многим очевидно, что мы соулмейты, у нас нет и шанса это скрыть. — Да, — легко согласилась она, — Это совершенно бессмысленно. И… ты не виноват в случившемся. Годжо благодарно улыбнулся. Они молчали несколько минут. Наконец, Сатору откашлялся и заговорил бодрым голосом: — Кстати, хотел спросить! Расскажи, как именно тебя похитили? Ты помнишь, что конкретно случилось? А вот это было важно, это было очень важно. Интуиция, так помогавшая ему в бою, настойчиво твердила об этом: — К сожалению, этого я тоже не помню. — помотала головой Иори, — Вечером меня сильно потянуло в сон, а окончательно очнулась я только днем, когда вы уже пришли за мной. Теперь-то я думаю, что это было снотворное… Сатору кивнул сам себе: — Ясно. Допустим, что тебя усыпили. Ты что-то ела или пила, после того, как я ушел? — Я не успела поужинать, но воду пила точно. — Откуда была вода? — Из моей бутылки, — Утахиме снова пожала плечами, — я храню ее в комнате, чтобы не ходить на кухню каждый раз. — Хорошо. А кто-то еще заходил к тебе вчера? — Нет. Только ты. — Ага… И поскольку я тебе снотворного не подмешивал, подозреваемых у нас пока нет. — А разве?.. Ее прервал стук и открывшаяся дверь, на пороге стоял Гето: — Оу, прошу прощения, — улыбнулся он, — мне попозже зайти? — Да не… — Две минуты! — на этот раз девушку перебил Сатору. Сугуру кивнул и скрылся, по Иори было видно, что чувствует она себя неловко: — На счет похищения мы еще все выясним. — снова обратился к ней Годжо, — Но будь поаккуратнее, ладно? Утахиме мрачно согласилась, Сатору разглядывал ее еще несколько секунд. Блестящие черные волосы, поджатые губы, хмурые брови: — Сильно испугалась? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал мягко. Девушка замялась, — «Связь» ведь сработала, — напомнил он. — Тц, да не очень-то я и испугалась! Просто очнулась не понятно где, Наоя кричит, а ты в крови! — Ооо, так ты переживала за меня? — ухмыльнулся Сатору, наблюдая, как порозовели ее щеки. — Да кто бы не переживал, увидев тебя с твоей то Бесконечностью раненым?! — возмутилась она и тихо добавила, — Придурок. — Вредина! — его собственный голос прозвучал неожиданно тепло. Девушка вскочила, Сатору вскинул глаза. Утахиме не смотрела на него: — Я пойду! — Пока! — едва успел он сказать ей в след. Стащил с тумбочки очки, нацепил их. Дверь снова открылась, на стул рядом с кроватью приземлился Гето: — Порядок? — Как новенький. Гето выудил откуда-то коробку с пиццей: — Оооо! Ты знаешь, чем порадовать больного! — А, так ты все-таки больной? — хмыкнул Сугуру. Они разложили коробку на коленях Годжо и взяли по куску. В палате тут же запахло ароматным сыром и колбасками. Сатору заглотил пол ломтя за один укус: — Фсё ужиэ намально! — пробасил он неразборчиво. — Вижу. — Как там Секо? Пока пулю из меня вытягивала, ее саму трясло. — Да, я видел, она успокоилась, как только ты уснул. Больно было? — в голосе друга сквозило сочувствие. — Так, самую малость! — легкомысленно заявил Сатору, — Ну, что мне сделается? Гето покивал скептически: — Ну да, ну да, это же не ты в обморок несколько раз чуть не грохнулся от кровопотери, пока мы сюда добирались. — Тебе показалось, — Годжо подцепил уже третий ломтик и только тут понял, что это первое, что он ест за день. — Гето? — отрешенно позвал он. — Что? — Вся эта история кажется мне очень странной, м? — Согласен. — Как мог проклинатель проникнуть сквозь барьеры мастера Тенгена незамеченным? Почему в сообщении было сказано «мы», а сражался с нами только один? Я расспросил Утахиме о похищении, она почти ничего не помнит и считает, что ей подмешали снотворное. А это… — Означает, что скорее всего у нас завелась крыса. — закончил мысль Сугуру. Оба задумались. Сатору сграбастал еще пиццы: — Между прочим Утахиме до этого говорила, что за ней как будто кто-то следил. И оказалась права… — Сатору. Это же был последний кусок. Ты и так большую часть съел. — Не меняй тему! — Да ты ее жуй хотя бы! — Сугуру тяжело вздохнул, — Какие же вы все проблемные… Годжо довольно улыбнулся и облизнул пальцы: — Гето? — снова позвал он и перешел на серьезный тон — Спасибо. — Ай, ладно! — Сугуру стащил пустую коробку с кровати, смял и отправил в мусорку, — Без тебя и твоих проблем было бы скучно. Но ты, — ткнул он пальцем в друга, — не пугай меня так больше. Чтоб никаких серьезных ранений, усек? — Да, да! — с наигранным пренебрежением помахал рукой Сатору, — Зачем так нервничать? Все же хорошо закончилось! — А если бы нет? — Давай о скучном говорить не будем! Нам теперь надо крыску вычислить и выбить из нее все дерьмо. — Вычислим. — уголки губ Гето изогнулись в опасной улыбочке — Должен же я знать, какая сволочь вынудила меня целый час просидеть в засаде с Наойей Зенином.

***

Школьные занятия на следующий день проходили как нельзя более спокойно. Сатору был в хорошем настроении. По дороге на первый урок он увидел издалека Утахиме. Та тоже заметила его, улыбнулась и кивнула, когда он замахал ей рукой. Нет ничего более простого и естественного, но эта мимолетная улыбка согревала сердце. Все так обыденно, как будто вчера и не случилось ничего. Но мысль, что в школе завелся предатель, не давала забыться. На переменах они с Гето составляли список всех, кто бывал на территории школы и мог заявиться в общежитие так, чтобы не вызвать подозрений, а таких людей было не то чтобы много. Это сделал тот, кто знал, в какой комнате живет Утахиме. Тот, кто мог подсыпать ей снотворное. Тот, кто знал, чей она соулмейт, в конце концов: — Всего лишь проверить алиби всех и дело в шляпе — заключил Сатору. — «Всего лишь», да? — приподнял брови Сугуру, — Половина моя, половина твоя и никак иначе! — Ты с такими делами справляешься лучше. — Почти два десятка человек, Сатору! Имей совесть! Годжо тяжело вздохнул, сдаваясь. Камер видеонаблюдения у них нет, всех надо расспрашивать лично, да еще и так, чтобы ответили. И как можно скорее, пока все не позабыли, что они делали позавчера. Потом сверить показания. Неподтвержденное алиби это, все-таки, не алиби. Класс… Все свободное время сегодня они расспрашивали всех, кого могли, о событиях позапрошлого дня и, особенно, ночи. Благо, многие сбивались в группки, с одиночками было труднее. У Сатору закипал мозг от обилия ненужной информации, как будто давления его собственной техники было мало. В списке подозреваемых к ночи осталось пятеро. Он провалился в сон, надеясь на сладкое небытие, но пробуждение принесло смутную тревогу. Всему виной сны, державшие его на поверхности, не дававшие забыться до конца. Что именно там было Сатору не помнил, но, кажется, кто-то звал его по имени. Таких снов у Годжо раньше не случалось, однако он быстро забыл об этом. Новый день утянул его в гущу событий. Уроки, расследование… Годжо снова видел Утахиме сутра, помахал ей, а она его, кажется, не заметила, поглощенная разговором с Наойей Зенином. Днем он заприметил ее в школьном коридоре, подлетел поздороваться, но Иори едва удостоила его своим вниманием. Сатору недоуменно вернулся к поджидавшему его Гето: — Кажется, она меня избегает? — Видимо, вы познакомились ближе, чем я думал. — Хаха, очень смешно. Не представляю, чем я мог провиниться. Еще прошлым утром все было в порядке. Годжо решил поймать ее после уроков. Она шла по двору под руку с Зенином, но Сатору все равно подошел: — Можно тебя на минутку? Девушка смотрела как будто сквозь него. Никаких эмоций на лице. А гаденыш Зенин усмехнулся, демонстративно отпуская руку Иори: — Ладно — равнодушно сказала она. Они отошли к раскидистому клену, Сатору остановился, разглядывая Утахиме. Ее глаза казались матовыми, без блеска. Вся она такая тонкая и безучастная, такая же как этот пасмурный день. Белое небо вот вот заплачет дождем: — Что-то случилось? — осторожно спросил ее Сатору. — Все в порядке. — прошелестела Утахиме. Он подождал, но она не продолжила: — Я сделал что-то не так? — уточнил Годжо, уже догадываясь, что ничего от нее сегодня не добьется. — Нет, с чего ты взял — по смыслу это был вопрос, но ее интонация была слишком ровной. Девушка смотрела перед собой или в пол. «Что-то не так» — билось в голове Годжо, но как понять, в чем дело? Только и оставалось, что продолжать рассматривать ее. На шее, едва выглядывая из-под одежды блеснула подвеска: — Красивый кулон, — сказал Сатору просто чтобы что-нибудь сказать. Девушка бездумно вытащила его и сжала. Это был стеклянный глаз. — Амулет? — нервно улыбнулся Сатору, — Стеклянные глаза, я слышал, отгоняют злых духов. — Это хрусталь — тихо сказала девушка, взвешивая его на ладони и пряча обратно под одежду, — Пока. Она развернулась, Годжо смотрел ей в след с беспокойством и недоумением. — Пока… Он успел разглядеть кулон на ее ладони. В глубине хрустального глаза темнело проклятие.