the pleasure, the privilege

Когда это происходит, они обедают в Большом зале. Еще до начала событий Гарри чувствует, что что-то… не так. Рядом Гермиона хохочет над веселыми россказнями Рона, сам Рон рдеет, довольный собой. Чуть поодаль Джинни и Дин переговариваются с пятикурсниками, улыбается Невилл, безуспешно пытающийся сосредоточиться на сегодняшнем задании по Трансфигурации. Эти мгновения замирают в накренившемся, исказившемся по краям пространстве. Теперь он видит перед собой мечущийся беспорядочный рой. Он разрастается вот уже несколько дней. Безумная ярость, принадлежащая не ему, обращается ликованием; спустя несколько вдохов обстановка меняется. Треск, хлопок вытесняемого воздуха. На обеденном столе лежит тело. На мгновение воцаряется тишина, а следом за ней раздаются крики. Гриффиндорцы в спешке отскакивают подальше от стола, кто-то падает на пол. Гарри… не убегает. Он слишком сосредоточен на увиденном. Ему знакомо это тело. Лежащий на столе полураздетый Вернон Дурсль мертвым выглядит куда меньше, чем при жизни. Его лицо застыло в маске ужаса. Шея перерезана, язык вывален наружу. В груди, на месте сердца, зияющая дыра. Она наполнена цветами лаванды и эдельвейса. — ТИШИНА. Крик Дамблдора эхом разносится по залу. Студенты перешептываются, гадая, кому принадлежит тело. Где-то позади кто-то кажется плачет. Рон хватает его за плечо и стаскивает со скамейки. Гермиона берет за руку, и Гарри крепко стискивает ее ладонь. Он не может отвести взгляд от тела. Он должен быть в ужасе или… огорчен. Но он ничего не чувствует. Ничего, кроме пустоты. Голос Дамблдора, велящий старостам развести студентов по комнатам, доносится словно издалека. Гарри знает, Рон и Гермиона не хотят уходить. Но им приходится, и он остается один посреди зала. Он поворачивается, чтобы последовать за ними, но рука Дамблдора тяжело ложится ему на спину, и директор уводит его прочь, в сторону своего кабинета. За ними, громко цокая каблуками по каменному полу, спешит МакГонагалл, кажется, Гарри слышит и шаги Снейпа. Гарри покорно следует за Дамблдором. Увиденное никак не выходит из головы. Он гадает, была ли там тетя Петунья, когда это случилось. Или Дадли. От одной мысли щемит сердце. Он надеется, что Дадли ничего не видел. Гарри жмурится, когда они оказываются в кабинете Дамблдора. — Гарри, посмотри на меня, — просит директор, здоровой рукой обхватив Гарри за шею и поднимая его голову. Гарри делает, что велено и, перед тем как он закрывает глаза, чувствует скольжение легилименции. В груди начинает ворочаться что-то злое и сердитое. Он и сам не знает, что сейчас творится у него в голове, но, главное, что это его, личное. Он не хочет, чтобы кто-то копался в его мыслях. — Это я, профессор, — говорит он, голос у него охрипший, будто перед этим он громко кричал. — Только я. — Мне очень жаль, мой мальчик, — Дамблдор его отпускает и кладет руку на плечо. — Я должен был убедиться. Гарри открывает глаза, ему кажется, что если продолжит держать их закрытыми, навсегда потеряется в том темном пространстве, но взгляда не поднимает, смотрит в пол. — Ясно. — Кто это был, Поттер? — спрашивает Снейп, будто Вернон Дурсль не был постоянным участником воспоминаний, которые Снейп с таким удовольствием выуживал во время их занятий. Гарри сжимает челюсти и вместо ответа смотрит на пустой насест в углу. — Где Фоукс? — слышит он свой вопрос. Дамблдор хмурит брови и поворачивает голову, проследив за его взглядом. — Улетел за ягодами, я полагаю. Гарри молча кивает. Он чувствует на себе буравящий взгляд проигнорированного Снейпа. В любой другой день Гарри бы позлорадствовал по этому поводу. Но сейчас он даже на это не способен. — Это был мой дядя, — наконец отвечает он. Гарри обращается к Дамблдору, прежде чем Снейп успевает еще что-то спросить. — Кто-нибудь проверял тетю Петунью? Или Дадли. Дамблдор смотрит ему через плечо на МакГонагалл; она направляется к двери, цокая каблуками, очевидно, чтобы заняться этим вопросом. — Ты в порядке, Гарри? — через некоторое время спрашивает Дамблдор. Гарри пожимает плечами. Дурацкий вопрос, думает он, но оставляет мысли при себе. — Да, — он шаркает ботинками по каменному полу, в одном из них дырка, отчего пальцы ног едва ли не ледяные. — Я в порядке. Снейп скептически хмыкает, но сразу же замолкает, одумавшись. Когда Гарри оборачивается посмотреть через плечо на мрачного профессора, тот явно чувствует себя некомфортно. Поймав взгляд Гарри, он недовольно хмурится, но ничего не говорит. Даже губы не кривит. — Это был Волдеморт, — говорит Гарри. Он не спрашивает. Но звучит все равно как вопрос. Ни Снейп, ни Дамблдор не спешат озвучивать то, что и так известно. Дверь в кабинет открывается — вернулась МакГонагалл. — Дом сгорел, — сообщает она; ее голос звучит спокойно и твердо, без лишних эмоций, будто она понимает, что больнее всего, когда ужасную новость пытаются представить помягче. — Ни Петуньи, ни Дадли Дурсля не обнаружено. — Но вы их ищете, — утверждает Гарри, ему крайне необходимо, чтобы это было правдой. — Да, мистер Поттер, — МакГонагалл кладет руку ему на плечо. Теплая. — Мы ищем.