Гранит науки

      Александр Владимирович был самым молодым кандидатом наук на кафедре экономики и менеджмента одного из старейших Университетов страны.       Кажется, защита его кандидатской повлияла на всю его жизнь. Он мечтал о научно-педагогической карьере с детства, и вот он был на пути к головокружительным высотам. Он, к счастью, был умен и амбициозен. К несчастью, он был очень молод.       В школу он пошел с 5 лет, окончил в 15, поступил в вуз, потянув программу на общих основаниях, в общем, он был очень одарен, но очень юн. Конечно, с возрастом этот недостаток бы прошёл, но пока Александру Владимировичу было 24, и для него его возраст был катастрофой.       Он был самым молодым преподавателем в университете, надеждой кафедры и восходящей звездой. Коллеги, из числа маститых профессоров, доцентов и старших преподавателей, относились к нему хорошо, даже очень хорошо. Но Александр Владимирович всегда опасался, что студенты будут относиться к нему фамильярно, и чтобы этого не произошло, выработал комплекс мер.       В его голове всегда существовал чёткий образ интеллигентного (а он был интеллигентным) и строгого преподавателя, которому он (на свой придирчивый взгляд) полностью соответствовал. В его гардеробе преобладали классические костюмы, белые рубашки и несколько вязаных жилетов. Он носил очки, коротко стригся и тщательно брился. К студентам он был до невозможного строг, требовал полной тишины на лекциях и железной дисциплины на практике. Выпросить у него баллы было невозможно ни при каких условиях, и причиной неявки в назначенное им время могла служить лишь смерть. Никакого неформального общения со студентами Александр Владимирович не допускал. Обращался к ним только по фамилии, и всегда был едок и саркастичен.       Рыдающие после его пар в туалете студентки не были редкостью, и Александр Владимирович даже был собой по этому поводу горд.       В Университет он мечтал попасть, и вот мечта сбылась, благодаря хорошему школьному приятелю. Яков Вадимович был преподавателем на кафедре Информационных технологий в экономике, был на хорошем счету у руководства и Александра Владимировича рекомендовал.       Кроме того, что работать в Университете было престижно, он еще и располагался в историческом центре города, в старинном здании, был окружён парком, куда даже водили экскурсии туристов, так он был хорош. И это отвечало эстетическим запросам Александра Владимировича в полной мере.       В общем, все складывалось очень неплохо, хотя и своя ложка дегтя имелась.       Щепетильно относившийся к образу преподавателя, Александр Владимирович в первые же дни столкнулся с полной своей противоположностью, и его несказанно шокировало презрение данного субъекта ко всем идеалам Александра Владимировича.       Андрей Сергеевич, которому было около 27 лет, был преподавателем на той же кафедре. В свои годы он был ассистентом, вел практические занятия, которые превращал в настоящий балаган. Очень часто слышал Александр Владимирович взрывы хохота, шум, гам и даже визг на парах коллеги. Андрей Сергеевич ходил, облепленный студентами со всех сторон. Он знал их всех по именам, и более того, обращался к ним «Машенька», «Катюша», «Любаша». Никакой субординации, конечно, студенты с ним не чувствовали, и этот панибратство крайне раздражало наблюдающего за ними Александра Владимировича.       Андрей Сергеевич, будучи статистического среднего роста, кажется, старался компенсировать сей недостаток весьма легкомысленной одеждой, чтобы, видимо, быть заметным в толпе. Он носил совершенно немыслимые расшитые рубахи самых ярких цветов и дикого вида кожаные жилеты — на клепках и на шнуровке (тонкий вкус Александра Владимировича сильно страдал от такого непотребства).       На заседаниях кафедры он почти ничего не конспектировал, легкомысленно улыбался и всегда был готов расхохотаться, к месту это было или не к месту — все равно.       Завкафедрой в первые дни выразила уверенность, что «молодые люди обязательно найдут много общего и подружатся», но чем больше проходило времени, тем меньше общего находил между ними Александр Владимирович. Он не общался с Андреем Сергеевичем, он наблюдал за ним, ведь расположение не дарят всем подряд, его нужно заслужить. Пока от своих наблюдений приходил он только в полное недоумение.       Андрей Сергеевич пил растворимый кофе (когда Александр Владимирович предпочитал самолично заваренный китайский зеленый чай). Смотрел голливудские блокбастеры (абсолютно игнорируя Тарковского и Акиру Куросаву). Слушал русский рок (и сам что-то бренчал на трех аккордах). Любил командные виды спорта (погонять мячик во дворе, например, мог совершенно спокойно). Он был равнодушен к классической художественной литературе, балету и театру. На обед спокойно мог съесть шаурму из ближайшего ларька. В общем, ничем не отличался от студентов, которым преподавал, а в списке смертных грехов по версии Александра Владимировича, этот грех занимал почетное второе место.       Александр Владимирович терпеть не мог, когда его занятия проходили после занятий Андрея Сергеевича. Студенты приходили взбудораженные, перевозбужденные и, чтобы успокоить их, требовалось много времени.       Наведя справки через Якова, Александр Владимирович выяснил, что Андрей Сергеевич учился в Университете и остался на кафедре. Что карьерой он не особо-то и заинтересован, у него есть какой-то побочный доход от совсем другой деятельности. Живет он на съемной квартире с другом детства, который преподает в Университете историю, и является субъектом презанятным (по словам Якова, конечно).       Презанятный субъект удовлетворил любопытство Александра Владимировича, в скорости явившись в их корпус самолично. И увидев его, Александр Владимирович понял, что Андрея Сергеевича можно считать образцом преподавателя (саркастичное сравнение, конечно). Поскольку историк оказался высоким брюнетом с довольно длинными волосами, низким колючим голосом и подвижным лицом. Одет он был во все черное, а на ногах у него красовались зашнурованные до колен ботинки на грубой толстой подошве, жутко возмутившие Александра Владимировича. Увидев Андрея Сергеевича, так называемый друг детства скривился (!), взял того за руку (!) и потянул за собой (!!!), выкрикивая на весь холл что-то вроде «Андрюх (!!!), ну шевели помидорами, сейчас начнется!» (!!!!!)       Если бы кто-то спросил Александра Владимировича, на кой такой случай ему нужен этот Андрей Сергеевич, а уж тем более его друзья, он бы не смог ответить внятно.       Андрей Сергеевич был той самой занозой в пальце, которую вроде не видно, но которая мешает нормально жить и выполнять свои обязанности.       На всякий случай, проведя изыскания, Александр Владимирович решил держаться от этого субъекта подальше.       Но жизнь, как это обычно и бывает, внесла свои коррективы.