***
Тоня выглядела как никогда прекрасно: Ева починила изуродованное платье и подогнала по фигуре. Глаза её были легко подведены, а на губах блестела серая, в тон кардигана, помада. Уши украшали клипсы, по две кругляшки на каждое. А ещё Тоня покрасила ногти. У Кирилла, который делал это несколько лет, получалось намного лучше, но для первой попытки Тонин маникюр был отличным. С утра Кирилл вручил девушке планшет со стилусом, чтобы было удобнее рисовать. Это её очень обрадовало и смутило одновременно, и Тоня приняла подарок с краской на щеках. Вечером они отправились в центр на такси. — Жаль, что Ева не смогла прийти. — с грустью вздохнула Тоня. — Она занята своей местью… Ну, ничего, я возьму немного роллов для неё. Роллы, которые Тоня пробовала впервые в жизни, ей понравились, особенно те, что были с креветкой. Однако, всё то время, что они сидели в ресторане, Кирилл замечал некоторую озадаченность в её глазах. Тоня волновалась, как будто ожидая чего-то, вела себя очень неловко, что заставляло Кирилла умиляться и переживать одновременно. Что-то её тяготило… Возможно, грядущий переезд? А раз так, стоит ли делать признание именно сейчас? Нет, другого повода может не оказаться… Они немного прогулялись по ярмарке. Решили поиграть в тир. Кирилл пропустил большинство мишеней, а вот Тоня поразила все, попав каждой в центр, и выиграла большого плюшевого кота. Шёл снег. Сперва это были просто белые пушинки, которые красиво блестят в волосах или на ресницах, а потом с неба повалили огромные комья в паре с сильной влагой. О такой погоде говорят «снегодождь». Сугробы размякли, и под ногами захлюпала слякоть, побежали бурые потоки. Ветер качал немногочисленные деревья на набережной. Да, в Ржавогорске была набережная, окружающая грязную, но не обделённую глубиной реку, которая делила город на две части: бедную, и… ещё более бедную. Весной и осенью эта река поднималась и бурлила, зимой покрывалась кривым льдом, который то сковывал её накрепко, то ворочался там большими глыбами, как сейчас. А летом река почти пересыхала. — Пойдём домой. Погода нелётная. — продолжали прогулку в такую погоду только сумасшедшие. — Да… — Тоня одобрительно кивнула. Пятнадцатое декабря близилось к концу, а Кирилл так и не сказал ей самого важного. Всё время откладывал: «в ресторане скажу», потом, «на прогулке…» Ему почему-то казалось, что в другой день признаться не выйдет. Но не мог и двух слов связать. А вдруг, откажет? Зачем он ей нужен?! Как можно любить того, кто в первую встречу так грубо с тобой обошёлся?! Кирилл винил себя в таком отношении. А если ей будет стыдно за отсутствие взаимности.? — Кир… — внезапно остановилась Тоня. — Я должна сказать кое что… — повернулась к нему лицом и, словно набравшись смелости, посмотрела парню в глаза. — Да? — что же это может быть?! Сердце Кирилла затрепыхалось, он сжал край рукава куртки, чтобы сдержать дрожь. — Я… Я… — она замялась, а в глазах появились слёзы. Кирилл бережно обнял Тоню за плечи: — Всё хорошо, я слушаю. — а сам хотел оказаться за сотню километров от неё, и от этого было стыдно! Его любимая девочка переживает, а он боится быть рядом! Вид её дрожащих губ был невыносим… — Я, конечно, ни к кому такого не чувствовала, и я не до конца уверена, что это оно… Но… — несколько раз заикнулась, — Мне кажется, ты мне нравишься… Кир остолбенел. Чего-чего, а этого он ожидать не мог! Подумать только! Оба хотели признаться в любви… У обоих на кону были отношение с любимым человеком. Только Тоня оказалась храбрее. — Понимаешь, — поняв его ступор, начала объясняться девушка. — Ты спас меня… Два раза, я тебе так благодарна… Ты меня принял, приютил, заступился… А ещё тебе интересны мои увлечения. Никто никогда не был так к ним внимателен… Ты очень красивый и сильный… И смелый… — с последним Кирилл сам бы поспорил. — Рассудительный. Умеешь поддерживать… Вот… — Ну ты выдала… — не найдя слов ляпнул Кир, и тут же спохватился, поняв, что «выдал» он. — То есть… — Тоня была на грани плача. — Дело в том, что я… — Кирилл ощутил огромный прилив радости. И чего он боялся?! Это же Тоня! Она не кусается. Она бы не высмеяла его чувства. А вот Кирилл как раз мог отреагировать с насмешкой… Вернее, тот Кирилл, коим он был до Ржавогорска… Нет, каким он стал после инцидента:, холодным, циничным, недоверчивым и эгоистичным. Ржавогорск исцелил. Теперь он мог любить. — Я собирался в том же тебе признаться. Ты замечательная. Хочешь быть моей девушкой? Тоня уткнулась лицом в его грудь, и заплакала от того, как волнительно и радостно ей было. — Всё в порядке… — хотя Кирилл тоже готов был заплакать. — ты больше не одна… — Я так долго ждала тебя… — глухо сказала она, делая объятия крепче. Кирилл захотел увидеть её лицо, поэтому он бережно взял её за подбородок, и поднял её голову. Она была красивой, даже несмотря на опухший от плача нос. — Можно поцеловать тебя? — ласково, но с волнением спросил он. Тоня неловко закивала, крепко сжав ткань его куртки ручкой. Кирилл наклонился и бережно, выждав пару секунд, чтобы дать Тоне подготовиться, коснулся губами её плотно-сжатых губ, которые вскоре расслабились и ответили ему. Холод больше не ощущался. Среди суровой непогоды они были островком спокойствия и нежности.***
Погода разбушевалась настолько, что домой они пришли продрогшие до нитки. У Тони едва разгибались пальцы, а одежда стала тяжёлой. Она несколько раз чихнула, и Кирилл сказал, что им просто необходим горячий душ. — Ты иди первым… — предложила она, вылезая из тонкой куртки. Кир подумал, что следует подарить ей новую, тёплую. — Нет, у тебя аж зубы стучат. Срочно грейся. — А как же ты… — оба были слишком уступчивы, и желали друг другу лишь лучшего, поэтому столкнулись на таком пустяке. — Ладно… — на лице Кира мелькнула хитрая, но ласковая улыбка. — Я придумал. Пошли вместе. — он крепко взял её за ледяное запястье и повёл за собой в ванную. — Чего?! — пискнула Тоня от неожиданности и смущения, и затормозила пятками. Кирилл остановился. Наверное, он был слишком настойчив и напугал её. Тоня ведь никогда не была близка с кем-либо… — Извини, я, наверное, поторопил события, — парень стыдливо опустил глаза и разжал руку. — Иди первой. Но Тоня не могла оставить близкого человека мёрзнуть. Она заметила, как громко он шмыгал носом. Но Кирилл же обязательно упрётся и захочет пропустить её вперёд… — Ладно… — румянец на её белых щеках не выглядел здоровым. Внутри неё зародилась дрожь, которую она попыталась подавить. «Нужно быть смелой»… Ну что может случиться? Кирилл не будет лезть к ней без разрешения… А если вдруг ему не понравится её тело? Ну… Тогда им не по пути. Пусть принимает её такой. А нет — так нет. Даже если это будет больно… Кирилл повернул кран, и из загудевшей лейки прыснула тёплая вода. Стоять приходилось близко, ведь напор был очень слабым. Но они повернулись друг к другу спиной, всё же Тоне было очень тяжело перебороть смущение. Она с грустью смотрела вниз, на свои твёрдые выпирающие рёбра, бока, которые были больше прямыми, чем плавно-вогнутыми, как у девушек, на которых обычно кладут глаз. Ну и то, что она зажимала между бёдрами, потому что вообще не представляла, как Кириллу могло это понравиться. Он же такой симпатичный! Ему нужна «самая популярная девочка школы». Да даже Катя подошла бы лучше, или Ева… Какими красивыми были окружающие её девушки, и какой неприятной казалась она самой себе… Зеркало густо запотело, что её обрадовало: даже краем глаза она не заметит свои плечи и плоскую грудь. А вот Кирилл случайно увидел, и тут же неловко отвёл взгляд. Тоня почувствовала, как защипало глаза. — Некрасивая, да? — дрогнул её голос. — Почему?! — Кирилла как будто подбросило. Что он сделал не так? Чёрт, не надо было давить. Несчастное выражение лица показывало, насколько Тоне некомфортно сейчас. — Ну, ты же не захотел на меня смотреть… — она старалась отстраниться насколько это возможно, и упёрлась спиной в плитку. — Я думал, ты не хочешь, чтобы я смотрел. — Кирилл медленно, следя за эмоциями девушки, подошёл ближе. Это, вопреки его ожиданиям (он был напряжён и готовился отойти в любой момент), её не напугало. Наоборот, она немного расслабилась. — Ясно… — Торя смахнула капельку с щеки. В самом деле… Кирилл уже давно принял её особенность, иначе он бы не ответил на признание, не стал бы её целовать. — Снова я себя накрутила. — Да уж… — других слов он не нашёл, но наклонился вперёд, и бережно поцеловал Тонин лоб, убрав с него мокрые пряди чёлки. Она глубоко, и как-то очень… соблазнительно вздохнула: Кирилл почувствовал, как ей это было приятно, и захотел поцеловать ещё. — Можно? — он поднёс ладонь к плечу. Какое приятное тепло исходило от её кожи, и какой приятный румяный цвет она обрела после душа. И какой была мягкой! Кириллу кивком разрешили дотронуться. Тоня ахнула, следя за движениями его шершавой, но нежной ладони, за пальцами, которые то аккуратно давили на её руку, то лишь щекотали. Кирилл повёл ладонь ниже и опустил ей на талию. Очертил контур туловища. Она была хрупкой, тоненькой… Парню это нравилось, но при этом хотелось Тоню покормить. Когда он осторожно погладил её бедро, Тоня зажмурилась. Снова стало очень волнительно. Но при этом приятно. Она хотела продолжить и пыталась расслабиться. — Пойдём. Кир взял её за руку, и они вышли в коридор. Там было холодно и темно, хотелось поскорее дойти до спальни. Там, он посадил девушку на кровать, и она поспешила закутаться в одеяло. Парень прилёг рядом. Она с волнением посмотрела в его глаза, ведь понимала, что сейчас произойдёт что-то необычное: иначе они бы оделись, перед тем, как лечь. — Ты такая хорошенькая… — взгляд скользил по её пухлым губам, естественный цвет которых казался особенно нежным после тёмной помады, по округлому носу, мягким щекам, а потом остановился на прикрытых веках, которые захлопали от следующего вопроса: — У тебя ведь ещё не было секса? Тоня быстро замотала головой, чего Кир вполне ожидал. — Не хочешь попробовать? Всё хорошо, если нет. — хотелось максимально к ней приблизиться. Кирилл воспринимал секс не только так удовлетворение для тела, физическое удовольствие. Доверие и близость, возникавшие во время него, вот что он хотел испытать. К сожалению, с другими партнёршами этих чувств не было. — Ну… — Тоня задумалась. Было немного страшно. Что она почувствует? Ей не нравилось касаться собственных гениталий, ведь сразу возникала мысль, что они неправильного строения… Но если сделать всё аккуратно, может, у неё выйдет сосредоточиться на удовольствии, а не на форме? Что она потеряет, если попробует? Ничего. Если откажет, лишится интересного опыта, а ей следовало изучать своё тело, чтобы жить с ним в гармонии. «Нужно быть храброй.» — повторила она себе в который раз. Лишь однажды её смелость привела к плачевным последствиям: когда она решила надеть платье, и когда её увидели одноклассники. Но в другие моменты, когда она не боялась действовать, всё было хорошо: она спасла друга, начала отношения… — Давай. — кивнула с большей уверенностью. — Но ты ведь остановишься, если мне будет неприятно? — Конечно, — Кирилл придвинулся к ней и осторожно обнял. — К проникающему сексу нужно долго готовится. Как насчёт простого петтинга? — Я даже слов таких не знаю. — Грубо говоря, я тебе подрочу. — Тоня засмеялась от того, как резко он перешёл с терминов на просторечья. Кир обнял её крепче и поцеловал между бровями, а она обвила его шею тонкими ручками. Он чувствовал тихое дыхание девушки, и то, как быстро бьётся её сердечко. Волнуется, понял Кирилл. Поэтому он начал издалека, чтобы дать Тоне привыкнуть к прикосновениям. Поцеловал её плечо, потом грудь и шею, где у неё была очень чувствительная зона, ведь от этого она сдавленно пискнула и заёрзала. Параллельно Кирилл щекотно водил пальцем по низу её живота, иногда перескакивая на нежную кожу бёдер. В один момент он надавил слишком сильно, и девушка, простонав, свела ноги, зажала его ладонь. — Ч-ч-ч… — утешил парень, бережно целуя Тонину щёку. Она вновь посмотрела на него, но сейчас её взгляд был мутным от возбуждения, но при этом, полным обожания. Тоня никогда до этого не испытывала эрекции. За все восемнадцать лет. Внутри неё был холод. Она не давала своему телу нужного тепла и ласки. Но сейчас плоть как будто налилась жизнью. Внизу стало приятно давить, щекотать… Хотелось поскорее дотронуться. Но сама она боялась: не знала, как ласкать правильно, поэтому решила довериться опытному партнёру. Дала сигнал, что ему можно начинать: развела ноги и быстро чмокнула Кирилла в губы. Он обрадовался, что Тоня почувствовала себя более раскрепощённой. Кирилл послюнявил пальцы. Конечно, это была не лучшая замена смазке, но других вариантов под рукой не оказалось. Он аккуратно накрыл Тонину головку ладонью, стал гладить круговыми движениями. Она вскрикнула от того, как неожиданно приятно это было, и лепетом попросила продолжить: Кирилл, заволновавшись замер. Потом начал ласкать самое чувствительное местечко пальцем. Он решил, что нужно будет чередовать разные действия, потому обхватил её ствол, и аккуратно двинул рукой вниз. Тоня от этого ещё сильнее задрожала и стала постанывать. Внизу у Кира сладко тянуло, хотелось ласкать и себя. Он взял оба их члена одной рукой, что очень смутило разгоряченную девушку: она уткнулась личиком ему в плечо. Парень хотел перевернуть её на спину и устроиться сверху, но не решился: наверное, не стоит над ней нависать, так ей будет некомфортно. Тогда он просто ещё крепче обнял Тоню свободной рукой, а второй стал двигать вверх-вниз, чередуя темп от плавного до быстрого. Её хвостик совсем растрепался. Щёки, плечи и уши горели вызывающим румянцем. Шея блестела от пота. Тоня уже с трудом воспринимала реальность: для неё существовали только Кирилл и приятные ощущения. Хотелось раствориться во всём этом. Жестокие одноклассники, отец, чудища были такой мелочью по сравнению с её первой любовью… В какой-то момент Тоня даже порадовалась, что её тело именно такое, иначе ощущения были бы иными. А когда она сможет сделать операцию, то обязательно их сравнит: так даже интереснее. Она ощутила нечто похожее на сладкий разряд тока внизу, какой-то мучительно-приятный спазм. Громко простонала от этого, а потом почувствовала, что кончает второй раз: настолько возбуждающим было тяжёлое дыхание Кирилла ей на ухо: он тоже достиг пика. Если бы она изображала этот момент в анимации, нарисовала бы кружащие звёздочки над своей головой. Придя в себя, Тоня обнаружила, что парень осторожно её целует. Рассмеялась прямо ему в губы. Она словно ожила, расцвела как жасмин весной. Кирилл достал из рюкзака влажные салфетки и вернулся с ними под одеяло. — Ну, рассказывай, что тебе больше всего понравилось, секс-бомба моя? — да, не все его подкаты были удачными. Но в купе с его влюбленным взглядом и дурашливой улыбкой, вызывали невероятное умиление. — Мне понравилось, что ты был очень нежным и заботливым. А тебе? — ответила девушка, накручивая его локон на палец. — Ты очень приятно обнимаешься и громко стонешь, это заводит. — Кирилл уложил её голову себе на грудь. Некоторое время они просто лежали в тёмной комнате, слушая окружающие звуки. Ворчал старый холодильник на кухне, гудела пурга за окном, сосед смотрел телевизор. В коридоре зашумело, и под дверью появилась полоска света: Ромка вернулся домой. Но на это было всё равно: не хотелось идти его встречать и общаться с ним. Им хотелось проводить время только друг для друга. — Тоня… — она напряглась, уловив серьёзную интонацию. — Ты сбежишь со мной в Норвегию? — Конечно. — там им обоим будет безопаснее. — А у нас получится? — Да. У меня достаточно денег. Сначала едем в Казахстан, потом дожидаемся там шенгенских виз. Тебе лучше пересечь границу официально, а вот я невыездной, поэтому проскочу зайцем. Граница-то длинная, кто меня там в степи поймает. Только тебе ещё загранпаспорт нужно оформить, но это ерунда. — Понятно… — тут Тоня подумала, что переезд заграницу, это очень серьёзно. Решатся на такой шаг нужно только с человеком, на которого можно положиться. Она доверяла Кириллу, он спасал ей жизнь. Но был один вопрос… — Кирилл, если у нас всё так серьёзно, я должна знать… — Что такое, голубка? — спросил он, нежно гладя Тоню по волосам. — Почему твои глаза так похожи на глаза чудовищ? Его лицо побледнело, а взгляд похолодел. Губы некрасиво искривились и сжались. — Прости, если это болезненная тема, но мне нужно знать. — Хорошо… — упавшим голосом начал Кирилл.***
И вот ему снова четырнадцать. И снова они с братом и отцом едут вместе на задание. Он делает большие успехи: слабый Кирилл, за косяки которого наказывают весь отряд, в далёком прошлом. Теперь он постоянно появляется на доске почёта, ему жмут руку генералы. А его отец — обладатель десятка орденов. Он один из лучших солдат. Скоро получит повышение. Ромка уверенно следует по его стопам. Кирилл гордится собой и своей семьёй. Он уверен, что чудовище будет повержено за пару минут… За пару минут плесень отняла глаза и разорвала поперёк. Кирилл никогда не забудет верхнюю половину тела отца, предсмертно харкающую кровью, и то, как расползаются по земле и теряют содержимое мягкие ограны. Он просто застыл при виде гигантской чёрной сороконожки, вперившей в него с полсотни алых глаз. Стал причитать какую-то молитву. Не сработало. Кирилл убедился, что никакого бога нет, и придётся полагаться лишь на себя. Ромка сдерживал чудовище как мог. Кирилл не помнил, как нащупал рацию и вызвал подкрепление. Когда они прибыли, Рома уже лишился половины лёгкого. После этого он вышел из строя и перевёлся в отдел изучений. Монстра, вопреки ожиданиям Кира, не убили. Захватили, чтобы исследовать. Тело носителя слишком плотно смешалось с плесенью, его плоть распространилась по всей трёхметровой многоножке. Кир не забудет и несколько месяцев в лаборатории. Его собственные красивые зелёные глаза были извлечены. Ему пересадили глаза чудовища. Он видел фрагменты жизни множества людей. Иногда забывал себя, и вновь обретал, когда глаза вновь вырезали. Это сводило с ума. Он часто ловил себя на панических атаках. А когда кричал о помощи, в стерильный аквариум сбегались люди в халатах и кололи ему снотворное. Наконец были найдены те глаза, что когда-то принадлежали его отцу, были поглощены и проросли на спине многоножки. Агратин старший был слишком ценной боевой единицей. Его навыки не должны были исчезнуть. И Кирилл перенял их часть, смог повторить. Видеть он стал чётче, различал слишком быстрые объекты, от чего реакция стала лучше. Неудобно было то, что ему всегда хотелось сфокусироваться на чужих глазах… После опытов многоножку таки добили, чтобы вернуть зрения её жертвам. К Кириллу приходила женщина с тускло-рыжими волосами и железным голосом. Генеральша. Её склеры тоже были ярко-красными. Её случай был первым, и положил начало чудовищным опытам по созданию сильнейших солдат. Эта женщина много общалась с Ромой, начавшим изучать эту тему. Кирилл понял, что торжественные слова генералов были лишь игрой. Он не был «дорогим сотрудником», его должность не была ценна для них. Его не считали незаменимым. Он был куском мяса для выполнения поручений. Его не считали за личность. Сделали подопытной крысой. А его отец? Никто не грустил, что потерял доброго и умного человека. Все беспокоились лишь о том, что лишились бойца. Да и то не совсем: его умения достались Киру. Так что траур длился недолго. И даже Ромка вёл себя так. Смешался со стадом. Ведь так удобно быть удобным. Он возненавидел вскормившую его организацию. Ему не дали ничего своего. Привили лишь нужные генералам качества. После восстановления для Кирилла не было непобедимых монстров. Навыки отца наложились на его собственные. Его перевели на службу чиновнику, а потом… Потом Ржавогорск. И монстры, пошатнувшие его уверенность в себе. Ведь каждый раз, когда он проигрывал, он вспоминал юного себя, стоящего перед мерзкой длинной тварью. Кирилл возненавидел свою слабость. Стал бояться подвергнуть опасности тех, кто ему помогал. Но, пускай он не так силён, как истребители высших чинов, он не позволит никому из своих друзей погибнуть! А ради Тони отдаст жизнь. Лишь благодаря её теплу он уснул после тяжёлых воспоминаний. Но перед этим сердце Кирилла растаяло: Тоня сказала, что он всегда смотрит на неё с нежностью, несмотря на то, что его глаза раньше принадлежали чудовищу.